Аргументация в политическом дискурсе

В настоящее время отмечается возросший интерес лингвистов к проблемам дискурса активных социальных групп, и, прежде всего политиков. Политический дискурс представляет собой явление, которое имеет частотное проявление и особое социальное значение в жизни общества. Вместе с тем феномен политического дискурса не поддается однозначному определению.

Несмотря на солидное количество работ, посвященных коммуникации в сфере политики, существует некоторая размытость в определении того, что считать политическим дискурсом. Анализируя термины «язык политики», «политический язык» и «политическая речь», Т. В. Юдина соотносит эти понятия друг с другом, но в тоже время и выделяет существенные различия.

Язык политики охватывает всю сферу вербальной коммуникации, относящейся к области протекания политических процессов во всем ее жанровом многообразии. Коммуникация может осуществляться как в письменной, так и в устной форме, происходить как в ходе непосредственного контакта, так и через различные средства массовой информации, включая Интернет. Политическая речь включает устные формы репрезентации, относящиеся к области политической коммуникации в различных формах проявления.

Е.И. Шейгал определяет «язык политики» как один из профессиональных подъязыков — вариантов общенационального языка, который доступен для понимания практически всем членам языкового сообщества. Е. И. Шейгал разграничивает такие понятия как «язык политики» и «политический язык». Если «язык политики» представляет собой один из профессиональных дискурсов, то «политический язык» не является прерогативой профессиональных политиков и связан со специфическим использованием общенародного языка как средства убеждения и контроля. Он может использоваться в целях манипуляции во многих других сферах общения — в бытовом, рекламном, педагогическом, религиозном общении. Термины политический дискурс" и политическая «коммуникация» автор предлагает использовать как равнозначные.

Политический дискурс является сложным объектом исследования, поскольку лежит на пересечении разных дисциплин — политологии, социальной психологии, лингвистики и связан с анализом формы, задач и содержания дискурса, употребляемого в определенных («политических») ситуациях.

В лингвистической литературе политический дискурс представлен как многоаспектное и многоплановое явление. В отношении данного термина сформировалось две основных трактовки его содержания.

Более узкое понимание предполагает, что критерием включения некоего текста в поле «политического дискурса» должна выступать идентичность интенциональной природы этого текста с целью дискурса, то есть завоевание, сохранение и осуществление политической власти и который ограничен сферой политики.

Узкого определения политического дискурса придерживается и голландский лингвист Т. Ван Дейк: Он считает, что политический дискурс — это класс жанров, ограниченный социальной сферой, а именно политикой. Правительственные обсуждения, парламентские дебаты, партийные программы, речи политиков это те жанры, которые принадлежат сфере политики. Политический дискурс — это дискурс политиков. Ограничивая политический дискурс профессиональными рамками, деятельностью политиков, ученый отмечает, что политический дискурс в то же время является формой институционального дискурсу. Это означает, Что дискурсами политиков считаются те дискурсы, которые производятся в такой институциональной окружающей обстановке, как заседание правительства.

Сессия парламента съезд политической партии Высказывание должно быть произнесено говорящим в его профессиональной роли политика и в институциональной окружающей обстановке. Таким образом, дискурс является политическим, когда он сопровождает политический акт в политической обстановке.

В таком случае к политическому дискурсу будут отнесены только институциональные формы общения, в основном в форме речевых жанров публичной политики.

В широком смысле он включает такие формы общения, в которых к сфере политики относится хотя бы одна из составляющих: субъект, адресат либо содержание сообщения. Приведем высказывания ученых, придерживающихся широкого определения политического дискурса и понимающих его как: «любые речевые образования, субъект, адресат или содержание которых относится к сфере политики»; «сумма речевых произведений в определенном паралнигнистическом контексте — контексте политической деятельности, политических взглядов и убеждений, включая негативные ее проявления (уклонение от политической деятельности, отсутствие политических убеждений)»; «совокупность дискурсивных практик, идентифицирующих участников политического дискурса как таковых или формирующих конкретную тематику политической коммуникации».

В наше время принято придерживаться определения политического дискурса, представленного в монографии Е. И. Шейгал: «Семиотика политического дискурса», которая в широком смысле под этим термином понимает любые речевые образования, субъекта, адресата, содержание которых относится к сфере политики.

Целью политического дискурса является захват, удержание или перераспределение власти. для этого вида общения характерна высокая степень манипулирования; язык в политическом дискурсе является в первую очередь инструментом воздействия (убеждения и контроля). Е. И. Шейгал приходит к выводу, что в политическом дискурсе обнаруживается «примат ценностей над фактами, преобладание воздействия и оценки над информированием, эмоционального над рациональным».

Ключевым концептом выступает власть", а выражаемые ценности зависят от доминирующей идеологии, сводясь, с одной стороны, к раскрытию основных концептов этого типа дискурса, в том числе концепта власти, а с другой стороны — выражая моральные ценности общества в целом. К числу институциональных характеристик политического дискурса относятся его функции. К основным функциям политического дискурса Р. Водак относит: политический дискурс аргументативный.

• 1) персуазивную (убеждение);
• 2) информативную;
• 3) аргументативную;
• 4) персуазивно-функциональную (создание убедительной картины лучшего устройства мира);
• 5) делимитативную (отличие от иного);
• 6) групповыделительную (содержательное и языковое обеспечение идентичности).

