Функции религии. 
Социология

Понимание религии как социального института невозможно без анализа функций, выполняемых ею в обществе. Социальные функции религии многообразны, выделим основные:

• — регулирующая;
• — мировоззренческая (оптологическая);
• — экзистенциальная;
• — интегрирующая;
• — политическая и др.

Регулирующая функция религии проявляется через воспитательную, ценностно-нормативную роль, выполняемую ею в обществе.

В религиозных учениях, с одной стороны, как указывает М. Флюгер, сконцентрирован нравственный опыт человечества: «Религия есть высший и благороднейший деятель в воспитании человека, величайшая сила просвещения, между тем как внешние проявления веры и политическая своекорыстная деятельность суть главные препятствия движению вперед человечества… Сущность религии, вечная и божественная, одинаково наполняет сердце человека везде, где только оно чувствует и бьется… В глубине всех вер течет поток единой вечной истины»^[1].

С другой стороны, религиозные учения включают систему директив — предписаний, регламентирующих повседневную жизнь, и систему санкций, если поведение индивида отклоняется от указанных предписаний.

В качестве примера приведем пищевые запреты.

В Ветхом завете наиболее отвратительным считается убийство крупного рогатого скота: «Закалывающий вола — то же, что убивающий человека, приносящий агнца в жертву — то же, что задушающий пса»^[2]. Хотя в Ветхом Завете есть ряд предписаний, регламентирующих употребление в пищу мяса, все же нет сомнений, что в идеале человек должен питаться только вегетарианской пищей. В Книге Бытия Господь говорит: «Вот, Я дал вам всякую траву, сеющую семя, какая есть на всей земле, и всякое дерево, у которого плод древесный, сеющий семя: вам сие будет в пищу»^[3].

В исламе запрещено есть животных, не имеющих шерсти, и рыб, не имеющих чешуи. Однако в мусульманской традиции также осуждается убийство животных: «И вот сказал Муса своему народу: „О народ мой! Вы сами причинили несправедливость, взяв себе тельца. Обратитесь же к вашему Творцу и убейте самих себя; это — лучше для вас перед вашим Творцом. И он обратится к вам: ведь Он — обращающийся, милосердный!“»^[4]. В другом месте, в книге «Так говорил Магомет» сказано: «Будет вознагражден тог, кто приносит благо любому животному».

К пищевым запретам следует отнести и запреты на употребление средств, изменяющих сознание. В разных традициях могут запрещаться алкоголь, табак, наркотики и даже кофе и чай. Связано это в целом с представлением об осквернении, которые они приносят. В исламе считается, что в алкогольном опьянении человек не может осуществлять намаз, главную обязанность мусульманина.

На протяжении веков институт религии с успехом реализовывал свои воспитательные задачи. Сверхъестественные санкции, такие как угроза попадания в ад, составляли фундамент общественной морали, поддерживающий принятые модели поведения: «Ежели Бога нет, то все дозволено…»^[5]

Постулируемые религиями этические нормы могут принимать юридический характер. Декалог иудаизма строго охранялся еще в Древнем Израиле. В христианском мире десять заповедей послужили одним из источников формирования правовых норм.

В частности, религия является одним из существенных факторов, регламентирующих экономическую сферу. Религия определяет отношение верующих к труду, потреблению, личной ответственности и планированию будущего. Этносоциолог А. Сусоколов выделяет несколько основных направлений возможного влияния религиозных систем на экономическую жизнь^[6].

Во-первых, религия может определять основные цели деятельности человека. Классический пример такого влияния дают работы М. Вебера о взаимоотношении конфессии и экономического развития. Вебер подразделяет мировые религии, но способу отношения к «миру» на три обобщенных типа. Каждый из этих типов дает свою установку, направление социального действия, образ и стиль хозяйственной жизни верующих. Буддизму и индуизму присущи отход от мира. Конфуцианству — приспособление к миру. Для иудаизма, христианства и мусульманства характерно стремление к овладению миром.

Во-вторых, религия может предопределять или лимитировать средства достижения экономических целей. Так, религиозные соображения нередко ограничивали использование таких «средств», как подлог, убийство. Ислам предписывает своим последователям целый ряд конкретных механизмов наследования, торговли, организации фирм.

