Рационально-эмоциональная терапия поведения Альберта Эллиса

Эллис одним из первых заявил о роли рациональных мыслительных процессов в поведенческих нарушениях. Анализируя свою психоаналитическую практику, Эллис обнаружил, что за многими поведенческими и эмоциональными нарушениями стоят мысли и убеждения определенного рода. Именно эти мысли, а не объективная жизненная ситуация, вызывают эмоциональные нарушения, которые в конечном счете снижают адаптивность поведения и заставляют человека искать помощи у психотерапевта.

Тому, чтобы психотерапевт в первую очередь занялся анализом когнитивной сферы клиента, есть несколько весомых причин.

Во-первых, далеко не всегда психотерапевт и его клиент могут изменить реальные причины эмоциональных нарушений (например, вернуть потерянные деньги или умершего родственника).

Во-вторых, болезненное эмоциональное состояние также редко может быть изменено быстро и непосредственно. Очень редко, например, помогает прямое указание «перестань расстраиваться и посмотри на мир другими глазами».

В-третьих, довольно часто представления клиента о реальных событиях довольно существенно отличаются от того, что на самом деле происходит в реальности. В определенном смысле, даже если удастся изменить реальность, клиент все равно находит в новой реальности то, что подтверждает его болезненные мысли.

Для иллюстрации последнего положения, а также для пояснения основного принципа рационально-эмотивной терапии (РЭТ), Эллис преддожил модель АВС. С его точки зрения, объективные факты, поступки, события и ситуации, с которыми сталкивается человек (А), не влияют непосредственно на эмоции, чувства и поведение человека ©. Между этими двумя переменными стоят мысли, убеждения человека (В) относительно происходящих с ним событий и их влияния на его жизнь.

Рис. 1. Модель АВС А. Эллиса.

Поскольку переменные, А и С часто недоступны нашему непосредственному влиянию, то имеет смысл заняться анализом и изменением мыслей и убеждений, т. е. переменной В.

Нерациональные убеждения вклиниваются между внешними стрессовыми событиями или обстоятельствами, провоцируют негативные эмоции и, в конечном счете, негативно влияют на наше поведение, самочувствие, самооценку. Если изменить внешние обстоятельства невозможно, а чувства трудно поддаются контролю, то изменить мысли вполне реально.

Ключевым, конечно, в этом случае становится вопрос о том, какие именно мысли и установки ответственны за плохое психическое самочувствие клиента, что именно в характере мышления клиента создает почву для нарушения адаптации и болезненного поведения?

Анализируя характер мыслей своих клиентов, Эллис нашел ответ на этот вопрос. Болезненные мысли он назвал нерациональными убеждениями и сумел выделить две важнейшие характеристики, присущие нерациональным мыслям.

Если в процессе терапии ему удавалось кратко и точно сформулировать такие убеждения, то в них всегда присутствовала та или иная форма обобщения (всегда, никогда, постоянно) и использовалась модальность долженствования (должен, обязан и т. д.).

Конечно, некоторые фразы, содержащие обобщения типа «солнце всегда восходит на востоке и заходит на западе», абсолютно реалистичны, поскольку соответствуют тому, что происходит в реальности. Но если речь идет о человеческих взаимоотношениях, обобщения чаще всего являются следствием привычки делать глобальные выводы из единичных фактов. Распространение таких выводов на всю последующую жизнь нерационально и может мешать этой самой жизни.

Фразы наподобие «меня никто не любит», «я ничего не достиг в жизни» или «ничего в моей жизни изменить нельзя» рациональными назвать нельзя, поскольку в реальности все же что-то можно изменить, нечто было достигнуто, а некоторые люди клиента все же любят или любили в прошлом.

Далее, модальность долженствования не несет в себе нерациональности, если мысли о долге соответствуют реально заключенным договорам, обязанностям, возникающим на законных основаниях. Я, например, действительно должен ходить на лекции и читать их студентам, поскольку я заключил соответствующий трудовой контракт. Но вот мысли о том, что «я должен всегда носить галстук» или «все мои лекции должны быть одинаково интересны всем студентам», уже имеют в себе признаки нерациональности, поскольку таких обязательств я никому не давал, и поскольку в реальности это едва ли возможно. Я, скажем, могу и не надевать галстук, когда иду на пляж, а некоторые студенты, бывает, поступают на психологический факультет случайно, и их интересы лежат за рамками поведенческой психотерапии.

