Стилистический анализ рассказа В. Распутина «Уроки французского»

Каждый функциональный стиль — это своеобразный язык в миниатюре: язык науки, язык искусства, язык законов, дипломатии.

2. Можно говорить о художественном стиле или, точнее, имея в виду невозможность создания в наше время, при огромном богатстве и разнообразии литературных жaнров, единого всеобщего художественного стиля, акцентировать внимание на стилях художественной литературы в целом, имеющих много общего, но не лишенных индивидуального своеобразия.

3. В художественной литературе язык выступает в особой, эстетической функции, имеется в виду использование разных возможностей языка: звуковой организации реци, вызительно-изобразительных средств, экспрессивно-стилистической окраски слова. Образность слова обусловлена его художественной мотивированностью, назначением и местом в составе д, ожественного произведения, соответствием его образному содержанию.

4. Текст зафиксирован в определенных знаках, ему присуща отграниченность и внутренняя организация, превращающая его на синтагматическом уровне в структурное целое. В целом, художественный текст требует целостного рассмотрения с позиций всех частей, создающих его организацию на всех уровнях.

ГЛАВА 2 СТИЛИСТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ РАССКАЗА В.Г. РАСПУТИНА «УРОКИ ФРАНЦУЗСКОГО»

2.

1. Жизнь и творчество В. Г. Распутина

Распутин Валентин Григорьевич родился в 1937 году 15 марта. Его детство прошло в низовьях Ангары, в небольшой д. Аталанке, которая впоследствии была перенесена на берег Братского моря. В 1954 будущий писатель поступил на историко-филологический факультет Иркутского университета.

В 1955 В. Г. Распутин познакомился с А. Вампиловым, будущим драматургом, с которым его в дальнейшем связывали близкие дружеские и творческие отношения.

Наконец, 30 марта 1957 в газете «Советская молодежь» появилась первая публикация Распутина, называвшаяся «Скучать совсем некогда». Несмотря на то, что он, по его собственному признанию, не думал о литературном творчестве, а готовился стать учителем, В. Г. Распутин с увлечением занимается журналистской работой. Уже после окончания университета в 1959 году, он остаётся на работе в газете. В 1961 в альманахе «Ангара» № 1 появляется в печати и первый рассказ писателя «Я забыл спросить у Лешки…».

Спустя несколько лет в 1967 был опубликован рассказ «Василий и Василиса», посвященный трагедии отчуждения двух любящих людей, принёсший автору известность. Эта история была воссоздана с удивительным тактом и осторожностью, психологической тонкостью и достоверностью. Сквозь грустную историю разрушения семи просвечивала в отдельных деталях история послевоенной жизни русской деревни. В 1967 в альманахе «Ангара» (№ 4) опубликована повесть «Деньги для Марии», которую сам Распутин считает началом самостоятельной творческой работы (Тендитник, 1987).

1970 в журнале «Наш современник» (№ 7, 8) появиляется повесть Распутина «Последний срок», принесшая уже широкую известность автору. А ней представлен рассказ о последних днях умирающей старухи Анны, к которой съехались ее взрослые дети. Всё воссозданно в реалистической конкретности и точности. К концу повествование перерастает в философско-поэтическое размышление о смерти простой женщины, исполнившей свой материнский и трудовой путь с жертвенной добротой и ощущением красоты. Критика эту повесть Распутина называла «поэмой о смерти крестьянки» (Тендитник, 1987).

В 1973 появляется в печати один из лучших рассказов Распутина, который называется «Уроки французского». Он посвящен Анастасии Прокопьевне Копыловой, матери драматурга А. Вампилова. Маленький герой рассказа — 11-летний мальчик — сталкивается с жестокой нуждой, испытывает тяжёлые муки голода. Он в одиночку пытается бороться за свое существование, находясь на грани отчаяния, не принимая милостыни и помощи от окружающих. Лишь молоденькой учительнице удаётся на время обмануть его бдительность, проигрывая ему небольшие деньги в азартные и запрещенные в послевоенной школе игры, она даёт ему какую-то возможность к существованию. Однако потом эта учительница за «антипедагогический поступок» была с позором изгнана из школы, напомнив мальчику о последнем уроке доброты посылкой с яблоками, которых он никогда не видел. Этот суровый по экспрессии, будничный рассказ о голодной зиме дополняется также и современными раздумьями автора-повествователя о чувстве вины перед теми, кто помогал ему в жизни, о муках совести, которая застаёт человеческую душу спустя какой-то период времени, о вечной неудовлетворенности собой, об утрате того духовного и нравственного богатства, которым владели в детстве. В рассказе также поднимается проблема пробуждения совести и проблема памяти.

