Языковые способы выражения категории автора речи в немецком научном тексте

В предисловии к первому изданию представлена рефлексия автора о его собственной книге, его можно сравнить с авторефератом к докторской диссертации, только более свободным и насыщенным событиями, ведь написание книги предстает здесь не как научный факт, а как живой жизненный процесс.

Лексико-грамматические способы выражения категории автора Одной из наиболее ярких и постоянных особенностей проявления авторского начала в тексте является использование личных и притяжательных местоимений, а также личных форм глаголов в научном тексте. Относительно употребления личных форм следует сказать, что вследствие монологического характера научной прозы в относящихся к ней текстах наблюдается отчетливая тенденция к преимущественному использованию форм 3-его лица.

Однако третье лицо глагола употребляется не всегда, очень часто оно заменяется первым лицом. В сочетании с некоторыми другими факторами, например, характером лексического заполнения субъектной позиции (неодушевленными существительными либо соотнесенными с ними местоимениями), указанная тенденция обусловливает своеобразную «дегоминизацию» научного текста.

Для сравнения, в художественном тексте в связи с использованием прямой речи величина использования глаголов в третьем ниже. Другое в основном по качеству лексическое заполнение субъектной позиции в сочетании с определенным количеством форм l-го и 2-го лица делают соответственно иной общую окраску этого текста.

Здесь мы вплотную подходим к такому понятию коммуникативной лингвистики, как коммуникативная роль. В содержательном плане термин коммуникативная роль представляется более предпочтительным, чем традиционный для лингвистики термин лицо: он более однозначно характеризует тип функций, которые говорящий / пишущий приписывает упоминаемым в высказывании денотатам соответственно их отношению к коммуникативному акту; кроме того, в отличие от термина лицо, который даже может вводить в заблуждение, он не вызывает нежелательных ассоциаций.

Указание коммуникативных ролей денотатов является органическим компонентом семантики предложения, в которой условно разграничиваются две составляющие — номинационная и коммуникативно-прагматическая. Обычно указание коммуникативных ролей лингвисты относят к коммуникативно-прагматической составляющей [Абрамов, 1986: 12], хотя его, видимо, с неменьшим основанием можно было бы, напротив, включить в номинационную составляющую, поскольку оно не только непосредственно связано с именованием денотатов существительными, но и выступает самостоятельно в случае употребления местоимений.

Вследствие универсальности коммуникативного акта универсальными являются и коммуникативные роли. Их, как известно, три. Одна из них — это роль автора высказывания, вторая — роль его адресата, третья — роль того, кто или что не участвует в коммуникативном акте ни как говорящий / пишущий, ни как слушающий / читающий, а лишь упоминается в высказывании.

Эти роли в их совокупности можно объединить в понятийную категорию и отношения между ними интерпретировать на основе двух взаимосвязанных оппозиций — участие / неучастие в коммуникативном акте и вид, или способ, участия.

Для обозначения коммуникативных ролей в русском и в немецком языке употребляются два вида средств — лексические и морфологические. Поскольку они изофункциональны и взаимодействуют друг с другом в отношении позиции грамматического субъекта, их можно рассматривать как лексико-грамматическое поле или как совокупность средств функционально-семантического поля в понимании А. В. Бондарко [Бондарко, 1983: 3].

В функциональном плане компоненты поля неоднородны. Во-первых, морфологические средства, т. е. личные окончания глагола ориентированы только на позицию грамматического субъекта: ich schreib-e — я пиш-у; du schreib-st — ты пиш-ешь; er schreib-t — он пиш-ет и т. д., тогда как средства лексические обслуживают любую предметную позицию в предложении. Ср.: Мы уже рассказывали вам об этом. Unser Wissen hat propositionale Struktur: Meinungen lassen sich explizit in der Form von Aussagen darstellen.

