Политическая лингвистика и языковое манипулирование

Заинтересованность общества проблемой политической коммуникации, то есть условий и механизмов речевой деятельности в рамках политического дискурса, возросшая в последние десятилетия, привела к тому, что возникла необходимость создания целого направления, занимающегося этим вопросом. Таким направлением стала наука политическая лингвистика.

Именно исследования в области политической лингвистики дают возможность выявить новые тенденции, приемы и изменения, появляющиеся в языке в связи с различными событиями в мире политики.

Считается, что зародилась политическая лингвистика во время Первой мировой войны. «После опыта беспрецедентного пропагандистского противостояния воюющих стран, знание о механизмах манипуляции общественным мнением приобретает высокую научную и гуманитарную ценность».

В начальный период развития этой науки П. Лазарсфельд и другие исследователи разработали модель двухуровневой коммуникации (по ней в любом обществе существуют восприимчивые к воздействию политической пропаганды «лидеры общественного мнения» (opinion leaders). Также стоит упомянуть роман-антиутопию Джорджа Оруэлла «1984», в котором были впервые раскрыты принцип «двоемыслия» (doublethink) и словарь «новояза» (newspeak). А. П. Чудинов отмечает роль этого романа в развитии политической лингвистики: в нем «на конкретных примерах были охарактеризованы способы речевого манипулирования человеческим сознанием в целях завоевания и удержания политической власти в тоталитарном государстве».

В истории изучения политического языка советской эпохи выделяют три периода. В первый этап, 20-е — 30-е гг., Г. О. Винокур, Е. Д. Поливанов, С. И. Карцевский, Р. О. Якобсон и другие изучали преобразования, происходящие в русском литературном языке после событий 1917 года. «Были обнаружены (…) появление множества аббревиатур, экспансия варваризмов и диалектизмов, значительное влияние просторечия и одновременно официально-деловой речи, сдвиги в семантике и эмоциональной окраске многих слов».

Во второй период — 30-е — 40-е годы — последователи Н. Я. Марра выделили «язык эксплуататоров» и «язык трудящихся» как почти что отдельные системы в рамках национального языка. Язык и стиль советских политических лидеров, например, представлен в работах следующих авторов: М. И. Калинин, С. М. Киров, В. И. Ленин, И. В. Сталин и другие.

В 50-е — 80-е годы (третий период) проблемы политической речи рассматривались в публикациях по теории и практике ораторского искусства и лекторского мастерства (Г.З. Апресян, Л. А. Введенская и др.).

Состояние русского языка в советское время исследовали зарубежные специалисты (А. Мазон, А. Бэклунд, Э. Бадер и др.) и российские эмигранты (С.М. Волконский, И. Земцов и др.).

Основной целью политической лингвистики на современном этапе ее развития является изучение взаимоотношений между языком, мышлением, коммуникацией, субъектами политической деятельности и политическим состоянием общества. Важное место в современной политической лингвистике занимает дискурсивный подход к изучению политических текстов. По нему, каждый конкретный текст рассматривается в контексте политической ситуации, с которой он непосредственно связан.

А.П. Чудинов в своей книге «Российская политическая лингвистика: этапы становления и ведущие направления» говорит о том, что довольно интересный анализ современного речевого ритуала и коммуникативных ролей как реализации социального статуса представлен в работах следующих авторов: Е. В. Бакумовой, В. И. Карасика, В. Б. Кашкина, Е. И. Шейгал. Наиболее полное описание типичных для политической коммуникации стратегий и тактик представлено в монографии О. С. Иссерс. В. М. Амировым рассмотрены стратегии устрашения, самовосхваления и лести, П. О. Мироновой — стратегия редукционизма в современном политическом дискурсе.

Довольно интересно сравнение позиций Е. И. Шейгал и А. П. Чудинова по поводу функций политического дискурса, которое рассматривает в своей выпускной работе «Образ России в современном мире по данным языка (на материале прессы Гватемалы, Никарагуа и Панамы)» Д. А. Кушнерева «Первая функция, которую выделяет исследовательница, — это функция социального контроля, которая, на наш взгляд, в какой-то мере схожа с побудительной функцией, предложенной А. П. Чудиновым, т. е. манипуляция общественным сознанием».

Далее Шейгал выделяет функции легитимизации и воспроизводства власти, а затем — функцию ориентации. «Данная функция также может быть соотнесена с когнитивной функцией А. П. Чудинова, так как также направлена на создание групповой политической картины мира».

Потом следуют функции социальной солидарности, социальной дифференциации, агональная и акциональная функции. Здесь Шейгал подчеркивает, что процесс мобилизации можно назвать «наиболее значимым проявлением инструментальной функции языка политики, который должен стимулировать к совершению действий». Данную функцию Кушнерева соотносит с коммуникативной функцией А. П. Чудинова, потому что она очень близка так называемому «просеиванию информации» — одной из разновидностей политической интерпретации.

