Предмет организационных договоров, смешанных и некоторых видов непоименованных договоров

Организационные договоры не регулируют отношения, направленные на получение имущества или имущественных прав, они направлены на урегулирование субъектами общих вопросов совершенствования взаимосвязанной деятельности, создавая условия и предпосылки для повышения упорядоченности заключения и исполнения имущественных договоров, то есть таких договоров, к которым применимо понятие рыночной или меновой стоимости.

В настоящее время единообразного подхода к пониманию организационных договоров не выработано. Б. И. Путинский формулирует организационный договор как соглашение об упорядочении взаимосвязанной деятельности двух и более лиц, определяющее процедуру возникновения и общие условия исполнения конкретных имущественных обязательств в последующем, и (или) мерах, направленных на повышение эффективности этой деятельности^[1]. Отмечая достоинства приведенного определения, С. Ю. Морозов предлагает закрепить, что «по организационному договору стороны обязуются выполнить определенные договором совместные действия, направленные на возникновение иного гражданскоправового обязательства между теми же либо иными лицами и (или) на его исполнение в соответствии с условиями организационного договора»^[2].

Среди организационных договоров Л. Г. Ефимова выделяет рамочные договоры.

Рамочный договор — договор, направленный на организацию длительных деловых связей в виде потока разнообразных деловых отношений, для чего требуется заключение договоров-приложений, отдельные условия которых согласовываются в базовом договоре. Причем договоры-приложения чаще всего заключаются между теми же сторонами, что и базовый.

От предварительного договора рамочные, на наш взгляд, отличаются длящимся характером отношений. Ст. 429 ГК РФ определяет, что по предварительному договору стороны обязуются заключить в будущем договор о передаче имущества, выполнении работ, оказании услуг (основной договор) на условиях, предусмотренных предварительным договором. Предварительный договор должен содержать условия, позволяющие определить предмет и другие существенные условия основного договора, а также срок, в который стороны обязуются заключить этот основной договор. Подтверждением этому служат и примеры судебной практики.

Гражданка С. обратилась в суд с иском к гражданке В. о понуждении к заключению договора купли-продажи жилого дома, регистрации сделки купли-продажи и перехода права собственности. Исковые требования мотивированы тем, что 14.05.2007 истец и ответчик заключили предварительный договор купли-продажи спорного жилого дома. Согласно условиям данного договора стороны обязались в будущем заключить договор купли-продажи, ответчик получил от истца 40 000 руб. в качестве задатка за дом в обеспечение последующего договора купли-продажи, стоимость спорного дома стороны оценили в 70 000 руб. Кроме того, 19.01.2007 ответчик получил от истца 3 000 руб., в феврале 2007 года — 5 000 руб., 6.02.2007 — 20 000 руб. Оставшуюся сумму 2 000 руб. истец согласен передать ответчику при подписании основного договора. Гражданка В. не отреагировала на телеграфные предложения гражданки С. заключить основной договор, отказалась продавать ей дом за 70 000 руб., в то время как С. с разрешения В. вселилась в спорный дом, сделала в нем ремонт, проживает в нем, поддерживает его в нормальном состоянии.

Отказывая в удовлетворении исковых требований, суд первой инстанции исходил из того, что на момент заключения предварительного договора право собственности на спорный дом за ответчиком зарегистрировано не было, и данный дом являлся самовольной постройкой. Таким образом, по мнению суда первой инстанции, в силу ст. 167, 168 ГК РФ такая сделка является ничтожной, не влечет юридических последствий, за исключением тех, которые связаны с её недействительностью, и оспариванию не подлежит.

Кроме того, суд указал, что при заключении предварительного договора сторонами не согласованы существенные его условия относительно предмета договора, а именно общей площади дома.

Судебная коллегия не согласилась с данными выводами суда первой инстанции, отменив решение, указала следующее.

