Благородная машина. 
Философская антропология

Но, может быть, человек не животное, а машина? Известный французский философ Ж. Ламетри полагал, что человеческий организм не что иное, как самозаводящаяся машина, подобная часовому механизму. Эти мысли он изложил в работе «Человекмашина». Немецкий поэт Генрих Гейне (1797—1856) рассказывал о том, как некий англичанин изобрел механизм, который в точности копировал человека. Но эта машина все время приставала к хозяину: «Дай мне душу!» Но этой сугубо человеческой детали изобретатель смастерить не мог…

Многие современные специалисты, продолжая сравнивать человека с машиной, в частности, утверждают, что наша нервная система — прекрасный аналог совершенного механизма. Можно, например, усовершенствовать робота до такой степени, что он ничем не будет отличаться от биологического двойника. Но при этом они признают: если человек — это машина, то особая, не во всем похожая на механизм. Ведь она умеет мыслить, страдать…

Но именно способность человека рассуждать и сближает его с машиной. Современная наука изо всех сил пытается смоделировать интеллектуальные процессы. В той мере, в какой это удается, можно уверенно сопоставлять человека с машиной. Интеллектуальные реакции, а это всегда считалось самым существенным в человеке, у него и машины сходны.

Уже отмечалось, что в просветительной традиции особенно подчеркивалось, что уникальность человека в том, что он обладает особым даром — сознанием, логикой, интеллектом. Древнегреческие философы, мыслители Средних веков, просветители определяли человека как разумное существо. Считалось, что своеобразие человека как творения именно в том, что он, будучи биологическим организмом, одновременно обладает необычайным свойством, которое выводит его за рамки животного царства. «И над натурой нашей звероликой всепониманье возвышает нас», — пишет отечественный поэт Игорь Шкляревский.

Определение человека как разумного существа казалось многим бесспорным и самоочевидным. Сами интеллектуальные реакции воспринимались при этом как нечто, присущее также и машине. Человеческий ум действует безотказно, на основе безупречной логики. Он освобождается от власти неуправляемых эмоций, стихийных волевых порывов. Ни одно живое существо, кроме человека, не способно на это. Стало быть, и его уникальность следует искать в сознательности, разумности мыслящего сознания?

Однако (эти сюжеты мы уже частично освещали) уже Платон и греческие трагики заметили, что глубинная человеческая природа плохо согласуется с установлениями разума. Да, человек наделен сознанием. Но это в нем не главное. Он способен на слепые, стихийные поступки и потому нуждается в упрощении. Можно ли довериться индивиду? Ни в коем случае, ибо он постоянно демонстрирует своеволие, которое разрушает едва рождающийся порядок.

Человек может быть разумным. Но его неразумие гораздо ощутимее. На это обратили внимание столь крупные писатели, как Данте, Шекспир, Достоевский. Абсурдное, стихийное, бессознательное в человеке не менее очевидно, нежели его способность быть разумным. Разумность как уникальное выражение человеческого оспаривается многими мудрецами. Августин Блаженный был убежден в том, что вся дохристианская философия была чревата одной ересью: она превозносила власть разума как высшую силу человека. По мнению Августина, сам разум — одно из наиболее сомнительных и неопределенных свойств человека, покуда он не просвещен Божественным откровением.

Великий гуманист эпохи Возрождения Эразм Роттердамский (1469—1536) отмечал: «А если знание порой и возможно, то оно нередко отнимает радость жизни. Так уж устроена человеческая душа, что более прельщается обманами, нежели истиною»^[1]. Сегодня то, что казалось высшей привилегией человека, приобретает вид опасного искушения. То, что питало его гордость, стало величайшим унижением. Все чаще философы размышляют о том, что разум, конечно, помогает человеку мыслить, познавать. Но в то же время имеет какой-то врожденный изъян. Если жить только по разуму, а пренебречь чувствами, то это приведет к серьезным ошибкам, которые, похоже, человечество уже совершило. Имеется в виду «разумное» использование атомной энергии, которое способно привести человечество к самоуничтожению. Все чаще теперь говорят: возможно, разум не самый надежный поводырь человечества.

