Договор запродажи. 
Понятие и виды торговых договоров

Теперь два слова о договоре запродажи. Я упоминал об этом понятии и обещал про него сказать. Не забыл, скажу. На самом деле ничего особо хитрого в этом понятии и термине нет. Смотрите: термин «запродажа» у нас сформировался опять же в дореволюционную эпоху, я бы сказал, в предреволюционную. Про запродажу наши юристы особо не говорили до начала XX века. А стали говорить — в связи с чем? Вольно или невольно, но на содержание Свода законов гражданских обращать внимание приходилось. А по нему договор купли-продажи у нас всетаки был распорядительным. Это оказывалось за пределами классических учебников по гражданскому праву, но народ, который этой проблематикой специально занимался, на уровне статей внимание на сем обстоятельстве все-таки акцентировал. Что получалось? У нас есть договор купли-продажи — сделка распорядительная; у нас есть договор поставки — сделка обязательственная, но рассчитанная на некие предпринимательские или торговые отношения; а как же быть с обязательственной сделкой куплипродажи, рассчитанной на… обслуживание потребительского, бытового, обиходного, словом, непредпринимательского оборота? Обязательственный договор, при этом — не договор поставки и, раз обязательственный, — то и не договор купли-продажи. Вот давайте договоримся о том, что вы обязуетесь передать мне какую-то вещь за плату, но не прямо сейчас, а через некоторое время. Или (второй вариант) — и передать я вам обязуюсь вещь через некоторое время, и вы мне заплатить за нее — тоже когда-то в будущем. Вариант (третий), при котором я передаю вещь сейчас, а вы обязуетесь мне через некоторое время за нее заплатить, не годится — это будет «нормальный» распорядительный договор купли-продажи. То есть нас интересуют договоры, по которому обязуемся совершить (или завершить) в будущем… распорядительный договор купли-продажи. Консенсуальный обязательственный договор, обязывающий одного или обоих своих участников к совершению распорядительного договора куплипродажи в будущем — собственно, именно он и стал называться договором запродажи.

Типичную характеристику русского дореволюционного договора запродажи находим у В. Н. Бельдюгина, который пишет: «…Запродажа есть подготовительный, служебный обязательственный договор. Ею устанавливается предварительное согласие о совершении в будущем договора купли-продажи [то есть речь идет о предварительном обязательственном договоре, направленном на совершение в будущем распорядительного договора]. Объектом ее являются индивидуально-определенные вещи. Право собственности остается, конечно, всецело за продавцом. …Запродажу нам рассматривать почти не придется, так как она гораздо более свойственна общегражданскому обороту. В торговом же быту под именем запродажи часто слывет договор поставки». К последнему предложению автор делает сноску на работы таких исследователей материала русского права, как Ефименко, Любавский, Невзоров и Шершеневич; все предыдущие можно было бы подтвердить ссылками как на единогласное мнение всех русских юристов, начиная с Мейера, так и на постановления русской дореволюционной сенатской практики: договор запродажи — это предварительный договор купли-продажи, то есть договор о совершении договора куплипродажи в будущем. Договора купли-продажи в распорядительном или вещном смысле этого понятия. Всего-навсего.

В последующем возникло еще одно предложение: обозначать термином «договор запродажи» предварительный договор о заключении в будущем договора купли-продажи… в его нашем современном понимании, то есть как договора консенсуального и, притом, обязательственного. Оно появилось в самые что ни на есть предреволюционные годы и получило распространение в период нэпа, на фоне ГК РСФСР 1922 года. В последующем функции предварительных договоров в советском обществе очень здорово урезали — на фоне тогдашних народнохозяйственных планов, да и рассуждений немецких юристов у нас далеко не все соглашались с тем, что такая штука, как предварительный договор, вообще для чего-нибудь нужна. Или надо придавать предварительному договору некую правообразующую силу в том смысле, что признавать его основанием возникновения не обязательств заключения договора, а неких секундарных (правообразовательных) возможностей, секундарных прав, или вообще нет никакого смысла в этом понятии.