П. 6 предварительного договора, заключенного между истцом и ответчиком, установлена цена продаваемого дома — 70 000 руб. Стороны договорились, что цена остается неизменной. Денежные средства в сумме 68 000 руб. гражданка С. передала гражданке В. частями.

До заключения договора купли-продажи В. вселилась в дом и проживает в нем до настоящего времени, что не оспаривается ответчицей. Из условий предварительного договора (п. 13) и обстоятельств дела следует, что стороны предполагали заключить основной договор купли-продажи дома после оформления продавцом права собственности на спорный жилой дом.

Гражданка С. дважды обращалась к В. о заключении договора купли-продажи, однако договор не был заключен. Из объяснений истца и показаний свидетелей следует, что В. уклоняется от заключения основного договора купли-продажи, от государственной регистрации договора и перехода права собственности на спорный жилой дом. Из объяснений В. в судебном заседании следует, что она по-прежнему желает продать дом, но по другой стоимости.

Поскольку С. свои обязательства по предварительному договору купли-продажи исполнила, а В. уклоняется от заключения договора купли-продажи жилого дома и всех последующих действий, связанных с данным заключением, исковые требования подлежали удовлетворению полностью.

Выводы суда первой инстанции о ничтожности предварительного договора купли-продажи и о не согласованности предмета договора не соответствуют фактическим обстоятельствам дела.

Из содержания ст. 429 ГК РФ следует, что к предварительному договору применяются только правила о форме основного договора. По своей правовой природе предварительный договор предполагает возникновение обязательства в последующем. Предварительный договор не является сделкой с недвижимостью, его предметом является обязательство сторон по поводу заключения будущего договора, а не обязательства по поводу недвижимого имущества. В данном случае стороны предварительного договора условились о заключении основного договора купли-продажи после оформления продавцом права собственности на спорное жилое помещение^[3].

Если целью предварительного договора является заключение основного договора, как правило, при наступлении какого-либо условия (скажем, предварительный договор купли-продажи квартиры, где заключение основного договора поставлено в зависимость от выдачи банком кредита покупателю), то в рамочных договорах предусматривается обычно заключение нескольких договоров, их вид и содержание заранее сторонам не известно. На практике довольно часто заключаются соглашения, в которых стороны договариваются о длительном сотрудничестве в определенной сфере деятельности с целью повышения организованности взаимодействия, что дает непосредственный экономический эффект. Такие договоры, как правило, являются непоименованными, т. е. не урегулированными ГК РФ, и получают самые различные названия: «договоры о сотрудничестве» или «генеральные соглашения» и т. п. Их определяют как рамочные договоры, поскольку они оставляют некое неурегулированное пространство для будущих соглашений сторон^[4].

В литературе высказывалась точка зрения, что предметом рамочных договоров выступает заключение договоров-приложений. При этом указывалось, что чтобы признать достигнутое сторонами соглашения о предмете, необходимо указать, какой вид договора в будущем будет заключен (купли-продажи, подряда или иной), а также сколько таких договоров-приложений будет^[5]. На наш взгляд, такое понимание предмета рамочного договора неприемлемо в силу длящихся отношений сторон. Причем отношения эти носят, как правило, экономический, а значит, нестабильный, динамичный характер, следовательно, определить вид и количество договоров на начальном этапе невозможно.

При определении предмета рамочного договора, что особенно выделяет Л. Г. Ефимова, следует учитывать, что речь ведется о договоре, предназначенном урегулировать комплексную экономическую операцию, которая будет проводиться долгое время. Поэтому, по ее мнению, предмет рамочного договора — это организация сотрудничества сторон в определенной сфере деятельности^[6]. Остается непонятным, о чем именно, о какой организации надо прийти к соглашению сторонам, чтобы их договор был признан заключенным. Что именно понимается под организацией сотрудничества? Ведь фактически ее можно рассматривать как весь комплекс прав и обязанностей, составляющих содержание данного договора как правоотношения. Поэтому оправданнее прийти к соглашению по поводу той цели, ради которой стороны и стремятся заключить договор, на основе которых и будут строить дальнейшие свои отношения.