В 1974 в журнале «Наш современник» (№ 10, 11) была напечатана повесть Распутина «Живи и помни», которое считается одним из лучших произведений русской послевоенной прозы.

Одна из знаменитых повестей писателя — «Прощание с Матерой» (1976) подводит своеобразный художнический итог размышлениям Распутина о трагической судьбе деревни под колесами «научно-технической революции», осуществляемой варварскими, жестокими, антигуманными методами. При этом важно отметить, что усиливается трагическое мироощущение писателя.

В концу 70-х — в начале 80-х В. Г. Распутин обращается к публицистике («Поле Куликово», «Абстрактный голос», «Иркутск с нами» и др.) и рассказам. В журнале «Наш современник» (1982. № 7) напечатаны рассказы «Век живи — век люби», «Что передать вороне?», «Не могу-у…», «Наташа». В этих произведениях открывается новая страница в творческой биографии Распутина. Так, в отличие от ранних рассказов, в центре которых была судьба или отдельный эпизод биографии героя, новые отличаются элементами исповеди, вниманием к тончайшим и таинственным движениям души, которая мечется в поиске гармонии с собой, миром, Вселенной.

Долгое время Распутин не обращается к художественному творчеству, работает как очеркист и публицист. В концу 80-х — началу 90-х появляются его очерки о Сибири («Байкал», «Вниз по Лене-реке»), размышления о «Слове о полку Игореве» («Диалог с Д. С. Лихачевым»), о Сергии Радонежском («Ближний свет издалека»), о религиозном расколе в России («Смысл давнего прошлого»), известное «Слово о патриотизме», статьи о творчестве В. Шукшина и А. Вампилова и др. В середине 90-х в журналах «Москва» и «Наш современник» опубликованы новые рассказы В. Г. Распутина: «В ту же землю», «Женский разговор», «По-соседски», «В больнице» и др. Типичные герои Распутина — это пожилые, совестливые люди, которые пытаются осмыслить новую жесткую реальность, порой представляемую им страшной и трагической. Через элементы церковной мистики, просвечивающей в этих произведениях, ощущается стремление писателя к Православию.

2.

2. Рассказ «Уроки Французского»

Произведение В. Г. Распутина «Уроки французского» относится к деревенской прозе. Он описывает послевоенное время голода. Рассказ ведётся от лица уже повзрослевшего человека, который вспоминает то время, когда он был одиннадцатилетним ребёнком, и ходил в школу. Таким образом, повествование ведётся от первого лица. В речь включаются диалоги, несобственно-прямая речь героя, его внутренние монологи.

Писатель использует все типы текста: и рассуждение, и описание, и повествование. Повествование используется для передачи сюжетных событий рассказа, описание — для передачи портретных характеристик героев и пейзажей:

«Федька повел меня за огороды. Мы прошли по краю продолговатого, грядой, холма, сплошь заросшего крапивой, уже черной, спутанной, с отвисшими ядовитыми гроздьями семян, перебрались, прыгая по кучам, через старую свалку и в низинке, на чистой и ровной небольшой поляне, увидели ребят».

Наконец, рассуждение используется в монологической речи рассказчика, представляя его анализ происходящих событий. В частности рассуждения о том, кто прислал первую посылку:

" И вдруг я поперхнулся. Макароны… Действительно, где мать взяла макароны? Сроду их у нас в деревне не бывало, ни за какие шиши их там купить нельзя. Это что же тогда получается?

Торопливо, в отчаянии и надежде, я разгреб макароны и нашел на дне ящичка несколько больших кусков сахару и две плитки гематогена. Гематоген подтвердил: посылку отправляла не мать. Кто же в таком случае, кто? Я еще раз взглянул на крышку: мой класс, моя фамилия — мне. Интересно, очень интересно.