Во-вторых, лексические средства подразделяются на специализированные и неспециализированные. К специализированным относятся в первую очередь личные местоимения. Первичная функция каждого из них заключается в обозначения одной из трех коммуникативных ролей. К личным функционально примыкают притяжательные местоимения, так как в их значении тоже содержится сема «коммуникативная роль»: мой, твой, его и др., а в немецком языке еще и возвратные местоимения: mir, mich; dir, dich и др. Неспециализированными, напротив, являются указательные, вопросительные, относительные и неопределенные местоимения, а также существительные, поскольку в своей первичной функции они лишь соотносятся с ролью не-участника коммуникативного акта.

Из общей характеристики функциональных свойств видно, что ведущее место в рассматриваемом поле, место его ядра принадлежит не личным окончаниям глагола, а специализированным лексическим единицам, в первую очередь личным местоимениям. Учитывая это, поле средств выражения коммуникативных ролей целесообразно трактовать как лексико-грамматическое.

Удельный вес в нем грамматической морфологической категории лица, объединяющей личные окончания глагола, довольно скромен, поскольку она ориентирована только на позицию грамматического субъекта, а ее противочлены в обозначении его коммуникативной роли в большинстве случаев взаимодействуют с занимающими эту позицию лексемами. Ввиду их взаимодействия глагольные флексии в форме именительного падежа нередко объединяют в категорию смешанного характера, называемую «категорией персональности» [Бондарко, 1967: 20].

Морфологическая категория лица глагола и специализированная лексика организованы по единому принципу — на основе комбинации коммуникативной роли и числа денотатов — и имеют поэтому одинаковую шести членную структуру: а) l-я роль + единичность (ich verstehe); 2-я роль + единичность (du verstehst), 3-я роль + единичность (er versteht); б) l-я роль + множественность (wir verstehen); 2-я роль + множественность (ihr versteht); 3-я роль + множественность (sie verstehen). В обозначении шести перечисленных комбинаций значений заключается первичная функция специализированной лексики и личных окончаний глагола.

Вместе с тем в функционировании лексических и морфологических средств наблюдаются различия не только в объеме сфер их действия, о чем уже говорилось выше, но и в функциональной нагруженности личных окончаний и личных местоимений в форме именительного падежа, обслуживающих позицию грамматического субъекта в предложении. Эти различия, обусловленные рядом факторов, специфичны для каждого конкретного языка и представляют поэтому несомненный интерес для межъязыковых сопоставлений.

Основными факторами являются степень дифференцированности личных окончаний глагола и их распределение в его макропарадигме [Абрамов, 2003: 392].

По сути дела, в каждом предложении категория автора является выраженной: имплицитно, если в нем используются формы третьего лица глагола или личных местоимений, и эксплицитно, если в нем используются формы первого или второго лица глаголов или личных местоимений. В первом случае авторская речь представляет собой монологический тип высказывания, во втором эксплицируются диалогические средства выражения автора и адресата высказывания, однако здесь используются не все возможности, предоставляемые языком, поскольку категория вежливости и речевой этикет органичивают использование форм 2-ого лица ед. числа по отношению к собеседнику в грамотной речи образованного человека.

Таким образом, на лексико-грамматическом уровне язык обладает более широкими возможностями выражения авторского начала в тексте, чем они на самом деле в нем присутствуют.

Синтаксические средства выражения категории автора В синтаксисе научной прозы удается обнаружить черты, отличающие ее от других стилей письменности. Речь при этом может идти о чертах как структурного, так и функционального (в синтаксическом смысле) характера.

К структурным факторам, определяющим в той или иной степени микроструктуру текста, можно отнести: среднюю длину элементарного предложения, соотношение между паратаксисом и гипотаксисом, затем частотность сочинительных сочетаний слов, а также тенденции в замещении предглагольной позиции в самостоятельном предложении и т. д. Важную роль играет порядок слов, часто он бывает обратным, тогда он выполняет смысловую функцию, перемещая в рему высказывания необходимые компоненты предложения: Diesen Begriff des Wissens will ich ohne weitere Klärung voraussetzen…

Научные тексты отличаются от текстов других стилей также несколько иными тенденциями в распределении логико-грамматических моделей предложений и парадигматических вариантов этих моделей. Часто используются осложненные предложения, что свидетельствует о том, что автор хочет максимально «нагрузить» текст смыслом: Dieser Vorschlag, die Rationalität einer Äußerung auf ihre Kritisierbarkeit zurückzuführen, hat freilich zwei Schwächen.

