Д. Б. Эльконин о периодизация психического развития

Кризис новорожденности

Первый критический период развития ребенка — период новорожденное™. Психоаналитики говорят, что это первая травма, которую переживает ребенок, и она настолько сильна, что вся последующая жизнь человека проходит под знаком этой травмы. Но вряд ли с этим можно согласиться, если учесть, что у новорожденного ребенка еще отсутствует психическая жизнь, и крик новорожденного есть переход к новой форме дыхания. Акт рождения в известном смысле есть переход от паразитарного типа существования к форме индивидуальной жизни. Это переход от темноты к свету, от тепла к холоду, от одного типа питания к другому. Вступают в действие другие виды физиологической регуляции поведения, и многие физиологические системы начинают функционировать заново.

Кризис новорожденности — промежуточный период между внутриутробным и внеутробным образом жизни. Если бы рядом с новорожденным не было взрослого человека, то через несколько часов это существо должно было бы погибнуть. Переход к новому типу функционирования обеспечивается только взрослым. Взрослый охраняет ребенка от яркого света, защищает его от холода, оберегает от шума и т. д.

Ребенок наиболее беспомощен в момент своего рождения. У него нет ни одной сложившейся формы поведения. В ходе антропогенеза практически исчезли какие бы то ни было инстинктивные функциональные системы.

Инстинктивные системы — это такие системы, в которых известный раздражитель вызывает заранее заданные формы поведения.

К моменту рождения у ребенка нет ни одного заранее сформированного поведенческого акта. Все складывается при жизни. В этом и заключается биологическая сущность беспомощности. Потеря инстинктивных форм поведения происходила на протяжении сотен тысяч лет, она — чрезвычайное благо, расширившее возможности развития. Дж. Брунер отмечал, что эволюция приматов основана на отборе в направлении все более отличительного паттерна незрелости, благодаря именно такому направлению отбора стала возможной более гибкая адаптация нашего вида.

Как же современная наука отвечает на вопрос о сущности и значении беспомощности (незрелости) новорожденного для дальнейшего развития человека?

Рассмотрим сначала возможный ответ на этот вопрос с позиции антропологии. Благодаря антропогенезу не только возросли возможности развития, но и изменился его тип. Выдающийся советский антрополог Я. Я. Рогинский подчеркивал значение в эволюции гоминид ломки автоматизмов их поведения. По мнению Я. Я. Рогинского, ломка автоматизмов требовала «в виде компенсации» способности к предвидению будущих ситуаций, тем самым она толкала на поиски путей, которое делали подобное предвидение возможным. Я. Я. Рогинский разработал концепцию о двух поворотных пунктах в эволюции человека современного типа.

Первый поворотный момент соответствует началу, лишь самому первому появлению социальных закономерностей, второй — установлению их полного, «безраздельного и окончательного господства в жизни человека». В результате первого поворота возникло новое качество в виде производственного коллектива древнейших людей. Можно даже сказать, что в результате этого скачка и возникло само человечество. «Следует представить себе новое качество на первых порах, как еще слабый росток, перспективная мощь которого была огромна, реальная же сравнительно невелика» — писал Я. Я. Рогинский (Рогинский Я. Я., Левин М. Г., 1978. С. 331). Уровень развития трудовой деятельности в то время еще зависел от физической организации людей. В этот период антропогенеза действовали как биологические, так и социальные закономерности.

Я. Я. Рогинский особо подчеркивал, что качественно новое во втором поворотном периоде заключалось в появлении новой формы устройства общества, новых способов сотрудничества и средств общения; они «полностью сводили на нет пережитки стадных отношений и открывали собой эру действительного господства социальных законов… Только homo sapiens сумел построить такую общественную жизнь, в которой отбор на видовые биологические качества оказался устраненным» (Там же. С. 332). «Новое» полностью победило только с приходом сформировавшегося человека — Homo sapiens.

Я. Я. Рогинский считал, что все первобытные коллективы этого нового вида стали в огромной степени зависеть от исторических условий своего развития, и это нивелировало влияние биологических особенностей каждого из них. Я. Я. Рогинский сделал важный вывод о том, что «все коллективы, ныне входящие в состав человечества, обладают в полной мере теми свойствами, которые необходимы и достаточны для безграничного развития производительных сил без каких-либо изменений наследственной природы этих коллективов» (Там же. С. 332). Еще один вывод Я. Я. Рогинского, имеющий принципиальное значение для понимания самого общего и существенного в психическом развитии ребенка: «Все современное человечество принадлежит к одной стадии эволюционного развития, важнейшим свойством которой является полная независимость общественной жизни от вариаций физического типа» (Там же. С. 334).