Сочетание обобщения и долженствования, по Эллису, указывает на нерациональность, которая имеет пагубные последствия для эмоций и поведения.

Если я буду действительно убежден, что все мои лекции должны быть одинаково интересны всем студентам, то я начну обращать внимание на тех, кому мои слова интересны в меньшей степени, и, конечно, найду таких (ведь все время всем и все интересно быть не может). Обратив внимание на скучающего студента, я решу, что я — плохой преподаватель, расстроюсь, и моя лекция в действительности станет хуже. Скучающих студентов станет больше, я это замечу — и расстроюсь еще больше.

Поскольку читать лекции я действительно обязан, то моя работа перестанет мне доставлять удовольствие и депрессия рано или поздно мне обеспечена.

Нерациональные мысли мешают адаптивному поведению, это неадаптивное поведение меняет ситуацию, что в свою очередь подкрепляет нерациональные убеждения. Разорвать такого рода замкнутый круг очень трудно без изменения самих нерациональных мыслей.

Более того, нерациональные установки редко встречаются сами по себе. Чаще всего они объединены в более или менее сложные цепи иерар-хизированных установок, взаимосвязанных и взаимозависимых.

Эллис выделил десять нерациональных убеждений, встречающихся чаще всего, причем наиболее часто встречаются первые четыре. Конечно, каждый клиент находит свои неповторимые слова, в которых для себя формулирует эти убеждения, но в обобщенной форме они имеют следующий вид.

• 1. Просто необходимо, чтобы все люди вокруг любили меня, ценили и уважали. Все люди, особенно те, кого я сам уважаю, должны уважать меня. Если это не так, то я сам не заслуживаю уважения, и это просто ужасно.
• 2. Мне все в жизни должно удаваться. Терпеть неудачу, особенно в важных делах, просто недопустимо.
• 3. Все должно быть именно таким, как мне хочется.
• 4. Есть люди нечестные, глупые и отвратительные и они должны быть наказаны за это.
• 5. Если я сильно волнуюсь по поводу чего-либо, то значит дело того стоит. Я не должен волноваться, иначе случится провал.
• 6. Любая проблема имеет решение — и я обязан найти это решение.
• 7. Я должен избегать трудных и конфликтных ситуаций — тогда моя жизнь наладится.
• 8. Я не должен всерьез принимать проблемы — тогда и огорчаться не придется.
• 9. Все то ужасное, что произошло со мной в прошлом, уже испортило мою жизнь, и я не должен сопротивляться.
• 10. Люди не должны вести себя подло или нагло в отношении меня. Если они так поступают, то это просто невыносимо.

Вновь и вновь Эллис обнаруживал выделенные им нерациональные убеждения и, конечно же, искал пути их изменения. Он верил в то, что такое изменение в короткие сроки может дать психотерапевтический эффект. Ведь, действительно, если поменять наши чувства нам удается редко, то начать думать иным образом мы может довольно легко. Если эти мысли находят подкрепление в поведении и в устранении негативных чувств, то формируется совершенно новый, более здоровый и рациональный, способ мыслей.

Для коррекции нерациональных убеждений Эллис предложил многоступенчатую схему, которая в самом простом виде может быть осуществлена в следующие несколько простых шагов.

Анализ активирующих событий (А). Может ли клиент припомнить в деталях события, которые вызвали у него неприятные чувства, или такие события, которые постоянно вызывают неприятные чувства?

Анализ чувств ©. Какие именно неприятные чувства возникают у клиента в этой ситуации, какие последствия для него имеют неприятные события?

Анализ нерациональных убеждений (В). Что конкретно в происходящих событиях меня расстраивает, вызывает у меня неприятные чувства? Какие мысли меня беспокоят, угнетают, заставляют чувствовать себя виноватым и вести себя странным образом: о себе самом, о других участниках конфликта, о самом конфликте? Нет ли у этих мыслей признаков нерациональности?

Проверка рациональности. Как можно оспорить нерациональные убеждения? Действительно ли клиент кому-либо что-то должен или это его собственная идея? Действительно ли последствия так ужасны или он преувеличивает?