Что касается православия, то основные особенности его влияния на экономическое поведение были следующими:

• — православие не запрещало заниматься предпринимательством, получать прибыль и иметь собственность, главное, чтобы человек не нарушал нормы праведного поведения;
• — праведное поведение требует от предпринимателей использования прибыли от результатов деятельности не на личное потребление, а для поддержания жизни неимущих, т. е. богоугодных людей; если прибыль превращалась в собственность, которая способствовала жизни в роскоши, то предполагалось, что предприниматель не спасет душу^[7].

Как отмечает В. В. Липов, в православии можно выделить монашеский и мирской идеалы хозяйственной жизни. Монашеский идеал исключает частную собственность, благо для него лишь потребляемая в общих интересах собственность, распределение осуществляется в соответствии с принципом равенства всех членов общины. Повседневные хозяйственные дела мирян регулируются традиционными нерелигиозными ценностями. Основания веры проявляют себя в системе обрядов и обычаев, в которых причудливо сплетаются христианство и верования древних славян. Содержание и ценности хозяйственной жизни не носят характера этической рациональности, присущего протестантизму, который наделил религиозным содержанием повседневную жизнь^[8].

В-третьих, религиозные институты могут играть самостоятельную экономическую роль (например, монастыри).

В-четвертых, религиозные системы влияют на экономику не только и не столько содержанием вероучения, сколько самим фактом того, что вокруг вероучения формируются устойчивые круги общения. Входящие в них индивиды и семьи разделяют близкие этические нормы и объединены устойчивыми социальными связями, т. е. образуют социальные сети. Это во многом облегчает экономические операции, поскольку делает поведение их участников более предсказуемым, уменьшает в конечном итоге экономические риски и трансакционные издержки. Поэтому очень важно не только то, какие нормы диктует религиозная идеология, но и то, насколько широко она распространена среди населения.

Итак, можно сказать, что религия «имеет нормативное влияние на экономическое поведение индивидов. Помимо того, что она диктует всем своим приверженцам определенные ценности и формирует определенную картину мира, ею регламентируются отношения представителей внутри той или иной конфессии, повышая уровень доверия между ними. Таким образом, религия выполняет важнейшую функцию — формирования социального капитала»^[9].

Оптологическая функция помогает человеку обрести смысл жизни через служение Богу, стремление к Богу, соединение с Богом в качестве цели своего существования как соответствие высшему Божественному идеалу. Эта функция реализуется через трансляцию человеку миропонимания (объяснения мира в целом и отдельных вопросов в нем), миросозерцания (отражения мира в ощущении и воспринятой), мирочувствования (эмоционального принятия и отторжения), мироотношения (оценки). Религиозное мировоззрение задает пределы мира, ориентиры, с позиций которых понимается мир, общество, человек, обеспечивается целеполагание личности.

Экзистенциальная (психологическая) функция состоит в том, что религия способствует внутренней поддержке человека, для которого она выступает смыслообразующим фактором. Экзистенциальная функция заключается также в психотерапевтическом значении религии для человека, которое достигается через утешение, катарсис, медитацию, духовное наслаждение. Религия способствует преодолению человеком страха смерти: в христианстве и исламе — через утверждение бессмертия души и ее жизни в ином мире, в буддизме — через бесконечные перерождения в этом мире. Экзистенциальная функция помогает переживать страдания и неудовлетворенность жизнью, сглаживает остроту переживаний.

Интегрирующая функция религии заключается в том, что она способствует единению людей вокруг общих принципов и тем самым развитию общества в определенном направлении. В реализации социалыю-интегрирующей функции религия использует разнообразные способы воздействия на личность, ее мировоззрение и бытие. Религия срасталась с искусством, наукой, в какие-то периоды даже поглощала их. Сила ее воздействия многократно увеличивалась благодаря использованию эмоционального канала — воздействия на личность, апеллируя не только к разуму, но и к чувствам.

Интегрирующая роль религии способствует стабильности социальных институтов, устойчивости социальных ролей. Средством реализации этой функции становится предоставляемая религией система представлений, ценностей, установок, способная стать основой социальной идентичности индивида и социальной группы. В этом плане «сливаются» психологическая и интегрирующая функции религии. На уровне индивидуального сознания идентичность дает ощущение надежности, стабильности мира, чувство социальной востребованности и поддержки. На уровне группы четкая позитивная идентичность становится основой социальной сплоченности.

