По сравнению с предыдущим он претерпел существенные изменения. Из состава прежнего кабинета осталось только три человека — министр сельского, лесного хозяйства и рыболовства, министр окружающей среды и государственный министр по финансовой политике. Остальные министры — малоизвестные политики, среди них — генеральный секретарь кабинета министров Осаму Фудзимура (ключевая должность в кабинете и второй пост после премьер-министра), министр финансов Дзюн Адзуми, министр по административным делам и коммуникациям и одновременно государственный министр по вопросам Окинавы и северных территорий (имеется в виду группа российских островов Южнокурильской гряды, на которые претендует Япония) Тацуо Кавабата, министр обороны Ясуо Итикава, министр иностранных дел Коитиро Гэмба. В новый состав кабинета вошли две женщины — министр здравоохранения, труда и благосостояния Ёко Комияма и государственный министр по делам административной реформы Рэнхо Мурата (ей 43 года, самая младшая в кабинете, в СМИ её принято называть просто по имени — Рэнхо).
Премьер-министру и его кабинету предстоит решать сложные задачи. Выступая 13 сентября 2011 г. в парламенте с первой программной речью, Ёсихико Нода приоритетной задачей определил полную ликвидацию последствий страшного стихийного бедствия —цунами, случившегося 11 марта 2011 г. на северо-востоке о-ва Хонсю (префектуры Иватэ, Мияги и Фукусима), а также развитие энергетики после аварии на АЭС «Фукусима-1».
Экономический ущерб после цунами и аварии составил около 300 млрд долл. (в общем объёме — 3% от ВВП). Потребуется принятие третьего дополнительного бюджета, который пойдёт на полномасштабное восстановление разрушенных районов. Общий объём дополнительного бюджета превышает 130 млрд долл.
Кроме того, необходимо будет решать и другие важные экономические и финансовые проблемы. Несмотря на то, что эко, но ми ка Японии в целом оправилась после глобального финансово-экономического кризиса 2008 —2009 гг., тем не менее ряд негативных факторов продолжает сохраняться. Например, дефляция (т.е. падение уровня цен при одновременном сокращении внутреннего спроса и объёмов производства), огромный государственный долг в 10,5 трлн. долл., высокий курс иены, который держится уже больше года (на сентябрь 2011 г. 1 долл. США составлял 76 — 77 иен). Это уменьшает доход от торговых операций за рубежом при пересчёте на национальную валюту, что, в свою очередь, негативно отражается на экономике страны.
Новое правительство выдвинуло также идею стимулировать экономику, восстанавливать разрушенные районы, привлекая инвестиции со стороны японских и зарубежных фирм. Правительство Японии выделяет 1,3 млрд долл. на создание специального фонда для частных компаний, находящихся в трёх пострадавших от стихии префектурах. Японские власти планируют оказывать помощь в трудоустройстве жителей этих районов и компенсировать компаниям часть их потерь, связанных с высоким курсом иены. На создание рабочих мест планируется выделить 3,38 млрд долл. Чтобы финансировать крупномасштабные восстановительные работы, правительство планирует повысить налоги и в то же время будет стремиться к максимальному сокращению государственных расходов.
В программной речи Ёсихико Нода затронул проблему развития национальной энергетики. После аварии на АЭС «Фукусима-1» остановлено для профилактики и проверки 80% атомных реакторов из 54 действующих, которые вырабатывали около 30% электроэнергии в стране, введён режим энергосбережения. Нехватка электроэнергии создала большие проблемы для многих ведущих промышленных концернов, в том числе для автозаводов, объёмы выпуска продукции которых резко сократились. Появились противники ядерной энергетики, хотя понятно, что полностью отказаться от АЭС в Японии по ка нереально.
Учитывая, что новым министром экономики, торговли и промышленности Японии назначен бывший генеральный секретарь кабинета Юкио Эдано, можно предположить—вышеназванные проблемы будут преодолены. Находясь на прежнем посту, Эдано играл важную роль при ликвидации последствий аварии на АЭС «Фукусима-1». Теперь он продолжит эту деятельность, поскольку в ведение его министерства входит в том числе и атомная энергетика. Правительство Ёсихико Нода намерено выработать новый план развития национальной энергетики к лету будущего года.