В работах других зарубежных лингвистов, посвященных языку политики, выделяются наряду с информационной функцией также контролирующая функция (манипуляция сознанием и мобилизация к действию), интерпретацпонная функция (создание «языковой реальности» поля политики), функция социальной идентификации (дифференциация и интеграция групповых агентов политики) и атональная функция.

Политический дискурс, наряду с религиозным и рекламным, входит в группу дискурсов, для которых ведущей функцией является регулятивная.

Исходя из целевой направленности, основной функцией политического дискурса можно считать его использование в качестве инструмента политической власти (борьба за власть, овладение властью, ее сохранение, осуществление, стабилизация или перераспределение). Однако, по мнению Е. И. Шейгал, данная функция настолько же глобальна, насколько коммуникативная функция всеохватывающая по отношению к языку. В связи с этим предлагается дифференцировать функции языка политики в качестве аспектных проявлений его инструментальной функции по аналогии с тем, что все базовые функции языка рассматриваются как аспекты проявления его коммуникативной функции.

Характерными признаками политического дискурса являются смысловая неопределенность (политики часто избегают высказывать свои мнения в максимально обобщенном виде). Фантомность (многие знаки политического языка не имеют реального денотата), фидеистичность (иррациональность, опора на подсознание). Эзотеричность (подлинный смысл многих политических высказываний понятен только избранным), дистанцированность и театральность (необходимость политиков «работать ва публику», привлекая ее своим имиджем).

Политический дискурс представляет собой тип институционального дискурса, специализированную разновидность общения, обусловленную социальными функциями партнеров и регламентированную как по содержанию, так и по форме.

Общественное предназначение политического дискурса состоит в том, чтобы внушить адресатам — гражданам сообщества — необходимость «политически правильных» действий и/или оценок, Иначе говоря, цель политического дискурса — не описать (то есть, не референция), а убедить, пробудив в адресате намерения, дать почву для убеждения и побудить к действию. Поэтому эффективность политического дискурса можно определить относительно этой цели.

Речь политика (за некоторыми исключениями) оперирует символами, а ее успех предопределяется тем, насколько эти символы созвучны массовому сознанию: политик должен уметь затронуть нужную струну в этом сознании; высказывания политика должны укладываться во «вселенную» мнений и оценок (то есть, во все множество внутренних миров) его адресатов, «потребителей» политического дискурса.

Далеко не всегда такое внушение выглядит как аргументация: пытаясь привлечь слушателей на свою сторону, не всегда прибегают к логически связным аргументам. Иногда достаточно просто дать понять, что позиция, в пользу которой выступает пропонент, лежит в интересах адресата.

Защищая эти интересы, можно еще воздействовать на эмоции, играть на чувстве долга, на других моральных установках. (Впрочем, все это может так и не найти отзыва в душе недостаточно подготовленного интерпретатора.) Еще более хитрый ход — когда, выдвигая доводы в присутствии кого-либо, вовсе не рассчитывают прямолинейно воздействовать на чье-либо сознание, а просто размышляют вслух при свидетелях; или, скажем, выдвигая доводы в пользу того или иного положения, пытаются от противного убедить в том, что совершенно противоположно тезису, и т. п.

Уже с самого начала выступления докладчик должен установить контакт с аудиторией. Чтобы его речь стала свидетельством взаимопонимания и поддержки, ему прежде своего надо завоевать настоящее чувство доверия и уважения публики, которое затем должно поддерживаться на протяжении всего выступления. Значение имеют и внутренние импульсы оратора, и его психологическое воздействие на публику.

Деятельность политических деятелей имеет следующую задачу — завоевать поддержку населения, распространяя в массах убеждения и мнения, соответствующие собственным интересам, однако реализуя это таким образом, чтобы массы воспринимали эти мнения и убеждения как соответствующие интересам народа.

Поскольку данная задача не всегда может быть решена с помощью рационального убеждения, основанного на логическом доказательстве, заинтересованные лица используют стратегии и средства речевого воздействия на эмоциональную сторону психики реципиента.

Люди всегда чего-то ожидают от речи своих собеседников, что называется на принятии или отклонении внушаемых точек зрения. Речевое поведение, нарушающее нормативные ожидания уместных видов поведения, может уменьшить эффективность воздействия (если неожиданность неприятна для реципиента) или резко увеличить ее — когда для адресата неожиданно происходит нечто более приятное, чем ожидается в норме.

Когда адресату предъявляют более одного довода в пользу одного и того же тезиса, оправданность или неоправданность ожиданий при первом доводе воздействует на принятие второго довода. Поэтому, если речевые ожидания нарушены позитивно в результате первого довода, то этот довод становится внушительным, но изменение отношения к исходной позиции происходит только после предъявления последующих доводов, поддерживающих все ту же позицию, направленную против сложившейся установки. Когда же речевые ожидания в результате первого довода нарушены в отрицательную сторону, этот довод внушительным не бывает, но зато адресат более склонен поверить аргументам из последующей речи, аргументирующей в пользу того же тезиса, направленного против сложившейся установки.

В убедительной речи первостепенной задачей является влияние на мысли или поведение слушателей. Политик представляет комбинацию логических и экстралогических аргументов с тем, чтобы убедить их в том, что им следует верить или действовать так, как этого хочет говорящий. Отличительным аспектом убедительной речи является сознательное намерение говорящего спровоцировать изменение мнения слушающего, что и является конечной целью этого вида коммуникации.

Убедительная речь пытается мотивировать, изменить мнение или укрепить уже существующие убеждения, и стремится побудить слушателя к действию. Чтобы вдохновить людей на действие, слушатели должны быть эмоционально вовлечены в процесс.