Переформулирование. Какой альтернативный вариант образа мыслей возможен в этой ситуации? (Используются формулировки «я хочу…», «я могу…», «для меня было бы лучше…»). Это, пожалуй, ключевой этап РЭТ. Вместо глагола «должен» Эллис предлагает клиенту подумать о том, чего он хочет в этой ситуации. Чаще всего формулировки, начинающиеся с «я хочу…», оказываются значительно более рациональными и реалистичными, особенно если они дополняются фразами «и я мог бы…». Если удается точно установить, в чем состоят желания клиента, и если эти желания реалистич-ны, т. е. совпадают с его возможностями, то можно переходить к заключи-тельному этапу РЭТ — этапу планирования и осуществления намерений.

Составление плана действий. Ключевой вопрос здесь — когда клиент начнет делать то, что он хочет, и кто будет контролировать эти шаги. Имеется в виду составление реального плана действий по осуществлению переформулированной установке и определение порядка контроля его осуществления. Клиента как бы выводят из замкнутого круга привычных нереалистичных мыслей в плоскость конкретных действий, направленных на осуществление его желаний. Контроль на первых порах терапевт все же оставляет за собой или передает людям из близкого окружения клиента.

Пример Очень пожилая женщина, многого достигшая в жизни, жалуется на то, что ее жизнь не удалась, поскольку все в ее жизни было посвящено детям, а они ее не любят. Она с мужем (покойным) заработала много денег, создала преуспевающую фирму, отдала ее детям, а они теперь и не вспоминают о матери.

Активирующие события. Женщина живет в собственном доме, у нее есть прислуга, и сыновья дважды в неделю проведывают ее, привозят продукты, справляются о здоровье и т. д. Но у женщины есть спутниковая антенна и опреде-ленный план просмотра сериалов, в который вписаться сыновьям очень трудно. Итак, каждый раз, когда приезжают сыновья, они мешают смотреть сериал, с ними невозможно говорить, в общем — они ее не любят.

Чувства. Это раздражает, она нервничает, разрывается между «двух ог-ней», злится на то, что ей не дают досмотреть сериал. (Но существует целый план просмотра сериалов, в котором немного окон, и все они заполнены другими делами.) «Когда приезжают сыновья, я сильно злюсь, нервничаю и думаю, что они специально меня злят и отвлекают. На душе остается неприятное чувство».

Нерациональные мысли. «Я так много им дала, что они по гроб жизни должны быть мне благодарны. Они должны меня любить и приезжать ко мне всегда, когда я хочу их видеть. Если они приезжают не вовремя, то значит, хотят побыстрее от меня отделаться».

Проверка рациональности. Дети реально минимум два раза посещают мать. Они не знают, когда она свободна от просмотра сериалов, и попасть в свободное время им очень трудно. Вряд ли они таким образом проявляют свою нелюбовь, напротив — все свидетельствует о том, что они заботятся о матери и любят ее.

Переформулирование. «Я хотела бы, чтобы сыновья приезжали как можно чаще, я скучаю без них. Но лучше было бы, чтобы это не совпадало с любимыми сериалами. Я могу пересылать им по факсу план просмотра сериалов, чтобы они выбирали подходящее время для визитов. Нужно будет только поговорить с ними сначала, чтобы не обиделись».

План действий. «При следующей встрече поговорю с сыновьями и узнаю номера факсов. Перешлю по факсу программу передач и отмечу удобное время для визитов. Посмотрю, что в итоге произойдет и сообщу терапевту».

Постоянная практика анализа собственных мыслей в неприятных ситуациях может существенно скорректировать привычный негативный и нерациональный способ осмысления повседневных ситуаций и изменить в конечном счете поведение.

Рационально-эмотивная терапия очень прагматична и может быть проведена в короткое время — это привлекает к ней в последнее время внимание многих терапевтов.

Занимая промежуточное положение между классической поведенческой психотерапией, психоанализом и экзистенциальной терапией, когнитивные подходы могли бы претендовать на роль интегративной психотерапии, но этого не происходит, возможно, в силу жесткой привязки когнитивного переструктурирования к последующим поведенческим пробам и интервенциям. Логические построения здесь всегда дополняются чисто поведенческими технологиями — как в плане применения новых планов и схем поведения, так и в процессе самого когнитивного переструктурирования. Поведенческую и вербальную составляющие когнитивной терапии лучше всего иллюстрирует работа Аарона Бека.