Завершение динамических тенденций праславянского языка в древнерусском (середина X—конец XI в.)

§ 41. Образование новоакутовой интонации привело к возможности межслогового объединения по просодическим признакам и создало сложную систему позиционного варьирования гласных. Реальным межслоговое взаимодействие гласных стало только после серии последующих изменений вокализма, однако значение просодических преобразований весьма велико: впервые в системе появились возможности позиционного варьирования гласных, а это всегда предшествует их фонемным преобразованиям.

Завершение тенденции к открытому слогу. Русское полногласие

§ 42. На месте праславянских сочетаний типа *gordb, *иыхъ образовалось восточнославянское полногласие, т. е. формы городу верёх. Исходным моментом изменения являлась тенденция к открытому слогу, в результате чего закрытые глайдом слоги должны были дать либо слоговые плавные (для *оыхъ в ряде русских говоров), либо дополнительную гласность после плавного (*go!r9/dъ). Все славянские языки изменили исходное сочетание типа * forty но изменили по-разному. Следовательно, это изменение началось в праславяиском языке, но завершилось уже в отдельных славянских языках. У восточных славян это должно было случиться в древнерусский период, ибо русский, белорусский и украинский языки одинаково отражают полногласие. Однако этот процесс не мог завершиться до падения редуцированных, потому что до середины XII в. появление (о, е) разрушало бы просодическую структуру речи включением гласного, не несущего интонационных.

и количественных характеристик. Только (ъ, ь), не участвовавшие в просодических оппозициях, могли войти в фонетический текст, не разрушая его синтагматической структуры. Таким образом, в соответствии с тенденцией к открытому слогу полугласные (ъ, ь). появлялись на месте полугласных (1, г) и рядом с ними (*go/nldz), не нарушая тенденции к просодическому единству слога. Поскольку в результате такого преобразования в синтагматической структуре не осталось закрытых слогов, можно сказать, что диахроническая тенденция к открытому слогу стала синхроническим законом открытого слога, что создало условия для образования слоговых единиц — силлабем.

Однако разложение полугласных (I, г) в закрытом слоге на (лъ, ръ) связано не только с разрушением глайдов по ряду признаков. «Разложение» слога стало возможным после сокращения долгот, потому что разложение долготы на составляющие ее моры (один долгий слог типа or в *gorldz раскладывается на две моры: огъ) происходило после утраты количественных противопоставлений, т. е. после сокращения акутовой и циркумфлексовой долгот в противопоставлении к новоакутовой долготе. Ср. формы *go}da, *gorxa (род.п.ед.ч.), которые дали *gorada, *goraxa, тогда как *ogo'rda — нет. Среди 350 примеров первого полногласия, отраженных в русских рукописях XI—XII вв. (самые ранние в ОЕЮ56 Володимира, Новгьгородгь, перегноувъ), почти нет достоверных случаев полногласия в долготном (новоакутированном) корне. И только в конце XII в. мы находим формы: загорожено в Выг. XII; огородьникъ в УСХП (один такой пример имеется в ГБХ1, но в тексте поздней приписки); здоровий в НК1282; възворочаьсА в МЕ1215. В XIII в. отражение полногласия становится нормой (в Лавр. 1377 более 400 раз, в Ип.1425 более 300 раз переданы полногласные русские формы).

§ 43. Последовательность фонетических изменений, связанных с полногласием; можно установить на основе некоторых фактов.

Среди акцентованных рукописей северо-западного происхождения, в том числе и П1Л, есть такие, где оттяжка ударения на предлог происходит лишь с корня, в котором было полногласие или (ъ, ь), т. е. до Пскова, зо ecu, на князи, на мнгъ, погнуть, посла, по смерти

и др. (из Пльскова, за вьси, на кънязи, на мьнгъ, погъноуть, посъла, по съмьрти), также на города, на. полотгь, от чрева, по берегу и др. (но никогда при новоакутовой интонации корня, типа без хоромъ, на здоровье). Таким образом, в северо-западных говорах XIII—XIV вв. сохранялась еще стадия нефонематической гласности в первом слоге: ко брегу, ко мнгь (как ко бърегу, ко мьнгъ). В других русских говорах в то же время происходило удлинение о) в предлоге (въ>во, къ>ко, съ>со) именно и только перед такого рода корнями (см. § 65).

