Модель развития науки Т. Куна

История… могла бы стать основой для решительной перестройки тех представлений о науке, которые сложились у нас к настоящему времени.

ТКун

Ядро модели

Концепция Томаса Куна (1922—1995) вырастает в споре с К. Поппером и его последователями (И. Лакатос и др.). Пафос ее состоит в том, что ни верификационизм логических позитивистов, ни фальсификационизм Поппера не описывают реальной истории науки. «Вынесение приговора, которое приводит ученого к отказу от ранее принятой теории, — говорит Кун, — всегда основывается на чем-то большем, нежели сопоставление теории с окружающим нас миром» [3, с. 112—113]. «Вряд ли когда-либо, — вторит ему П. Фейерабенд, — теории непосредственно сопоставлялись с „фактами“ или со „свидетельствами“. Что является важным свидетельством, а что не является таковым, обычно определяет сама теория, а также другие дисциплины, которые можно назвать „вспомогательными науками“» [15, с. 118]. В основе историцистской критики Т. Куном и логического позитивизма, и фальсификационизма К. Поппера лежит тезис об отсутствии в реальной истории науки «решающего эксперимента» (т.е. такого, который отличает правильную теорию от неправильной). Таковыми их объявляют много позже, в учебниках. Поэтому Кун разрабатывает свою модель развития науки, в которой он делает акцент на наличии скачков-революций.

Основными элементами куновской модели являются четыре понятия: научная парадигма, научное сообщество, нормальная наука и научная революция. Взаимоотношение этих понятий, образующих систему, составляет ядро куновской модели функционирования и развития науки. С этим ядром связаны такие характеристики, как несоизмеримость теорий, принадлежащих разным парадигмам, некумулятивный характер изменений, отвечающих «научной революции», в противоположность «кумулятивному» характеру роста «нормальной науки», наличие у парадигмы не выражаемых явно элементов.

Вот как эта система понятий задается Т. Куном в его книге «Структура научных революций» (1962).

«Термин «нормальная наука! — говорит Кун, — означает исследование, прочно опирающееся на одно или несколько прошлых научных достижений (как мы увидим позже, это и есть «парадигма». — А. Л.) — достижений, которые в течение некоторого времени признаются определенным научным сообществом как основа для его дальнейшей практической деятельности. В наши дни такие достижения излагаются… учебниками… До того как подобные учебники стали общераспространенными, что произошло в начале XIX столетия… аналогичную функцию выполняли знаменитые классические труды ученых: «Физика» Аристотеля, «Альмагест» Птолемея, «Начала» и «Оптика» Ньютона… Долгое время они неявно определяли правомерность проблем и методов исследования каждой области науки для последующих поколений ученых. Это было возможно благодаря двум существенным особенностям этих трудов. Их создание было, в достаточной степени, беспрецедентным (это «научные революции». — А. Л.)_} чтобы привлечь на длительное время группу сторонников из конкурирующих направлений научных исследований (это «научное сообщество». — А. Л.). В то же время они были достаточно открытыми, чтобы новые поколения ученых могли в их рамках найти для себя нерешенные проблемы любого вида (это развитие «нормальной науки». — А. Л.). Достижения, обладающие двумя этими характеристиками, я, — говорит Кун, — буду далее называть парадигмами, термином, тесно связанным с понятием нормальной науки» [3, с. 34].

Отношение между «научной парадигмой» и «научным сообществом» состоит в том, что «парадигма — это то, что объединяет членов научного сообщества, и, наоборот, научное сообщество состоит из людей, признающих парадигму… Парадигмы являют собой нечто такое, что принимается членами таких групп» [3, с. 226]. К этому добавляются два очень простых отношения-определения: нормальная наука — это работа в рамках заданной парадигмы; научная революция — это переход от одной парадигмы к другой. При этом «и нормальная наука, и научные революции являются… видами деятельности, основанными на существовании сообществ» [3, с. 231].

