Ритм. 
Лингвистический анализ текста. 
Экспрессивность

Ритм — один из самых сильных воздействующих факторов в художественном тексте, особенно поэтическом (Тынянов, 1965. С. 113; Горелов, Ивахнов, 1985. С. 49). Ритм — языковое средство более высокого уровня, нежели фонетические, грамматические и другие средства, поскольку представляет собой некоторую организацию языковых единиц.

Под ритмом художественного текста понимается периодическое повторение каких-то элементов текста через определенные промежутки (Гаспаров, 1987. С. 326).

Исследование ритма стиха было начато задолго до нашей эры. Но лишь в XX веке было установлено, что при восприятии ритма художественного текста в психике реципиента возникают динамические структуры, изоморфные этому ритму, которые, в свою очередь, создают наилучшие психологические условия для адекватного эстетического восприятия текста. По мнению В. В. Налимова, ритм открывает «вход в континуальные потоки сознания» (Налимов, 1979. С. 288). Вероятно, поэтому ритм текста оказывает терапевтическое воздействие, например, ритм заговора способствует нормализации межполушарных ритмических отношений (Парачев, 1989).

По свидетельству крупных поэтов, ритм предшествует стиху в процессе создания поэтических произведений (Белый, 1929; Маяковский, 1963; Мандельштам, 1982). Он способствует также антиципации в процессе восприятия текста, создавая ритмическое предчувствие последующего содержания (Томашевский, 1929; Гиршман, 1982).

Ритм, как правило, не воспринимается в стихе изолированно, он живет в единстве с содержанием, переплетается с интонационно-синтаксической структурой, звуковой инструментовкой и другими составляющими стиха, которые в совокупности создают «ритмическую интонацию», индивидуальную для каждого стиха.

Звуковой ритм сопровождается смысловыми ассоциациями, поэтому мы воспринимаем ритм то как «стремительный», то как «печальный», то как «взволнованный» и т. д.; иногда ритм ассоциируется с бегом коня, походным маршем, другими звуками. Например, читая стихотворение Н. Асеева «Синие гусары» мы слышим топот копыт:

Белыми копытами лед колотя,

Тени по Литейному —.

дальше летят.

Эти ассоциации сугубо национальны. Так, для русского стихосложения стихотворный размер пятистопного ямба закрепился за размышлениями, вольный ямб — за диалогом, пятистопный хорей — за элегиями (Жирмунский, 1925). У людей, воспитанных на разных поэтических культурах, одни и те же размеры вызывают разные ассоциации, различные эмоции.

Ритм прозы, в отличие от стиха, тоньше, сложнее, гибче: «Я убежден, что самая таинственная и самая притягательная сила прозы заключается в ее ритме, — законы которого куда тоньше, чем явно метрические» (Манн, 1975. С. 204).

Известно, что художественный текст строится на базе трех основных композиционно-речевых форм: описания, повествования, рассуждения, каждому из которых присущ свой ритм. Например, ритм описания — довольно плавное, монотонное, лишенное внутреннего напряжения течение текста. Рассуждение менее монотонно, содержит сбои ритма, напряжение. Ритм повествования занимает промежуточное положение: он достаточно монотонен, но часто сопровождается напряжением.

Ритм прозы формируется многими языковыми средствами: просодическими, лексическими, синтаксическими и другими. Так, напряжение, тревога могут быть переданы короткими рублеными фразами. Тема сравнительного благополучия, покоя репрезентируется повторами, плавными развернутыми высказываниями.

Внутри одного даже маленького рассказа сталкиваются разнообразные ритмы. Задача автора — заворожить читателя ритмом, втянуть его в ритм, подготовить к восприятию содержания. Но при этом необходимо помнить, что ритм — носитель двух начал: яркого, динамического, зачаровывающего и серого, монотонного, усыпляющего. Динамичный ритм достигается прежде всего преднамеренными сбоями основного ритма, и в этом случае возникает напряженное внимание реципиента. Монотонный же ритм способен маскировать бессодержательность. Ю. Н. Тынянов, например, утверждал, что если написать лишенную всякого смысла фразу в безукоризненном ямбе, то ее абсурдности может никто не заметить.

Иногда в прозу переносятся стихотворные размеры (чаще всего ямб). Такой ритм ощутим в прозе Н. М. Карамзина, Н. В. Гоголя, И. С. Тургенева, А. Белого и др. Привнесение этого ритма в большое произведение делает его назойливым, вызывает негативные реакции: кажется излишне манерным, утомительным. Вероятно, нельзя превратить в стихи любую прозу, зарифмовав ее и изменив ритм. Известен случай, когда один историк зарифмовал 50 биографий великих людей, взяв их наугад из календаря юбилейных дат. Результат превзошел все ожидания: зарифмованные биографии изматывали, расстраивали психику читателей.

Отсюда следует, что необходим некоторый баланс ритма в художественном тексте. Вероятно, от избытка музыки (ритма), монотонности может погибнуть не только проза, но и поэзия. Нарушение же монотонного ритма всегда экспрессивно, достигается оно благодаря неожиданным паузам, ударениям, зачастую придающим фразе новый смысл.

Особенно трудно сделать ярким и динамичным ритм стиха, ибо по своей природе он более однообразный, монотонный. Чтобы достичь максимальной экспрессивности, автор использует знаки препинания, особое оформление строки — неожиданный ее разрыв:

Август! — Месяц Ливней звездных!

(М. Цветаева).

Согласно нашей концепции, экспрессивным может быть всякий ритм: и яркий, и монотонный. Все зависит здесь от типа текста. Так, усыпляющее действие колыбельной достигается именно мощным экспрессивным, но монотонным ритмом. Только экспрессивность в данном случае ведет не к возбуждению, а к торможению психики реципиента.