Поэтическое осмысление С. А. Есениным судьбы России в поэзии 1917-1925 годов

Народ и революция в поэмах «Инония», «Сорокоуст»

Февральскую революцию 1917 года Сергей Есенин встретил как вещий знак обновления. Он мечтает о возрождении древнего крестьянского уклада, поверив, что Россия станет Великой Крестьянской республикой, а он — ее певцом, пророком и глашатаем:

О Русь, взмахни крылами, Поставь иную крепь!

С иными временами Встает иная степь.

…

Довольно гнить и ноять, И славить взлетом гнусь ;

Уж смыла, стерла деготь Воспрянувшая Русь.

Уж повела крылами Её немая крепь!

С иными временами Встает иная степь. (с.104).

С еще большим воодушевлением встретил Есенин Октябрьскую революцию, которую воспринимал как путь освобождения родины от всех бед.

Тема Октябрьской революции, ее приятия была характерна для всех новокрестьянских поэтов. Откликом Есенина на революционные события стал цикл религиозно-революционных поэм-утопий, написанных в 1917;1918 годах и ставших своеобразным неоевангельским мифом о русской революции («Сельский часослов», «Инония», «Иорданская голубица», «Небесный барабанщик», «Пантократор»). Тема революционного обновления страны раскрывается в образах, носящих чаще всего космический, планетарный характер. Религиозному содержанию маленьких поэм соответствовали мистическая образность, библейские персонажи и сюжеты. Поэт «стремительно и радикально перекраивал свою поэтику» Он «оттолкнулся от привычного „есенинского“ слова — от хорошо освоенного лексического материала, отработанных приемов, песенности и мягкого лиризма, уже полюбившихся читателям» Лекманов О., Свердлов М. Поэт и революция: Есенин в 1917;1918 годах // Вопросы литературы. 2006. № 6. С. 56.. Есенин прибегает к сконструированным метафорам и эмоциональной взвинченности, к образам, свидетельствующим, что старый мир взорван.

Утопическая и еретическая мысль Есенина прозвучала с особой силой в поэме «Инония» (с.265) (Инония — иная страна, от «ино» т. е. хорошо да ладно). Это была поэма о разрушении старой России и старой веры. Инония у Есенина — новая, светлая, беспечальная страна, «где живет божество живых». И в новой стране поэт отвергает ортодоксального Христа как символ страдания, как образ истязаемой плоти. «Начав с грубого богохульства против Евхаристии („Тело, Христово тело / Выплевываю изо рта“), он сразу же высказывает главную свою поправку к христианству, с которой он как пророк и приходит: „Не хочу воспринять спасения / Через муки его и крест“» Семенова С. Русская поэзия и проза 1920 — 1930;х годов. Поэтика — Видение мира — Философия. М., 2001. С. 119.

В послереволюционной России Бог должен быть другим: «Я иным тебя, Господи, сделаю». Есенин пытается обрести утраченную гармонию не в далеком обетованном рае, а здесь и сейчас, на Земле. Он предстает в поэме в образе пророка:

Не устрашуся гибели, Ни копий, ни стрел дождей.

Так говорит по Библии Пророк Есенин Сергей.

И все же, несмотря на крайний нигилизм Есенина, Инония — страна с Богом, «со светлым Исусом», это страна одухотворенная, в ней приоритет духа. А главное, о чем мечтает новый пророк — это преображение лика земли:

И вспашу я черные щеки Нив твоих новой сохой;

Золотой пролетит сорокой Урожай над твоей страной.

Новый он сбросит жителям Крыл колосистых звон.

И, как жерди златые, вытянет Солнце лучи на дол.(с. 269).

Эти утопические мечтания и религиозные «прозрения» — свидетельство напряженных идейно-художественных исканий и противоречий во взглядах самого Есенина, который революцию встретил сочувственно, но больше стихийно, чем сознательно.

Есенинская мужицкая «Библия» не имела успеха у читателей и критиками была воспринята сдержанно. «Инонию» критиковали и русские эмигранты, и марксистские идеологи. И все же некоторые считали, что «Инония» — самое совершенное стихотворное произведение Есенина (В. Полонский, Г. Иванов), а как документ — «яркое свидетельство искренности его безбожных и революционных увлечений» (Г. Иванов).

В 1920;м году Сергей Есенин пишет трагический «Сорокоуст"(с. 278) (слово, обозначающее поминальную службу по умершему в течение сорока дней после смерти), в котором заявляет о своем неприятии машины и города. Стихотворение открывается предчувствием надвигающейся на деревню катастрофы, которая «тянет к глоткам равнин пятерню».

Природа очень тонко чувствует приближение катастрофы: это и мельница, и бык. Образ врага в первой части стихотворения не конкретизируется, но Есенин указывает на главные его признаки. Это железное существо, а значит, холодное, бездушное, искусственное, чуждое природе.

Во второй части стихотворения образ врага разрастается. Это уже некто, кто всё крушит и ломит, несёт в деревню погибельную болезнь под названием «стальная лихорадка». Поэт резко противопоставляет «железным» качествам врага незащищённость старой деревни, дорогой и милой сердцу Есенина.

В третьей части стихотворения этот конфликт представлен как поединок жеребёнка и чугунного поезда, догнать которого пытается бедное животное. Поэтические строки пронизаны горькой болью лирического героя, который понимает бессмысленность поступка животного. Поэт передаёт резко меняющуюся на его глазах картину мира, смещение ценностей, когда за убитых животных покупают железного монстра:

Милый, милый, смешной дуралей, Ну куда он, куда он гонится?

Неужель он не знает, что живых коней Победила стальная конница?

Неужель он не знает, что в полях бессиянных Той поры не вернет его бег, Когда пару красивых степных россиянок Отдавал за коня печенег?

По-иному судьба на торгах перекрасила Наш разбуженный скрежетом плес, И за тысчи пудов конской кожи и мяса Покупают теперь паровоз.(с.279).

В заключительной 4-й части стихотворения предчувствие беды усиливается и приобретает трагическую окраску:

Оттого-то в сентябрьскую склень На сухой и холодный суглинок, Головой размозжась о плетень, Облилась кровью ягод рябина…(с.280).

Метафорическое деепричастие размозжась в сочетании с кровью ягод рябины вызывает в сознании читателя образ живого существа, вместившего в себя сомнения, муки, трагизм, противоречия эпохи и покончившего с собой от их неразрешимости.

В этой «маленькой поэме», так же как и в «Кобыльих кораблях» (с. 274), «Песне о хлебе» (с. 127), «Исповеди хулигана» (с.121) явственно звучит тревога за судьбы России.