Основным биологическим итогом антропогенеза стало прекращение морфологической эволюции человека. Тем самым биологический процесс, формировавший homo sapiens, как бы самоустранился. «Совершился полный и окончательный переход к подлинно человеческой истории». Коренные изменения форм поведения животных, по Я. Я. Рогинскому, связаны с эволюцией их органов. «Человек в этом смысле исключение в органическом мире, так как, оставаясь почти неизменным по своей анатомической структуре, он глубочайшим образом в ходе своей истории изменил и содержание, и форму своей деятельности». «Для любого ныне живущего народа независимо от его расы усвоение техники есть вопрос его социальной истории и никоим образом не является вопросом эволюции» (Там же. С. 333).

Н. Н. Ладыгина-Котс проводила наблюдения за годовалым самцом шимпанзе (Иони) и над собственным сыном (Руди) со дня его рождения и до 4 лет. Она пришла к выводу, что в отношении крепости и выносливости тела, силы рук и зубов, остротой органов чувств шимпанзе обгоняет ребенка. Он превосходит ребенка самостоятельностью: ест, пьет, вычищает себя тщательно и сосредоточенно, никогда не заглатывает косточек плодов и другие несъедобные предметы. Сам вынимает у себя занозы и высасывает кровь, стойко переносит боль. По силе рук и зубов, по моторике дитя шимпанзе превосходит физически развитого юношу 16—18 лет. Однако в психическом развитии шимпанзе чрезвычайно рано отстает от ребенка.

Интересно, какой ответ на тот же вопрос можно найти с позиции морфологии человека? Что собой представляет мозг новорожденного ребенка? В науке среди прочих давно и весьма перспективно разрабатывается архитектонический подход к изучению мозга человека. Его суть, с точки зрения одного из последователей этого подхода, В. Кесарева, состоит в следующем.

Раньше считали, что уровень развития нервной системы в основном определяется сложностью строения нервных элементов. В настоящее время установлено, что пока очень трудно, практически невозможно отличить сложную нервную клетку коры мозга человека от подобной клетки коры мозга обезьяны. Думали, что эволюция шла по пути накопления числа элементов. Однако различия массы мозга даже среди людей достаточно велики, и, главное, крупноголовые не имеют преимущества.

Установлено, что единицей работы мозга является не отдельный нейрон, а множество элементов, определенным образом организованных. В коре мозга такой единицей является колонка со своим входом и выходом. Она представляет собой цилиндр диаметром 30 микрон, проходящий через все шесть слоев коры разных областей и у разных животных. В таком цилиндре находится одинаковое число клеток — 110. Эта колонка работает как единое целое, и она достаточно изолирована от соседних колонок. Комбинационные возможности соединения этих единиц и обеспечивают развитие самых сложных функций, включая высшие психические функции.

Эволюционные изменения зависят не от сложности этих единиц, а от изменения пространственной организации мозга. Причем специфику всей системы определяют не столько сами элементы, сколько их взаиморасположение.

Мозг человека, как и прочих млекопитающих, состоит из двух систем: одна обращена во внешний мир, другая — во внутренний. Информация из внешнего мира передается в центральные отделы головного мозга вплоть до коры больших полушарий. Внутренний мир организма тоже действует на мозг, информация также поступает в центральную нервную систему, а именно — в центральные отделы головного мозга, но в основном концентрируется в гипоталамусе.

На основании изучения эволюции мозга был сделан вывод, что значительное развитие структур внешнего восприятия и увеличение их «удельного веса» в центральной нервной системе млекопитающих сопровождалось столь же значительным уменьшением относительной величины структур внутреннего восприятия. Был получен показатель максимальных девиаций, отклонений (ПМД), между структурами внешнего и внутреннего восприятия:

По В. Кесареву, ПМД позволяет определить степень сложности мозга у млекопитающих (см. табл. 2).

Таблица 2

ПМД человека — 160.

ПМД шимпанзе — 72 ПМД макаки — 66.

Из этой таблицы видно, что наиболее интенсивный процесс строительства мозга у обезьяны — в первой половине беременности, у человека — во второй. Отсюда чрезвычайная важность и значимость последних месяцев беременности у женщины. Установившееся к моменту рождения соотношение основных корковых зон мозга человека и мозга обезьяны практически уже не меняется. После рождения площадь коры больших полушарий мозга человека (без изменения соотношения корковых зон) увеличивается в 3—4 раза (главным образом за счет развития связей), у обезьяны — площадь коры увеличивается всего в 1,25 раза.