Интересно, что многие авторы к числу рамочных договоров относят и договор банковского счета^[7]. Свою позицию они обосновывают исходя из смысла ст. 845 ГК РФ, согласно которой «по договору банковского счета банк обязуется принимать и зачислять поступающие на счет, открытый клиенту (владельцу счета), денежные средства, выполнять распоряжения клиента о перечислении и выдаче соответствующих сумм со счета и проведении других операций по счету». При этом под предметом данного договора предлагается понимать организацию будущих расчетных и кассовых операций.

Действительно, при заключении договора банковского счета сторонам заранее неизвестно, какие именно операции предстоит осуществлять банку, в какие сроки и в каком количестве. Но здесь, по нашему мнению, наблюдается подтверждение в отстаиваемой, в частности автором Ефимовой Л. Г., позиции относительно того, что предметом рамочных договоров не могут выступать заключаемые в будущем договоры-приложения. Так, если предметом рамочных договоров выступают договоры, то расчетные и кассовые операции, являясь разновидностью сделки, к договорам не относятся. Хотя обязанность банка выполнить конкретную расчетную или кассовую операцию возникает только при выполнении клиентом определенных встречных обязанностей (например, банк обязан осуществлять дебетовый перевод при соответствии поручения клиента действующему законодательству и договору банковского счета; кредитовые переводы при наличии остатка на счете и при соответствии поручения клиента законодательству и договору банковского счета), все-таки данные действия договором признаваться не будут.

Интересно, что Б. И. Путинский договор банковского счета относит не к рамочным, но к организационным договорам. Организационная роль этих договоров проявляется в том, что «организационные условия договора банковского счета предполагают неопределенную множественность расчетных операций. Договор сохраняет свою целостность и неизменность, несмотря на любое число осуществленных по счету платежей»^[8].

Возражая против такого понимания правовой природы договоров банковского счета, В. В. Витрянский утверждает, что данный договор должен рассматриваться как разновидность договора на оказание услуг, а предметом договора банковского счета будет являться оказание банком владельцу счета определенных банковских услуг^[9]. Представляется все же, что здесь речь идет о предмете договора как правоотношения, в противном случае относя предмет к существенным условиям договора-сделки, становится неясно, каким образом стороны должны прийти к соглашению по поводу оказания банком владельцу счета услуг: по поводу вида услуги, процесса оказания, согласия на сам факт оказания услуги или иного. На данный вывод указывает и то, что В. В. Витрянский говорит о второй стороне уже как о владельце счета, а без заключенного договора-сделки он таковым считаться не может.

Однако, как мы можем наблюдать далее, продолжая исследование темы уже в другой статье, В. В. Витрянский, говоря о заключении договора, в предмет договора банковского счета включает обязанность зачислять поступившие на счет клиента денежные средства, обязанность владельца счета поддерживать определенный минимальный размер денежной суммы, порядок и сроки пополнения счета, оплата со стороны клиента услуг банка: «В обязанность банка, если иное не предусмотрено договором банковского счета, входит уплата клиенту процентов за пользование денежными средствами, находящимися на счете»^[10]. Эти обязанности сторон, относящиеся к предмету договора, приведенным перечнем не ограничиваются. Как же можно по всем этим условиям прийти к соглашению, если сам автор подтверждает, что многие из них определяются диспозитивными нормами? При этом если предмет будет признан несогласованным, договор будет считаться незаключенным.

Под предметом договора банковского счета следует понимать цель, направленную на получение услуг клиентом, предоставляемых ему банком за определенную плату. С этой точки зрения, на наш взгляд, относить договоры банковского счета к числу организационных неоправданно, так как фактически банк не оказывает влияния на имущественные отношения клиента с контрагентами или иными партнерами, а лишь оказывает услугу владельцу счета по осуществлению безналичных расчетов и иных операций, согласованных сторонами.

