Философские идеи Дж. Ст. Милля

Английский экономист, философ и социолог Джон Стюарт Милль (1806—1873), являясь приверженцем позитивистской традиции и полемизируя с О. Контом в вопросе о государственном устройстве, справедливо спрашивает: почему нужно, чтобы вся человеческая жизнь стремилась только к одной цели? Разве не может быть, что человечество, состоящее во всяком случае из человеческих индивидуальностей, получит большую сумму счастья, если будет преследовать свое собственное благополучие, подчиняясь правилам поведения, продиктованным благом остальных? Надо охотно переносить бедствия осажденного города, когда того требуют высшие цели, но разве в этом идеальное совершенство человеческого существования? Подобно крайним кальвинистам, продолжает Милль, Конт требует, чтобы все верующие были святыми, и проклинает их (по своему, конечно), если это им не по силам. Наше понятие о человеческой жизни, о счастье совсем иное, подчеркивает Милль. Человеческим радостям надо дать достаточное удовлетворение; нравственное улучшение состоит не в том, чтобы свести личные наслаждения к возможно меньшей сумме, но в том, чтобы выработать привычку стремиться делить их с другими. Только одна страсть или одна наклонность безусловно неприемлема, а именно любовь к власти или превосходству над людьми, указывает Милль.

Английский философ убежден, что счастье — это мерило всех жизненных правил и цель существования, но, полагает он, этой цели можно достигнуть только тогда, когда она поставлена на второй план. Счастливы только те люди, которые ставят себе целью в жизни какой-либо другой предмет, а не их собственное счастье, например счастье других, усовершенствование человечества, какое-нибудь искусство или предприятие. Люди находили свое счастье, как правило, стремясь к чему-либо иному, так сказать, на пути… Единственная возможность достигнуть счастья заключается в том, чтобы считать не счастье, а что-либо другое целью в жизни. Ели вы будете приближаться к этой цели, то вы будете счастливы, вдыхая в себя счастье вместе с воздухом, а не думая о нем, не анализируя его.

Наряду с этим как одно из главных условий человеческого благосостояния Милль рассматривает внутреннюю культуру индивидуального человека. «Я перестал придавать почти исключительную важность приведению в порядок внешних обстоятельств и воспитанию человеческого существа для умозрительной и практической деятельности. Развитие чувств сделалось одним из главных оснований моей нравственной и философской теории, — подчеркивает Милль. — Я понял, что хотя наш характер формируется обстоятельствами, но наши желания могут сильно влиять на изменение этих обстоятельств. Наша воля, влияя на обстоятельства, может изменить наше будущее применение свободной воли. Обстоятельства да, но необходимость — это фатализм, и я отверг это тягостное понятие».

Что касается сферы политики, то в данном случае для Милля наибольшую важность имело исполнение самим народом возможно большей доли коллективной общественной работы, без всякого вмешательства правительства. В этой связи его особенно вдохновляли идеи А. Токвиля^[1], который считал политическую деятельность каждого гражданина не только самым действенным средством для развития общественных чувств и практического разума народа, но также могучим противоядием против недостатков демократии и необходимой гарантией от вырождения ее в деспотизм, неограниченное господство главы исполнительной власти над обществом изолированных индивидуумов, равных между собой в своей подчиненности. По отношению к деспотическому правительству Милль допускал применение любых средств и форм борьбы, но делал при этом примечательную оговорку: пусть правители знают и не забывают, что народ всегда имеет право на сопротивление и свержение деспотического правительства, но пусть народу никогда не придет желание воспользоваться этим своим последним правом. Милль решительно выступал против любых проявлений политической нетерпимости. Как и у Гете, его девизом была многосторонность.

Милль — основатель позитивной логики и методологии науки. В работе «Система логики силлогистической и индуктивной» (т. 1—2, 1843) Милль указывает на существенное различие между естествознанием и обществознанием: первое неустанно движется вперед, в то время как второе «топчется на месте» — одна теория сменяет другую, часто без ярко выраженной связи. Милль также критикует те философские школы, согласно которым знание и поведение исходят из врожденных идей^[2] и «морального чувства». По его мнению, знание имеет своим источником опыт, соединенный со способностью к ассоциации идей. Моральные науки, как и науки физические, руководствуются принципом причинности, поэтому, считает Милль, методы естественных наук нужно применять и в социологии. Основным методом должен стать метод физики: соединение опыта и теории, индукции и дедукции. В социальной науке, как и в естественных науках, эмпирическое обобщение должно быть основой объясняющей теории.

В сфере мысли Милль особенно ценил «метод Сократа». Этот метод неоценим «как средство для исправления ошибок и уяснения смутных представлений, присущих… мышлению, руководящемуся популярной фразеологией. Этот точный, опытный метод побуждает человека, довольствующегося неопределенными, общими местами, или выяснить себе свою мысль в определенных выражениях, или сознаться, что он не знает, о чем говорит, заставляет постоянно проверять общие положения частными примерами и подвергает правильной оценке значение общих, отвлеченных терминов, выдвигая вперед еще более обширные, видовые термины», — пишет Милль в автобиографии. Особенно он предостерегает относительно социологических истин, ибо они относятся к тому классу истин, которые без дополнения другими истинами настолько доступны искажению, что мы можем сообразоваться с ними только в том случае, когда они находятся в связи с каким-нибудь определенным применением. «Я, — пишет Милль, — сочувствую тем, кто поступает, как человек в одной истории, который, когда его спросили, признает ли он, что шесть и пять составляют одиннадцать, отказался дать ответ, пока не узнает, какое заключение хотят из этого сделать».

Что касается идеала социального устройства, то, как признает Милль, он является приверженцем умеренного социализма: «Мне импонировали планы, выработанные сен-симонистами, согласно которым труд и капитал будут эксплуатироваться на общую пользу всего общества, так что все индивидуумы будут нести свою долю труда как мыслители, учителя, артисты или производители, разделяясь на классы по своим способностям и получая доход, соразмерный своей работе; меня вдохновляли также их идеи о совершенном равенстве между мужчинами и женщинами».

По мнению Милля, социальная задача будущего заключается в соединении наибольшей индивидуальной свободы действия с общинным землевладением и одинаковым участием всех в прибылях общего труда. Для мирного разрешения такой задачи необходимо совершить соответствующую перемену как в понятиях неразвитых масс, так и в сословии землевладельцев и капиталистов. Конечно, только медленно и постепенно, путем разумной системы образования, поддержанной в течение нескольких поколений, люди могут быть доведены до подобного положения.

• [1] Алексис Токвиль (1805—1859) — французский историк, социолог и политический деятель; в сочинениях «О демократии в Америке» (1835), «Старый порядок и революция» (1856)анализировал противоречия «демократической революции», отмечая несовместимость свободы с тенденциями к социальному равенству и нивелированию индивидуальных различий;утверждал, что и без революции была возможна ликвидация старого режима во Франции.
• [2] Как известно, Р. Декарт писал: «Я раскрываю бесчисленные частности, касающиесяфигур, чисел, движения и тому подобного, которые настолько очевидно истинны и настольконаходятся в согласии с моей природой, что, когда я теперь раскрываю их, кажется, чтоя не столько узнаю нечто новое, сколько вспоминаю то, что было раньше в моем уме, но начто я до сих пор не обращал своего внимания…» (см /.Декарт, Р. Соч. в 2 т. — Т. 2. — С. 55).