Согласно многочисленным оценкам, в условиях специализированного и разделенного городского общества в основе складывающихся социальных образований лежит, как правило, именно принцип принадлежности к той или иной конфессии. Например, по данным социологического исследования, проведенного в США, большинство иудеев заявило, что почти все их друзья — иудеи и что все их браки заключались внутри данной группы, хотя членство иудеев в формальной религиозной ассоциации было значительно снижено. В отличие от иудеев католики имели сильные связи с ассоциацией, но более слабые общинные связи, а белые протестанты показали себя слабее по обоим критериям. Однако существенная часть и тех, и других сообщила, что почти все их близкие друзья принадлежат к тому же вероисповеданию: обезличеиность городской жизни усиливала потребность в общинных отношениях и в ощущении сопричастности. Таким образом, распад этнических субсообществ приводит к сохранению религиозности, поскольку в ситуации усиливающейся миграции люди обращаются к религии как к надежному источнику идентичности.

Как свидетельствуют результаты последних эмпирических исследований в России, уровень религиозности россиян статистически значимо связан с уровнем доверия социальным институтам, в первую очередь — «открытым» институтам (церкви, системе образования), и с силой гражданской идентичности россиян, т. е. с выраженностью и устойчивостью самоощущения в качестве гражданина своей страны, готового содействовать ее процветанию.

Однако сама по себе идентификация — процесс двойственный, предполагающий, с одной стороны, сближение с людьми и идеями одного типа, с другой — отделение различающихся по соответствующему параметру групп. Поэтому и религия, становясь принципом самоидентификации индивидов, способствует не только интеграции внутри одной группы, но и упрочивает границы между разными конфессиональными общностями. Как видно из результатов исследования, выполненного в 2005—2007 гг. иод руководством Н. М. Лебедевой, уровень религиозности статистически значимо связан с уровнем интолерантности, т. е. нетерпимости по отношению к индивидам и группам, исповедующим иные представления и ценности.

Впрочем, результаты социально-психологических исследований о связи религиозности и предрассудков (в первую очередь этнических) противоречивы: согласно данным исследований в США, у верующих наблюдается больше расовых предрассудков, чем у неверующих. В то же время среди прихожан церкви наиболее верующие были в 24 из 26 случаев менее подвержены предрассудкам, чем просто случайные посетители церкви. По мнению американского социального психолога Д. Майерса, если мы понимаем под религиозностью принадлежность к церкви или готовность, по крайней мере внешне, соглашаться с традиционными верованиями, тогда чем сильнее религиозность, тем сильнее развиты расовые предрассудки^[10]. Но если оценивать глубину религиозности иным способом, тогда у самых набожных людей предрассудки оказываются наименее выраженными — отсюда религиозные корни современного движения за гражданские права, среди лидеров которого много духовных лиц. По выражению Г. Оллпорта, «роль религии парадоксальна. Она создает предрассудки и уничтожает предрассудки»^[11].

Политическая функция религии заключается в ее способности влиять на государственный строй гражданского общества. В различные периоды истории человечества власть использовала церковь для управления обществом: религия использовалась для служения делу освящения власти, обожествления правителя и придания ему высшего духовного статуса. В современном российском обществе можно наблюдать активизацию «религиозности» политиков с целью повлиять на избирателей (православных или мусульман).

Символическая функция религии играет ключевую роль в утверждении и поддержании общих представлений посредством развитого знаковосимволического пространства, структурирующего окружающий человека мир — как природный, так и социальный. Священные объекты и ритуалы символизируют общие верования и интересы, служа усилению осознания сопричастности. Ритуалы, требуя выполнения общих действий, служат объединению членов группы, а светские объекты типа флагов, гимнов и других символов освящаются и сами становятся священными символами. Любые религиозные тексты насыщены символами и знаками, несущими глубочайший духовный смысл, часто доступный только сторонникам соответствующего направления (что, кстати, поддерживает и усиливает разделение на «Мы» и «Они», которому служит интегрирующая функция).