Традиционно к числу организационных относят договор об организации перевозки груза, который иногда смешивают с договором транспортной экспедиции. Тем не менее, данные договоры различны, более того, относятся к разным группам договоров. Первые, как мы уже сказали, — к организационным, а вторые, по мнению большинства ученых, — к договорам на оказание услуг. Различия же эти кроются в предмете договора.

Д.А. Медведев, говоря о договоре транспортной экспедиции, отмечает, что «предметом договора транспортной экспедиции являются услуги, связанные с перевозкой груза»^[11]. Другие авторы относят к предмету данного договора сам груз^[12], что представляется неверным, так как совершенно не предоставляет возможности в этом случае разграничить исследуемые договоры. Морозов С. Ю. определяет предмет договора транспортной экспедиции как «действия транспортного экспедитора по оказанию услуг, связанных с перевозкой груза»^[13]. Видимо, имеется в виду предмет, относящийся к обязательствам, которые возникают на основании заключенного договора транспортной экспедиции. Отмечая, что «процесс управления действиями имеет направленность совершенно иную, чем сами действия»^[14], так и предмет договоров об организации перевозки грузов и транспортной экспедиции преследуют разные цели. В первом случае происходит перемещение материальных благ, и именно на это перемещение направлена воля сторон, во втором же случае мы имеем дело с установлением взаимосвязей участников будущего товарообмена или грузоперемещения.

Существуют различные определения предмета организационного договора. Б.И. Пугинский^[15] отмечает, что предметом организационных договоров служит определение наиболее общих условий взаимосвязанной деятельности, которые не могут быть предусмотрены в заключаемых субъектами разовых, отдельных договорах. Весьма важно то обстоятельство, считает он, что соответствующий уровень организованности отношений создается не в результате законодательного регулирования, как в публичном праве, а на основе правовой инициативы и согласованного волеизъявления самих договорных контрагентов. С. Ю. Морозов под предметом организационного договора понимает взаимосвязанные действия сторон, направленные на организацию правовых связей участников имущественного правоотношения.

Данное определение представляется логичным и обоснованным, если говорить о договоре-обязательстве. Если же понимать договор как сделку, то на этапе заключения договора не всегда возможно обозначить круг действий сторон, которые им необходимо будет совершить. По смыслу же ст. 432 ГК РФ определить их необходимо, чтобы признать договор заключенным. Поэтому применительно к предмету договора-сделки приведенное понятие следует подкорректировать. Представляется правильным следующее определение: «Предметом организационного договора является цель сторон, направленная на организацию правовых связей участников имущественного правоотношения, достижение которой осуществляется посредством совершения сторонами взаимосвязанных действий». Некоторые авторы целью организационных договоров называют создание возможностей и предпосылок для более успешного осуществления взаимосвязанной деятельности лиц, повышение координированности и согласованности совершаемых в дальнейшем имущественных операций^[16].

В общем же под предметом организационного договора мы предлагаем понимать цель на использование обеими сторонами положительных результатов взаимосвязанной деятельности, направленную на упорядоченность соответствующего, согласованного ими процесса. В подтверждение нашей позиции можно сказать, что цель как существенное условие организационных договоров рассматривалась еще О. А. Красавчиковым, он ее называл «ближайшей»^[17], или непосредственной целью^[18].

В литературе высказывается точка зрения, что к организационным договорам следует относить и такой непоименованный договор, как договор аутсорсинга. Обосновывается позиция тем, что предмет договора — это установление взаимоотношений между заказчиком и персоналом, при этом функции самого исполнителя исчерпываются лишь организационным моментом: предоставить работников в соответствии с квалификацией и определенными навыками. Другие же, возражая, относят данный договор к разновидности по оказанию услуг, и под предметом договора понимают предоставление одной организацией специалистов необходимого профиля, квалификации в распоряжение другой организации для осуществления определенных функций в интересах этой организации. Отличия же от договора возмездного оказания услуг видят в том, что организация, предоставляющая персонал, не принимает на себя обязательств на оказание каких-либо услуг, поскольку ее единственное обязательство — предоставление определенного количества персонала, соответствующего предъявленным к квалификации требованиям^[19]. И. А. Ещенко предлагает определять предмет договора аутсорсинга как «предоставление в распоряжение организацииаутсорсера персонала, соответствующего предъявленным к квалификации требованиям для осуществления определенных функций или определенной деятельности»^[20].

