Различие внутренней формы слов

Раскрывая ранее понятие внутренней формы слова и мотивированности, мы уже приводили примеры различия мотивирующего признака соотносительных слов разных языков. Внутренняя форма слов, называющих в разных языках одно и то же явление, может в той или иной мере различаться, отражая национальное видение реалии.

Анализируем пример

Сравним название широко распространённого по всей Европе цветка: рус. лютик «лютый (= злой) + маленький (об этом говорит суффиксик)». Понять такую несколько неожиданную и не всеми ощущаемую внутреннюю форму помогают ботаническое название растения лютик едкий и народное — куриная слепота. Т. е. для русского языкового сознания это прежде всего ядовитый цветок — «маленькое зло».

Немцы и англичане осмыслили в названиях цветка его внешние признаки: яркую маслянисто-жёлтую окраску лепестков и чашевидную форму венчика: нем. Butterblume («масляный цветок»), англ. buttercup («масляная чашка») или jellowcup («жёлтая чашка») даны; в другом названии лютика в немецком языке — Hahnenfu/З «петушиная нога» отражён признак формы листьев.

Предполагается, что ставшее ботаническим термином латинское название ranunculus (буквально «лягушонок») было дано по месту произрастания цветка во влажных местах.

Существуют целые классы слов, которые в одних культурах и языках давно утратили мотивировку и живут как абсолютно условные знаки. Таковы например, абстрактные наименования цветовых категорий, т. е. основные названия цвета в европейских языках: белый (англ, white, нем. weifi, фр. Ыапс), чёрный (англ, black, нем. schwarz, фр. noir), красный (англ, red, нем. rot, фр. rouge), синий (англ, blue, нем. Ыаи, фр. Ыеи), зелёный (англ. green, нем. grim, фр. vert), жёлтый (англ, yellow, нем. gelb, фр. jaune). Но этот же класс слов в других культурах и языках может иметь живую мотивированность, отсылая к конкретным образам предметов, имеющим соответствующую окраску. Так, в эвенкийском языке ‘красный' хулами (от хула ‘осина'), ‘синий' диктэмэ (от диктэ ‘голубика'), ‘белый' багдама (от багда ‘изморозь'), чёрный коигномо (от конто ‘чёрная белка') и т. п. В европейских языках таким способом именуются, как известно, оттенки основных цветов (ср. рус. лимонный, рябиновый, гранатовый и т. п.).

В рассмотренном выше примере {лютик) близкородственные английский и немецкий языки дают сходную мотивировку слова при совпадении значения, что облегчает межнациональное общение. Однако нередко для носителей близкородственных языков трудности межкультурного общения могут создавать слова с одинаковой мотивировкой, но с различными значениями. Степень различия этих значений может быть неодинаковой: ср. нем. Herbst ‘осень' и англ, harvest ‘урожай', англ, dish ‘блюдо' и нем. Tisch ‘стол', рус. корыстный ‘основанный на корысти, корыстолюбивый' и укр. корисный ‘полезный'. Но иногда это различие доходит до полной противоположности. Хорошо известным примером последнего типа являются слова рус. урод и польск. uroda ‘красота', этимологически восходящие к глаголу уродитъ (ся)].

Мотивировка слова тем актуальнее для пользователя языком, чем значимее в культурном или социальном отношении обозначаемое словом понятие. Так, слово бизнесмен (в английском языке производное от business ‘дело', ср. рус. делец) достаточно отчётливо осознаётся как американизм, в связи с чём неодинаково воспринимается русским сознанием. В настоящее время наблюдается его заметное вытеснение в СМИ исконно русским, вполне мотивированным и нейтральным синонимом предприниматель (но не делец! — последнее слово сохраняет свою негативную оценочность).