Я втиснул гвозди крышки на место и, оставив ящик на подоконнике, поднялся на второй этаж и постучал в учительскую. Лидия Михайловна уже ушла. Ничего, найдем, знаем, где живет, бывали. Значит, вот как: не хочешь садиться за стол — получай продукты на дом. Значит, так. Не выйдет. Больше некому. Это не мать: она бы и записку не забыла вложить, рассказала бы, откуда, с каких приисков взялось такое богатство".

В речи рассказчика присутствуют различные лексические единицы. Помимо общеупотребительных — и просторечные, и диалектные, свойственные языку именно русской деревни:

«За неделю раньше туда съездила мать, уговорилась со своей знакомой, что я буду квартировать у нее, а в последний день августа дядя Ваня, шофер единственной в колхозе полуторки, выгрузил меня на улице Подкаменной, где мне предстояло жить, помог занести в дом узел с постелью, ободряюще похлопал на прощанье по плечу и укатил».

«Трудно сказать, как решилась мать отпустить меня в район (райцентр у нас называли районом). Жили мы без отца, жили совсем плохо, и она, видно, рассудила, что хуже уже не будет — некуда. Учился я хорошо, в школу ходил с удовольствием и в деревне признавался за грамотея: писал за старух и читал письма, перебрал все книжки, которые оказались в нашей неказистой библиотеке, и по вечерам рассказывал из них ребятам всякие истории, больше того добавляя от себя. Но особенно в меня верили, когда дело касалось облигаций».

Данные лексические единицы служат для создания атмосферы деревенского быта в рассказе. С помощью таких художественных деталей представлена реалистическая картина жизни:

«Посмотреть, конечно, было на что: перед ней крючился на парте тощий диковатый мальчишка с разбитым лицом, неопрятный без матери и одинокий, в старом, застиранном пиджачишке на обвислых плечах, который впору был на груди, но из которого далеко вылезали руки; в перешитых из отцовских галифе и заправленных в чирки марких светло-зеленых штанах со следами вчерашней драки. Я еще раньше заметил, с каким любопытством поглядывает Лидия Михайловна на мою обувку. Из всего класса в чирках ходил только я».

Рассказ маркируется на чёткие сложно-синтаксические целые — периоды с помощью графического разделения на абзацы.

Одна из ярких стилистических особенностей произведение — включение в текст достаточно частых риторических вопросов героя. Именно с такого вопроса начинается рассказ:

«Странно: почему мы так же, как и перед родителями, всякий раз чувствуем свою вину перед учителями? И не за то вовсе, что было в школе, — нет, а за то, что сталось с нами после».

И далее в сложных кульминационных моментах используется эта фигура речи:

«Я и сам удивлялся своей меткости, мне надо бы догадаться придержать ее, играть незаметней, а я бесхитростно и безжалостно продолжал бомбить кассу. Откуда мне было знать, что никогда и никому еще не прощалось, если в своем деле он вырывается вперед? Не жди тогда пощады, не ищи заступничества, для других он выскочка, и больше всех ненавидит его тот, кто идет за ним следом. Эту науку мне пришлось в ту осень постигнуть на собственной шкуре».

После этого эпизода случится драка героя с игроками.

А после этого вопроса — разговор с учительницей:

«А что, интересно, скажу я? Лучше бы сразу выгоняли. Я мельком, чуть коснувшись этой мысли, подумал, что тогда я смогу вернуться домой, и тут же, словно обжегшись, испугался: нет, с таким позором и домой нельзя».

Также во внутренней речи автор использует и восклицательные предложения, для передачи эмоций и чувств героя:

«Будь я тысячу раз голоден, из меня пулей тут же выскакивал всякий аппетит. Садиться за один стол с Лидией Михайловной! Нет, нет! Лучше я к завтрашнему дню наизусть выучу весь французский язык, чтобы никогда больше сюда не приходить».

Помимо этого, в повествование часто включаются односоставные предложения, для передачи внутренней речи героя:

" Я остолбенел от такого предательства. Он что — совсем ничего не понимает или это он нарочно? За игру на деньги нас в два счета могли выгнать из школы. Доигрался. В голове у меня от страха все всполошилось и загудело: пропал, теперь пропал. Ну, Тишкин.

Вот Тишкин так Тишкин. Обрадовал. Внес ясность — нечего сказать".

Достаточно часто используются и синтаксические конструкции с однородными членами предложения.

