Франция. 
Музыка, театр, история, философия, живопись, наука

Жизнь Мольера

Театралы, жалующиеся на современные условия театральной жизни, в огромном большинстве вряд ли помнят о тех трудностях и невзгодах, которые приходилось преодолевать актерам и драматургам в XVII веке. Больше, чем кому-либо другому, следует им прочесть недавно вышедшую книгу о Мольере — собранные Г. Мишо подлинные документы о жизни талантливого актера и гениального писателя^[1]. Красноречивее любой художественной биографии говорят эти неподдельные и неприкрашенные ничем свидетельства о том, как приходилось Мольеру вести свою работу, которой мешало все — начиная с общих воззрений его современников на театр и кончая неблагожелательством и кознями личных его недругов и соперников.

Когда молодой Жан Баптист Покелен, променявший тогу адвоката на костюмы итальянской комедии и взявший себе псевдоним Мольера, приехал в Нант, в 1648 году, с артистами труппы Дюфрена, находящейся под покровительством герцога д’Эпернона, он узнал, что по распоряжению городских властей артистам выступать в Нанте запрещено.

С 23 апреля по 17 мая прожил Дюфрен со своей труппой в городе, тщетно пытаясь получить разрешение на постановку какой-либо пьесы. Только 17 мая удалось добиться самому Дюфрену этого разрешения, и то при условии, чтобы «комедианты» представили предварительно пьесу на рассмотрение тех же местных властей, вряд ли много смысливших в итальянских комедиях или трагедиях Корнеля. Представленная ими «комедия» была одобрена, но только на одно представление, после которого артистам пришлось покинуть столь гостеприимный Нант.

Вряд ли была более приятной и внутренняя жизнь труппы Дюфрена (вскоре ставшей труппой самого Мольера). Об этом свидетельствует контракт, заключенный между собой артистами «Иллюстр Театр» за пять лет до описанных событий, когда они еще не смели мечтать о каком-либо высоком покровительстве. Контракт этот строго ограничивал свободу членов труппы, хотя, конечно, во имя «разумной свободы каждого из них». Сравнительными привилегиями пользовались только организаторы труппы: Мольер, Клорен и супруги Бежар, имевшие право сами выбрать себе роли и репертуар театра. Остальные актеры, в сущности, не имели права выбора. Никто из них не мог выбыть из труппы, не предупредив об этом за четыре месяца. Кроме того, если причины их ухода признавались неосновательными и «злостными», они не получали своей части из прибылей театра. Доходы эти, впрочем, вряд ли были значительны, так как власти постоянно запрещали спектакли, а в июле 1645 года Мольеру пришлось даже сесть в тюрьму Шатле за неуплату поставщику свечей Антуану Фоссе. Только благодаря незначительности задолженной суммы двери тюрьмы раскрылись перед Мольером раньше срока, 4-го августа.

Но игра актеров все же привлекала публику и внимание вельмож, любивших иметь у себя «придворных шутов». Благодаря этому «Иллюстр Театр» и стал вскоре труппой герцога д’Эпернона, а семь лет спустя труппой принца Конти. Последний был настоящим театралом (он даже написал «Трактат о комедии и спектаклях», что было воспринято церковью как явное вольнодумство). Все же и у него Мольеру с товарищами пришлось претерпеть немало. Их игра не понравилась госпоже де Кальвином, любовнице Конти, которая предпочла им труппу Кормье; и лишь благодаря присутствию в труппе артистки дю Парк^[2], увлекшей принца не одной игрой, артисты Мольера остались под высоким патронажем.

Уже в то время, вследствие странствований по провинции, игра и пьесы Мольера (написанные им для своих актеров) пользовались немалой известностью. Но известность эта не всегда была сопряжена с положительной их оценкой. Николай Шорье, приветствовавший Мольера в своей «Жизни Буасса», был одним из немногих истинных ценителей. Зато слухи, собранные в «Истории» Таллемана де Рео, имели широкое распространение. По этим слухам вся популярность Мольера была порядка скандального и основана на его романе с Женевьевой Бепар, одной из актрис его же труппы.

