Две парадигмы в социологии науки

Путь, пройденный социологией науки, можно с изрядной долей упрощения разделить на две стадии: «мертоновскую» и «современную» (или «постмертоновскую»).

1. Формирование социологии науки как отдельной дисциплины обычно связывают с именем крупного американского социолога Роберта

Мертона. Его подход к изучению науки как социального института можно назвать нормативно-универсалистским. Мертон считал, что существуют единые стандарты поведения ученых, или «этос науки» (см. подробнее параграф 7.3).

Подход Мертона воплотился в программу исследований, которую теперь называют «мертоновская парадигма в социологии науки». Она оказалась действительно плодотворной. В ее русле работало значительное число социологов. Сам Мертон исследовал широкий круг вопросов. Здесь, например, и выполненный им в раннем периоде его творчества анализ влияния религиозного пуританизма на становление социального института пауки («Наука, технология и общество в Англии семнадцатого века», 1938), и изучение отклоняющегося от этоса поведения ученых, и исследование феноменов одновременных открытий.

Пик интенсивности мертоповских исследований науки пришелся примерно на 1960—1970;е гг.

2. Однако уже начиная с 1970;х гг. в среде социологов науки нарастает критическое противодействие «мертоновской парадигме». Оно было связано с расширением самого предмета социологии науки, с открытием новых возможностей изучения социального контекста научного познания. Среди новых тем можно выделить две наиболее характерные, способствовавшие дальнейшему развитию социологии науки.

Первая связана с более пристальным интересом к непосредственной практике ученых. С этой точки зрения, универсальные стандарты профессионального поведения, из которых исходил Мертон, задают слишком крупный масштаб рассмотрения. Не универсальный этос, а конкретные формы профессиональной деятельности становятся предметом анализа «послемертоновских» социологов. Новые исследования отталкиваются от специфики тех или иных научных разработок, сосредоточены на детальном изучении рабочих процессов науки.

Вторая тема связана с тем, что социологический анализ дерзнул заняться самим научным знанием. С этой точки зрения, исходная позиция Мертона остается слишком внешней для того, чтобы можно было более глубоко понять социальные влияния в науке. Если же мы будем изучать не только формы профессионального поведения ученых, но и внутреннее содержание того, чем они заняты, то увидим, насколько сильно проникают в науку внешние социальные факторы. Эту новую сферу социологических исследований можно обозначить термином «когнитивная социология науки».

Становлению «постмертоновской парадигмы» во многом способствовала деятельность Томаса Куна (напомним, что введение самого термина «парадигма» в теорию науки принадлежит именно ему).

Научное познание Т. Кун представил как исторический процесс, в котором меняются стандарты доказательности, сферы актуальных проблем и задач, теоретические основания. Наука постоянно обновляется, она не дает кумулятивного (накопительного) роста знания и в некотором смысле вообще не является единой, а раздроблена на группы и подгруппы специалистов. Наука не свободна от конфликтов и трудностей взаимопонимания. Иными словами, Кун задал общее видение науки как сложного, неоднозначного, изменчивого предприятия. Новую парадигму нередко называют «куновской», хотя, конечно, ее становлению содействовал нс один только Кун.

Новая парадигма сомневается в наличии неких универсальных стандартов научного поведения. Она также не принимает идеализированные образы науки. Новая парадигма стремится быть ближе к изучению непосредственной деятельности ученых. Она не боится того, что деятельность ученых при детальном рассмотрении может оказаться не безусловно рациональной, а включающей в себя весьма замысловатые сюжеты.

Для иллюстрации того, чем являются новые горизонты социологии науки, назовем две линии исследований, активно развивавшихся в 1970— 1980;е гг. Первая отталкивается от темы подробного анализа научной деятельности и движется в так называемом этнометодологическом направлении. Вторая развивает тему социальных влияний на научное знание. Она выражена в так называемой сильной программе когнитивной социологии науки.

Этнометодологическая социология науки. Это направление подробно исследует, как ученые «конструируют» научное знание, как ученый мыслит и действует па оперативно-функциональном уровне своей деятельности. Здесь тщательно анализируются лабораторные операции, процедуры измерения, процессы интерпретации учеными того, что они непосредственно наблюдают. Этнометодологические исследования детально прослеживают, как первичный материал превращается в собственно научные данные. Известность приобрели исследования таких авторов, как Г. Гарфинкель, А. Сикурел, Б. Латур, С. Вулгар.

«Сильная программа». Этот подход в некотором смысле выдвигает парадоксальную задачу — изучать внутреннее содержание науки с точки зрения внешних по отношению к научному знанию факторов. Он претендует на то, чтобы объяснять, почему те или иные теории имеют именно такой вид. Иначе говоря, это направление ищет тесные связи между широким полем внешних влияний — политических, идеологических, культурных — и содержанием научного знания. Когнитивная социология науки в ее «сильной» версии полагает, что внешние влияния проникают в науку весьма глубоко, так что научное знание является, по сути, социальной конструкцией, испытывающей на себе практически весь спектр социокультурного давления.

Так, на содержании научного знания сказываются имеющиеся культурные предпосылки (предрассудки, метафоры и т. п.), идеологические интересы различных социальных групп (касающиеся доминирования в обществе, контроля над природой и людьми) и т. п. «Сильная программа» как бы размывает границу между рациональным и иррациональным, истиной и заблуждениями, пытаясь выбрать такую точку отсчета, где эти различия должны потерять свою значимость. Известными представителями этого направления являются Д. Блор, Б. Барнс, М. Малкей. Но этот круг круг исследований навлек на себя много критики, прежде всего со стороны философов-рационалистов (Л. Лаудан и другие).

В последнее время многие крайности данных направлений смягчены. Этнометодологический проект подвергался критике за то, что он погряз в мелочах научной рутины, упуская из виду стратегические ориентиры научной деятельности, в том числе ее теоретические перспективы. Проекты же, подобные «сильной программе», критиковались за искажение общего смысла науки. «Наука» в исследованиях «сильной программы» выглядит порой как некое сомнительное, политически ангажированное предприятие и мало похожа на то, что вообще связывают с понятием науки.