Автономия университета. 
История педагогики и образования

В основу устава — конституции — автономного университета 1804 г. был положен проект В. Н. Каразина в соавторстве с М. Н. Муравьевым, а в дальнейшем — академиком Н. Фусом. Автономный университет, по сути, провозглашался «республикой», обладавшей самоуправлением профессорского сообщества с правом выбирать из своего состава ректора и декана. Не бюрократия, а совет профессоров университета становился руководящим научно-методическим центром учебного округа, где все гимназии и училища находились в единой системе народного просвещения. Устав 1804 г. определял университет как «высшее ученое сословие для преподавания наук учрежденное», «в нем приуготовляется юношество для вступления в различные звания государственной службы». Университеты состояли из четырех факультетов или отделений: нравственных и политических наук, физических и математических наук, медицинских наук, словесных наук, в том числе исторических. Устав — основной закон, конституция университета, отражающая прежде всего стиль организации научной и учебной жизни. Весьма важное влияние на студентов оказывает фактор автономии университета: уровень и качество образования, как и развитие личности учащихся прямо зависит от свободной творческой академической атмосферы научного поиска. Весьма существенный фактор — стиль взаимоотношений с властями, ведь при автономии осуществляется не управление «сверху», но «самоуправление профессорско-преподавательского корпуса» в сочетании с независимостью от бюрократической опеки. Автономия — концептуальное отличие устава 1804 г. Впервые в истории российского образования устав провозглашал республиканское устройство университета, основанное на демократических принципах самоуправления, выборности, отчетности и сменяемости руководства университета: ректора, деканов, профессоров. «Совет университета есть высшая инстанция по делам учебным и по делам судебным». Университетский «парламент» — Совет или общее собрание профессоров формировался из ординарных (штатных) и «заслуженных» профессоров, причем при выборе в Совет «природные россияне, нужные знания и качества, имеющие должны быть предпочтены ч у жестран цам «^[1].

Демократическая процедура соблюдалась при избирании ректора, деканов, их избирали тайным голосованием «ежегодным общим собранием из ординарных профессоров». Процедура выборов должностных лиц производилась из числа профессоров университета, а не по назначению «сверху». Выборный ректор «как глава университета и блюститель благоустройства» отвечал за «благочиние во всех частях, за внутренний порядок университета, за сохранение и исполнение уставов». Вместо полутайного бюрократического акта назначения или смещения с должности по произволу властей автономия предполагала открытое выступление избранного руководителя: ректору предоставлялась возможность гласного отчета о выполнении своей программы. При автономии университетское сообщество становилось республикой. Ежегодно общее собрание каждого факультета из числа заслуженных или ординарных профессоров избирало декана. Собрания факультетов во главе с деканами, — фракции университетского парламента, — ведали научными и учебными делами факультетов, их решения утверждал Совет университета — высший законодательный орган власти. Автономный университет — прежде всего сообщество ученых, которые наряду с самым существенным занятием — научной деятельностью — вели преподавание и осуществляли просветительскую деятельность. Коллегиальность, гласность и открытость, — важнейшие принципы академической атмосферы автономного университета, призванного своим примером показывать студентам, предпочтительность выборного республиканского самоуправления. Вместо казенного присутствия, в котором служащие отчитываются исключительно перед начальствующими лицами, устав призывал профессоров выступать с рассуждениями «о сочинениях, новых открытиях, опытах, наблюдениях и исследованиях» на ежемесячных собраниях совета. Устав предписывал университету основывать научные общества, поощрять исследовательскую деятельность. Университет имел право присуждать ученые степени, ему принадлежит цензура. Университет — центр научной и образовательной деятельности всего учебного округа — все гимназии этого округа подчинялись ему, там издавали учебную литературу, научные труды, журналы и газеты. Студенты учились четыре года, основная форма обучения — лекция, но устраивались еще и собеседования. Сословных ограничений при приеме не было, но женщинам учиться не разрешали. Студенты делились на «своекоштных», самостоятельно обеспечивавших свое содержание, и «казеннокоштных», — получавших содержание из казны и принужденных потом отрабатывать несколько лет на государственной службе. Отмечая, что цель высшей школы — «подготовление для государства чиновников по равного рода службам», устав демонстрировал бюрократическую ориентацию, что заложило основы конфликта между университетом как научно-образовательным сообществом и заказчиком — государством. В начале XIX в. провозглашался либеральный принцип организации университета, восходящий к идее М. В. Ломоносова, который отмечал, что «науки называются свободными оттого, что всякому оставлена свобода их приобретать»^[2].

Выдающийся реформатор М. М. Сперанский разработал проект указа от 8 августа 1809 г., повелевавший впредь никого не производить в чин коллежского асессора без предъявления свидетельства об окончании одного из русских университетов. Высшее образование становилось условием для производства в высшие чины, ломалось привычное представление о карьере. С помощью «экзамена на чин» реформатор намеревался внести логику в служебную карьеру и прекратить «непотизм» (кумовство). Этот указ вызвал колоссальную волну протеста чиновничества. Александр I отправил М. М. Сперанского в отставку и в ссылку.

