Социальная организация. 
Клан и локальная группа

В зарубежной литературе при описании социальных объединений аборигенов Австралии преобладают такие термины, как «локальная группа» («орда»), «клан» или их производные, например, «локальная наследственная группа», «социальный клан», «территориальный клан». В отечественной литературе до недавнего времени этому подразделению соответствовали термины «община» и «род». Классической формулой можно считать определение А. Рэдклифф-Брауна, согласно которому локальная группа, или орда — это устойчивая по численности группа людей, владеющих определенной территорией с преимущественным правом пользования естественными ресурсами. Стержень локальной группы формирует патрилинейный клан, состоящий из мужчин и женщин, рожденных в локальной группе. Таким образом, в силу закона экзогамии локальная группа состоит из мужчин, их детей и незамужних сестер, принадлежащих к ней по рождению, и их жен, пришедших по браку из других локальных групп и принадлежащих к другим патрилинейным кланам.

В последствии ряд исследователей, опираясь на результаты полевых работ в районах, где аборигены еще сохраняли традиционный образ жизни, пришли к выводу, что социальная организация в Австралии основывалась не на локальной группе, или орде, но принципу «одна группа — одно происхождение», а на непостоянном по составу объединении людей, члены которого принадлежат к различным патрилинейным кланам, без постоянной связи с определенной территорией. Такую группу совместно кочующих людей, было предложено называть «коммуна», или «сообщество» .

В отечественной литературе получила распространение компромиссная концепция двух типов общины в разных районах Австралии: локально-родовой общины, состоящей из представителей одного локализованного рода, и родовой гетерогенной общины, состоящей из представителей нескольких нелокализованных родов. Однако понятие локализованности не означает буквально совместное поселение, оно скорее означает связь с местностью посредством происхождения, в частности, имея в виду место рождения. В этом смысле патрилинейный клан представляет собой форму (структуру) локальной группы, а локальная группа — содержание. Форма неизменна, содержание постоянно изменяется в зависимости от множества условий. Различные тины совместного поселения, т. е. сообщества, в которых проходит жизнь аборигенов, возникают не только при переходе из одной области в другую в соответствии с различиями географической среды, но и при смене сезонов внутри одной и той же области. Например, распад локальной группы на более мелкие единицы, объединяющие две-три семьи, или даже на отдельные семейные группы в сезоны, неблагоприятные для охоты и собирательства.

В качестве иллюстрации можно обратиться к «сообществам» аборигенов из Северной Австралии, объединяемых этнонимом «гидьингали». Каждое из четырех объединений имело особое наименование и территорию, включающую участки входивших в нее «землевладеющих единиц». Когда природные ресурсы на участке, принадлежащем одному из таких подразделений, истощались все «сообщество» переходило на участок другого подразделения. Согласно классической модели обмен разрешениями на допуск к территориальным ресурсам носил не многосторонний, а двухсторонний характер, и должен был постоянно возобновляться. Основой подобных соглашений были родственные и ритуальные связи, что в данном случае практически одно и то же, поскольку связь между патрилинейным кланом как землевладеющей группой и ее территорией, в конечном счете, осуществляется только в ритуальной сфере. В пространственном отношении структуру клана образует не сплошная территория с четко очерченными границами, а совокупность нескольких участков, тяготеющих к единому сакральному центру, имеющему мифологическое и тотемическое значение.

Стабильность клановой организации обеспечивали классификационные системы родства, специфика которых у австралийцев состоит в сквозном счете родства, охватывающем целое общество. Функционирование классификаторской системы совпадает с созданием некоторого относительно замкнутого сообщества, центром которого выступает Эго («говорящий»). Каждый человек, с кем данный индивид вступает в контакт, рассматривается как носитель определенной степени родства. Терминологии родства, будучи знаковыми системами, выступают в роли моделей поведения, способствуя решению задач в содержательных сферах повседневной жизни (регулирование брачных соглашений посредством предписаний или запретов, обмен ценностями, порядок наследования и проведения священных ритуалов).

Считается, что классификационные системы родства возникают в целях экономии терминологических средств путем «растягивания» семьи до размеров всего общества, а в австралийском, фиксируют отношения не между индивидами, а между локальными группами.

Другая особенность заключается в том, что классификационные системы во многих аспектах более логично считать интегральной частью всего комплекса мифологических представлений и ритуальных практик. Безусловно, аборигенам Австралии не чуждо бытовое представление о биологическом родстве, но роль реального инструмента построения отношений между людьми играет идея реинкарнации первопредка. Это мифические герои, сакральная сущность которых заключается в локальных центрах — «местах зачатия» на территории локальной группы. Все члены патрилинейного клана считаются наследственными представителями данной местности именно потому, что «происходят» из подобных центров, воплощая собой того или иного персонажа мифа.

Обозримость классификаторских систем родства как знаковых систем достигается за счет ограниченного множества локальных групп, с которыми представитель данной группы вступает в контакт в течение всей жизни. По наблюдениям полевых исследователей, в традиционных условиях коренной житель Австралии встречал и знал лично примерно 500 чел., что соответствует примерно 10−15 локальным группам, которые воспринимаются по именам родства, когда в расчет принимаются только общие свойства различных индивидов, например, происхождение из одной местности.

