Дворцово-парковые ансамбли. 
Петергоф, Царское Село

В 1740-е гг. начинается многолетняя работа Ф. Б. Растрелли над загородными резиденциями. С 1745 по 1755 г. Растрелли занят работой над Большим Петергофским дворцом, который императрица решила расширить, как и Царскосельский. Задача архитектора осложнялась тем, что старый дворец работы Браунштейна — Леблона — Микетти (Елизавете Петровне он был дорог как память об отце) должен был войти в качестве центральной части в общую композицию с открытыми террасами, боковыми павильонами, церковью и корпусом «под гербом» .

Как свидетельствуют документы, Растрелли впервые увидел Петергоф в 1716 г., сразу по приезде из Франции, когда его отец приступил к работе над скульптурами фонтанов. Старый дворец действительно деликатно сохранен: он встал над фонтанами каскада, которые послужили ему как бы пьедесталом, возвысился над ними. Растрелли пристроил к нему третий этаж (который был раньше лишь на центральном ризалите). Исследователи отмечают логичность построения, гармонию, симметрию, четкость плана и лаконичность архитектурных форм как отличительные черты этого сооружения Растрелли. По желанию императрицы он должен был сделать одноглавую церковь пятиглавой, нарушив тем самым привычную ему французскую схему симметрии, поскольку корпус «под гербом» оставался одноглавым. Однако общее ощущение формы, пространственность композиции, зрительное колебание плоскости стены уже говорят о барокко.

Внутри дворца Растрелли все перестроил. Оставив несколько комнат времен Петра I (например, Дубовый кабинет), он роскошно их декорировал. Танцевальный (Купеческий) зал и Парадная (Купеческая) лестница были даже перегружены резьбой и позолотой. И Парадная лестница, и Танцевальный зал, высокий, двусветный, с обильной золоченой деревянной резьбой, зеркалами, роскошью паркетов и иллюзорной живописью плафонов, — типичное произведение мастера, знаменующее собой победу синтеза всех видов искусства в одном стиле барокко (высокопрофессиональная реставрация 1990;х гг. воссоздала для нас богатство растреллиевского декора).

Ф. Б. Растрелли. Большой Петергофский дворец. Перестройка. 1745−1755.

Одно из самых совершенных созданий архитектурного гения Растрелли — Большой, или Екатерининский, дворец в Царском Селе. Работы здесь были начаты им еще в 1747 г., а непосредственная перестройка длилась с 1752 по 1757 г. Скромное здание, возникшее в петровское время на так называемой Саарской мызе, созданное И. Ф. Браунштейном, было изменено при Елизавете Петровне сначала Михаилом Земцовым, который вскоре умер, а затем последовательно Андреем Квасовым и Саввой Чевакинским. Однако преобразования не удовлетворили императрицу, и она перепоручила все Растрелли, повелев, как и в Петергофе, сохранить стены старого дворца ее матери.

Ф. Б. Растрелли. Екатерининский дворец в Царском Селе. Гравюра с рисунка М. И. Махаева. 1754−1755. План второго этажа.

Наиболее интенсивное время работы мастера приходится на 1751−1756 гг. Чертежи тех лет говорят о том, что архитектор вникал в каждую деталь, в итоге все переделав по-своему и оставив от прежнего замысла лишь Старый дом петровского времени и красивую дугу циркумференций (корпусов, идущих по дуге, полуциркулем, и окаймляющих парадный двор), созданных по проекту Квасова еще в 1740-е гг. В 1756 г. работы были закончены. Растрелли превратил дворец в громадную анфиладу залов, «блок-галерею» с окнами в обширный регулярный сад, где возвел типичные для XVIII в. парковые павильоны: Эрмитаж, Грот, Катальную горку, а в новой части парка (ныне Александровского) на месте старого Зверинца — павильон Монбижу (два последних сооружения не сохранились).

Садовый фасад огромной протяженности не кажется монотонным: эго отмечают все исследователи; они уверены, что-то же самое чувствуют и зрители. Причин тому две. Во-первых, сто центральная часть (сохранившая прежнее, петровское название — Старый дом) выше примыкающих галерей. Во-вторых, объемы пластично перетекают друг в друга, а завершают композицию фасада два архитектурных акцента — церковь Воскресения Христова и корпус с Парадной лестницей. В конце столетия Ч. Камерон создал на месте церкви Китайский зал, а Парадную лестницу перевел в центр дворца. Это имело свою логику, но лишило того прекрасного вида, который открывался для именитых гостей елизаветинского двора: они могли лицезреть возникавшую с верхней площадки лестницы сверкающую золотом и сотнями огней бесконечную анфиладу комнат (об их убранстве мы скажем позже).

В декоре экстерьера Садового фасада нельзя не отметить роскошь лепки: картуш центрального ризалита с короной и вензелем императрицы, львиные маски, рокайли самой причудливой формы, атлантов в простенках первого этажа (скульптор И. Ф. Дункер и прекрасные русские резчики), золоченую скульптуру и множество чередующихся с ней ваз на балюстраде, красиво выделяющихся на фоне крыши, покрытой белой луженой жестью. Все это становится излюбленным приемом декора Растрелли. Прибавим к этому изысканный цвет здания, который мастер всегда тщательно продумывал и сам следил за воплощением: серо-зеленоватый («селедонный», по выражению зодчего) цвет стен, белые колонны и пилястры с золочеными капителями, золото скульптур.