Что касается непоименованных договоров и их предмета, то подробнее хотелось бы рассмотреть этот вопрос на примере договора суррогатного материнства. Являясь сравнительно новым видом договора в российском гражданском праве, он становится все более востребованным. Объясняется это и экологическими катастрофами, которые неизбежно отражаются на здоровье женщин и приводят к проблемам с деторождаемостью, и с тем повышенным вниманием, которое уделяется на данном этапе улучшению демографической ситуации в нашей стране. Сказанное вынуждает Россию и другие зарубежные страны идти по пути законодательного закрепления нетрадиционных методов деторождения. Нормы, которые бы специально регулировали данный договор, в настоящее время отсутствуют. Правовое регулирование этих отношений (но не договора как основания их возникновения) ограничивается Семейным кодексом РФ^[21] и Приказом Минздрава РФ от 26.02.2003 № 67 «О применении вспомогательных репродуктивных технологий (ВРТ) в терапии женского и мужского бесплодия». К самому договору фактически не остается ничего другого, как применять нормы, касающиеся договора возмездного оказания услуг. Что же понимать под его предметом?

Некоторые авторы отмечают, что предмет договора включает в себя такие действия, как: прохождение процедуры имплантации эмбриона, вынашивание ребенка, обеспечение благоприятных условий для нормального внутриутробного развития, рождение ребенка, передача ребенка его потенциальным родителям^[22][23]. Другие проводят аналогию с договором подряда, и в этом случае под предметом предлагают понимать ребенка как результат деятельности суррогатной матери по выполнению своих обязательств^[24], поскольку именно в материальном результате выполненной работы в большинстве случаев «воплощается предмет гражданско-правовых договоров»^[23].

Конечно, рассматривать ребенка ни как предмет договора, ни как объект гражданских прав не представляется возможным. Как предмет договора его рассматривать нельзя еще и потому, что даже надлежащее исполнение обязанностей суррогатной матерью может и не привести к рождению ребенка (выкидыш, рождение мертвого ребенка, искусственное прерывание беременности по медицинским показаниям нельзя исключить). Поэтому в данном случае отношения будут складываться не столько по поводу самого ребенка, сколько по развитию имплантированного эмбриона в ребенка. Несмотря на то, что данный договор законодательно не закреплен, тем не менее, на практике он применяется, и анализ судебной практики также доказывает важность правильного определения предмета договора для признания его заключенным.

Так, гражданка К. обратилась в суд с иском к Е. о взыскании ущерба, причиненного неисполнением договора суррогатного материнства, и компенсации морального вреда. Истец указала, что 16 мая 2004 г. заключила с Е. договор об оказании услуг суррогатного материнства. По данному договору Е., пройдя необходимый объем обследования, приняла на себя обязательство участвовать в процедуре экстракорпорального оплодотворения, для чего ей надлежало прибыть 21 мая 2004 г. в Центр семейной медицины г. Екатеринбурга.

В назначенное время ответчик в медицинское учреждение не явилась, нарушив условие договора. В кассационной жалобе ответчик просит решение суда отменить, указывая, что никаких обязательств по договору не возникло. Поскольку сам договор является ничтожным, то никаких обязательств по возмещению расходов он не порождает. Суд признал договор суррогатного материнства заключенным, между тем договор не содержал существенных условий, имел много дополнений, не подписанных сторонами. Причинно-следственной связи между ее (ответчика) действиями, выразившимися в неявке на операцию «подсадки эмбриона», и гибелью эмбриона и, соответственно, понесенными истцом расходами по подготовке к операции не имеется.

