Стратегии репрезентации. 
Литературное объединение эмоционалистов: история, поэтика, проблемы текстологии

В этом параграфе мы попытаемся проследить, как происходила репрезентация эмоционалистов как группы. Как уже отмечалось ранее, в первых двух номерах «Абраксаса» не содержится никаких упоминаний о том, что альманах является органом какого-либо литературного содружества (более того, в номере первом помещена «Декларация форм-либризма», принадлежащая перу Ореста Тизенгаузена и не имеющая ничего общего с творческой практикой ни Кузмина, ни эмоционалистов). Выступающих в альманахе авторов не воспринимали как литературную группу: один из рецензентов назвал круг авторов, напечатанных в альманахе «абраксистами», а не «эмоционалистами» Книгочий. [Рец. на:] Абраксас. Ноябрь 1922., Пгр., 26 с. // Записки передвижного театра П. П. Гайдебурова и Н. Ф. Скарской. Петроград, 1923. 23 янв. № 47., сохранилось также ироническое замечание Б. М. Эйхенбаума о «несуществующих эмоционалистах» См.: Тименчик Р. Д., Топоров В. Н., Цивьян Т. В. Ахматова и Кузмин // Russian Literature. 1978. Vol. 6. Iss. 3. P. 220. .

На наличие группы указывали только косвенные факты: система посвящений друг другу в текстах, опубликованных в альманахе, почти идентичный состав авторов двух номеров, а также редакционной коллегии.

Очевидно, что группе нужно было как-то декларировать свою сплоченность. Впервые круг выступивших в альманахе авторов как группу определил Адриан Пиотровский в рецензии на первый выпуск «Абраксаса» (напомним, в то время слово «эмоционализм» еще не было произнесено): «В целом сборник, явившийся органом группы сплоченной и ценной, значителен и любопытен» Пиотровский А. [Рец. на:] Абраксас. Сборник 1-й. Петербург, 1922 г. // Жизнь искусства. 1922. № 47. (870). 28 нояб. С. 7. Подпись: А. П.. Позднее такие же замечания были характерны для статей Петра Сторицына, который выступал не только как хроникер группы, но и отчасти «создавал» ее как таковую — возможно, без постоянных напоминаний критика о существовании эмоционалистов никто просто бы не связал разрозненные и несистематические выступления с деятельностью нового литературного объединения.

Как группу эмоционалистов начали воспринимать только в 1923 году, когда на их счету были уже публичные выступления и театральные постановки. Состав участников обыгрывался в такой, например, пародии на стихотворения Анны Радловой, в которой сделан намек на своеобразный поэтический стиль автора и участие ее в группе эмоционалистов вместе с Борисом Папаригопуло:

Анна Радлова («Крылатый вождь»)

О конях, цокающих по голубому небу, О ненаглядной плоти своей, О стадах простоволосых лебедей, Скучающих по простому пеклеванному хлебу, Я пою, взываю, реку и глаголю торжественно сидя на судне, Плыву, одетая по моде, И сочетаю единственную, непревзойденную в русской поэзии строку длинную от потолка до пола, Со строкой короткой — вроде:

Папаригопуло Геркен Евгений. Пародии на стихи современных поэтов // Записки передвижного театра П. П. Гайдебурова и Н. Ф. Скарской. Петроград, 1923. 4 дек. № 68. С. 4. .

Возможно, пиком признания эмоционалистов стало такое упоминание их в прессе: «…хотелось бы видеть в сборнике „Город“ начало объединения в более широкую и сильную организацию, хотя бы главнейших литературных групп Петербурга: „эмоционалистов“ и „Серапионовых братьев“» Казанский Б. [Рец. на:] «Город». Сборник первый. Птр. 1923. стр. 112 // Записки передвижного театра П. П. Гайдебурова и Н. Ф. Скарской. Петроград, 1923. 5 июн. № 58. С. 3.. Любопытно, что в данном контексте эмоционалисты сближаются с группой, от которой сам Кузмин дистанцировался и по отношению к которой во многом определял свое объединение.

Однако единственный благожелательный отзыв (исходящий не изнутри кружка) и искусственно поддерживаемый хроникой Сторицына интерес не смогли долго продержать объединение «на плаву». Уже в 1924 году Ю. Тынянов в одной из своих рецензий пишет об эмоционалистах как о явлении далекого прошлого: «Теперь это дело седой старины, а ведь еще года два назад даже эмоционалисты, которые заявляли, что лучшее в мире это любовь и какие-то еще более или менее радостные чувства, — даже они, кажется, считались не то школой, не то течением» Тынянов Ю. Н. Поэтика. История литературы. Кино. М., 1977. С. 169 (впервые: Русский современник. 1924. № 4).

Уже к 1922 году деятельность литературных групп начала осложняться многочисленными запретительными мерами, принимаемыми властью. В августе 1922 года вышло постановление ВЦИК и СНК РСФСР «О порядке утверждения и регистрации обществ и союзов, не преследующих цели извлечения прибыли, и порядке надзора за ними». Согласно этому документу, «Общества и объединения обществ и союзы, не преследующие цели извлечения прибыли, для осуществления своей деятельности на территории РСФСР должны быть зарегистрированы» Постановление ВЦИК и СНК РСФСР «О порядке утверждения и регистрации обществ и союзов, не преследующих цели извлечения прибыли, и порядке надзора за ними» // Собрание узаконений и распоряжений правительства РСФРС за 1922 г. М., 1950. Ст. 622. С. 1097−1099., процедура регистрации предполагала предоставление устава общества в НКВД или (если масштаб объединения был меньше и «ограничивался одной губернией или областью») в Губернский Исполнительный Комитет. Эти инстанции должны были согласовать утверждение общества с Агитпропом ЦК и Секретным отделом ОГПУ См. об этом также: Поливанов К. М. К истории «артели» писателей «Круг» // De Visu. 1993. № 10(11). С. 5−15.. Таким образом, на контроль НКВД брались все частные предприятия, как большие организации, так и малые группы, что не могло не сказаться на литературной жизни. Эпоха кружков клонилась к закату, все большую роль начинали играть крупные организации, такие как Союз писателей и Союз поэтов, которые впоследствии были распущены для создания единственной возможной в условиях тоталитарного режима инстанции — Союза советских писателей. На место кружков, объединений и салонов пришла иная форма существования литературы: «Эта смена школ одиночками характерна для литературы вообще, но самая стремительность смен, самая жестокость борьбы и быстрота падений — темп нашего века. Поэтическая инерция кончилась, группировки смешались, масштаб стал неизмеримо шире. Объединяются совершенно чужие поэты, рядом стоят далекие имена. Выживают одиночки» Тынянов Ю. Н. Поэтика. История литературы. Кино. М., 1977. С. 169. .