Возрастные преобразования ансамблевой организации коры больших полушарий от рождения до 20 лет представлены на рис. 26.

Схема построена на основе результатов морфологического исследования мозга человека. 1—9 — разные возрастные группы: 1 — новорожденные; 2 — 3 мес. жизни; 3 — 6 мес.; 4 — 1 год; 5 — 3 года; 6 — 5—6 лет; 7 — 9—10 лет; 8 — 12—14 лет; 9 — 18—20 лет^[1].

Рис. 26.

Для решения того же самого вопроса нам, естественно, наиболее важно мнение психологов. Рассмотрим в этой связи концепцию П. Я. Гальперина.

Кроме анатомо-морфологического итога антропогенеза П. Я. Гальперин указывает на существование психологических последствий антропогенеза. Прежде всего, это отмирание инстинктов. Рассмотрим структуру инстинктивного поведения у животных, представленную на схеме (рис. 27).

Рис. 27.

Рис. 28.

Поведение животного возникает в ответ на потребность. Сначала поведение, вызванное напряжением потребности, носит неспецифический, поисковый характер. Потребность животного связана также с инстанцией специфической чувствительности. Напряжение потребности вызывает активное состояние инстанции специфической чувствительности к объекту, удовлетворяющему эту потребность. Благодаря снижению порога раздражимости этой инстанции любой, самый незначительный признак присутствия объекта в поисковом поле животного улавливается им. Если во внешней среде есть предметы, специфические свойства которых служат безусловными раздражителями инстанции специфической чувствительности, то тут же возникает специфическое поведение, направленное на объект потребности. Само специфическое поведение даже у животного может осуществляться в разных формах — в форме инстинкта, навыка или интеллекта. При этом остается главное в инстинкте — предопределенное отношение животного к внешней среде. Животное не может «выскочить» из этого отношения, потому что это оно само, его внутреннее строение. П. Я. Гальперин различает инстинкт и инстинктивность. Инстинкт — одна из форм поведения в животном мире, а инстинктивность — это биологический тип жизни, который характеризуется непосредственным отношением организма к предметам, удовлетворяющим потребность. Такое поведение несовместимо с общественной организацией совместной жизни становящихся людей (рис. 28).

В ходе антропогенеза между человеком и его природной средой вклинивается система общественных отношений (приемы общественного воздействия, идеология), и благодаря этому происходит систематическое торможение инстинктивного отношения к предметам, удовлетворяющим потребности. В результате возникает новая структура поведения. Потребности теряют свой биологический характер и становятся органическими; предметы, удовлетворяющие потребность, перестают быть безусловными раздражителями. То, что будет предметом, удовлетворяющим потребность, зависит от воспитания в своей среде. Органические потребности не предопределяют ни объекта, ни формы поведения, в то время как биологические потребности предопределяют тип жизни. Органические потребности не предопределяют тип жизни, все зависит от воспитания; то, как потребность удовлетворяется, диктуется способами, выработанными в обществе. Для понимания природы человека, утверждал П. Я. Гальперин, важно, что у ребенка нет биологической предопределенности поведения.

Таким образом, в результате антропогенеза у человека как вида заканчивается приспособление к среде. Между собой и природной средой человек создает промежуточную среду, и этим снимается задача приспособления. У человека нет предопределенности в развитии. Продолжительность детства зависит от того, какие требования предъявляет к ребенку общество.

И, наконец, естественно, интересно рассмотреть ответ на тот же вопрос о роли незрелости человека с позиции зоологии.

Базельский зоолог А. Портман среди птиц и млекопитающих выделял две группы: зрелорождающихся и незрелорождающихся. Примером незрелорождающихся служат певчие птицы, грызуны (мыши, белки), хищники (собаки, кошки). Они рождаются с закрытыми глазами и закрытым слуховым проходом и не могут самостоятельно передвигаться. Они растут в гнезде или пещере и там получают питание от своих родителей. Зрелорождающиеся: утки, гуси, крупный рогатый скот, антилопы и лошади. Уже через несколько часов после рождения они резво двигаются. Они располагают хорошо развитым оперением или волосяным покровом и функционирующими органами зрения и слуха. Детеныши, покидая гнездо, сразу могут следовать за родителями. У гусей, например, есть специальный механизм запечатления, импринтинга (К. Лоренц). Портман говорит о человеческом ребенке как о «вторично незрелорождающемся». Хотя он и рождается с развитыми органами чувств, у него вторично развился удлиненный период беспомощности. По мнению Портмана, это имеет значение для вызревания типично человеческих способностей.