Из имеющегося в материалах дела договора при сопоставлении его с текстом договора, представленного ответчиком в заседание судебной коллегии, а также текстами дополнительных соглашений к договору № 1 и № 2, объяснений сторон следует, что договор не содержит существенных условий, в нем есть исправления, не оговоренные сторонами как согласованные и принятые ими, договор заключен поспешно.

Ни в договоре, ни в дополнительных соглашениях к нему не указан срок явки ответчика для участия в процедуре экстракорпорального оплодотворения, в то время как п. 2.1.3 договора предусматривает оказание услуги в сроки, определенные договором.

Дописанная истцом в дополнительном соглашении фраза о том, что договор должен быть переоформлен с уточнениями и заверен у нотариуса, подтверждает доводы ответчика, что по существенным условиям договоренность не была достигнута. С учетом изложенного судебная коллегия находит, что обязательства ответчика явиться на операцию «по подсадке эмбриона» не наступили в связи с недостижением соглашения по существенным условиям договора, а именно относительно предмета договора.

На основании изложенного, судебная коллегия определила: решение Чкаловскою районного суда г. Екатеринбурга от 4 мая 2007 г. отменить. Вынести новое решение, которым в удовлетворении иска отказать в связи с незаключенностью договора^[26].

Мы видим, что доводы суда строились на том, что предмет договора согласован не был, в связи с этим его следует признать незаключенным. Между тем, очевидно, что принципиальная договоренность между сторонами была достигнута. Одна сторона желала оказать услугу по суррогатному материнству за определенную плату, другая же желала, чтобы эта услуга была оказана в ее пользу за обусловленную цену. Как видно из материалов дела, во исполнение данного договора был заключен договор истцом и ответчиком с ЗАО «Центр семейной медицины» о проведении операции по «подсадке эмбриона», что опять же подтверждает очевидное намерение сторон об исполнении договора. Поэтому представляется, что признать договор незаключенным не совсем правильно.

Вызывает недоумение и тот факт, что договор признали незаключенным из-за несогласованности предмета, о чем свидетельствует, по мнению суда, тот факт, что договор не был заверен у нотариуса, а такое условие было оговорено в договоре. Получается, что суд к предмету договора отнес и его форму? Данный вывод тем более представляется необоснованным. Считаем, что если и можно признать данный договор незаключенным, то никак не по причине несогласованности его предмета, в этом случае, наверное, правильнее указать причину несогласованности условий, определенных сторонами в качестве существенных, а именно несоблюдение формы договора, обозначенной сторонами. Такой ошибочный вывод суда не прозвучал бы, если бы было четкое представление о содержании предмета договора. Более того, если бы определить предмет как цель, наличие которой подтверждается из материалов дела как с одной, так и с другой стороны, полагаем, признать его незаключенным было бы проблематично. А значит, еще одни фактически сложившиеся отношения подверглись бы правовому регулированию и возникновению соответствующей ответственности за взятые на себя обязательства, что способствовало укреплению договорных связей, минимизации рисков и неуверенности контрагентов в надлежащем исполнении обязанностей или хотя бы возможности привлечения к ответственности за уклонение от их исполнения.

Представляется необходимым закрепить, что предметом договора суррогатного материнства является цель, направленная на возмездное вынашивание ребенка и последующую передачу его от суррогатной матери заказчику (как правило, супругам).

Вероятно, особо следует остановиться на предмете смешанных договоров. Реализуя принцип свободы договора, стороны все чаще прибегают к установлению договорных отношений на основании смешанного договора. В силу того, что специальных норм, регулирующих данный вид договора, нет, на практике остро встает вопрос о признании таких договоров заключенными^[27]. В частности, нередко встает вопрос о последствиях признания части договора незаключенным и влечет ли такое признание решение о незаключенности смешанного договора в целом.