В украинском языке после XII в. гласные (о, е) удлинялись перед слогом с исчезавшим редуцированным: конь — кбн' — Kin'. Такого удлинения нет в формах с полногласием (город, морбз), хотя под новоакутовым ударением подобное изменение возможно (ср.: формы род. п. мн. ч. eopim, KOpie, в суффиксальных коръвка, сторЫка). Это значит, что в момент удлинения кратких (о, е) в современных полногласных формах не было еще гласных полного образования (о, е), на их месте находились (ъ, ь). Появление (iгороха и города все время сохраняется, как сохранялась она и в древнерусском языке: во втором случае возможно чередование морфемы *gorad. с сильной формой типа *ogotdbnlk% или вообще отсутствие ударения (*'па рогэйъ), а в первом — ударение всегда на второй море (*gor'dxa, *gor'axz). Тип *gor'- дхъ очень рано дал полногласные формы, потому что второй гласный оказывался подударным, а первый (исконное <�о" был морфологически изолированным. Еще А. А. Шахматов в своей магистерской диссертации (1887) обратил внимание на то, что в русском литературном языке неполногласные формы могут быть только в словах с исконным нисходящим ударением: власть, враг, злато, млад, сласть, смрад, срам, страж, страна, но никогда — в словах с восходящим ударением: береза, болото, ворона, горох, дорога, корова, мороз, порог, солома, сорока, холоп и др. В некоторых сложных сочетаниях согласных полногласие дало отличный от обычного фонетический результат, и всегда только в корнях с нисходящей интонацией. Так, в сочетании (л) с носовыми (м, н) образовалось сочетание оды вместо оло: гдлымя (‘открытое море'), полымя, полынья, шблымя и др., но полон, солома, шолдм — при восходящей интонации корневого слога. Следовательно, развивавшееся полногласие отклонилось от нормы еще в древнерусском языке, когда расхождение в интонации было существенным и имелось различие между *golm? и *poln> т. е. *golm$

давало *gohmq без полного межслогового сингармонизма. При наличии в сочетании двух глайдов второй гласный элемент вообще мог не проявиться или оказаться несущественным, поскольку в описываемую эпоху глайды фонетически были еще равны редуцированным; в результате до нас дошли примеры несостоявшегося полногласия: борндволок, горностай, скорлупам*skorlupa й др. с нисходящим тоном на корневом слоге. Новоакутовые слоги вступили в процесс тогда, когда уже наметился основной тип выравнивания гласных в новых полногласных сочетаниях. Только в XVIII в. в поэзии была сделана попытка «облагородить» русские формы болото, мороз, порог и т. п. искусственным созданием церковнославянизмов типа блато, мраз, прав, но в литературном языке эти слова не привились, как не привились и диалектно-разговорные бдлого, бброшно, ворог, сором и многие другие полногласные формы. Архаический тип русского языка, его литературная норма сохранили (с некоторыми отступлениями) исходное, древнерусское распределение полногласных и неполногласных форм, сложившееся к XIV в. Так же распределяется полногласная и неполногласная лексика в произведениях фольклора — в былинах (но не в песнях, появившихся позже). Специальные стилистические и семантические исследования этой лексики показали, что к концу XIV в. среди русских писателей, редакторов старых текстов и. писцов возникла тенденция соотнести русизмы и славянизмы в общем контексте изменяющегося литературного языка. Однако и тут семантическое и стилистическое. варьирование допускалось только у слов типа город (с исходной нисходящей интонацией); ср.: город (‘посад') — град (‘крепость'), голова (‘часть тела') — глава (‘заголовок'), волость (‘административная единица') — власть (‘права') и т. д. Все подобные изменения позволяют уточнить соотношение типа городъ и горохъ: в первом существовало длительное колебание между горъдъ и гъродъ, что ^:и вызвало чередование город — град,. во второмгдовольно раннее распространение русского полногласия.

В ранних русских рукописях различные стадии формирования полногласия выразительно представлены передачей (о, е) только на месте одного из корневых гласных, именно подударного (имеется в виду древнерусское ударение, как его можно реконструировать). Ср. для типа город: пор°сяте в И73; вроты, злотьникъ, обронишася, плониша, повлечи в СПХ1; также сковродгъ, сковродопечьць в ЕКХП; злото в надписи 1068 г.; тлощи (‘толочь') в МЕИ 17, ЮЕ1120; Вьсеволъдъ в УСХП; изъкоръстгьня в Лавр. 1377 (под 945 г. в тексте, составленном в XI в.); Вълодимира в РК1284; сердгь в М96; сердоу в ЧСХП; посердгьъ МЕ1215; обротавшее а в ЯПХП и др. Причем после XIII в. такого рода примеры часто встречаются в записях и приписках к церковным рукописям, отражая, безусловно, личное произношение писцов. Особенно последовательно передается неполногласие в формах, утративших этимологическую связь с производящим словом, например в слове члов/ъкъ в новгородских рукописях до XIV в. (че/ловтьскы только при переносе в MXIV). В качестве полногласного стало восприниматься любое следование гласных по обе стороны плавного (ср. плокаахоу в ЮЕ 1120 на месте по-локати с русской огласовкой корня локати). Корень съребр- также был вовлечен в общий ряд фонетических обобщений, связанных с формированием полногласия (ср. серебро в И73, ПАХ1 и др.). Корневые морфемы, не утратившие этимологических связей с производящим словом, впоследствии выключались из этого процесса, утратив при этом изолированный (ъ); ср. написание золоба в ряде рукописей XI в. (из зълоба, впоследствии злоба). Случиться это могло лишь тогда, когда новые сочетания подобного типа уже достигали стадии полной гласности второго слога в связи с утратой изолированного редуцированного (см. § 62).

