Языковая картина мира в гипотезе Сепира — Уорфа

Эдвард Сепир (1884 — 1939) и Бенджамен Ли Уорф (1897 — 1941) являются авторами гипотезы лингвистической относительности — концепции, согласно которой структура языка определяет структуру мышления и способ познания внешнего мира. Она была разработана в 30-х годах ХХ в. в США в рамках этнолингвистики. Согласно этой гипотезе логический строй мышления определяется языком. Характер познания действительности зависит от языка, на котором мыслит познающий субъект. Люди членят мир организуют его в понятия и распределяют значения так, а не иначе, поскольку являются участниками некоторого соглашения, имеющего силу лишь для этого языка.

Познание не имеет объективного, общезначимого характера; «сходные физические явления позволяют создать сходную картину вселенной только при сходстве или, по крайней мере, при соотносительности языковых систем».

В советском языкознании гипотеза Сепира — Уорфа подверглась критике с позиций марксистской методологии: сторонники этой гипотезы не учитывают, что язык не представляет собой самодавляющей, тиранической силы творящей мир, а является результатом отражения человеком окружающего мира. А между тем именно на тирании языка настаивал Э. Сепир: «Значения не сколько открываются в опыте, сколько накладываются на него в силу той тиранической власти, которая обладает языковая форма над нашей ориентацией в мире». Различия в способах членения мира, говорили критики, возникают в период первичного означивания и могут быть обусловлены ассоциативными различиями, несходством языкового материала, сохранившегося от прежних эпох, влиянием других языков и т. д. Выражаемое с помощью языка содержание не равно сумме значений языковых единиц, так как путём сочетания разных языковых средств можно выразить также содержание или понятие, которое не соотносится с какой либо особой единицей языка. Форма и категория мышления одинаковы у всех народов, хотя язык оказывает известное регулирующее влияние на процесс мышления.

Однако в гипотезе Сепира — Уорфа присутствует и рациональное зерно. Язык действительно оказывает влияние на познавательную деятельность его носителей. Особенно заметным это явление оказывается в детстве. Так, маленький эскимос потому обращает внимание на разные виды снега — падающий, талый, несомый ветром и т. п., что его заставляет это делать родной язык, поскольку в нём имеются специальные лексемы для обозначения этих видов снега. Напротив, подобные лексемы отсутствуют во многих других языках. Стало быть, дети, говорящие на этих языках, будут свободны в данной области от направляющей роли родного языка в познании.

Ошибочность взглядов авторов гипотезы состояла в том, что они явно преувеличивали руководящую роль языка в познании. Однако познавательная деятельность человека может осуществляться и без языка — в абстракции от языковых форм, с помощью которых предмет познания может быть в дальнейшем описан. Так, европейские дети могут узнать о разных видах снега из непосредственных наблюдений за ними. Поэтому можно утверждать, что власть языка над познавательной деятельностью его носителей не является тиранической и что наряду с языковым (вербальным) существует и другой — неязыковой — путь познания.

Критические стрелы, пущенные в адрес гипотезы Сепира — Уорфа, не должны погубить главное детище её авторов — понятие языковой картины мира. Сам термин «ЯКМ» был введён в науку Лео Вайсгербером. Это же понятие фигурирует в таких выдержках из работ Э. Сепира:

• 1. «Мир языковых форм, взятый в пределах данного языка, есть завершённая система обозначения… Переход от одного языка к другому психологически подобен переходу от одной геометрической системе отсчёта к другой».
• 1. «Каждый язык обладает законченной в своём роде и психологически удовлетворительной формальной ориентацией, но эта ориентация залегает глубоко в подсознании носителей языка»
• 2. «Языки являются по существу культурными хранилищами обширных и самодостаточных сетей психических процессов».

На классификационную сторону ЯКМ в первую очередь обращал внимание Б. Уорф. Это позволило ему сравнить языковую картину мира с научной. Как первая, так и вторая представляют собою, по Б. Уорфу, «систему анализа окружающего мира». Следовательно, обе они имеют дело с моделированием мира. В этом их сходство. Но между ними имеется и существенное различие: научная картина мира — результат деятельности учёных, ЯКМ — результат деятельности рядовых носителей того или иного языка, которые этот язык и создали. Первая отражает научное сознание, а вторая — обыденное.

Б. Уорф выделил также основные черты научной картины мира в сравнении с языковой. Так, языковые картины мира, с его точки зрения, неизмеримо старше научных, и, следовательно, по степени информационной насыщенности ЯКМ значительно превосходят научные. Кроме того, ЯКМ всегда своеобразны, а стало быть, плюралистичны, тогда как научные стремятся к монизму, поскольку истина универсальна. Словом, ЯКМ старше, информационно богаче и плюралистичнее научных.

Вышеуказанные черты ЯКМ привели Б. Уорфа к выводу о том, что ЯКМ, а не объективная действительность должны стать основным источником научных знаний. Таким образом, Б. Уорф игнорировал объективный фактор познания за счёт преувеличения роли языка для развития науки. Кроме того, он был ярым сторонником языкового плюрализма. В каждом языке, с его точки зрения, отражена своя система категорий. При этом каждая из таких систем имеет право на равную научную ценность. В западной же науке сложилась ситуация, при которой отдают предпочтение категориям, извлеченным лишь из индоевропейских языков. «Однако удивительнее всего, — писал он в связи с этим, — то, что различные широкие обобщения западной культуры, как, например, время, скорость, материя, не являются существенными для построения всеобъемлющей картины вселенной», поскольку подобных категорий нет в неиндоевролейских языках (например, индейских). «Западная культура при помощи языка произвела предварительный анализ реального мира и считает этот анализ окончательным, решительно отказавшись от всяких корректив. Единственный путь к исправлению ошибок анализа лежит через все те другие языки, которые в течениях целых эпох самостоятельного развития пришли к различным, но одинаково логичным предварительным выводам» .

Как видим, Б. Уорф призывал всех учёных стать языковедами, чтобы во всей массе языков они находили категории, уже осмысленные в обыденном опыте их носителей, а стало быть, проверенные их вековой мудростью.