Прежде чем перейти к анализу их существенных условий (представляется, что единственным из них будет предмет), необходимо изучить правовую природу таких договоров. В настоящее время можно выделить несколько точек зрения относительно юридической сущности смешанного договора. Согласно первому мнению смешанный договор, выступая единой общей формой для нескольких различных договорных условий, спецификой как юридический факт не обладает. В силу этого все его части относительно автономны^[28]. То есть это — договоры, в которых элементы сочетаются параллельно, не вступая во взаимодействие друг с другом^[29] (поставка оборудования с условием предоставления монтажных и пусконаладочных работ). Согласно же второму пониманию смешанных договоров, договор представляет собой совокупность элементов договоров, предусмотренных нормативно-правовыми актами, представляющие собой основание возникновения единого правоотношения. При отсутствии соглашения сторон о предмете такого рода смешанного договора, он будет признаваться незаключенным^[30]. Данная позиция представляется оправданной, так как если в силу признания части договора незаключенной оставшаяся часть будет признана заключенной, породит обязательство, то такой договор следует квалифицировать как комплексный. Комплексный договор является основанием возникновения двух разнородных обязательств, а «помещены» они в один договор для удобства, при этом обязательства между собой никак не связаны. На основании смешанного же договора возникает синтез обязательств, входящих в состав различных договорных типов, такая единая совокупность условий договора, исполнение которой в части утрачивает интерес для стороны.

В обобщенном понимании можно обозначить предмет смешанного договора как цель, направленную на такие объекты гражданских прав, которые только в совокупности представляют интерес для сторон. При этом предмет конкретного смешанного договора будет варьироваться в зависимости от того, смешение элементов каких конструкций договоров произойдет в данном договоре.

В данном параграфе нами были рассмотрены такие сложные и сравнительно новые гражданско-правовые договоры, как организационные, смешанные и непоименованные. В связи с их применением в гражданско-правовых отношениях возникает много теоретических и практических проблем, наиболее важной из которых является неоднозначное понимание их предмета. Существование такого положения, на наш взгляд, как не раз уже отмечалось, напрямую зависит от отсутствия легального определения предмета договора. Изучив правовую природу данных типов договоров, нами были выработаны следующие предложения по закреплению сущности предмета.

Предметом организационного договора является цель на использование обеими сторонами положительных результатов взаимосвязанной деятельности, направленную на упорядоченность соответствующего, согласованного ими процесса.

Что касается непоименованных договоров, то унифицировать их предмет не представляется возможным вследствие слишком обширного круга договоров, входящих в данную группу. Мы исследовали среди них наиболее «молодой» и перспективный, на наш взгляд, договор суррогатного материнства, под предметом которого следует понимать цель, направленная на возмездное вынашивание ребенка и последующую передачу его от суррогатной матери заказчику (как правило, супругам).

Предметом же смешанного договора цель, направленную на такие объекты гражданских прав, которые только в совокупности представляют интерес для сторон. При этом предмет конкретного смешанного договора будет варьироваться в зависимости от того, смешение элементов каких конструкций договоров произойдет в нем.

• [1] Пугинский Б. И. Коммерческое право России: Учебник. -2-е изд., перераб. идоп. М.: Зерцало, 2005. Гл. 15.
• [2] Морозов С. Ю. Концепция систематизации транспортных организационных договоров: постановка проблемы. М.: Изд. группа «Юрист», 2009. С. 26−27.
• [3] Определение Верховного суда Кабардино-Балкарской республики № 33−1354/2009. URL: http://www.stavsud.ru/port/result.
• [4] См. подр.: Ефимова Л. Г. Рамочные (организационные) договоры. М.: ВолтереКлувер, 2006. С. 12−17.
• [5] Там же, с. 19.
• [6] Ефимова Л. Г. Рамочные (организационные) договоры. М.: Волтере Клувср, 2006.С. 20.
• [7] Там же.
• [8] Пугинский Б. И. Составные обязательства в гражданском праве // Вестник Московского университета. Сер. 11. Право, 2003. № 6. С. 40.
• [9] Витрянский В. В. Договор банковского счета. Правовая природа договора банковского счета.// Хозяйство и право, 2006. № 2. С. 11.
• [10] Витрянский В. В. Договор банковского счета.