Все же ранние примеры с исконно акутовым корнем сомнительны: они могли входить в подвижный тип, как и все предыдущие; ср.: хроминлх в ПАХ1; проздьнолюбьци, проздьньство в М96; остальные встречаются с конца XII в., ср.: Вълосъ в XI192 (Волоса в HCXIV); въ въротгьхъ в ТЕХII; также черосъ в УС XII (последние должны быть уже с рефлексом новоакутовой интонации). Сомнительны также наиболее ранние примеры из берестяных грамот: например, в срочька, срочькъ (‘сорочка') смешиваются буквы о с ъ, е с ь. Особенно сложно складывалась судьба префиксальных корней, которые вообще могли утрачивать всякие связи с просодическими характеристиками как постоянно безударные; ср.: пёредъ — перёдъ, чёресъ — черёсъ в древнерусских источниках, откуда уже в УСХН черосъ и чересъ. Подобные колебания указывают на то важное значение, которое имели в окончательном выборе состава фонем в полногласно-неполногласной морфеме грамматические и семантические характеристики каждого отдельного слова. Последним источником, который отразил фонетическую неопределенность в передаче (ъ, о), (ь, е), была Смол, гр. 1229: голъвоу, от горда Смольньска, хълопоу и др. Написание о или е в этой грамоте всегда связано с подударным слогом. Вообще же, как и всякое синтагматическое изменение словоформ в составе фонем, первое полногласие отражается в рукописях непоследовательно; правила обозначения связываются с внешними по отношению к фонетике факторами. Например, исследования показали, что до XIII в. полногласие предпочтительно передавалось при переносе на другую строку (ср.: ее/ ремя, но/рови, пе/реже в И76).

Древнейшие русские заимствования в финские языки все касаются слов с подвижным ударением; ср.: русск. долото, кар. taltta русск. полотно, финск. palttina-, русск. толокно, кар. takkuna, финск. диал. talakkuna русск. торока, финск. tarakka-, русск. веретено, финск. диал. varattina, кар. vart’t’ina-, русск. беремя, финск. parahma. Они не могли быть заимствованы в праславянский период, а некоторые из них уже отражают и русское полногласие. Наоборот, слово соломя (‘пролив') заимствовано из финск. salmi и в данной форме употреблялось до начала XVI в. (последнее употребление в 1505 г.), затем использовалось то же слово, но в новом заимствовании — салма. Следовательно, первое полногласие как фонетическое явление окончательно оформилось в русском языке в XV в. Нижнюю границу этого изменения можно установить по записям Константина Багрянородного: названия древнерусских городов Новгородъ и Вышеградъ он передает как Nemogardas и Bousegrade, т. е. как *gard и *gr&d в зависимости от ударения в слове.

§ 44. Таким образом, примерно с X до XV в. фонетически оформлялось и постепенно лексикализовалось явление, известное под общим названием русского полногласия. Последовательность изменений может быть представлена следующим образом:

• 1) *tort^*tordt: в украинском языке XII в. эта стадия еще актуальна, она же соотносится и с заимствованиями X—XII вв.;
• 2) *tordt>*tdrot в зависимости от характера долготы — восходящей или нисходящей; эта стадия представлена в древнерусских источниках XI — начала XII в., в Смол.гр. 1229, сохранилась в северо-западной просодической системе конца XIV в.;
• 3) *tdrot/*tordt>*torot по общему правилу выравнивания корня как следствие падения редуцированных (см. § 71). Окончательное оформление полногласия следует отнести к XIII в. Наблюдается известный параллелизм между восточнои западнославянскими языками: в польских рукописях XIV в. обнаружены аналогичные изменения на стыке предлога с именем; например, встречаются написания se zlotem, ve Ыосе, ve vrota, т. e. с прояснением <�е) в (st>, vb) перед слогом типа * tarot. Следовательно, в формировании русского полногласия сыграла свою роль фонологизация ударения. В польском языке конца XIV в. фонематично противопоставление долготы — краткости, и разница между *gord — *grod не могла лексикализоваться в полногласном составе фонем.

Одновременно развивается и второе полногласие, но и оно окончательно сформировалось только после падения редуцированных, став диалектным явлением.