Вот несколько примеров, в которых предлагается расшифровка символического содержания религиозного искусства:

«В. И. Мартынов описывает древнерусское богослужебное пение. Вначале он ссылается на концепцию «трех образов молитвы» преподобного Симеона Нового Богослова. Первый образ: молящийся возводит свой ум на небо, воображая блага небесные, чины ангелов и другие возвышенные и святые образы. Хотя молящийся такой молитвой и может испытывать божественные переживания и даже исторгать из себя потоки блаженных слов, на самом деле истинное соприкосновение с Богом нс может быть достигнуто, ибо Бог, превышающий всякий образ и всякое представление, не может быть постигнут ни чувством, ни мыслью. Второй образ: молящийся концентрирует свой ум только на самой молитве, находится «в непрестанной брани с приходящими извне мыслями и чувствами». Здесь каждый фрагмент литургической мелодии, но мнению Мартынова, может иметь множество полифонических интерпретаций. Работа, но сведению множества в единство через соблюдение гармонической и числовой пропорциональности части и целого «является воплощением мужественной борьбы с помыслами». Третий образ: ум закрывает за собой дверь от вещей и предметов мира, делается недоступным для умозаключений и чувственных восприятий. Молитвенно водворяя свой ум в сердце, человек вступает в «мистический мрак неведения». Далее Мартынов утверждает: молитва «возведения ума па небо» порождает не богослужебное пение, но музыку с остаточными элементами богослужебной певческой системы (например, музыка барокко). Молитва собирания ума и борьбы с помыслами порождает лишь распавшееся на фрагменты богослужебное пение (западноевропейская полифония XI—XVI вв.). И только молитве водворения ума в сердце соответствует византийское осмогласие, западное григорианское пение и древнерусская богослужебная певческая система.

Это рассуждение знатока богослужебного пения показывает, насколько важно для религиозного человека оценивать звуковую ткань, опираясь исключительно на внемузыкальные переживания, иначе говоря, на те символы, которыми создатель этой ткани пользуется. Чем проще понимание символа, тем (но мнению Мартынова) в музыкальной ткани меньше религиозного чувства и тем ближе эта ткань к искусству. Чем сложнее понимание символа (наивысшая абстракция — постижение «мрака неведения»), тем выше религиозное чувство…

Правоверный мусульманский мистик и теолог, блестящий ученый О. Хайям писал на полях своих научных трудов (видимо, для отдохновения) четверостишия, принесшие ему бессмертие:

Напоите меня, чтоб уже не пилось, Чтоб рубиновым цветом лицо налилось!

После смерти вином мое тело омойте, А носилки для гроба сплетите из лоз.

И продолжал:

Буду пить я вино до конца моих дней, Чтоб разило вином из могилы моей!

Чтобы пьяный, пришедший ко мне на могилу, Стал от винного запаха много пьяней.

И пишет этакое искренне и глубоко верующий мусульманин, которому Коран запрещает пить вино?! Нс буду обсуждать верность переводов, ограничусь лишь констатацией: тема наслаждения и неумеренного потребления вина откровенно обозначена в творчестве Хайяма. Поэтому его стихи любят читать за праздничным столом, призывая гостей выпить. Однако Знающие видят в стихах Хайяма не прославление бытового пьянства, а сложную духовную аллегорию. Вино, говорят они, для мусульманских поэтов — это символ Божественного опьянения"^[12].

• [1] Цит. по: Тритии А. Ф. Мировые религии и религиозные памятники. М.: Брянск, 1997.С. 11.
• [2] Библия. Исайа, 66:3.
• [3] Бытие. 1:29.
• [4] Коран. 2:51.
• [5] Достоевский Ф. М. Братья Карамазовы // Достоевский Ф. М. Поли. собр. соч.: в 30 т.Т. 14. Л.: Паука, 1976.
• [6] См.: Сусоколов Л. А. Культура и обмен.

  Введение

  в экономическую антропологию. М. :Русская панорама, 2006.

• [7] См.: Экономическая психология: социокультурный подход / под ред. И. В. Андреевой.СПб., 2000.
• [8] См.: Липов В. В. Религиозные ценности как фактор формирования социально-экономических моделей // Экономический вестник Ростовского государственного университета.Т. 3. 2005. № 3. С. 57−73.
• [9] Лебедева II. М., Татарко А. II. Ценности культуры и развитие общества. М.: ИДГУ-ВШЭ, 2007. С. 187.
• [10] См.: Майерс Д. Социальная психология. М., 2004.
• [11] Цит. по: Майерс Д. Социальная психология. М., 1997. С. 450.
• [12] Аллахвердов В. М. Психология искусства. Эссе о тайне эмоционального воздействияхудожественных произведений. СПб.: Изд-во ДНК, 2001. С. 88—89.