Нормальная наука и научные революции — это две фазы развития науки. Первая из них «представляет собой в высшей степени кумулятивное предприятие, необычайно успешное в достижении своей цели, т. е. в постоянном расширении пределов научного знания и его уточнения»^[1] [3, с. 83]. При ближайшем рассмотрении этой деятельности… создается впечатление, будто бы природу пытаются «втиснуть» в парадигму, как в заранее сколоченную и довольно тесную коробку… Явления, которые не вмещаются в эту коробку, часто, в сущности, вообще упускаются из виду (выбрасываются в «чулан», на него не тратят время и силы, что способствует росту науки «вширь». — А. Л). Ученые в русле нормальной науки не ставят себе цели создания новых (в смысле выхода за границы парадигмы. — А. Л.) теорий… Напротив, «исследование в нормальной науке направлено на разработку тех явлений и теорий, существование которых парадигма заведомо предполагает…» [3, с. 50—511.

Процессу кумулятивного «развития через накопления», характерному для нормальной науки, Кун противопоставляет «научные революции» (или «аномальные» фазы развития науки), суть которых состоит в смене лидирующей парадигмы. «Научные революции рассматриваются здесь как такие некумулятивные эпизоды развития пауки, во время которых старая парадигма замещается целиком или частично новой парадигмой, не совместимой со старой» [3, с. 18, 1291. Эта характеристика некумулятивного типа изменений при научной революции тесно связана с тезисом Куна (и Фейерабенда) о несоизмеримости теорий, отвечающих разным парадигмам. «Конкуренция между парадигмами не является видом борьбы, которая может быть разрешена с помощью доводов… — говорит Кун. — Вместе взятые, эти причины следовало бы описать как несоизмеримость предреволюционных и послереволюционных нормальных научных традиций… Прежде всего, защитники конкурирующих парадигм часто не соглашаются с перечнем проблем, которые должны быть разрешены с помощью каждого кандидата в парадигмы. Их стандарты или определения науки не одинаковы» [3, с. 193], переход между различными парадигмами — это «переход между несовместимыми структурами» [3, с. 196]. Другими словами, несоизмеримость теорий возникает тогда, когда сторонники двух конкурирующих теорий не могут логическими средствами доказать, что одна из теорий является более истинной или более общей, чем другая¹. Разные парадигмы — это разные видения того же материала, аналог психологического гештальта, когда, смотря на одну и ту же картинку, вы видите там либо кролика, либо утку. Кун рассматривает «научную революцию как смену понятийной сетки, через которую ученые рассматривают мир», и, «поскольку они (ученые) видят этот мир не иначе, как через призму своих воззрений и дел, постольку у нас может возникнуть желание сказать, что после революции ученые имеют дело с иным миром»^[2][3]. «Следующие друг за другом парадигмы по-разному характеризуют элементы универсума и поведение этих элементов»^[4] [3, с. 141, 142, 151].

Несоизмеримость парадигм обусловливает важнейшую черту куновской модели научной революции, противопоставляющую его модель модели «объективного знания» К. Поппера. Суть научной революции, по Куну, состоит в переходе от одной парадигмы (старой) к другой (новой): согласно Куну в силу несоизмеримости парадигм их конкуренция происходит как конкуренция научных сообществ и победа определяется не столько внутринаучными, сколько социокультурными или даже социально-психологическими процессами («многие из моих обобщений касаются области социологии науки и психологии ученых», — говорит Кун [3, с. 32]). «Сами по себе наблюдения и опыт еще не могут определить специфического содержания науки, — утверждает Кун. — …Конкуренция между различными группами научного сообщества (т.е. между научными сообществами. — А. Л.) является единственным историческим процессом, который эффективно приводит к отрицанию некоторой ранее принятой теории» [3, с. 27, 31].

Подтверждением этого тезиса является приводимое Куном высказывание Макса Планка: «Новая научная истина прокладывает дорогу к триумфу не посредством убеждения оппонентов и принуждения их видеть мир в новом свете, но скорее потому, что ее оппоненты рано или поздно умирают и вырастает новое поколение, которое привыкло к ней» [3, с. 196—197]. Согласно Куну «некоторые ученые, особенно немолодые и более опытные, могут сопротивляться сколь угодно долго… новой парадигме» [3, с. 197— 198]. «Подобно выбору между конкурирующими политическими институтами^[5]… каждая парадигма использует свою собственную парадигму для аргументации в защиту этой же парадигмы» [3, с. 131]. «Принятие решения такого типа может быть основано только на вере» [3, с. 204].

