Место фразеологизмов в языковой картине мира

Понятие языковой картины мира в русской и китайской лингвокультурологии

Клод Леви-Стросс (1908 — 2009), знаменитый французский этнолог, социолог, этнограф, философ и культуролог, в своей книге «Структурная антропология» написал: «Из всех общественных явлений, видимо, только язык может подвергаться истинному научному исследованию, объясняющему способ его формирования и рассматривающему некоторые направления его последующего развития» [Леви-Стросс 2001, с. 64]. Язык является носителем культуры, отражающим определенный способ восприятия и устройства мира, и в силу этого выступает объектом изучения в лингвокультурологии.

Особенности мировосприятия носителей того или иного языка, сведения о вселенной, о человеке, закрепленные в языковой системе с помощью разноуровневых единиц, называют языковой картиной мира. В России изучение картины мира начинается в 60-е годы XX века и связано с работами таких исследователей, как Г. А. Брутян, Г. В. Колшанский, Р. Й. Павиленис. Существенное влияние на изучение языковой картины мира оказали российкие языковеды В. Б. Касевич, Ю. Д. Апресян, В. И. Постовалова, В. Н. Топоров, Е. С. Кубряко. Хотя в Китае изучение данной темы началось сравнительно недавно, но оно всё-таки получило желаемые результаты в таких исследованиях, как: «Лингвокультурологическая интерпретация русской языковой картины мира: теория и методы» (Пэн Вэньчжао, 2003), «Обзор языковой картины мира» (Тань Линь, Ян Хайюнь, 2003) «Языковая и культурная картина мира» и «Теория о языковой картине мира и её исследования» (Чжао Айго, 2004) и т. д.

Языковая картина мира — это отраженная в языке совокупность представлений о мире, исторически сложившаяся в обыденном сознании данного языкового коллектива [Вежбицкая 2005, с. 78]. Каждый язык имеет свою собственную квартиру мира. Реально существуют и могут быть проанализированы языковые картины мира конкретных национальных языков — национальные языковые картины мира. Например: В русском языке каждый месяц имеет свое особенное название, а в китайском языке для обозначения месяцев употребляется соответствующие числительные (от 1 до 12, соответствующие порядковому номеру месяца), к которым добавляется слово ЊЋ (месяц): €кЊЋ - январь, «сЊЋ - февраль, ЋOЊЋ - март, ЋlЊЋ - апрель и.т.д.

Носитель языка воспринимает мир через его посредство, опираясь на лексику, фразеологию, морфологию и синтаксис, которые предопределяют его мировидение, систему ценностей, характер мышления и нормы поведения в обществе. Фразеологизмы, играющие важную в человеческой коммуникации, существуют в любом естественном языке мира. Как порождение народной культуры, фразеологизмы отражают национальную специфику языка и его самобытность. Они имеют огромную выразительность, меткость и образность, так как в них запечатлён богатый исторический опыт народа, отражены представления о трудовой деятельности, быте и культуре людей. Изучение фразеологизмов не только помогает нам глубже понять культурный фон естественного языка, но и устранить некоторые препятствия коммуникации. Например, время воспринимается носителями русского языка с учетом национальной специфики, о чем свидетельствуют устойчивые выражения: делу время — потехе час (Не следует смешивать дело и развлечение, работа занимает значительный отрезок времени, а развлечение-короткий), в час по чайной ложке (очень медленно, что не одобряется русским национальным сообществом; любое дело нужно выполнять быстро и четко), в одну минуту (быстро и энергично; как и следует выполнять любую работу) и др. В китайском языке нет таких устойчивых выражений.

Разные языковые культуры обладают специфическими языковыми формами, которые отражают своеобразие мировосприятия, как следствие, создаваемые ими картины мира отличаются друг от друга, следовательно, национальные языковые картины мира наряду со сходством обнаруживают различия. Так, категория времени в русской и китайской картинах мира исчисляется разными способами. Для этого используются лексемы, называющие соотносимые отрезки времени: год, месяц, неделя, час, минута («NЃCЊЋЃCђЇЉъЃCК±ЃC•Є). В то же время в русском языке для счета временных отрезков используются числительные — три месяца, три недели, а в китайской со счетным словом ?ў(гэ) например: ЋO?ўђЇЉъ — три недели, ЋO ?ўЊЋ - три месяца.