Вот смотрите. Мы договорились о заключении известного договора в будущем. Наступило это самое «будущее» с такими условиями, что вам намеченный договор заключать ненужно и невыгодно, а мне — наоборот, более чем выгодно и предпочтительно. Если брать классическую конструкцию предварительного договора, то я обращусь к вам с требованием о заключении основного договора. Вы мне отвечаете: я тебя впервые вижу и ничего с тобой заключать не буду. Что мне делать? Обратиться в суд с иском… каким? О понуждении к заключению договора в будущем. Доиустим, я обратился, и суд вынес такое решение: понудить товарища такого-то заключить договор. Но как же исполнять такое решение? Вот является к нему судебный пристав-исполнитель и говорит: «Ты должен заключить договор! Вот решение, вот исполнительный лист — я должен тебя понудить к заключению договора». Тот отвечает: «Давай, понуждай, как ты это будешь делать?». Тот ему подсовывает бумагу и говорит: «Вот текст договора, давай, подписывай!». А тот отвечает: «Не буду!». Что делать судебному приставу? Брать должника за руку, вкладывать ему в пальцы ручку, водить ею, но бумаге? Классическая сделка под принуждением получится. Штраф — единственное, чем может пугать судебный пристав должника, отказывающего исполнить судебное решение; ну, если злостное уклонение — то еще и уголовной ответственностью. Но ведь оттого, что я заплачу штраф, хоть 30 раз — договора не появится. И оттого, что я два года «отсижу» — договор тоже заключенным не станет. То есть при известной степени твердости и настойчивости должника никак не получится привести предварительный договор к принудительному исполнению. В этом — обязательственном — своем варианте предварительный договор очевидно бессмыслен.

В каком же виде он обретает смысл? Только тогда, когда мы признаем, что предварительный договор порождает не обязательственное право одной стороны — право требовать от другой подписания (заключения) договора (не «обязательство заключить договор»), а секундарное право — право заинтересованной стороны своим собственным односторонним действием создать основной договор. Вот выше я описал ситуацию: моему контрагенту заключать основной договор невыгодно, а мне выгодно. Развитие ситуации в случае с обязательственным предварительным договором я вам только что рассказал: я ему «Заключай!», а он мне в ответ «Не буду!». Итог — договора нет. По все меняется, когда мы заключим предварительный договор, предоставляющий мне нс право требования, а секундарное право. Я тут не станут требовать «Заключай!». Я просто объявлю: «Уважаемый! Имей в виду: договор есть! С такого-то момента (как ты получишь это уведомление) ты связан таким-то и таким-то заключенным договором. От тебя уже для этого ничего и не требуется — тебе остается только смириться с этим: поступило уведомление — договор заключен, чтобы ты ни делал, как бы ни упирался и ни возражал». Можно еще сконструировать предварительный договор так, как это недавно сделал пункт 4 статьи 445 ГК: маленькое дополнение было сделано, дописано, всего одно коротенькое предложение: вступление в законную силу решения суда по иску о понуждении к заключению договора означает, что договор заключен, заменяет собою волеизъявление другой стороны договора. Кстати, статья о самом предварительном договоре — статья 429 ГК — она ведь почти не изменилась: в ней по-прежнему говорится об обязательстве (!) заключить договор; соответственно, иск должен предъявляться о понуждении к заключению такого договора. Вот только статья 445 немножко поменяла понятие об этом «понуждении»: по сути, оно теперь никакое не понуждение, а решение преобразовательного значения.

С этим, кстати, связан ведь и еще один интересный теоретический вопрос — могут ли быть судебные решения юридическими фактами?

Могут ли они сами по себе непосредственно порождать права и обязанности, изменять или прекращать таковые? Вот судебные решения по преобразовательным искам — безусловно могут; в этом существо преобразовательного иска. Вот у нас получилось классическое судебное решение этого рода, когда я уже не прошу судебного пристава куда бы то ни было ходить, а прошу суд: пожалуйста, прими решение о том, что несмотря на нежелание моего контрагента быть обязанным по определенному договору, этот договор все-таки имеется и обязывает его. И если суд принимает соответствующее решение — то да, договор появляется и волеизъявление на сей счет моего контрагента перестает быть релевантным ситуации. Что бы он не возражал, что бы не говорил — «А я не подписывал договор!» и так далее — в силу законодательства договор все равно налицо, несмотря на то, что ты его не подписывал. Договор все равно имеется. У нас и до этого тоже были решения по такого рода… по преобразовательным, то есть искам, и самыми знаменитыми такого рода исками были иски о признании недействительными оспоримых сделок. Ведь что же делает решение по такому иску? А оно «убивает» сделку, прекращая возникшие было из нее права и обязанности. Судебные решения по искам о расторжении договоров — и они всегда у нас носили преобразовательный характер. Статья 453, пункт 3. И это уже даже не недавно внесенные изменения, а изначально и всегда существовавшее правило в ГК: в случае вынесения судебного решения о расторжении или изменении договора договор соответственно считается расторгнутым или измененным с момента вступления данного решения в законную силу. Вот тоже судебный акт с преобразовательным значением. Судебный акт о признании брака недействительным — классический преобразовательный. Словом, бывают такие ситуации, когда частные права и обязанности не устанавливаются судебным порядком (решением), в том смысле, что суд выявляет юридические факты и делает из них какие-то выводы, а само решение суда играет роль определенного юридического факта, из которого возникают, изменяются или прекращаются определенные права и обязанности.

Вот, собственно говоря, и… немножечко мы отступили в сторону, заговорив о предварительном договоре, но я надеюсь, что ничего страшного, это была не совсем бесполезная информация.