Важной чертой куновской парадигмы является наличие у нее неэксплицируемой (не выраженной явно) части, которая растворена в образцах непосредственной профессиональной деятельности¹. «Изучение парадигм… является тем, что главным образом и подготавливает студента к членству в том или ином научном сообществе, поскольку он присоединяется, таким образом, к людям, которые изучали основы их научной области на тех же самых конкретных моделях…» [3, с. 34—35]. «Ученые исходят в своей работе из моделей, усвоенных в процессе обучения, и из последующего их изложения в литературе» [3, с. 761. Такое описание процесса приобщения к парадигме, напоминающее обучение мастерству в средневековых цехах, несколько гипертрофировано^[6][7][8], но схватывает ряд важных моментов.

Так выглядит «ядро» куновской модели. Одно из важнейших достижений этой модели состоит в том, что она делает явными трудности внедрения принципиально новых (революционных) идей и теорий. «В науке… — говорит Кун, — открытие всегда сопровождается трудностями, встречает сопротивление, утверждается вопреки основным принципам, на которых основано ожидание»^[9] [3, с. 97].

Наиболее сложным понятием в этом ядре оказалось понятие «парадигма». Отбиваясь от нападок, Кун в своем «Дополнении» (1969) попытался более четко определить это понятие с помощью понятия «дисциплинарной матрицы». «Что объединяет его (сообщества специалистов) членов?.. Ученые сами обычно говорят, что они разделяют теорию или множество теорий… Однако, — справедливо замечает Кун, — термин „теория“ в том смысле, в каком он обычно используется в философии науки, означает структуру значительно более ограниченную по ее природе и объему, чем структура, которая требуется здесь… С этой целью я предлагаю термин „дисциплинарная матрица“: „дисциплинарная“ — потому, что она учитывает обычную принадлежность ученых-исследователей к определенной дисциплине; матрица — потому, что она составлена из упорядоченных элементов различного рода… Все или большинство из предписаний из той группы предписаний, которые я в первоначальном тексте называю парадигмой, частью парадигмы или как имеющую парадигмальный характер, являются компонентами дисциплинарной матрицы. В этом качестве они образуют единое целое…» [3, с. 2341. Элементами этого целого он полагает ««символические обобщения ', примерами которых являются F = та… «метафизические парадигмы», такие как: тепло представляет собой кинетическую энергию частей, «ценности» типа «предсказания должны быть точными», «конкретное решение проблемы»… Все физики, например, начинают с изучения одних и тех же образцов…» [3, с. 234—240]. Вряд ли это может удовлетворить взыскательного читателя. Мне кажется, что Кун был неправ, когда согласился с обвинением, что у него в определении понятий образуются логические круги (например, сообщество и парадигма определяются друг через друга).

На самом деле его четыре базовых понятия образуют систему понятий, содержательное наполнение которых зависит от того материала, к которому они будут применяться. При этом парадигма — это система средств, которыми пользуется сообщество при производстве нормальной науки (схема 6.4.1). Что будет входить в эту систему средств, будет зависеть от области применения.

Схема 6.4.1. Модель Куна Скажем, если взять в качестве области применения какой-либо раздел физики (см. гл. 9), то в систему средств войдут хорошо артикулированные основания раздела физики и плохо артикулированное искусство пользования этими основаниями для построения теорий явлений. Из этого определения следует, что парадигмы могут быть разного уровня, скажем, не только раздела, но и подраздела науки (с этим вопросом Куна тоже сильно донимали).

