Владимир Владимирович Маяковский (1893—1930)

Обязательные произведения

Послушайте! Хорошее отношение к лошадям. Необычайное приключение, бывшее с Владимиром Маяковским летом на даче. О дряни. Прозаседавшиеся. Разговор с фининспектором о поэзии. Письмо товарищу Кострову из Парижа о сущности любви. Письмо Татьяне Яковлевой. Люблю. Во весь голос. Клоп. Баня.

Дополнительные произведения

Из улицы в улицу. Адище города. Нате! Вам! Облако в штанах. Левый марш. Блэк энд уайт. Юбилейное. Нашему юношеству. Сергею Есенину. Товарищу Нетте — пароходу и человеку. Стихи о советском паспорте. Хорошо! Про это.

В. В. Маяковский родился 19 (7 по старому стилю) июля 1893 года в селе Багдади (Грузия). Переехав после смерти отца в Москву (1906), Маяковский закончил 5 классов гимназии, начал учиться в Училище живописи, ваяния и зодчества, но увлекся революционной деятельностью. Первые стихи, а также подпись Маяковского под манифестом футуристов появились в альманахе «Пощечина общественному вкусу» (1912). В 1913 году вышел в свет первый сборник стихов с программным названием «Я» и была поставлена на петербургской сцене трагедия «Владимир Маяковский». В 1915 году издана первая поэма Маяковского «Облако в штанах». Последовавшие затем поэмы «Война и мир» (1915—1916) и «Человек» (1916—1917) с их антивоенным пафосом и гимном новому человеку, а также второй сборник стихов «Простое как мычание» (1916) сделали Маяковского одним из крупнейших поэтов 1910;х годов.

Переход Маяковского на сторону революции был вполне закономерен: поэту уже недостаточно было радикального новаторства в искусстве, он жаждал в корне изменить жизненный уклад в стране. В стихах 1918 года, а также в аллегорической драме «Мистерия-буфф», сделанной в традициях народного театра, поэт воспевал наступление новых времен. В 1919 году Маяковский начал сотрудничать в центральном агентстве печати РОСТА, сочиняя для злободневных плакатов емкие строки-лозунги и сатирические частушки. В период строительства нового мира поэт видит себя не только «агитатором, горланом, главарем», но и обличителем врагов революции, бичуя их в сатирах («Прозаседавшиеся», «О дряни», «Бюрократиада»). Интимнейшие стороны жизни человека Маяковский воспринимает как общественно-значимые («Люблю», 1922; поэма «Про это», 1923), а явления общественной жизни переживает как личные (поэмы «150 000 000», 1920; «Владимир Ильич Ленин», 1924; «Хорошо!», 1927).

Постепенное утверждение новой эстетической системы пролетарского искусства в стране привело к усилению критического отношения к творчеству Маяковского. Особо резким нападкам подверглись сатирические пьесы «Клоп» (1928—1929) и «Баня» (1929—1930), бичующие новых советских обывателей и бюрократов. Поэту было отказано в праве на загранпоездки, его юбилейная выставка «20 лет работы» подверглась бойкоту. Поэма «Во весь голос"(1930) и любовная лирика («Письмо Татьяне Яковлевой», «Уже второй, должно быть ты легла…» и др.) — последние удачи поэта, измученного непониманием и неприятием со стороны товарищей, не складывающейся личной жизнью, ощущением усиливающегося творческого кризиса. Весь этот комплекс причин привел к самоубийству поэта 14 апреля 1930 года.

Первое появление в литературе имени поэта Маяковского связано с футуризмом — авангардистским течением в литературе начала XX века. Русский футуризм — это очень пестрое, неоднородное явление. В 1912 году в сборнике «Пощечина общественному вкусу» был опубликован манифест самой крупной группы «Гилея» (кубофутуристы, будетляне), подписанный Д. Д. Бурлюком, А. Е. Крученых, В. В. Маяковским и В. В. Хлебниковым. С кубофутуристами были тесно связаны художники группы «Бубновый валет» (М. Ф. Ларионов, Н. С. Гончарова, Г. Б. Якулов).

Фундаментальной идеей русского футуризма была утопическая мечта о рождении нового мира, живущего по законам искусства: искусство сливалось с жизнью и становилось неотделимым от нее. Искусство в понимании футуристов превращалось в средство борьбы за будущее, а художник — в бойца (яркая иллюстрация такого понимания функций искусства — «Во весь голос» Маяковского). Установка футуризма на социальную «полезность» искусства таила в себе и другую опасность — опасность превращения поэзии в публицистику.

В творчестве Маяковского принято выделять два этапа: дореволюционный, связанный с футуризмом, и советский. Связь с футуризмом, несомненно, наложила отпечаток на формирование художника, но не смогла заглушить социальный и гуманистический пафос, с наибольшей полнотой проявившийся в советскую эпоху, — такой была типичная для советского литературоведения точка зрения. Другая тенденция в исследованиях о творчестве Маяковского — ограничивать подлинные творческие достижения поэта периодом до 1917 года, а в его стихотворной продукции советских лет видеть компромисс с новой властью и своей поэтической совестью («наступал на горло собственной песне»). Существует и третья точка зрения на эволюцию В. Маяковского, которая представляется наиболее обоснованной. Маяковский оказался заложником той идеи, которой служил, — идеи светлого будущего в масштабах земного шара и всего человечества. Всего себя он отдал этой утопической в свете исторического опыта идее. Всю свою поэтическую жизнь Маяковский вел борьбу с жизнью, которая его не устраивала и не могла устроить. В итоге, как писала М. И. Цветаева, «поэт Маяковский убил человека Маяковского».

В 1990 году была опубликована книга Юрия Карабчиевского «Воскресение Маяковского». Автор монографии выявляет основные черты стиля Маяковского и прослеживает его творческую эволюцию. Один их основных выводов исследователя: поэт Маяковский целостен и монолитен, а произведения советских лет — закономерное продолжение дореволюционного, футуристического, этапа. По мнению Карабчиевского, именно Маяковский «дал дар речи советской власти», и в этом смысле он, действительно, основоположник советской поэзии, которая впервые в истории русской литературы была полностью поставлена на службу государству («Правдив и свободен мой вещий язык / И с волей советскою дружен»). Конечно, «поделки» эпигонов поэта оказались гораздо слабее даже его знаменитых агиток, вроде «нигде кроме, как в Моссельпроме!». Механически тиражировалась знаменитая «лесенка», каламбурные рифмы, но не было у эпигонов Маяковского ни обостренного чувства слова, ни чувства ритма, ни сверхъестественной энергии поэта.

Поэтический талант и масштаб личности Маяковского не берутся отрицать даже его хулители. Высоко ценили Маяковского крупнейшие поэты XX века Б. Л. Пастернак и М. И. Цветаева. Открытия Маяковского в области поэтической техники совпали с важнейшими общелитературными тенденциями первой трети XX века.