Условная длина элементарного предложения, определяемая средним количеством слов, приходящимся на одно глагольное сказуемое, считается обычно одной из важных синтаксических характеристик. Для стиля Ю. Хабермаса это число составляет в среднем 6 знаменательных слов (т.е. без учета предлогов, союзов, артиклей и т. д.) на одну глагольную форму, что не так уж и много для научного стиля речи.

Стилистические средства выражения авторского начала Юрген Хабермас проявляет себя как автор не только на уровне использованиях тех или иных языковых единиц, но и на собственно текстовом уровне, т. е. на уровне стилистическом.

Авторы научных текстов гуманитарной тематики зачастую прибегают к использованию тех или иных изобразительно-выразительных средств в своих текстах, хотя это и противоречит идеалу научного стиля.

Юрген Хабермас не исключение, чтобы облегчить читателю жизнь, он излагает свои философские воззрения, используя разнообразные стилистические приемы, которые более наглядно представляют философские материи. Так, например, Хабермас использует стилизацию, что подчеркнуть специфику своей собственной точки зрения на общефилософскую проблему познания: Das griechische Denken zielt weder auf eine Theologie noch auf eine ethische Kosmologie im Sinne der grossen Weltreligionen, sondern auf Ontologie. Wenn den philosophischen Lehren etwas gemeinsam ist, dann die Intention, das Sein oder die Einheit der Welt auf den Wege einer Explikation der Erfahrungen der Vernunft im Umgang mit sich selbst zu denken.

Indem ich so rede, bediene ich mich der Sprache der Philosophie der Neizeit.

Последнее предложение приведенного нами пассажа показывает позицию самого Хабермаса по отношению к состоянию философии в мире.

Иногда автор для наглядности в качестве примеров, подтверждающих тот или иной философский тезис, приводит гротескные высказывания: Wir können Männer und Frauen, Kinder und Erwachsene, Minister und Busschaffner ‘rational' nennen, nich aber Fische oder Fliederbüsche, Gebirge, Straßen oder Stühle.

Хабермас активно пользуется метафорами в своем тексте: Die enge Beziehung zwischen Wissen und Rationalität lässt vermuten, dass die Rationalität einer Äuserung von der Zuverlässigkeit des in ihr verkörperten Wissens abhängt.

Кроме того, Хабермас часто использует в своем тексте научные клише: Wann immer wir den Ausdruck ‘rational' verwenden, unterstellen wir eine enge Beziehung zwischen Rationalität und Wissen.

Таким образом, личность автора проявляется в полной мере и на уровне стилистическом, поэтому текст Хабермаса — это текст не чисто научный, а текст, стремящийся к художественному по языковому оформлению.

Заключение

В ходе нашего исследования мы определили основные особенности научного стиля как одного из основных функциональных стилей современного литературного немецкого языка. В качестве посылки мы использовали существующее в лингвистических кругах мнение о том, что тексты, принадлежащие к научному стилю, не могут выражать авторское начало в полной мере, поскольку имеют установку на объективность.

В процессе практического анализа философских текстов Юргена Хабермаса нами был выявлен ряд специфических способов выражения авторского начала в научном стиле речи.

Основными выразителями авторского начала в тексте являются лексико-грамматические средства: личные и притяжательные местоимения, а также спрягаемые формы глаголов. В соответствии с положениями коммуникативной лингвистики из трех коммуникативных ролей авторское начало эксплицитно выражают позиции пишущего / читающего и позиция не-участника коммуникации выражает авторское начало имплицитно, поскольку изначально подразумевается, что тот или иной научный текст создан определенным автором. Чисто лексических показателей авторского присутствия в тексте нами не было зафиксировано.