Другим пунктом критики модели Куна является его уподобление «нормальной науки» «решению головоломок» или составлению пазлов [3, с. 71 ]. Последние характеризуются наличием «гарантированного решения» и жесткими «правилами решения», как в «составной фигуре-головоломке» или кроссворде [3, с. 65, 67]. Эту метафору часто используют для характеристики нормальной науки и Кун, и его оппоненты. В обсуждении куновского понятия нормальной науки она занимает непомерно большое место.

В гл. 9 будет показано, что эта метафора неадекватна, скорее здесь уместно сравнение с другой детской игрой — конструктором, где из небольшого числа однотипных деталей можно собирать много разных конструкций («головоломке» Куна отвечает, максимум, «простая задача», в то время как научной работе — «сложная» (см. Предисловие)). Поэтому за некоторые достижения в нормальной науке, например, за теорию сверхпроводимости, созданную в рамках квантово-механической парадигмы, заслуженно присуждают Нобелевскую премию. Но это никак не подрывает куновскую модель, поскольку это уподобление не входит в ее ядро.

• [1] Согласно Куну «три класса проблем — установление значительных фактов, сопоставление фактов и теории, разработка теории — исчерпывают… поле нормальной науки, какэмпирической, так и теоретической» [3, с. 62].
• [2] Более строгое определение выглядит так: «Концептуальные аппараты теорий Т и Vтаковы, что нельзя ни определить исходные дескриптивные термины V на базе основныхдескриптивных терминов Г, ни установить корректных эмпирических отношений между терминами двух данных теорий… В этом случае объяснение теории Т на базе Т или редукцияV к Г, очевидно, невозможны… В общем, использование Т сделает необходимым устранениеконцептуального аппарата и законов теории Т'» [15, с. 65].
• [3] При этом «факт и теория, открытие и исследование не разделены категорически и окончательно» [3, с. 99]. «Открытие нового вида явлений представляет собой по необходимостисложное событие… С открытием неразрывно связано не только наблюдение, но и концептуализация, обнаружение самого факта и усвоение его теорией, тогда открытие есть процесси должно быть длительным по времени» [3, с. 87].
• [4] Но эта некуммулятивность и несоизмеримость может носить более мягкие формы (см. подпараграф 9.7.4).
• [5] Кун показывает неслучайность аналогии научной и политической революций: «Политические революции направлены на изменение политических институтов способами, О
• [6] О которые эти институты сами по себе запрещают… Когда… поляризация произошла, политический выход из создавшегося положения оказывается невозможным…» [3, с. 130—131].
• [7] Схожие идеи несколько ранее были высказаны Майклом Полани (1891 — 1976) в егокниге «Личностное знание», в центре которой стоит концепция «неявного знания». «Оригинальность подхода к науке, проведенного в книге, состоит, прежде всего, в последовательном отстаивании тезиса о том, что наука делается людьми, овладевшими соответствующиминавыками и умениями познавательной деятельности, мастерством познания, которое не поддается исчерпывающему описанию и выражению средствами языка, сколь бы развитыми мощным этот язык ни был. Поэтому явно выраженное, артикулированное научное знание, в частности то, которое представлено в текстах научных статей и учебниках, — это, согласноПолани, лишь некоторая находящаяся в фокусе сознания часть знания. Восприятие смыславсего этого невозможно вне контекста периферического, неявного знания… Смысл научныхутверждений определяется неявным контекстом скрытого (или молчаливого) знания, которое, по существу, имеет инструментальный характер „знания как“, знания-умения, в своихглубинных основах задаваемого всей телесной организацией человека как живого существа. Речь идет о том, что процесс „считывания“ и артикуляции смысла, находящегося в фокусеосознания, невозможен без целостного, недегализируемого в данный момент, а потому неар-тикулируемого контекста» [1, с. 159—160].
• [8] В гл. 9 показано, что в случае физики такое освоение мастерства, по-видимому, имеетместо при освоении искусства построения физических моделей ВИО различных явлений, основания же раздела науки могут осваиваться из чтения текстов.
• [9] Из этой модели следует, что парадигмальное нововведение может быть поддержаноотдельным академиком, но не экспертным советом. Это хорошо видно на истории продвижения СТО (см. параграф 9.6).