Введение. 
Функции предметного быта в романе К. Вагинова

Долгое время значительный пласт литературы начала XX века оставался под запретом. Последнее двадцатилетие интерес ученых-филологов к литературной традиции данной эпохи существенно возрастает, но по-прежнему остается значительное количество пробелов и темных мест в самом противоречивом периоде русской литературы.

Вагинов пишет свой роман в 1926 году Ї неустойчивое, странное, непонятное время, когда уже не существует Российской Империи в целом и Петербурга в частности, но память о прошлом еще очень ясная, вещественно-телесная. Эта специфическая эпоха порождает свое поколение писателей, работающих в совершенно новых направлениях искусства: авангарда, формализма, орнаментализма. Среди этих писателей оказывается и Константин Вагинов, никогда не относящий себя к какому-то определенному направлению, во многом обращающийся в своей творческой деятельности к наследию эпохи символизма.

Материалом данного исследования, прежде всего, является первый роман Константина Вагинова «Козлиная песнь» и определенный корпус текстов-мемуаров писателей Ї современников К. Вагинова, в которых в описывается быт Ленинграда в 1920;е годы. Основными литературными источниками послужили дневниковые записи Евгения Шварца «Живу беспокойно.» и воспоминания Николая Чуковского о своих современниках Ї людях, связанных с искусством. В качестве историко-документального источника были проанализированы выпуски ежедневной газеты «Красная Звезда» за 1920;1926;й годы.

Несмотря на возрастающий с каждым годом интерес к творчеству Константина Вагинова, до сих пор не было проведено подробное исследование того, какую функцию в художественном пространстве текста выполняют описания предметного быта Ленинграда и как работает оппозиция быта Петербурга-Ленинграда в структуре текста писателя. Актуальность данной работы состоит в том, что в ней рассматривается не только внутреннее литературное поле «Козлиной песни», но и коммуникация мифопоэтического пространства с исторической действительностью.

Цель настоящей работы Ї выявить и проанализировать функции предметного быта в романе Вагинова и мемуарах Шварца и Чуковского, а также в газете «Красная Звезда» и определить, какую роль изображение быта выполняет на фикциональном и реальном уровнях текстов, а также какое место занимает предметный мир в системе построения романа «Козлиная песнь». вагинов мифопоэтический ленинград документальный В связи с этим предполагается решение следующих основных задач:

• 1. Определить, как устроен предметный мир в романе «Козлиная песнь» К. Вагинова.
• 2. Проанализировать работу предметного мира внутри романа «Козлиная песня» на различных уровнях текста по следующим параметрам произведения: сюжетное построение, композиция, система персонажей, образ автора, культурно-исторический и мифопоэтический контекст произведения, система аллюзий.
• 3. Проследить, как используются писателем биографический опыт и миф для реконструирования образа Петербурга и определить какое место «Козлиная песнь» занимает в ряду «петербургских текстов» .
• 4. Сравнить изображение Петербурга/Ленинграда в романе «Козлиная песнь» и биографических произведениях современников Константина Вагинова,

Методологической базой работы служат философские и литературоведческие работы в следующих областях: теория автора (М. М. Бахтин, В. В. Виноградов,), теория повествования (Б. А. Успенский, В. Шмид), теория художественного текста (Ю. М. Лотман, В. Н. Топоров, А.П. Чудаков), теория интертекстуальности (К. Ф. Тарановский, О. Ронен, И. П. Смирнов, М. Б. Ямпольский), а также литературные воспоминания современников Константина Вагинова (Е. Шварц, К. Чуковский) Что касается степени разработанности темы предметного мира в романе «Козлиная песнь», а также анализа фикционального изображения быта Ленинграда с реальным, то стоит отметить, что изучение данного вопроса ограничивается отдельными намногочисленными работами. Например, в большом количестве работ роман рассматривается как последний образец петербургского текста Стоит упомянуть следующие работы: Орлова М. А Образ Петербурга в романе К. Вагинова «Козлиная песнь» // Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 9: Филология. Востоковедение. Журналистика. 2007. № 2−2. С. 42−49.

Жаднова Е. Н. Петербургский текст Вагинова // Известия Саратовского университета. Новая серия. Серия: Филология. Журналистика. 2012. Т. 12. № 2. С. 73−76.

Ермолаева Ж. Е. Роман К. Вагинова «Козлиная песнь»: черты петербургского текста // Известия Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена. 2007. Т. 16. № 40. С. 66−69.

Московская Д. С. Финал «Ленинградской сказки» К. Вагинова // Вестник славянских культур. 2010. Т. 18. № 4. С. 54−60. Помимо этого «Козлиная песнь» рассматривается как метатекст, дань традициям ОБЭРИУтов и «карнавалу» М. Бахтина Шиндина О. В. Творчество К.К. Вагинова как метатекст // дис. на соискание уч. степени канд. фил. наук / Саратовский государственный университет им. Н. Г. Чернышевского. Саратов, 2010.

Орлова М. А. Жанровая природа романа «Козлиная песнь» К. Вагинова // дис. на соискание уч. степени канд. фил. наук / Санкт-Петербургский государственный университет. СПБ, 2009.

Коровашко А. В. Михаил Бахтин в романе К. Вагинова «Козлиная песнь» // Вестник Нижегородского университета им. Н. И. Лобачевского. Серия: Филология. 2003. № 1. С. 29−34.

Литвинюк М. А. Балаганный трагикомизм в романах К. Вагинова «Козлиная песнь», «Бамбочада» и «Гарпагониана» // дис. на соискание уч. степени канд. фил. наук. М., 1998.

Таким образом, представляется актуальным и востребованным детальный анализ функционирования предметного мира в романе.