В 1808 г. в России работало 38 губернских гимназий и 126 у.е.здных училищ, к концу царствования «благословенного императора» их число соответственно выросло до 50 и 400. Были открыты «Гимназия высших наук» кн. А. Г. Безбородко в Нежине в 1805 г., «Высшее училище правоведения» в 1805 г., Демидовский лицей в Ярославле в 1805 г., Ришельевский лицей в Одессе в 1817 г. Открытие приходских училищ шло не высокими темпами, так как расходы на их содержание были возложены на счет местного населения. В 1816 г. в Сибири были открыты 18 начальных училищ. По данным «Статистического изображения городов и посадов Российской Империи, но 1825 г.», из 533 штатных городов, 102 заштатных и 51 местечек и посадов не имели ни одного учебного заведения 131 штатный город, 81 заштатный и 47 посадов и местечек. По одному учебному заведению имели 232 штатных города, 15 заштатных городов и три посада и местечка. Во всех 686 городских поселениях с более чем 31,5-миллионным населением было тогда только 1095 учебных заведений. В Петербургской дирекции учащихся в низших школах было: в 1802 г. — 2003, в 1810 г. — 2482, в 1824 г. — 1341. В 1814 г. получили новые уставы духовные школы: духовные академии, семинарии и уездные духовные училища^[3].

Наступившая апатия императора поставила иод сомнение возможность дальнейшей реализации либеральных идей реформы образования. Знаменитый ответ «некем взять» свидетельствовал о том, что царь утратил связь с единственным заинтересованным в реформах слоем общества — просвещенной молодежью. Уже в 1810-е гг. самоуправление в университетах представлялись весьма проблематичным. Вновь применили исконный способ наведения казарменного порядка, усиленно насаждавшийся А. А. Аракчеевым.

Василий Федорович Малиновский (1765—1814) — публицист, педагог, первый директор Царскосельского лицея (1811), университета с одним факультетом, готовившего высшее чиновничество империи. Малиновскому принадлежит заслуга создания «вольнолюбивого духа» в лицее, где каждый учащийся имел возможность обрести самостоятельное критическое мышление. Первые лицеисты И. И. Пущин, В. К. Кюхельбекер и А. С. Пушкин и многие другие, воспитанные в духе патриотизма, были призваны жить «для общей пользы», служить высоким идеалам добра. Директор всемерно ограждал лицей от внешнего влияния, в том числе властей. Уникальность концепции лицейского образования заключалась в самом его расположении в садах и парках Царского Села, где, собственно, и происходило формирование свободной творческой личности лицеистов. Малиновский утверждал, что даже прогулка после учения призвана стать примером того, «как отдых после труда приятен — как в праздности скука одна». Директор вел свою «Памятную книгу Лицея» — ценнейший источник по истории образования. «Раскрывши мысленность, приучать к различию добра и зла, и чтоб не делали без рассуждения и не говорили и не мыслили», поскольку «всякая мысль открывается чрез перехождение в делание, а далее в дело»^[4]. Малиновский скоропостижно скончался 23 марта 1814 г., что стало ударом для лицеистов. Этот необыкновенно порядочный человек за всю свою службу не нажил имущества. Безо всяких средств к существованию после его смерти осталось шесть детей.

Министр народного просвещения князь Александр Николаевич Голицын (1773—1844), друг Александра. Голицын стал президентом Русского библейского общества в 1813 г. и способствовал публикации Священного Писания тиражом более 400 тыс. экз. Голицын был назначен министром народного просвещения в 1816 г., а затем возглавил Министерство духовных дел и народного просвещения в 1817 г. Богословие становилось главным и обязательным предметом во всех учебных заведениях, девиз политики князя Голицына: «Вера, ведение, власть». Министр Голицын опирался в своей деятельности на ученый комитет главного правления училищ, в который вошли М. Л. Магницкий и Д. П. Рунич, насаждавшие «христианское благочестие» путем беспощадного преследования «вольнодумства», что привело к разгрому науки в некоторых университетах и увольнению ряда лучших профессоров. После ревизии Казанского университета, обнаружившей бездну «лжемудрия и вольнодумства», Магницкий в 1819 г. ходатайствовал перед государем о «публичном разрушении» гнезда крамолы. Александр поручил «исправлять» университет попечителю казанского округа, которым назначил Магницкого. Петербургский университет подвергся нападкам попечителя Руиича, изгнавшего пять профессоров. В знак протеста против самоуправства попечителя ректор М. А. Балугьянский подал в отставку. Голицын открывал народные училища и вводил «ланкастерский метод» обучения: ученики старшего возраста обучали своих однокашников. В 1824 г. император посоветовал другу отказаться от руководства Библейским обществом и от должности министра, «Мистическое министерство» разделили на составные части. Управление духовными делами православной церкви было возвращено Синоду, а министром народного просвещения назначили адмирала А. С. Шишкова^[5].

• [1] Князев Е. Л. Генезис высшего педагогического образования в России (XVIII — началоXX в.). М.: Сентябрь, 2001. С. 22−40.
• [2] Князев Е. Л. Генезис высшего педагогического образования в России (XVIII — началоXX в.). С. 22−27.
• [3] Цит. по: Князев Е. Л. Генезис высшего педагогического образования в России (XVIII —начало XX в.). С. 32—33.
• [4] Малиновский В. Ф. Отрывки из дневника // Голос минувшего. 1915. № 10. 12. С. 241 —242; Малиновский В. Ф. Избранные общественно-политические сочинения. М.; Л.: Изд. АПСССР, 1958. С. 111.
• [5] Князев Е. А. Россия от Смуты к реформам (XVII—XIX вв.). С. 287—288.