Исторические заливы. 
Морское право в 2 т. Том 1. Международное публичное морское право

Попытка фиксации данного международно-правового понятия делалась еще на Гаагской конференции 1930 г.^[1], однако первое одобрение экспертов проект положений об исторических заливах нашел лишь в 1958 г. и был включен в Конвенцию о территориальном море и прилежащей зоне 1958 г.

В КМП-82 рассматриваемый термин употребляется в двух случаях:

1) когда указанные пространства исключаются из сферы действия ст. 10, т. е. на них не распространяются положения, установленные для обычных заливов, о которых шла речь выше;

2) когда речь идет о спорах, связанных с применением ст. 15 (делимитация территориального моря между государствами с противолежащими или смежными побережьями) и ст. 74 (делимитация ИЭЗ между государствами с противолежащими или смежными побережьями).

Привлекательность правового режима исторических заливов — полный национальный суверенитет — побудил не одно прибрежное государство пойти на объявление некоторых заливов историческими, хотя это часто вызывает протесты других государств, среди которых наибольшую активность проявляют США, заявившие дипломатические протесты 13 странам, исторические заливы которых, по мнению американского правительства, не удовлетворяют международно-правовым стандартам, а по отношению к шести из таких притязаний США проводили операции по программе FON (программа «обеспечения свобод открытого моря»). С 1979 г. к дипломатическим демаршам как «инструментам» программы прибавились военно-морские операции, включающие плавание и полеты американских военных кораблей и самолетов в спорных районах с целью демонстрации права на реализацию свобод открытого моря. Программой охвачены водные пространства, на которые претендуют 50 стран. С конца 1960;х гг. наиболее энергично эта программа применялась к СССР как в отношении установленных исходных линий, так и в отношении объявленных СССР историческими заливов, особенно в Арктике.

В материалах III Конференции ООН мы находим лишь три положения, относимых к «инструментам» оценки правомерности объявления государством того или иного залива историческим:

• — значение залива и его эксплуатация только одним объявляющим государством;
• — историческая длительность такого использования;
• — признание других государств.

Анализ основных международно-правовых источников позволяет констатировать отсутствие каких-либо указаний на толкование этих элементов. В обширных материалах подготовки к Конференции по морскому праву 1958 г.^[2] мы можем отыскать некоторые важные применительно к рассматриваемому понятию положения. В частности:

• 1. Изначальная идея теории исторических заливов была в том, чтобы исключить применение общего правового режима, устанавливаемого к заливам (в связи с принятием Конвенции 1958 г.), которые уже исторически эксплуатировались государством как внутренние воды. Иными словами, идея заключалась в том, чтобы нормы вновь принимаемой Конвенции не «разрушили» сложившуюся историческую практику.
• 2. Вводимое понятие должно было исключить притязания прибрежных государств на те акватории, которые исторически реально ими не эксплуатировались, т. е. в основе теории правомерности установления «исторических вод» подразумевался принцип: «эта бухта принадлежит мне, потому что она либо всегда мне принадлежала, либо принадлежит определенное время».

В ст. 4 Договора от 2 февраля 1897 г. между Соединенным Королевством и Венесуэлой указывалось, что «владение за давностью 50 лет является достаточной гарантией принадлежности». В арбитраже Палмаса (Palmas) обсуждался 73-летний период, в арбитраже Чамизала (Chamisal) — 47-летний. Впервые суверенные права на континентальный шельф, вызвавшие множество протестов, были заявлены в Англо-Венесуэльском договоре 1942 г. и в Декларации Трумэна 1945 г. Но не прошло и 20 лет, как эти права были признаны в качестве норм международного права и зафиксированы в тексте Женевской конвенции о континентальном шельфе 1958 г.¹

Примечательно, что Международный суд, рассматривавший в 1951 г. англонорвежский спор относительно порядка установления территориальных вод, пришел к выводу, что норвежская система ограничения территориальных вод применялась твердо и беспрерывно с 1869 г., что не вызывало возражений со стороны других государств, а Великобритания более 60 лет не выступала против норвежской системы исходных линий и только 27 июля 1933 г. представила меморандум, в котором заявила свой первый формальный протест. Исходя из этого Международный суд признал правомерным норвежский декрет 1935 г. и отклонил британские притязания как несостоятельные^[3][4].