Языковая картина мира носит отчасти архаический (наивный) характер, поскольку формируется на ранних этапах становления национального языка, испытывая заметное влияние фольклора. До появления механизмов, исчисляющих время, оно обозначаюсь с помощью указания на положение солнца над горизонтом: с восходом солнца, по полудни, на закате. При этом слова восход и закат отражают наивное представление о мироустройстве: с научной точки зрения, не солнце восходит над горизонтом и закатывается за него, а земля вращается вокруг солнца. Представление о времени у представителей китайской нации связано с ходом сельскохозяйственных работ: китайцы связывают представление о времени с фазами Луны, поскольку живут по лунному календарю, а также с ходом сельскохозяйственных работ. В древнем аграрном обществе крестьяне работали с восхода до заката солнца, в циклической сельскохозяйственный культуре у концепта время отсутствуют четкие границы.

В то же время языковая картина мира меняется вследствие изменений в фиксируемой ею окружающей действительности. На определенном этапе научно-технического развития общества появляются приборы для учета времени, и их названия проникают в языковую картину мира: хронометр Ѓ|часы с очень точным ходом; солнечные часы Ѓ| старинный прибор для измерения времени по Солнцу; песочные часы Ѓ| простейший прибор для отсчёта промежутков времени; часы Ѓ| Прибор, отсчитывающий время в пределах суток; секундомерЃ| Точный прибор, показывающий время в долях секунды, секундах, минутах и часах. В китайском языке тоже имеются иероглифы с таким значением («і±нЃC"ъ?ЃCЌ№?RЃC•ЃC•b•). Наивная картина мира на современном этапе развития превращается в обыденную и включает в себя наименование этих приборов.

Языковая картина мира, хотя и является абстракцией, то есть реконструируется учеными различными видами лингвистического анализа, вполне конкретна. Более того, она представляет собой главную единицу лингвокультурологии, сквозь призму которой воспринимаются все ее составляющие: лингвоконцепты, лингвостереотипы, лингвокультуремы, логоэпистемы, культурно-языковые коды; фразеологизмы, мифологемы, образно-метафоричные слова, коннотативные слова. В рамках языковой картины мира они особым образом организуются, образуя структуру ЯКМ.

Структура и модификации — добавить в языковые картины мира Любой национальный язык представляет собой систему, которая, обладая своеобразием структуры и семантики, влияет на его носителей, определяя их взгляд на окружающий мир. Язык служит средством общения в национальном сообществе и отражает особенности его уникальной культуры. Это проявляется в том, что каждое национально-языковое сообщество по-своему концептуализирует действительность. А. Вежбицкая пишет об этом так: «Языковая картина мира, исторически сложившая в обыденном сознании данного языкового коллектива и отраженная в языке совокупность представлений о мире, определенный способ концептуализации действительности» [Вежбицкая 2005, с. 78]. Концептуализация «(conceptualization) — это процесс выведения понятий из наблюдений, процесс формулирования утверждений общего характера» [https://vocabulary.ru/termin/konceptualizacija.html], структурирующий картину мира вообще, и ее языковую реализацию в частности. По мнению З. Д. Поповой и И. А. Стернина, картина мира определённого периода развития национального сообщества «выражается, фиксируется, номинируется, овнешняется языком, и изучение представлений о действительности, зафиксированных в языке определенного периода, позволяет косвенно судить о том, каково было мышление народа, реконструировать в какой-то степени в основных чертах его когнитивную картину мира в этот период» [Попова, Стернин 2007].

Характеризуя структуру языковой картины мира, языковед Н. Д. Шведова отмечает: «структура языковой картины мира как развернутое полотно с изображенной на нем вершиной и с обращенными к ней участками, компоненты которых располагаются по принципу ступенчатого сужения. В вершине этого изображения стоит человек; к этой вершине обращены две главенствующие ветви: „сам человек, его жизнедеятельность и ее плоды“ и „его окружение, сфера его существования“. Именно такое первичное членение соответствует восприятию человеком самого себя и того, что существует вокруг него и „для него“» [Шведова 1999, с. 15].

Языковая картина мира существует в двух модификациях, которые обычно описываются отдельно, но, на самом деле, представляют собой единое целое. Речь идет о лингвокультурной и лингвокогнитивной картинах мира.

Лингвокультурная картина мира, отражает уникадьные черты мировосприятия представителей какой-либо нации, закрепленные в языке и формирующие лингвокультурные поля. «Лингвокультурное поле — совокупность единиц, отражающих соответствующий фрагмент культуры и объединенных общим содержанием» [Воробьев 1997, с. 14]. Ядро лингвокультурной картины мира любого национального сообщества формируют лингвокультурные поля «Человек», «Время», «Пространство» и др. Лингвокультурное поле возглавляется лингвокультурным концептом — особым лингвально-культурно-ментальным образованием, которое реконструируется путем анализа его языковых репрезентантов.

