Суперсегментная фонетика. 
Современный русский язык. 
Фонетика. 
Орфография. 
Лексикология. 
Словообразование

Выше, в разд. 1.1.2, уже были описаны различия между сегментными и суперсегментными (или просодическими) единицами, затем рассмотрены все признаки, формирующие такую сегментную единицу, как звук. Оказалось, что появление многих звуков в определенных позициях обусловлено еще и суперсегментными признаками; что звук стоит в тесной связи с единицами более сложного устройства — суперсегментными: слогом, фонетическим словом, синтагмой и фразой.

Слог

Слог — последовательность звуков, минимальная произносительная единица речи, поскольку все рассмотренные выше звуки возможно в нормальных артикуляционных условиях произнести только в составе слога. Хотя у лингвистов до сих пор нет единого мнения по поводу природы слога вообще и русского слога в частности, очевидно, что в основе слога лежит слогообразующий звук, при помощи которого можно без труда артикулировать сплошной речевой ноток. В самом общем случае слогообразующий звук — гласный, хотя существуют и слоговые согласные, находящиеся на периферии слогообразования, особенно в русском языке. Существуют также неслоговые гласные, отличающиеся от слоговых сверхкраткостью.

Итак, нормальный русский слог — гласный, точнее гласный — это центр, или вершина, русского слога. Все остальные звуки (согласные и неслоговой гласный [и]) располагаются в речевом потоке между этими вершинами.

Самой распространенной теорией русского слога является сонорная, предложенная Р. И. Аванесовым и развитая М. В. Пановым. Согласно данной теории русский слог — это волна сопорпости (звучности), и гребень волны составляют наиболее сонорные звуки, т. е. в подавляющем большинстве — гласные. За минимальную условную единицу звучности М. В. Панов предложил принять 1 — ею обладают шумные глухие согласные; звучностью 2 характеризуются шумные звонкие; сонорные согласные имеют звучность 3; гласные — 4. Звучность находящегося между гласными и согласными [и] можно обозначить числом 3,5. Тогда слог как волну сонорности можно изобразить в виде графиков, как показано на рис. 1.6 и 1.7.

Рис. 1.6. Слоговая структура слова ветрогоны.

Как видно на рис. 1.6, вершины слова ветрогоны составляют гласные (в зависимости от длительности в соответствии с «формулой Потебни» они обозначены кругами разных размеров), и таких вершин четыре. У слов, имеющих в своем составе сонорные в позиции оглушения/вокализации, слоговая структура, если не учитывать этих позиционных изменений, изменчива, что показано на рис. 1.7.

Рис. 1.7. Слоговая структура слова театр.

В соответствии с теорией сонорности у слова театр три слога, причем последний образуется согласным [р], который выступает в несвойственной для согласных слогообразующей функции. Поэтому он или вокализуется, и тогда у слова появляется полноценная вершина в виде дополнительного заударного гласного звука, или оглушается, и тогда полноценных вершин остается две.

С точки зрения структуры слог характеризуется наличием обязательного ядра (гласного или слогового согласного), инициали — неслоговых звуков, предшествующих ядру, и финали — неслоговых звуков, следующих за ядром. Если у слога есть инициаль, он называется прикрытым, если отсутствует — неприкрытым. Если имеется финаль, то такой слог закрытый, а если финаль отсутствует — открытый.

Отдельная проблема связана со слогоразделом — границами между слогами: в естественном речевом потоке границ между слогами в русском языке нет (за исключением двух случаев), как нет их между отдельными звуками, составляющими слоги. Однако все фонетисты XX в., касавшиеся проблемы русского слога, стремились выработать правила слогоделения, т. е. казалось бы, искали границы там, где их нет. Это не случайно, поскольку слогоделение в русской речи возможно, но не в естественных ее формах, а в специальных: при скандировании, при зове, диктовке по слогам и в особых эмоциональных режимах произношения. Кроме того, у всякого носителя языка есть интуитивное представление о том, что слово можно поделить на слоги, тем более что в основе русской графики и обучения ей лежит слоговой принцип (впрочем, смешивать понятия фонетического и графического слога ни в коем случае нельзя). Сложность состоит в том, что сами носители языка (нелингвисты) проводят слогораздел по-разному, в зависимости от возраста, уровня образования, даже диалектной принадлежности.