Стоит отметить, что Э. В. Будаев и А. П. Чудинов выделяют пять аспектов, по которым проводятся исследования в политической лингвистике: исследование языковых, текстовых или дискурсивных феноменов; исследование современного политического языка — историческое изучение политического языка; исследование общих закономерностей политической коммуникации — изучение идиостилей различных политических лидеров, политических направлений и партий; исследование разновидностей политического дискурса; сопоставительные и несопоставительные исследования.

Итак, объектом изучения политической лингвистики является политическая коммуникация, которая оказывает влияние на распределение и использование власти. Она сильно воздействует на сознание принимающих политические решения людей (избирателей, депутатов, чиновников и др.). Таким образом, вполне очевидно, что политическая коммуникация не только передает информацию, но и оказывает эмоциональное воздействие на адресата, преобразуя существующую в сознании человека политическую картину мира. политический языковой лингвистика Исследования политической коммуникации стали наиболее активно развиваться в конце ХХ — начале ХХI вв. И, в целом, наука политическая лингвистика, занимающаяся этими исследованиями, является на данный момент одной из тех областей, которая вызывает наибольший интерес у отечественных и зарубежных лингвистов. Этим же определяется и наш выбор данной области науки о языке.

Как уже было сказано, одной из функций политической коммуникации является ее воздействие на читателя или слушателя и попытка (зачастую, успешная) изменить его мнение или сложившиеся представления о каком-либо вопросе, проблеме или событии. И для осуществления этой функции в политической коммуникации осуществляется так называемое языковое манипулирование.

Здесь важен такой момент: устойчива или не устойчива позиция человека, воспринимающего ту или иную информацию. Е. Л. Доценко в своей монографии «Психология манипуляции: феномены, механизмы и защита» подробно анализирует этот вопрос и в целом — проблему психологического воздействия на адресата: «В процессе внутренних колебаний между несовпадающими ценностями человек может оказаться в сложной ситуации принятия решения». Нетрудно догадаться, что психологический фактор играет главную роль при любом манипулировании.

Но нас все-таки интересует именно языковое манипулирование, то есть использование языковых средств для скрытого воздействия на адресата в интересах говорящего. Стоит отметить, что оно встречается в текстах различных стилей: в текстах СМИ, политических, художественных, публицистических и других текстах.

Важное место среди видов манипуляционного воздействия занимает эвокационное воздействие или эвокация. «Эвокация является одним из базовых механизмов коммуникации, отвечающим за выполнение задачи конструирования действительности в тексте и тем самым создающим текстовую реальность как таковую». Про это воздействие также говорит в своей статье Л. В Моисеенко: «В процессе эвокации осуществляется преобразующее воздействие текста на действительность, конструирование действительности в тексте».

Так как современный человек основную информацию потребляет из средств массмедиа (и соответственно подвергается их манипуляционному воздействию), стоит остановиться подробнее на массмедийном дискурсе.

Само понятие «медиа» означает канал связи, через который распространяются новости, развлечения, образование, факты или рекламные сообщения. К медиа относятся газеты, журналы, телевидение, радиовещание, телефон и интернет. «Медийный дискурс — это сообщение, которое используется в средствах массовой информации».

Следует подчеркнуть, что воздействие на лексическом уровне играет здесь не последнюю роль. «Манипуляция лексикой — один из распространенных способов реализации целей языковой коммуникации в медиапространстве».

Отметим, что о языковой деятельности в целом рассуждали и выводили ее признаки многие исследователи: А. П. Чудинов и Е. И Шейгал, чьи позиции мы уже рассматривали выше, а также Э. Косериу, В. З. Демъянков и другие. Косериу в своей работе «Язык и политика» отмечает следующее: «Политический аспект языка — это сам язык. И, так как язык какого-либо дискурса — это всегда язык в целом, он также всегда является политическим» («Lo polнtico del lenguaje es la lengua; y, puesto que el lenguaje es siempre lengua, es tambiйn siempre polнtico»).

Профессор Хавьер Дэль Рэй Морато в своей книге «Игры политиков. Общая теория политической информации и коммуникации» делает акцент на том, что все политические выборные кампании строятся, прежде всего, на коммуникации. «Важность информации, коммуникации среди сторон, задействованных в выборах, — партий, кандидатов и избирателей — является ключевым моментом». Дэль Рэй Морато аппелирует понятиями из риторики, грамматики и диалектики, как, например, «правда рассказа» и «метафизический метарассказ», противопоставляя их понятию «рассказ в политической коммуникации». Анализ публикаций в масс-медиа, сделанный им, призван раскрыть правду о преподнесении информации и защитить граждан от политических игр и манипуляций. «Este libro (…) habla de cosas — polнticos, discursos, estrategias, campaсas electorales, simulaciуn, magia social, impulso lъdico, juegos — que, desde luego, estбn en la realidad y no en los libros», — подчеркивает автор.