Это упрощение достигается посредством двух основополагающих принципов.

Первый принцип — это эквивалентность сиблингов (потомков одних родителей) мужского пола, который отражает единство локальной принадлежности, пронизывающей собой все ярусы родства (поколения). Этот прием может применяться не только по горизонтали, но и по вертикали — лица различных поколений соединяются одним и тем же термином как по прямой, так и по боковой линии. Пояснение к этому может состоять в следующем: «Мой отец, его братья и сестры, а также дети его братьев все принадлежат к одной „стране“, одному локальному подразделению племени, тогда как моя мать и ее брат, а также его дети принадлежат к другой „стране“. Это различие отражается в использовании по отношению к ним особых терминов, а именно: „отец“ и „сестра отца“ для одной группы, „мать“ и „брат матери“ — для другой» .

Второй принцип — отождествление отношений родства и свойства. Почему дети сестры отца или дети брата матери считаются более дальними родственниками, чем дети братьев отца, если генеалогическое расстояние между ними абсолютно одинаково? Ответ заключается в том, что кросскузены рождаются в другой локальной группе. Следовательно, они отдалены в реальном географическом пространстве от ортокузенов, принадлежащих по рождению к локальной группе Эго.

Форма существования классификационных систем родства состоит в том, что они воссоздаются всякий раз заново. В реальности введение чужака в общую схему родства происходит на основе достаточно простых операций, никак не связанных с выяснением генеалогических подробностей. Если никто из присутствующих не прослеживает никаких родственных связей с пришельцем из чужой местности, в расчет принимается его относительный возраст, тотемическая принадлежность, принадлежность к определенной локальной группе или социальному подразделению. Если же все эти попытки оканчиваются неудачей, чужак рассматривается как «брат» представившего его индивида. Таким образом, помогая исследователю конструировать генеалогии, аборигены Австралии на самом деле не мыслят генеалогически.

В условиях такого состояния родства, в целях упрощения расчетов, связанных с подбором «правильных» брачных партнеров, возникает особая система именных брачных классов, внутри которой позиции родства группируются в абстрактные поколения, причем перемежающиеся поколения («деды» и «внуки») обозначаются одним термином.

Существует два подвида системы брачных классов. Это система четырех секций и система восьми подсекций. Обычно, число названий эквивалентно числу брачных подразделений, по в некоторых случаях при наличии четырех брачных подразделений аборигены пользуются восемью терминами, обозначая особыми терминами все чередующиеся поколения, а не только перемежающиеся. Наоборот, при наличии восьми брачных подразделений аборигены могут ограничиваться только четырьмя терминами. Взаимодействия между брачными классами носят циклический характер. Ниже приведен пример системы четырех брачных секций.

На примере функционирования четырехсекционной системы брачных классов района Брума и Ла Гранжа можно отметить, что если мужчина из секции Банага берет в жены женщину из секции Буронг («дочь брата матери»), его дети будут Балдьери и т. п. Это идеальный вариант заключения брака. Но при определенных обстоятельствах, в частности, при нехватке женщин нужной категории, мужчина Банага может жениться на женщине Балдьери, тогда его дети будут не Балдьери, а Буронг (иначе дети Эго оказываются в одной группе с его женой). Однако такая перестановка задним числом требует еще одной коррективы. Вступая в брак с женщиной Балдьери, мужчина Банага считается Гаримба, т. е. членом секции своей матери.

Под понятие брачных классов довольно часто подводят и так называемые «половины», представляющие собой австралийский вариант дуальной организации. Однако деление на ритуальные половины, которые действительно выполняют определенные функции в сфере брачных отношений, основано непосредственно на принципах локальной (пространственной) организации общества. Деление на половины находится в иной плоскости, если так можно выразиться, перпендикулярной по отношению к той, в которой лежит система брачных секций и подсекций, отражающая принципы межпоколенной организации общества (по оси времени).

При определении, что такое племя аборигенов Австралии, современные исследователи все больше склоняются к использованию понятия множества локальных групп, объединяемых общим названием. Некоторые зарубежные австраловеды указывают на невозможность дать однозначное определение этому понятию, принимая племя в качестве условной единицы, являющейся удобным способом упорядочения эмпирического материала. В отечественной литературе была принята эволюционистская концепция «протоэтноса», трактующая «племена» аборигенов Австралии как формирующиеся этносы. Согласно упомянутой концепции, первоначальное племя в отличие от классического является чисто этнической, а не социальной (потестарной) общностью.

Альтернативой концепции племени может выступать концепция этнической непрерывности как системы накладывающихся друг на друга кругов взаимобрачных отношений. Этимология местного названия может иметь случайный характер (в виде указаний на особенности языка, ландшафта, топонимики и пр.). Но, как показывают экспериментальные данные, при условии достаточной величины круга (территории), очерчиваемого этим названием, внутри этого круга число «эндогамных» браков будет преобладать.