Есть такие вещи, которые не поддаются какому бы то ни было логическому анализу из-за своей хрупкости и бесконечного разнообразия. Именно природе человека — запомните эту мысль — присуще богатство и утонченность, разнообразие и непостоянство. Один из известных философов, Э. Кассирер, как бы предостерегая от современных аналогий человека с машиной, отмечает: математика (впечатляющая иллюстрация разумности) никогда не сможет стать инструментом истинного учения о человеке. Смешно говорить о человеке как о геометрическом постулате. И далее: философу непозволительно конструировать искусственного человека — он должен описывать его таким, какой он есть…

Не должно конструировать… А его, человека, изо всех сил конструируют. Пытаются расчленить, тиражировать, смоделировать уникальное человеческое свойство, в котором вроде бы коренится его тайна, — сознание. Тогда возникает вопрос: можно ли считать разум коренным и уникальным свойством человека? В самом деле, если можно смоделировать умственные процессы, создать умные машины…

Перелистаем страницы фантастических сочинений. Бунт машин. Кибернетическое сознание, завоевывающее мир. Обмен разумов. Универсальное оружие, созданное на базе новейших открытий. Полное преображение быта. Расщепление личности. Вмешательство в генную природу человека. За фантастами потянулись философы, социологи, экономисты… Прогнозов «автоматизированного бытия» теперь уже и не счесть… Сегодня слова и словосочетания: автоматизация, кибернетизация, роботизация, микропроцессорная революция не только прочно вошли в наш лексикон, но и воплощаются в конкретных новейших технологиях.

Теперь речь идет не о том, можно ли обойтись без автоматизированной техники. Современная технология преображает производство и весь уклад жизни. Торжество разума? Но вот предостережение — над городом летает электронная страж-птица. Она призвана решить одну из сложнейших проблем, стоящих перед человечеством, — исключить преступность из жизни общества. Едва злоумышленник отваживается погубить жертву, как «умная птица», в которую введено самообучающееся устройство, поражает потенциального преступника электрическим зарядом. Подумать только, устранение многовекового социального явления — преступности — заключено в фунте нержавеющего металла, кристаллов и пластмассы!

О страж-птице пишет известный американский писатель-фантаст Роберт Шекли. Автор предостерегает против грядущей идеализации автоматов. Он раскрывает парадоксальную картину: страж-птицы, действуя по заданной логике, обрушивают свои кары не на преступников, а на мясников, охотников; они парализуют нормальное течение жизни. Логика автоматов плохо согласуется с реальной жизнью, где далеко не все подчиняется абстрактным рассудочным операциям.

Финал рассказа Шекли «Страж-птица» носит характер провозвестия. Для уничтожения страж-птиц сконструированы самоуправляющиеся механизмы — ястребы. Автоматы порождают новые автоматы, но проблема устранения преступности оказывается неразрешимой. Новая техника обеспечивает новый виток автоматизации, но при этом порождает нечто пугающее. Возникает одномерная, самое себя порождающая логика. Научно-технический прогресс, разъясняет через фабулу своего рассказа Р. Шекли, готовит человечеству много неожиданностей. Нельзя доверяться универсальной мощи разума как якобы универсальной способности человека.

Да можно ли считать разум коренным и уникальным свойством человека? Не демонстрирует ли он предельную неспособность к рациональности, трезвости? Кстати, в современной психологии все чаще звучит мысль: не стоит ли рассматривать шизофрению как норму? Да что там психологи! Попробуем реконструировать критику разума, как она реализуется, например, у французских «новых философов». Именно разум, по их мнению, как способность человека к отвлечению от реальности имел — по крайней мере в европейской истории — отягчающие последствия. Во всеохватывающих системах мысли разум стал роковой силой. Рациональная деятельность человека обнаружила себя как насильственная и злонамеренная, направленная на подчинение мира. Разум вообще материализуется в недвусмысленно агрессивную силу. Он не только завоевывает личность изнутри, но и — помимо ее желания и участия — подчиняет извне, насильственно диктует свои неукоснительные истины.

Разум захватил уже не только мир индивидуальной души. Он покорил мир всеобщей истории. Нации сами воздвигли над собой «статую командора», которая в мирные спокойные времена позволяет народам веселиться у ее подножия, но грозно оживает в кризисные моменты, внезапно прерывая веселье и показывая свою истинную сущность.

Однако стоит ли воспроизводить эти эпатирующие нападки на человеческий разум? Возможно ли вслед за «новыми философами» оценивать способность человека мыслить как предательство человеческой жизни, тогда как именно в акте мысли он возвышается над условиями своего человеческого бытия? Но ведь конструирование человека по принципу машины, путем моделирования сознания действительно подрывает все представления об уникальности человека. Что же специфически человеческого останется в новом виде, который явит моделирующий потенциал сознания? Интеллект, интеллект, интеллект… Но разве человек только машина? Если даже сделать такое допущение, то следует добавить: особая машина, которая благодаря своим свойствам способна страдать, обнаруживать добросердечие, проявлять благородство, демонстрировать волю…

• [1] Эразм Роттердамский. Похвала глупости. М., 1991.