Другой зоолог, Б. Хассенштейн, подчеркивает, что понятия «зрелорождающийся» и «незрелорождающийся» не охватывают всего множества явлений. Например, им не соответствуют живущие на деревьях млекопитающие (обезьяны). Их детеныши не остаются в гнезде, но и не следуют самостоятельно за матерью. Это другой биологический тип млекопитающих, живущих на дереве, детенышей которых носит мать. Хассенштейн называет их «несенышами». Человеческий младенец — бывший «несеныш». Об этом говорит рефлекс Робинзона. Хотя у человеческого ребенка есть рефлекс Робинзона, но у человеческой матери нет шерсти — не за что хвататься, держаться. Это атавизм, который отмирает очень скоро.

Наблюдая новорожденного, можно видеть, что даже сосанию ребенок учится. Терморегуляция еще отсутствует. Единственно, что может ребенок, — это принять внутриутробную позу (поджать ножки и прижать к себе ручки) и этим уменьшить площадь теплообмена. Правда, у ребенка есть врожденные рефлексы (например, уже упомянутый рефлекс Робинзона, «велосипедные движения» и др.). Однако эти рефлексы не служат основой для формирования человеческих форм поведения. Они должны отмереть для того, чтобы сформировался акт хватания или ходьба.

Таким образом, период времени, когда ребенок отделен от матери физически, но связан с ней физиологически, и составляет период новорожденное™.

Этот период характеризуется катастрофическим изменением условий жизни, помноженным на беспомощность ребенка. Все это могло бы привести к гибели ребенка, если бы не сложилась особая, социальная ситуация его развития. С самого начала возникает ситуация объективно необходимых отношений между ребенком и взрослым. Все условия жизни ребенка сразу же социально опосредованы.

Однако социальная ситуация должна установиться. Единство ребенка и матери должно появиться. То единство, которое существует с самого начала, идет со стороны матери, а со стороны ребенка пока еще ничего нет.

Ребенок 80% времени суток спит. Сон еще не смещен на ночное время и имеет полуфункциональный характер. Ребенок спит полубодрствуя — 20% времени ребенок бодрствует, но само бодрствование пока носит полудремотный характер. Процесс правильного чередования сна и бодрствования формируется под влиянием условий воспитания — со временем периоды бодрствования начинают совпадать с моментами кормления.

Движения новорожденного еще нельзя назвать поведением в собственном смысле слова. Это скорее физиологические отправления двигательных органов. Новорожденный во многом пока еще подкорковое существо, правда, сама подкорка еще не организована. Все находится в состоянии негармоничном; поведения в собственном смысле слова еще нет.

Поведение — это движение, связанное с выделением какого-то элемента из окружающей жизни. Оно имеет две части: ориентировочную и исполнительную. Без ориентировки нет поведения.

Первый объект, который ребенок выделяет из окружающей действительности, — человеческое лицо. Может быть, это происходит потому, что это тот раздражитель, который чаще всего находится с ребенком в самые важные моменты удовлетворения его органических потребностей. Глазки ребенка, которые впервые начинают конвергировать на лице матери, и улыбка на лице матери — служат показателями выделения объекта.

Из реакции сосредоточения на лице матери возникает важное новообразование периода новорожденности — комплекс оживления. Комплекс оживления — это эмоционально-положительная реакция, которая сопровождается движениями и звуками. До этого движения ребенка были хаотичны, некоординированны. В комплексе зарождается координация движений. Комплекс оживления — это первый акт поведения, акт выделения взрослого. Это и первый акт общения. Комплекс оживления — это не просто реакция, это попытка воздействовать на взрослого (Н. М. Щелованов, М. И. Лисина, С. Ю. Мещерякова).

Комплекс оживления — основное новообразование критического периода. Оно знаменует собой конец новорожденности и начало новой стадии развития — стадии младенчества. Поэтому появление комплекса оживления представляет собой психологический критерий конца кризиса новорожденности. Физиологический критерий конца новорожденности — появление зрительного и слухового сосредоточения, возможность появления условных рефлексов на зрительные и слуховые раздражители. Медицинский критерий конца периода новорожденности — приобретение ребенком первоначального веса, с которым он родился, что свидетельствует о том, что физиологические системы жизнедеятельности функционируют нормально.

• [1] Цит. по: Дубровинская Н. В., ФарберД. А., БезрукихМ. М. Психофизиология ребенка. М" 2000. С. 63.