  Заключение

  договора банковскогосчета.// Хозяйство и право, 2006. № 4. С. 22.

• [11] Сергеев А. П., Толстой Ю. К. Гражданское право. Т.2. — 4-е изд., перераб. и до-полн. М: ТК Велби, 2003.
• [12] См. подр.: Кулешов В. В. Договор транспортной экспедиции, проблемы правового регулирования. М., 2009. С. 56−57.
• [13] Морозов С. Ю. Договор транспортной экспедиции. М.: Изд. группа «Юрист», 2004. С. 74.
• [14] Там же, с. 76.
• [15] Пугинский Б. И. Коммерческое право России: Учебник. — 2-е изд., перераб. идоп. М.: Зерцало. 2005. С. 284.
• [16] Пугинский Б. И. Коммерческое право России: Учебник. — 2-е изд., перераб. идоп. М.: Зерцало, 2005. С. 284.
• [17] Красавчиков О. А. Гражданские организационно-правовые отношения. // Советское государство и право, 1966. № 10. С. 52−53.
• [18] См. об этом: Величко Л. А. Объект организационного правоотношения. // Актуальные проблемы частноправового регулирования: Материалы Всероссийскоговосьмого научного форума. Самара: Самарский Университет, 2009. С. 188−190.
• [19] См.: Ещенко И. А. О предмете договора аутсорсинга.// Гражданское право, 2009.№ 1.С. 36.
• [20] Там же, с. 37.
• [21] Семейный кодекс Российской Федерации от 29.12.1995 № 223-ФЗ (принят ГДФС РФ 08.12.1995) (ред. от 23.12.2010)//Собрание законодательства РФ, 01.01.1996. № 1. Ст. 16.
• [22] Приказ Минздрава РФ от 26.02.2003 № 67 «О применении вспомогательных репродуктивных технологий (ВРТ) в терапии женского и мужского бесплодия» (Зарегистрировано в Минюсте РФ 24.04.2003 № 4452) // Бюллетень нормативныхактов федеральных органов исполнительной власти, 11.08.2003. № 32.
• [23] Борисова Т. Е. Договор суррогатного материнства: актуальные вопросы теории, законодательства и практики. // Российская юстиция, 2009. № 4. С. 9.
• [24] Пестрикова А. А. Проблемы договора о суррогатном материнстве. // Гражданскоеправо, 2006. № 2. С. 16.
• [25] Борисова Т. Е. Договор суррогатного материнства: актуальные вопросы теории, законодательства и практики. // Российская юстиция, 2009. № 4. С. 9.
• [26] Определение Свердловского областного суда от 28 августа 2007 г. по делу № 33−5744/2007 URL: http://www.advocate-realty.ru/practices/unitsp/7icM-29 742
• [27] См., напр.: Постановление Президиума ВАС РФ от 9.01.2002 по делу № А41-К1−12 149//00. URL: http://www.arbitr.ru/as/appeal/?id_ac= 107; Информационное письмоПрезидиума ВАС РФ от 16 февраля 2001 № 59 «Обзор практики разрешения споров, связанных с применением Федерального закона «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним» URL: http://www.akdi.ru/vas/ docas/24.htm
• [28] Богдановская Г. Н. Смешанный договор как системное правовое явление. // Актуальные проблемы частноправового регулирования: Материалы Всероссийскоговосьмого научного форума. Самара: Самарский Университет, 2009. С. 307.
• [29] Татарская Е. В. Правовая природа смешанных договоров. // Гражданское право, 2010. № 4. С. 24.
• [30] Богдановская Г. Н. Смешанный договор как системное правовое явление. // Актуальные проблемы частноправового регулирования: Материалы Всероссийскоговосьмого научного форума. Самара: Самарский университет, 2009. С. 307.