Генез и виды психопатологии

Ф. Перле полагал, что истоки психических отклонений следует искать в приостановке или прерывании процесса роста и развития. Соответственно этапам развития личности он выделяет 5 уровней психической патологии: 1) уровень фальши; 2) фобический; 3) тупиковый;

4) имплозивный и 5) эксплозивный. Первый уровень существования отличает общая установка «как будто бы» жизни; люди играют в игры и играют роли: милых женщин, сильных мужчин, робких подчиненных, властных начальников, роли жалующихся, всезнаек, заблудших и зависимых и т. д. Наша «как будто бы» установка требует, чтобы мы жили в согласии с ожиданиями и представлениями других, с их фантазиями, идеализациями и отвержениями. Например, мы можем полагать для себя идеалом действовать и поступать по заветам Христа, но Ф. Перле рассматривал бы это как своего рода проклятие, поскольку это была бы всего лишь попытка уйти от себя реального. Так, невротики предпочитают актуализировать скорее отвлеченные концепты или идеи, чем актуализировать свое реальное Я. Ф. Перле сравнивает невротическое стремление подобного рода с желанием слона быть розовым кустом. Мы отказываемся быть теми, кто мы есть, и хотим быть кем-то другим; мы полагаем, что, нуждаясь в большем одобрении и поддержке, большей любви, вместо того чтобы жить в согласии со своим аутентичным Я, мы предпочитаем вести иллюзорную фантастическую жизнь, названную Ф. Перлсом «майя», как если бы она была реальностью. «Майя» замещает собой реальность в защитных целях: нас страшат или разочаровывают определенные аспекты Я или окружающего мира, и мы боимся отвержения. Вследствие борьбы за то, чтобы быть теми, кем мы не являемся, мы отторгаем те аспекты нашего Я, которые могли бы вести к неодобрению или отвержению. Если глаза наши соблазняют нас и ведут к краху, вырвем наши глаза. Ф. Перле, развивая далее библейский завет, доводит мысль до максимы: мы отвергнем, отторгнем от себя все качества нашего Я, которые вызывают недовольство у нас или у значимых других, и мы создадим «дыры», мы создадим «пустоту», «ничто» вместо чего-то реально существующего. На месте пустоты мы построим нечто искусственное и фальшивое. Если мы отречемся от наших гениталий, например, мы можем действовать, как если бы мы были по природе набожны и святы. Таким образом, мы строим фальшивые характеры, фальшивые, поскольку они представляют только часть, в лучшем случае, может быть, половину, нашей действительной сути, притом исключительно ту половину, которая одобряется обществом и им востребована. За этим фасадом, тем не менее, скоро обнаружим полярность, противоположную, скажем, доброжелательности и уступчивости, и множество других полярностей, создающих аутентичное существование.

Здоровая личность стремится обрести целостность, принимает и выражает противоположные полярности; патологические личности предпринимают всяческие попытки спрятать, замаскировать свои полярности, полагая, что их сущность состоит целиком и полностью из фальшивого фасада.

Ф. Перле назвал наиболее изученную в гештальт-терапии пару полярностей «собакой сверху» и «собакой снизу». «Собака сверху» дает о себе знать голосом совести; это «всегда — правая» часть нашего Я; она стремится всегда быть хозяином — управлять, приказывать, требовать, поучать, наставлять и т. д. «Собака снизу» — рабская часть нашего Я. Кажется, что она действует в согласии с запугиванием «собаки сверху», на самом деле она манипулирует «собакой сверху» через пассивное сопротивление. «Собака снизу» — это та часть Я, которая действует глупо, лениво, неуместно, такими способами саботируя выполнение приказов «верхней собаки». Пока люди избегают принятия того, что их сущность — это не только то, на что они претендуют, но и прямо противоположное — сила и слабость, жесткость и доброта, хозяин и раб, они неспособны дополнить гештальт своей жизни, неспособны переживать ее во всей целостности.

Встречая без страха все, чем мы в действительности являемся, мы сталкиваемся со вторым, фобическим уровнем психопатологии — страхом и болью, ожидаемыми от соприкосновения с неудовлетворительными частями нашего Я. Мы бежим прочь от душевной боли, даже если она — сигнал неблагополучия и потребности нашего организма в каких-то изменениях. Фобический уровень включает все наши детские катастрофические ожидания: если мы станем самими собой, наши родители перестанут нас любить; если мы станем делать то, что нам действительно хочется, общество подвергнет нас остракизму и т. д. В этом смысле жизнь на фобическом уровне позволяет избегать всего того, что действительно может травмировать.

За фобическим уровнем (или ниже) расположен наиболее серьезный уровень психопатологии — тупиковый. Это самая критическая точка в достижении зрелости и одновременно самая болезненная. Это переживание безнадежности и прямой угрозы выживанию при отсутствии смысла жизни внутри нас и поддержки извне. Человек не может сдвинуться с этой точки из-за панического страха умереть или совершить грубый промах, поскольку не может стоять на собственных ногах. Невротик также отказывается двигаться дальше, поскольку для него вообще легче манипулировать окружением и контролировать его через поддержку; он продолжает разыгрывать беспомощность или непонимание, или безумие, или ярость с целью позволить другим заботиться о себе (включая и терапевта). И как же много времени и энергии он тратит на создание и совершенствование эффективной манипуляции, вместо того чтобы использовать их для развития доверия к себе и опоры на себя.

Переживание на имплозивном уровне — это переживание смерти, умирания отчужденных частей Я. Невротик будет переживать отмирание ушей или сердца, или гениталий, или даже души в зависимости от тех фундаментальных процессов бытия, от которых он отрекся. Ф. Перле сравнивает имплозивный уровень с кататонией, с переживанием трупной оледенелости. Кататония является следствием задействования энергии в развитие ригидных рутинно-привычных структур характера, спасающих и охраняющих, но абсолютно неживых. Проходя через имплозивный уровень, человек должен быть готов расстаться с защитной структурой характера, так долго служившей опорой его самоидентичности; он оказывается перед лицом собственной смерти, чтобы затем возродиться.

Отказ от привычных ролей, привычного собственного характера означает освобождение огромного количества ранее сдерживаемой энергии, использовавшейся долгое время ради избегания ответственного и ощущения полноты существования. Человек теперь встречается с эксплозивным уровнем невроза, который влечет за собой освобождение огромной жизненной энергии, своего рода «взрыв». Чтобы стать полностью живым, человек должен быть способен «взорваться» в оргазме, разразиться гневом, разрядиться агрессией, бурными печалью и радостью. Позволив себе переживание взрыва, невротик сможет сдвинуться с мертвой точки в развитии и сделает гигантский шаг навстречу радостям и печалям истинной зрелости.