«От робости, молчаливости, излишней деревенской замкнутости, а главное — от дикой тоски по дому, не оставлявшей во мне никаких желаний, ни с кем из ребят я тогда еще не сошелся».

«Трава на нашей поляне, пожелтевшая и сморенная, все же осталась живой и мягкой, на ней возились свободные от игры, а лучше сказать, проигравшиеся ребята».

При этом однородные члены образуют особый тип синтаксического параллелизма, они соотносятся между собой внутри самой конструкции. В то же время, часто автор использует различные синонимы, или включает в состав однородных членов предложения лексемы, которые в контексте получают синонимическую коннотацию.

В тексте также используются различные художественные тропы, в частности метафоры:

«Я говорил искренне, но что поделаешь, если искренность нашу нельзя привязать веревками».

А также необычные по употреблению эпитеты:

«Так начались для меня мучительные и неловкие дни. С самого утра я со страхом ждал того часа, когда мне придется остаться наедине с Лидией Михайловной, и, ломая язык, повторять вслед за ней неудобные для произношения, придуманные только для наказания слова».

«Лидии Михайловне тогда было, наверное, лет двадцать пять или около того; я хорошо помню ее правильное и потому не слишком живое лицо с прищуренными, чтобы скрыть в них косинку, глазами; тугую, редко раскрывающуюся до конца улыбку и совсем черные, коротко остриженные волосы».

И ряд слов в переносном значении:

«И без того от природы робкий и стеснительный, теряющийся от любого пустяка, в этой чистенькой, аккуратной квартире учительницы я в первое время буквально каменел и боялся дышать».

Всё это служит для передачи экспрессивного содержания текста.

Также в тексте используются такие фигуры речи как анафора и эпифора. Вот два абзаца, начинающиеся по синтаксическому образованию одинаково и следующие друг за другом:

Она сидела передо мной аккуратная, вся умная и красивая, красивая и в одежде, и в своей женской молодой поре, которую я смутно чувствовал, до меня доходил запах духов от нее, который я принимал за самое дыхание; к тому же она была учительницей не арифметики какой-нибудь, не истории, а загадочного французского языка, от которого тоже исходило что-то особое, сказочное, неподвластное любому-каждому, как, например, мне. Не смея поднять глаза на нее, я не посмел и обмануть ее. Да и зачем, в конце концов, мне было обманывать?

Она помолчала, рассматривая меня, и я кожей почувствовал, как при взгляде ее косящих внимательных глаз все мои беды и несуразности прямо-таки взбухают и наливаются своей дурной силой. Посмотреть, конечно, было на что: перед ней крючился на парте тощий диковатый мальчишка с разбитым лицом, неопрятный без матери и одинокий, в старом, застиранном пиджачишке на обвислых плечах, который впору был на груди, но из которого далеко вылезали руки; в перешитых из отцовских галифе и заправленных в чирки марких светло-зеленых штанах со следами вчерашней драки".

Итак, общий стиль произведения можно охарактеризовать как реалистический, передающий специфику деревенской прозы писателя. Особое значение имеет синтаксическая организация текста. Частотны риторические фигуры — вопрос, восклицание. Текст разделяется на сложные синтаксические целые путём абзацного деления. Автор использует в речи героя лексические единицы просторечного и диалектного типа, дл япередачи специфики атмосферы русской деревни.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

При анализе текста художественного произведения необходимо учитывать специфику его принадлежности к художественному функциональному стилю в целом. Каждый функциональный стиль — это особая влиятельная сфера литературного языка, характеризующаяся своим кругом тем, своим набором речевых жанров, специфической лексикой и фразеологией. Каждый функциональный стиль — это своеобразный язык в миниатюре: язык науки, язык искусства, язык законов, дипломатии.

Можно говорить о художественном стиле или, точнее, имея в виду невозможность создания в наше время, при огромном богатстве и разнообразии литературных жaнров, единого всеобщего художественного стиля, акцентировать внимание на стилях художественной литературы в целом, имеющих много общего, но не лишенных индивидуального своеобразия.

В художественной литературе язык выступает в особой, эстетической функции, имеется в виду использование разных возможностей языка: звуковой организации реци, вызительно-изобразительных средств, экспрессивно-стилистической окраски слова. Образность слова обусловлена его художественной мотивированностью, назначением и местом в составе д, ожественного произведения, соответствием его образному содержанию.