Остановимся на одной, наименее противоречивой системе слогоделения, которая также связана с теорией сонорности: границы между слогами можно проводить в местах падения звучности, а если на одном участке звучность падает несколько раз, то в месте наиболее резкого ее падения. Например, рассмотренное выше слово ветрогоны должно делиться на слоги только так:

[ в’ытра^ь;г6:ны] — согласный сегмент [ г], находящийся в яме звучности, следует отнести к слогу с вершиной [ а^ъ], а нс [ь), поскольку от последней к этому сегменту звучность падает, а после него возрастает, и значит, начинается следующая волна, т. е. следующий слог.

Если шумный глухой и сонорный согласные поменять местами, то изменится и потенциальная слоговая граница:

картон [ка^ър!тон] — звучность падает от [р] к [т], а после [т] только возрастает; кроме того, падение звучности от [а^ъ] к [р] составляет 1, а от [р] к [т] — 2, значит, слоговая граница может быть проведена именно между последними, а не иначе (например, так: [ка^ртои] — в живой речи такое слогоделение все равно встречается).

В тех случаях, где на нескольких смежных участках звучность падает одинаково, слогораздел может быть поставлен на любом из них, например: кардан [ка^ъ1рдан] или [ка^ър;дан], кайман [ка^ъ!иман] или [ка^ъи:ман] и т.н.

Парадоксальным образом теория сонорности, если применять ее к слогоделению, никак не диагностирует два случая, где границы между слогами реально проявлены:

• 1) слогораздел между двумя соседними гласными близкой артикуляции, возникающий при зиянии (стечении гласных), в таких словах, как театр [т'и^с|атр], коартикуляция [ко|а^ърт’икул’ацыиъ], неэтично [н'ь|и^ет’йч’нъ] и т. п. (однако в слове шлагбаум [шла^ъгба!ум] границы между гласными уже нет, а в старшей норме произношения здесь вообще мог быть восходящий к немецкому источнику дифтонг |ау], ср. рифму А. Блока шлагбаумами — дамами). Дело в том, что при зиянии между гласными, близкими по артикуляции, практически всегда возникает пограничный сигнал в виде гортанной смычки [?] (см. разд. 1.3.3.4);
• 2) слогораздел между имплозивным и последующим взрывным или аффрикатой, возникающий благодаря задержке артикуляции, которая и составляет саму имплозивность: поддам [па^ъд|дам] (ср. подам [па^ъ!дам]), об борт [а^ъб|борт] (ср. аборт [а^ъ16орт]) и т. п.

Многофакторный, учитывающий слабые и сильные стороны разных теорий слога алгоритм слогоделения разработал С. В. Князев в рамках теории оптимальности^[1]. Он же подробно рассмотрел явление ресиллабификации — перераспределения сегментов (звуков) между слогами как внутри одного слова, так и на стыке слов, когда последний звук одного слова может относиться к слогу, начинающему следующее слово. Например, в слове брат [брат], если рассматривать его изолированно (но крайней мере перед паузой), сегмент [т] относится к слогу с вершиной [а], а в словосочетании брат Ивана [бра!т ы;ва;нъ] — уже к слогу с вершиной [ы], который принадлежит другому слову. Об этом свидетельствует коартикуляция — взаимовлияние гласных и согласных в пределах одного слога: именно потому, что [и] оказался непосредственно после твердого согласного [т], он отодвинулся назад и перешел в [ы].

На ресиллабификации основано такое явление в стихотворной речи, как сдвиг — перераспределение звуков (и даже целых слогов), приводящее к изменению смысла — случайному (и тогда такой непреднамеренный сдвиг оказывается недостатком стиха) или преднамеренному (тогда это отдельный поэтический прием).

Ср. характерный пример из воспоминаний Л. Брик о В. Маяковском: «Ему не нравилось „век уж мой измерен“, звучащий, как „векуш“, и он читал эту строку по-своему». Или, например, в «Евгении Онегине» строка Со сна садится в ванну со льдом может быть воспринята как Сосна садится в ванну со льдом.

Сдвиг в качестве основного приема используется в современной комбинаторной поэзии, особенно в таком ее жанре, как «равнобуквица». Ср. двустишие Сергея Федина, в котором обе строки звучат почти абсолютно одинаково, но совершенно различны по смыслу:

Шлюхе, рискуя, [шл'^ух'ь р’искуиа^ъ//.

Шлю хереску я. шл’у х’ьр’и^сску иа^ъ//].

• [1] См.: Князев С. В. О критериях слогоделения в современном русском языке: теорияволны сонорности и теория оптимальности // Вопросы языкознания. 1999. № 1. С. 84—102.