Главным фасадом Царскосельский дворец обращен к огромному торжественному парадному двору, ограниченному одноэтажными корпусами циркумференций. Их богатый золоченый лепной декор усиливает золоченый же легкий ажурный рисунок кованых створ и решеток ворот, но здесь, также по рисункам Растрелли, трудились уже не русские резчики, а не менее искусные отечественные кузнецы. Утонченность, особая «музыкальность» рисунка решеток Растрелли сочетает в себе самые разнородные мотивы: рокайли, виньетки, растительные побеги и пр. Но этот рисунок никогда не перегружен, не запутан, а почти классицистически четок. Черный узор металлических кружев уступает первенство узору золотому. Подсчитано, что на общее золочение декора фасадов дворца — фигур кариатид и атлантов, статуй балконов, балюстрад и решеток — пошло более шести пудов червонного золота. Главные ворота парадного двора называли Золотыми, а главную анфиладу парадных залов бельэтажа — Золотой галереей. В торжественные дни на площади парадного двора проходили парады войск «с музыкой и барабанным боем» .

Роскошная анфилада комнат напоминала Версальский дворец (в «барочном» мастере Растрелли всегда оставалось нечто от Большого стиля эпохи Людовика XIV). Центральная часть (Старый дворец, или Старый дом) имела замечательную отделку, но особенной изысканностью отличалось скульптурное оформление дверей (Кавалерская столовая, Белая парадная столовая и др.). Белизна стен, сверкающая позолотой резьба, великолепие живописных плафонов создавали поистине феерическое зрелище. В Картинном зале Растрелли разместил первоклассное собрание западноевропейской живописи, применив по моде того времени шпалерную развеску. Особое место в декоре дворца занимала Янтарная комната, но о ней, ее истории бытования, исчезновения, поисков и реставрации, как, впрочем, и обо всем декоративном убранстве дворца по замыслу Растрелли, будет рассказано в следующей главе.

Несколько слов о павильонах вокруг дворца. Эрмитаж задуман по французскому типу (Версаль, Трианон). У Растрелли Эрмитаж составляют четыре флигеля, соединенных вместе купольным залом и галереями. По мнению историков архитектуры, Эрмитаж, как и дворец, тоже замысливал некогда Земцов, затем продолжали Квасов и Чевакинский. Растрелли приступил к нему в 1748 г. Как всегда, он думал «ансамблево» (см.: Денисов Ю. М., Петров А. II. Зодчий Растрелли. Л., 1963). Эрмитаж был обнесен каналом (создавалось впечатление, что он находится на острове), площадка вокруг была выложена черными и белыми плитами. Через зеленые стены боскетов к нему сходилось восемь аллей. Бирюзовые стены павильона, белые пилястры и колонны, золоченые скульптуры и золоченая ажурная решетка балюстрады на фоне зеленого массива парка создавали впечатление необыкновенного изящества, образ «острова любви», как в «Паломничестве на остров Киферу» Антуана Ватто. Среди скульптурного убранства Эрмитажа — венчающая купол композиция «Похищение Прозерпины»; «Игры амуров», предстающие в разных вариациях на стенах флигелей;

" Слава и Изобилие" в главном зале (над всем этим трудились лучшие декораторы — Дж. Валериани, отец и сын Традиции, А. Перезинотти). Императрица любила принимать в Эрмитаже знатных гостей. Из нижнего этажа на подъемной машине доставлялись блюда: достаточно было на специально положенной грифельной доске написать, что требуется. Столы могли убираться и за считанные минуты возникал бальный зал с узорным паркетом. Иностранные послы доносили своим дворам о «большом удивлении и восхищении» от пребывания в Царскосельском Эрмитаже.

Грот расположен неподалеку от Эрмитажа, на берегу Большого пруда (Растрелли построил здание совсем у воды, что позволяло императрице сразу сходить в лодку, отправляясь на охоту за дичью, но позже была сделана насыпь, отодвинувшая павильон от пруда). Его декоративное оформление развивает водную тему: нимфы, наяды, дельфины, морские чудовища. Большая терраса обнесена балюстрадой с ажурной золоченой решеткой. Грот — одноэтажное здание, созданное по воле императрицы в 1755—1756 гг. и по моде того времени убранное раковинами (210 тыс. крупных и несколько пудов мелких раковин пошло на это украшение, ликвидированное в 1770 г. Екатериной, не одобрявшей подобного «убора», и замененное А. Ринальди на изящную классическую декорацию). В екатерининскую эпоху Грот стали использовать для хранения античных скульптур и даже называть Залой антиков. Некоторое время здесь находилась статуя Вольтера работы Ж.-А. Гудона. Вместе с раковинами и позолотой, столь правившимися Елизавете Петровне, исчезла и балюстрада. Около Грота были поставлены скульптуры «Умирающий галл» и «Гладиатор» — время Растрелли кончилось, наступила эпоха классицизма.

Монбижу, построенный в новой части парка на месте Зверинца, симметрично с Эрмитажем, был охотничьим павильоном, отсюда и его второе название — Охотничий. Здесь Елизавета Петровна могла чувствовать себя Дианой. В его восьмиугольном центральном зале на втором этаже были помещены картины на охотничьи темы, в основном кисти «зверописца» И. Ф. Гроота. Этот павильон был разобран еще в конце XVIII в., а в 1820-е гг. Адам Менелас построил на его месте Арсенал.