Текст зафиксирован в определенных знаках, ему присуща отграниченность и внутренняя организация, превращающая его на синтагматическом уровне в структурное целое. В целом, художественный текст требует целостного рассмотрения с позиций всех частей, создающих его организацию на всех уровнях.

Творчество В. Г. Распутина принадлежит такой области в литературе, которая определяется как «деревенская проза». В 1973 появляется в печати один из лучших рассказов Распутина, который называется «Уроки французского». Маленький герой рассказа — 11-летний мальчик — сталкивается с жестокой нуждой, испытывает тяжёлые муки голода. Он в одиночку пытается бороться за свое существование, находясь на грани отчаяния, не принимая милостыни и помощи от окружающих. Лишь молоденькой учительнице удаётся на время обмануть его бдительность, проигрывая ему небольшие деньги в азартные и запрещенные в послевоенной школе игры, она даёт ему какую-то возможность к существованию.

Однако потом эта учительница была с позором изгнана из школы за «антипедагогический поступок». В конце рассказа она напомнила мальчику о последнем уроке доброты посылкой с яблоками, которых он никогда и не видел. Это суровый по экспрессии, будничный рассказ о голодной зиме. Он дополняется также и современными раздумьями автора-повествователя о чувстве вины перед теми, кто помогал ему в жизни. В тексте развивается тема о муках совести, которая застаёт человеческую душу спустя какой-то период времени, о вечной неудовлетворенности собой, об утрате того духовного и нравственного богатства, которым владели в детстве. В рассказе также поднимается проблема пробуждения совести и проблема памяти.

Итак, анализируя этот рассказ, мы установили, что общий стиль произведения В. Г. Распутина «Уроки французского» можно охарактеризовать как реалистический, передающий специфику деревенской прозы писателя. Особое значение имеет синтаксическая организация текста. Частотны риторические фигуры — вопрос, восклицание. Текст разделяется на сложные синтаксические целые путём абзацного деления. Автор использует в речи героя лексические единицы просторечного и диалектного типа, для передачи специфики атмосферы русской деревни.

Ахманова О. С. Словарь лингвистических терминов: [Ок. 7 тыс.

терминов] / О. С. Ахманова. — 2-е изд., стер. — М.: УРСС: Едиториал УРСС, 2004. 569 с.

Бахтин М. М. Автор и герой в эстетической деятельности // Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. Издание 2-е. М.: Искусство, 1986. С. 9−191.

Виноградов В. В. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика. М.: Наука, 1963. 252 с.

Гаспаров Б. М. Язык, память, образ. Лингвистика языкового существования. М., «Новое литературное обозрение», 1996. 352 с.

Дридзе Т. М. Интерпретационные характеристики и интерпретация текстов (с учетом специфики интерпретационных сдвигов) // Смысловое восприятие речевого сообщения (в условиях массовой коммуникации). М., 1976.

Кожин А. Н. Крылова О.А. Одинцов В. В. Функциональные типы русской речи. М. Высш. школа, 1982. 223 c.

Кухаренко В. А. Интерпретация текста. Л. Просвещение, 1988. 188 c.

Лотман Ю. М., Пятигорский А. М. Текст и функция // III-я летняя школа по вторичным моделирующим системам: Тезисы. Доклады. Тарту, 1968.

Одинцов В. В. Стилистика текста. М. Изд-во ЛКИ, 1980. 261 с.

Распутин В. Г. Уроки французского. Электронный ресурс, режим доступа: —

http://www.serann.ru/win/a104₀.html

Роднянская И.Б., Кожинов В. В. Образ художественный // КЛЭ. Т. 5. СПб. 363−369.

Розенталь Д. Э. Русский язык. М."Мир и образование". 2005. 752 с.

Сухих С. А. Структура коммуникантов в общении // Языковое общение: процессы и единицы. Калинин, 1988.

Тендитник Н. С. Валентин Распутин: Очерк жизни и творчества. Иркутск, 1987

Hiersche А. Sowjetische Dorfprosa — ein literarisches Phanomen des entwickelten Sozialismus // Weimarer Beitrage. 1980. № 4. S.

5.

Здесь и далее текст цитируется по: Распутин В. Г. Уроки французского // Электронный ресурс, режим доступа —

http://www.serann.ru/win/a104₀.html