Полевой подход является специфическим методом исследования концептов, то есть описывая структуру лингвокультурного поля, мы тем самым характеризуем лингвокультурный концепт. Так, например, концепт «Время», являющийся объектом рассмотрения в нашей квалификационной работе, возглавляет соответствующее лингвокультурное поле, которое реализуется посредством лексем темпоральной семантики, принадлежащих к разным частям речи (сущ.: лень, ночь, утро; прил.: вчерашний, завтрашний; нареч. вчера, накануне, давно); временными формами глагола (прошедшее, настоящее, будущее время); фразеологическими единицами (всякому овощу свое время; сейчасчерез час; утро вечера мудренее).

Следует отметить, что для описания лингвокультурного поля необходимо охарактеризовать его элементы с трех позиций: понятийной, эмоциональной и экспрессивной. При описании лингвокогнитивной картины мира внимание исследователей сосредоточено лишь на понятийной функции.

В то же время при всем различии этих двух картин мира В. В. Красных отмечает связь языковой (лингвокультурной) картины мира с когнитивной (концептуальной) картиной мира. Она пишет о том, что «лингвистические когнитивные структуры самым непосредственным образом участвуют в формировании языковой картины мира, в то время как „материалом“ формирования (концептуальной) картины мира служат в первую очередь феноменологические когнитивные структуры. Последние имеют (или могут иметь) вербальную „оболочку“, то есть выступают в паре с лингвистическими когнитивными структурами» [Красных 2003, с. 67].

Две этих картины мира не совпадают в полной мере. По мнению В. И. Карасика и Г. Г. Слышкина, «судить о когнитивной картине мира по языковой картине мира можно лишь в ограниченном масштабе, постоянно имея в виду, что в языке названо только то, что имело или имеет сейчас для народа коммуникативную значимость — об этом народ говорит или говорил. Коммуникативная значимость языковой единицы, по-видимому, связана с ценностью выражаемого ею концепта для культуры народа» [Карасик, Слышкин 2001, с. 77]. Иными словами, языковая картина мира формируется вследствие наличия у языка кумулятивной (накопительной) функции. Лингвокогнитивная картина мира, значительно более тесно связанная с грамматическими категориями, описывает механизмы познания, актуальные для данного национального сообщества на протяжении всего его существования.

Изучение знаков различных уровней, входящих в языковую картину мира, дает объективные сведения о когнитивной картине мира, но эти сведения исследователю нужно извлекать из языка с помощью специальных приемов. Когнитивная картина мира предлагает приемы анализа действительности (объясняет причины явлений и событий, прогнозирует развитие явлений и событий, предсказывает последствия событий), используя для этого грамматические категории. Они отражают так называемое «членение мира», о котором часто говорят в связи с языковой картиной мира, но которое осуществляется в действительности не языком, а когнитивными классификаторами, принадлежащими когнитивной картине мира. Когнитивный классификатор при этом оказывается глубоко национальным. Исследование Дж. Лакоффа убедительно показывает, что классификаторы — категория исключительно ментальная, порождаемая мышлением человека [Лакофф 1988, 12−51].

Язык вовсе не членит действительность — он отражает, фиксирует когнитивное членение, осуществляемое когнитивным сознанием и фиксируемое концептосферой народа. Язык лишь сигнализирует о таком членении.

Таким образом, изучение языковой картины мира может оставаться в рамках описательной системной лингвистики, а в случае когнитивной интерпретации результатов может выступать как инструмент изучения первичной картины мира, концептосферы народа. Эти два направления в описании языковой картины мира нельзя смешивать и тем более ставить знак равенства между ними — языковая картина мира лишь частично отражает концептосферу и лишь фрагментарно позволяет судить о концептосфере, хотя более удобного доступа к концептосфере, чем через язык, видимо, нет.

Когнитивная картина мира и лингвокультурная картина мира связаны между собой как первичное и вторичное, как ментальное явление и его вербальное овнешнение, как содержание сознания и средство доступа исследователя к этому содержанию.

Языковая личность организует содержание высказывания в соответствии с языковой картиной мира, и в этом проявляется специфически человеческое восприятие мира, зафиксированное в языке. Наличие специфических языков приводит к возникновению специфических языковых картин мира у представителей разных народов. Но существуют также индивидуальные картины мира, которые различаются у разных людей. В данной работе мы рассматриваем фразеологическую картину мира.