Бедность реального содержания

— Несмотря на все перечисленные факты и тенденции, рискуя дать читателям очередной повод к непониманию и неприятию наших воззрений, мы все-таки позволим себе подвергнуть сомнению тезис о практической актуальности дальнейшего научного юридического изучения ценных бумаг в современных российских реалиях. Вся очевидность этого тезиса есть лишь поверхностное впечатление, оставляемое внешне ясно видимыми, но по сути своей обманчивыми фактами и явлениями. В действительности же как наш собственный практический опыт, так и специально проведенное изучение материалов судебной и арбитражной практики^[1][2] свидетельствуют о том, что пресловутая «распространенность» ценных бумаг в современной отечественной хозяйственной практике в действительности принадлежит к категории так называемых пустых понятий. Она ничуть не более реальна, чем сон или мираж. Традиционные наименования ценных бумаг (акции, облигации, векселя, чеки, варранты, закладные и т. д.) ныне используются в лучшем случае для обозначения хозяйственных (экономических) инструментов, имеющих определенное социально-функциональное сходство с ценными бумагами в экономическом значении этого слова. А вот основные положения общей юридической (гражданско-правовой) теории ценных бумаг, выстраданные в течение полутора веков континентальной наукой, предпринимательской практикой обычно вовсе не замечаются, а правоприменительной (судебно-арбитражной) порою искажаются так, что предстают своей противоположностью. Если поставить целью отыскать ту область юридической науки, достижения которой используются практикой в самой минимальной степени, то у теории ценных бумаг, пожалуй, и вовсе не найдется достойных «соперников». То внимание, которое вроде бы и уделяется юридическому институту ценных бумаг законодателями, чиновниками, судьями, юристами-практиками и учеными, в действительности оказывается сосредоточенным совсем на иных в юридическом отношении институтах и конструкциях, т. е. в значительной степени обессмысливается собственной бессодержательностью либо беспредметностью. Настоящую ценность теория ценных бумаг сохраняет лишь в собственно научной сфере — в области «чистой цивилистики».

• [1] ских исследований одних только ценных бумаг: У. Э. Батлер, А. Ю. Бушев, А. В. Вошатко, В. В. Грачев, Е. С. Демушкина, Л. Г. Ефимова, С. Ю. Канн, А. С. Кокин, Е. А. Крашенинников, Д. В. Мурзин, Л. А. Новоселова, И. В. Редькин, Е. Н. Решетина, И. В. Рукавишникова, А. Ю. Синенко, Д. И. Степанов, Е. А. Токарев, Е. Ю. Трегубенко, В. Н. Уруков, В. Б. Чуваков, Г. Н. Шевченко, А. К. Шестопалова, Л. Р. Юлдашбаева. Перечень этотдалеко не полон; составление же списка ученых, хотя бы единожды «удостоивших"тему ценных бумаг своим взором, было бы занятием откровенно бесполезным, так какрезультат мало чем отличался бы от перечня… всех современных писателей.
• [2] См., напр., неутешительные результаты ее изучения всего по двум вопросам, описанные в нашей статье «О презентационной природе ценных бумаг и формальной легитимации их держателей», опубликованной в журнале «Законы России» (2006.№ 7. С. 11—18).