Только в 1658 году попал Мольер в свой родной Париж, где и выхлопотал себе и своему театру покровительство Месье, брата короля^[3], и 300 ливров жалованья каждому артисту. Ла Гранж, ведший дневник труппы, отмечает, что эти 300 ливров уплачены не были. Но и на этом не кончились мытарства служителей Талии. Театр Пети-Бурбон, отведенный им, был разрушен через два года по постановлению королевского интенданта Ратабона, решившего расширить Лувр за счет театра. Мольер ходатайствует перед самим королем и добивается чести не малой: ему отводят для спектаклей залу Пале-Руайяль. Мольер настолько поглощен работой в новых, сравнительно благоприятных условиях, что отдает ей все свое время. О личной его жизни в это время почти не сохранилось данных. Роман с Мадлен Бежар, по-видимому, кончен. Зато Шапель в письме к Мольеру упоминает о некоей мадемуазель Мену, очевидно, являющейся ни кем иной, как дочерью Женевьевы — Арманд Бежар, будущей женой писателя. Мольер, по всей вероятности, уже думал об этом браке, так как выговорил себе в 1661 году две доли в дележе выручки театра — «для себя и для жены, если он женится».

Брак этот не принес Мольеру счастья, но послужил новым поводом для распространения о нем скандальной молвы. Злые языки утверждали, что Арманд — дочь самого Мольера. Кроме того, образ жизни Арманд способствовал, по-видимому, слухам самым черным. Гишар, интендант Месье, отзывался о ней уже после смерти великого писателя, как о «бесчестнешей из всех бесчестных». «Ни для кого не секрет, — пишет он, — что до замужества она жила в преступной проституции, а после брака — в постоянном и открытом адюльтере».

Между тем, репутацию Мольера в это время следовало бы особенно щадить, так как его враги пользовались всем, чтобы уменьшить его популярность актера и уже начинавшуюся славу драматурга. Начиная с первого представления «Жеманниц», успех его все рос, но росла также и недоброжелательность критиков-конкурентов. Эпиграммы, пародии, разоблачения в прозаической, стихотворной и даже драматической форме сопровождали каждую его пьесу. Особенно был распространен упрек в плагиате. И «Жеманниц», и «Мнимого Рогоносца», и «Школу Мужей» он якобы целиком списал со старых итальянских комедий. Упрекали его также — и этот упрек преследовал его всю жизнь и даже после смерти — в том, что, будучи не в силах одолеть трагические роли, он унизился до фарса. Как известно, актеры комедии считались в XVII веке чуть ли не еретиками, подлежащими отлучению от церкви, хотя их представлениями увлекались и знать, и простой народ.

И похвалы, и упреки Мольеру удвоились в 1663 году, после появления на сцене «Школы Жен». Эта пьеса вызвала в придворных литературных кругах того времени целую полемику, вошедшую в историю под именем «Спор о Школе Жен». Многочисленные критики и ответы на критику писались, печатались и даже представлялись на сцене. В этих пьесах сам Мольер постоянно выводился под именем К. Д., как неудачный актер-комик и посредственный писатель-ретроград, внушавший публике, что женщины существа низшего порядка. Зато в этот же период удостоился Мольер похвалы Буало, признавшего его «выше Корнеля и даже Расина».

Дальнейшая деятельность Мольера уже давно изучена и освещена биографами и историками литературы. От «Школы Жен» к «Тартюфу» и от «Тартюфа» к «Мизантропу» — все возрастающий успех у публики и у некоторых литераторов-друзей (к этому времени относится дружба его с Буало, Расином и Лафонтеном) и не прекращающаяся травля со стороны завистников. Всем известно, как обернулся для автора успех «Тартюфа» — едва ли стоивший ему отлучения от церкви (сама же пьеса была предана анафеме после второго представления). Но и «Дон Жуан» вызвал у ложных защитников не меньшее негодование. Некий Рошемон отзывается об этом произведении как о восхвалении безбожья и лицемерия в образе самого Дон Жуана, злостности вольнодумия в лице его слуги. Наконец, в конце шестидесятых годов, появляется под псевдонимом «Булочник из Шальоссе» пьеса «Ипохондрик Эломир», являющаяся одновременно злостной пародией на «Мизантропа» и обвинением Мольера (выведенного под именем Эломира) во всех возможных прегрешениях.

• [1] Michaut G. Moliere raconte par ceux qui l’ont vu. Paris: Stock, 1932.
• [2] Другое написание — Дюпарк (прим. Е. Д.).
• [3] Месье — брат короля Людовика XIV (прим. Е. Д.).