Обсуждение. 
Профессора, приват-доценты, студенты и деньги: анализ кадровой динамики университетов дореволюционной России (1860е-1917 гг.)

Многочисленные и подчас труднообъяснимые феномены кадровой политики в университетах дореволюционной России в некоторых случаях все же могут быть содержательно проинтерпретированы. Так, например, часть скачков в значении показателя SFR может быть обусловлена как внутриуниверситетскими преобразованиями, так и внешним давлением. После введения нового Устава 1884 г. произошел пересмотр штатов и резко начала увеличиваться численность приват-доцентов, что внесло свой вклад в быстрый рост количества преподавателей, при котором скорость роста количества студентов практически не изменилась, что привело к снижению SFR.

Наибольший рост численности студентов в университетах приходится на 1900;е гг., в результате чего в районе 1905 г. проходит граница между периодами в изменении SFR. В это время в связи с допуском к университетскому образованию немногим более широких слоев населения был расширен прием в университеты, что стало следствием целого ряда событий тех лет. Так, из-за активной деятельности революционных общесеминарских организаций в 1905;1907 гг. Святейший Синод был вынужден прибегнуть к временному закрытию духовных семинарий. Особенно сильные беспорядки происходили под общим лозунгом требования свободного доступа в университеты, который был сильно ограничен в конце 1880-х гг. из-за неравенства прав выпускников разных типов средних школ [Адамов 2010].

Представитель Министерства финансов В. И. Ковалевский, выступивший в 1897 г. на заседании Комиссии по техническому образованию при Русском техническом обществе от имени министра С. Ю. Витте и министр народного просвещения И. И. Толстой осуждали сословные привилегии, которыми не обладали некоторые слои общества, потому не имевшие доступа к высшему образованию. Николай II, наоборот, не разделял этих взглядов и считал, что только выпускники классических гимназий имеют право на поступление в университет. Подобная «позиция царя, в конечном счете, являлась непреодолимым препятствием к изменению порядка комплектования студенческого контингента. Лишь в период первой российской революции произошел кратковременный прорыв этой плотины» [Иванов 1991, с 263], — 14 декабря 1905 г. министр народного просвещения И. И. Толстой дал разрешение на свободное поступление в высшие учебные заведения семинаристов, а 18 марта 1906 г. — выпускников реальных и коммерческих училищ, сдавших дополнительные экзамены за курс гимназии. Однако попытка Думы вывести эти ведомственные нормативные акты на законодательный уровень была обречена на провал, так как правительство изначально было против разработки подобного законопроекта [Иванов 1991]. Думский законопроект от 26 июня 1908 г. «О правилах приема в высшие учебные заведения», который должен был узаконить дополнительные испытания для всех выпускников средней школы, ограниченных в праве на получение высшего образования, был объявлен «утратившим срочность» [Иванов 1991, с. 263]. При голосовании в Государственном совете в 1913 г. был провален законопроект «О предоставлении лицам, окончившим курс некоторых средних учебных заведений, права поступать в высшие учебные заведения» (78 голосов против 68) [Иванов 1991]. Все же, несмотря на то, что для семинаристов и выпускников реальных и коммерческих училищ доступ в университеты был открыт на протяжении всего нескольких лет, за это время численность студентов значительно увеличилась, в результате чего повысилось и значение показателя SFR.

Важную роль в жизни Московского университета сыграли события 1911 г., известные как «дело Кассо», в результате которых произошел серьезный спад численности профессорско-преподавательского состава Московского университета. В 1905 г. был введен указ о «Временных правилах об управлении высшими учебными заведениями ведомства Министерства народного просвещения» [Указ о введении в действие временных правил… 1905], благодаря которому университеты получили самостоятельность в выборе деканов и ректора, а также частично расширились права Советов университетов и полномочия университетского суда. Желая лишить университеты этих возможностей, избранный в 1910 г. министр народного просвещения Л. А. Кассо, нарушая упомянутые правила, запретил на неопределенный период времени любые собрания в высших учебных заведениях. Это, в свою очередь, повлекло за собой студенческие забастовки, в результате чего в университет для наведения порядка вошла полиция. Ректор А. А. Мануйлов считал, в университете может существовать лишь власть профессорской коллегии, а потому руководство университета подало в отставку. Она была одобрена Советом, который также упомянул о том, что в сложившейся ситуации университетская администрации лишена возможности выполнять свои обязанности. Министр же «не только принял отставку ректора А. А. Мануйлова, помощника ректора М. А. Мензбира и проректора П. А. Минакова, освободив их от занимаемых должностей, но и уволил их из университета в качестве профессоров» [Маркин 2009, с. 12]. Вслед за ними в знак протеста против проводимой Кассо политики демонстративно подали прошения об отставке еще несколько десятков профессоров и преподавателей. В результате уволились и были уволены больше ста профессоров и приват-доцентов Московского университета [Иванов 1990, с. 71; Маркин 2009], что привело не только к резкому снижению численности профессорско-преподавательского состава высшего учебного заведения, но и, как следствие, к увеличению значения показателя SFR.