Авторское начало выражается и синтаксическими средствами: прежде всего, обратным порядком слов, выполняющим смысловую функцию, длиной высказываний и использований определенных типов синтаксических конструкций, например осложненных предложений.

На уровне стилистическом идиостиль Хабермаса местами приближается к художественному стилю, поскольку характеризуется частотным использованием изобразительно-выразительных средств языка. Читатель при этом оказывается в существенном выигрыше, поскольку перевод философских понятий в образный план существенно упрощает их восприятие и ускоряет чтение текста, а интерес к нему при этом повышается.

На метатекстовом уровне авторское начало проявляется максимально. В предисловиях автор раскрывается перед читателями как личность, создавшая текст, личность, непосредственно связанная с текстом, и не просто с текстом как научным фактом, а с текстом, как фактом бытия, включенным в философский дискурс современности.

Таким образом, в научном стиле существуют определенные, пусть и не многочисленные, способы экспликации авторского начала, однако это не делает текст менее объективным и не умаляет его научной ценности.

Список литературы

Абрамов Б. А. Избранные работы по немецкой грамматике и общим проблемам языкознания / Под общей ред. д.ф.н.

Н. Н. Семенюк. — М.: «Кругъ», 2003. — 424 с.

Абрамов Б. А. Понятийная категория коммуникативных ролей (грамматических лиц) // Иностранные языки в школе. № 6, 1986.

Алексеева И.С.

Введение

в переводоведение. М.-СПб., 2008.

Амвросова С. В. Эгоцентрические координаты научной речи // Научный и общественно-политический текст: Лингвистические и лингводидактические аспекты изучения. — М.: Наука, 1991. С. 3−12.

Арутюнова Н. Д. Язык и мир человека. М., 1999.

Бондарко А. В. К проблеме функционально-семантических категорий // ВЯ. № 2.

Бондарко А. В. Принципы функциональной грамматики и вопросы аспектологии. М., 1983.

Булатова А. П. Искусствоведческий дискурс конца 90-х годов и тенденции его развития. // Формула круга. Сб. статей к юбилею профессора О. Г. Ревзиной. М., 1999.

Валгина Н. С. Теория текста. М.: Логос, 2004.

Виноградов В. В. Проблемы русской стилистики. М., 1981.

Гальперин И. Р. Текст как объект лингвистического исследования. М., 1981.

Горшков А. И. Русская стилистика. М., 2001.

Кожин А.Н., Крылова О. А., Одинцов В. В. Функциональные типы русской речи. М., 1982.

Кожина М.Н., Дускаева Л. Р., Салимовский В. А. Стилистика русского языка М.: Флинта: Наука, 2008 — 464 с.

Костомаров В. Г. Наш язык в действии. Очерки современной русской стилистики. М., 2005.

Кропотов С. Л. Проблема экономического измерения субъективности в неклассической философии искусства. Автореф. дисс. на соискание ученой степени доктора философских наук. Екатеринбург, 2000.

Кузнецова Э. В. Лексикология русского языка. М., 1989.

Лукьянова Н.А.

Введение

в русистику. Новосибирск, 2004.

Михайлов Н. Н. Теория художественного текста. М.: «Академия», 2006. — 224 с.

Новое в зарубежной лингвистике. — Вып. XVIII. М., 1986.

Одинцов В. В. Стилистика текста. М. 1980.

Разинкина Н. М. Функциональная стилистика. М., 1989.

Степанов Ю. С. Альтернативный мир, Дискурс, Факт и принцип Причинности // Язык и наука в конце XX века. М., 1995.

Троянская Е. С. Лингвостилистическое исследование немецкой научной литературы. М.: Наука, 1982.

Шмелев Д. Н. Современный русский язык. Лексика. М., 2003.

Язык и социальная психология. М., 1980.

Habermas Jürgen, Theorie des kommunikativen Handels. Frankfurt am Main, 1988.