Изучение иных национальных правовых источников не позволяет определить критерии отнесения «длительности» эксплуатации пространств, относимых к «историческим». Доктринальные источники не столько проясняют, сколько запутывают ответ на этот вопрос. Некоторые авторы вводят понятие «приобретенная давность», другие говорят о «незапамятности времен» и т. д. Так, с точки зрения Оппенгейма и Лаутернахта, приобретательную давность^[5] в международном праве можно определить как «приобретение суверенитета над территорией в результате непрерывного и ненарушенного суверенитета над ней в течение такого периода, какой нужен для создания под влиянием исторического развития общего убеждения в том, что настоящее положение вещей согласуется с международным порядком»^[6]. Л. Ж. Буше считал, что «применение термина „владение с незапамятных времен“ указывает, по-видимому, на то, что притязания на исторические заливы можно было бы оправдать только в том случае, если суверенитет над водным районом сохранился с того времени, когда свобода морей еще была ограничена»^[7]. Буркен также применял этот термин и указывал на то, что «незапамятность» означает «восхождение к далекому прошлому»^[8].

Этот перечень мог бы быть продолжен, однако с той же эффективностью: применяемые учеными пояснения создавали красивые словесные формы, из которых не следовало ясных и четких критериев.

Такой же вывод можно сделать и анализируя понятие «признание других государств». Что это означает? Похвалу по поводу объявления другим государством того или иного залива историческим, отсутствие формального протеста или отказ от посылки в его воды военных кораблей, как это предусматривала упоминавшаяся выше программа США FON?

Некоторые из известных ученых (например, Буркен^[8], Малек) указывают на важность отсутствия возражений и претензий со стороны других государств, Джессен.

говорит о ярко выраженном согласии, а Жизель просто упоминает согласие как необходимое условие признания историчности.

Справедливости ради следует отметить, что некоторые научные авторитеты упоминают в своих работах еще две составляющие рассматриваемого элемента: «эффективность осуществления своих прав в исторических заливах» и их «особое географическое положение». Так, Л. Буше считает, что установление территориальных притязаний в международном праве означает:

• а) явно выраженное заявление о праве на суверенитет;
• б) фактическое осуществление правил, на которых основывается притязание компетентных властей государства¹.

Показателем эффективности государственной власти являются законодательные и административные меры, ясно показывающие, что данное государство считает рассматриваемый район исторического залива неотъемлемой частью своей территории. Например, эффективное осуществление суверенитета может реализовываться в сборе налогов, отчетах о переписи, составлении топографических обзоров, передаче концессий в эксплуатацию, регулярном контроле со стороны армии, флота и полиции, а также в осуществлении фактической судебной юрисдикции.

Отмечая сложность однозначной детерминации рассматриваемого выше элемента, мы вместе с тем считаем вполне оправданными выводы о том, что под историческим следует понимать залив, пункты естественного входа в который могут быть соединены прямой исходной линией с отступлением от правил, установленных в ст. 10 КМП-82. Владение с незапамятных времен таким заливом означает:

• — принадлежность его берегов к территории государства, устанавливающего такой его статус;
• — осуществление реальных притязаний на его пространства за счет регулярного контроля всех видов деятельности по эксплуатации его ресурсов и пограничной охране;
• — такая длительность указанных притязаний, что невозможно представить доказательства иной ситуации или иного владельца и не существует лиц, которые могут предъявить Международному суду доказательства об ином использовании или владении указанными морскими пространствами.

Определение последней позиции сделано на основе изучения материалов 1902 г. по арбитражному спору между Австрией и Венгрией о прохождении границы в районе озера Мер (de La’Mer).

• [1] Boggs S. Wh. Delimitation of the territorial sea // The American journal of international law. 1930.No. 3. P.311.
• [2] UN Conference on the Law of the Sea. Official Records. Vol. 1; Preparatory Documents Geneva24 February — 27 April 1958.
• [3] Boggs S. Wh. Delimitation of the territorial sea // The American journal of international law. 1930, No. 3. P. 28.
• [4] Николаев A. H. Проблема территориальных вод в международном праве. М.: Госюриздат, 1954.С. 126.
• [5] В 1925 г. Институт международного права принял приобретательную давность в качестве принципа, приемлемого в международном праве, хотя дальнейшего развития применительно к историческим водам этот принцип не получил.
• [6] Буше Л. Ж. Режим заливов в международном праве, Leiden-1963 / ЦВМБ. Центральное научнопереводное бюро ВМФ: пер. Л., 1966. С. 384.
• [7] Там же. С. 384.
• [8] Там же. С. 308.
• [9] Там же. С. 308.