Психологическая роль современных мифов

Сложные перемены, происходящие в стране, казалось бы, должны вернуть нам благоразумие, трезвость рассудка, идейную незаангажированность. Можно было бы ожидать, что распад моноидеологии приведет повсеместно к утверждению свободной мысли. Между тем нет сейчас более расхожего слова, нежели «миф». Им обозначают прежнюю идеологичность сознания, но с мифом связывают и нынешнюю иллюзорность многих социальных проектов. Одним и тем же знаком метят сторонников рынка и тех, кто испытывает ностальгию по социализму, западников и славянофилов, приверженцев русской идеи и поклонников глобализма, провозвестников личности и державников, демократов и монархистов.

Одни философы ранжируют мифы, демонстрируя тем самым свою независимость от стойких стереотипов. Однако их оппоненты не остаются в долгу. Автономная, альтернативная позиция как противовес господствующей тоже, если приглядеться, восходит к сокровищнице мифа. Неужели современное сознание мифологично во всех своих вариантах? Можно ли обеспечить аналитически достоверное постижение реальности или отныне диктат мифа неотвратим? Может ли сознание преодолеть собственные идолы? Способен ли разум разорвать оболочку духовного трафарета или на интеллектуальный помост ступают одни фантомы? Наконец, нужна ли нам идеология в эпоху идеологизации и реидеологизации?

Разумеется, эти вопросы возникают перед исследовательской мыслью не впервые. В прошлом веке к мифу как феномену духа, сознания было приковано внимание крупнейших ученых — философов, культурологов, социологов, историков. В обстановке идейных размежеваний родилось немало проницательных интуиций о мифе. Возникли принципиально новые трактовки этого духовного феномена. Зафиксированы поразительные обнаружения мифа в современной культуре, выявились парадоксальные провозвестия о его судьбе.

Вместе с тем не сложилось единой точки зрения на этот древний и современный феномен. Показателен разброс суждений и оценок. Сциентистски^[1] ориентированное сознание по-прежнему противопоставляет мифу достоверности разума, идеи. Критическое, гуманитарное, антропологическое мышление, напротив, усматривает в мифе некое универсальное прозрение. Миф изобличается и возвеличивается.

В современной литературе понятие «миф» обладает определенной многозначностью. В традиционном понимании миф — это возникающее на ранних этапах повествование, в котором явление природы или культуры предстает в одухотворенной и олицетворенной форме. В более поздней трактовке это исторически обусловленная разновидность общественного сознания. В новейших истолкованиях под мифом подразумевают некритически воспринятое воззрение. Миф оценивают как кристаллизацию коллективного бессознательного. Его воспринимают как универсальный способ человеческого мирочувствования.

В целом же миф рассматривается как выдающееся достояние человеческой культуры, ценнейший материал жизни, тип человеческого переживания и даже способ уникального существования. Это не только социальный, культурный, но прежде всего антропологический феномен. В мифе воплощаются тайные вожделения человека, в частности, и его галлюцинаторный опыт, и драматургия бессознательного. Индивиду психологически неуютно в разорванном, расколотом мире; он интуитивно тянется к нерасчлененному мироощущению. Миф освящает человеческое существование, придает ему смысл и надежду, помогает одолеть безжалостную критическую направленность сознания. Вот почему люди так часто отступают от трезвой мысли, отдавая предпочтение миру мечты.

Истинный исследовательский ренессанс по поводу мифа возник в нашем столетии. Кто только не обращался к разъяснению этого феномена! Строгий аналитик Кассирер и родоначальник психоаналитической традиции Фрейд, творец нацистской мифологии А. Розенберг и аналитик массового сознания Ж. Сорель, истовый классификатор П. Сорокин и экзистенциалист А. Камю…

Каковы же основные итоги этой философской рефлексии? Многие десятилетия нам мнилось, что исторические типы сознания передают друг другу некую эстафету. Отслужив своей эпохе и исчерпав себя, они навсегда покидают духовный плацдарм. Так рождалось снисходительное отношение к мифу, наивному реализму, религии и здравому рассудку. Никто, казалось, нс мог увидеть бурный натиск архаических, в том числе мифологических, форм сознания, их неожиданное воскрешение в тончайшем слое современной культуры.

Справедливости ради уточним, что некоторые философы прошлого века высказывали догадку о неисчерпаемости мифа. Вместе с тем и просветители, и современные энтузиасты «расколдовывания мира» не сомневались в полном исчезновении мифа из духовной жизни человечества по мере возвышения науки. Ренессанс мифа в культуре XX столетия — да еще на его излете — для большинства исследователей оказался неожиданным. Даже недавнее всевластие идеологии такие философы, как Э. Фромм или Г. Маркузе расценивали как артефакт тоталитаризма, нечто случайное и преходящее. Окрепшие к середине XX в. сциентистские иллюзии предполагали крушение мифа.

В наши дни стало ясно, что древнейшие формы постижения мира не только не остаются у истоков истории, но продолжают жить. Представление о том, что какие-то формы человеческого духа могут быть окончательно изжиты, а ступени духовного восхождения попросту забыты, оказались не более чем иллюзией. Обнаружилось, что человеческие достояния не утрачиваются, а сопровождают человеческий род непрестанно.

Выяснилось также, что миф — далеко не простой феномен. На этом особенно настаивая Кассирер, оценивая миф как особую форму символического творчества. Миф, конечно, не строго аналитическое знание, но вместе с тем он и не хаотичен. В нем есть своеобразная логика, он позволяет освоить накопленный человечеством огромный опыт иррационального.

Нет оснований оценивать миф как неправду, как некую мнимость или чистое заблуждение. Возникла догадка, что миф гораздо ближе к истокам человеческого существования, нежели, скажем, формы абстрактного, умозрительного освоения реальности. Многие ученые, скажем, Юнг или Фромм, обращаясь к языку символов, который был понятен древним, стали прочитывать в мифе глубинный, неисчерпаемый и универсальный смысл.

Обратимся, например, к той роли, которую играет миф в блистательной литературе латиноамериканских стран. На долю того или иного персонажа нередко выпадает удивительная, постоянно возобновляемая судьба; он как бы приговорен воспроизвести некий архетип жизни, неоднократно разыгранный на подмостках истории. В этом кружении времен отражается нечто вселенское, что никак нельзя назвать миражем. Напротив, обнажается некая неразложимая правда, за зыбкостью и своеобразием проступает неизмеримо более глубокое постижение реальности.

Итак, миф живет, умирает и возрождается вновь. Как форму освоения жизни его невозможно устранить. Ничто не утрачивается из сокровищницы человеческой культуры. Вызванное к существованию человеческими потребностями, запросами бытия, достояние мифа сохраняется в живой толще совокупного опыта человечества и порой неожиданно, стремительно врывается в духовную атмосферу современности.

• [1] Сциентизм — концепция, заключающаяся в абсолютизации роли науки в системе культуры, в идейной жизни общества.