Какие же методы языковой деятельности, а точнее — языкового манипулирования, применяемые в политическом дискурсе и не только, мы можем выделить? Это:

• 1) Частичное освещение материала
• 2) Преобразование материала посредством утаивания или искажения информации. Рассуждая о данном приеме, Г. А. Копнина говорит, что он «используется для создания и закрепления в сознании читателей чьего-либо дискредитирующего образа».
• 3) Перегрузка информацией
• 4) Секретность. Здесь стоит упомянуть такое популярное в масс-медиа явление как эвфемия, которое несомненно задействует и политическую сферу. «Эвфемизмы представляют собой ложь политической выгоды: в результате их использования происходит референциальный сдвиг или подмена понятий, способствующая (…) перераспределению политических акцентов».
• 5) Эмоциональность или экспрессивность

Необходимо подчеркнуть, что с лингвистической точки зрения в политической речи используются такие же стилистические средства, что и в остальных сферах коммуникации. Эти средства подразделяются на фигуры и тропы.

Стилистическая фигура является оригинальным построением текста, придающим ему большую выразительность. К силистическим фигурам относятся: антитеза, инверсия, эллипсис, парцелляция, фонетический, лексический и морфологический повтор, синтаксический параллелизм, риторический вопрос и риторический диалог.

Тропом называется образное использование одного слова, его появление в необычном контексте, т. е. в переносном значении. И в этом случае прямое значение является фоном, который помогает понять данное употребление знакомого слова. К наиболее ярким видам тропов относятся метафора, метонимия, олицетворение, символ и эпитет.

Особенно важную роль в политическом тексте играет метафора. Если метафора является развернутой, то она обеспечивает целостность и связность политического текста, что ему крайне необходимо.

Обычно в политическом тесте присутствует ряд взаимодействующих метафор, которые соответствуют одной или нескольким метафорическим моделям. Среди ряда метафорических моделей текста выделяется доминантная модель — та, которая играет в нем наиболее важную роль. Определить, что данная метафорическая модель является доминантной, мы можем по высокой частотности ее использования, по ее развернутости, рассредоточенности (т.е. использованию соответствующей метафоры в различных частях текста), по ее употреблению в наиболее сильных местах текста (заголовок, первая и последняя фразы текста), а также по применению в ней образов, присущих данному автору.

Леонардо Санчес в своей работе «Элементы для анализа политического дискурса на международной арене» рассматривает различные составляющие политического дискурса и средства, помогающие оратору выразить свою мысль. В числе них он называет местоимения (mi paнs, nuestras regiones), пространственные маркеры (allн, allб, aquн, acб, ahн), оценочные прилагательные (visiуn arcбica), прилагательные в функции имени нарицательного (mi buen amigo) и другие элементы речи. Помимо этого, Санчес обозначает компоненты, через которые говорящий строит свои отношения со слушателем: descriptivo (описательный), didбctico (назидательный), prescriptivo (ограничительный) и programбtico (программный).

Анализируя речь бывшего президента Аргентины Нестора Киршнера, автор размышляет по поводу того, какие же тенденции доминируют в политике и поведении ряда стран: «Asн, en un contexto de unipolaridad (condiciуn) y primacнa (estrategia) norteamericana, el debate sobre las opciones estratйgicas para los paнses centrales y perifйricos suele concebirse por medio de las dicotomнas tradicionales que han dominado la literatura sobre el tema: alineamiento versus confrontaciуn o plegamiento versus equilibrio de poder». Итак, примирение версус конфоронтация или же накладывание пластов версус баланс власти — то, что мы можем ежедневно наблюдать в действиях различных стран по отношению друг к другу.

Помимо средств, которые мы находим непосредственно в основном тексте статьи, публикации, очерка или прочих видов текстов, ярким козырем в руках автора-манипулятора является заголовок текста. Заголовок способен создать эффект обманутого ожидания, эффект усиленного ожидания или же эффект оправданного ожидания, в зависимости от того, что нужно автору. Например, в названии статьи А. Теребунова «Как „Комсомолка“ (Комсомольская правда — прим. авт.) обула Вовку Путина (Владимир Путин — президент РФ)» мы обнаруживаем эффект обманутого ожидания: здесь не подразумевается никакой метафоры, однако читатель способен воспринять такую формулировку как метафорическую. Обула в прямом смысле: то есть принесла прибыль.

Итак, мы рассмотрели основные положения политической лингвистики и языкового манипулирования и теперь можем применить обозначенные положения непосредственно к материалу нашей работы — к анализу и сравнению публикаций в мексиканских газетах. Нам предстоит выявить средства языкового манипулирования в конкретных примерах, раскрывающих политическую жизнь двух стран — России и США.

Для более полного раскрытия темы представляется целесообразным проследить историческое развитие отношений между каждой из этих стран и мексиканским государством.