3.5 Внешняя политика Интерес к теме внешней энергетической политики Японии до и после катастрофы на АЭС Фукусима-1 объясняется по крайней мере несколькими аспектами:
— во-первых, Япония, в силу практически полной зависимости от внешних поставок энергоресурсов, являет собой пример того, какое влияние могут оказывать императивы обеспечения энергетической безопасности на выработку и реализацию внешнеполитической линии государства;
— во-вторых, повышенный интерес к подходам Токио в энергетической сфере, включая философию японской энергетической дипломатии, закономерен в свете начавшегося в стране процесса «пересмотра с основ» национального курса в области энергетики, вызванного тяжелыми последствиями природно-техногенной катастрофы в северо-восточных районах Японии в марте 2011 г.;
— в-третьих, рассмотрение накопленных Японией ноухау в области дипломатического обеспечения национальной энергетической безопасности имеет теоретическое и практическое значение в плане российско-японского взаимодействия. Подобная работа важна как для составления целостного представления о возможностях и пределах двусторонней кооперации, так и в плане поиска практических точек соприкосновения и прогнозирования сценариев развития двусторонних отношений.
На сегодняшний день Япония является одним из наиболее крупных потребителей энергоресурсов в мире (почти 180 млн. т н. э. в 2008 г., или 507,5 т на душу населения). Она занимает третье место после США и КНР по импорту углеводородов. Зависимость страны от внешних поставок нефти достигает 99,7%, природного газа — 96%. Структура энергопотребления Японии относительно стабильна. По данным за 2009 фин. г., основу топливно-энергетического баланса составляла нефть (42%). На долю природного газа (в основном в виде сжиженного газа) приходилось 19%, угля — 23%, атомной энергии — 10%, гидро и новых источников энергии — 6%2.
С 2005 г. потребление углеводородов в Японии постепенно сокращается. Как ожидается, к 2030 г. внутреннее потребление продуктов нефтеи газопереработки, а также нефтехимии, по сравнению с 2008 г., снизится по крайней мере на 16%3. Это обусловлено в первую очередь трансформацией структуры экономики с сокращением доли энергоемких производств и выводом их за пределы страны, а также активным внедрением энергосберегающих технологий. Вместе с тем масштабы экономики в сочетании с одним из самых низких в мире уровней самообеспеченности энергосырьем позволяют прогнозировать сохранение за Японией статуса одного из ведущих игроков на международной энергетической арене.
Становление современной энергетической стратегии Японии относится к периоду 2000;х гг. Ее появление было связано с необходимостью адаптации страны к новым тенденциям на международной энергетической арене — росту цен на сырье и усилению конкуренции за перспективные источники, оживлению дискуссий о «пике нефти» и активизации двух и многосторонней кооперации в энергетической сфере.
Японцы восприняли новую логику функционирования мировых энергетических рынков сравнительно поздно, но действовали форсированно. За два года были разработаны и приняты официальные документы, в которых формулировались основополагающие подходы к задачам и методам обеспечения национальной энергетической безопасности. К ним относятся в первую очередь «Основной закон о политике в области энергетики» (14 июня 2002 г.), а также регулярно пересматриваемый «Базовый план в области энергетики» (7 октября 2003 г.). Непосредственно задачам выработки и реализации энергетической дипломатии посвящен принятый МИД Японии документ «Стратегия и подходы к энергетической дипломатии Японии» (апрель 2004 г.).
Первым приближением японского руководства к современной концепции энергетической политики можно считать рекомендации дискуссий по проблематике энергетической безопасности, проведенных Объединенным комитетом по вопросам ресурсов и энергетики в 2001 г. По мнению экспертов, отраженному в изданном «Докладе по проблемам энергетической безопасности», основные задачи обеспечения энергобезопасности Японии должны были решаться преимущественно дипломатическими средствами. В частности, комитет рекомендовал сконцентрировать усилия на:
— укреплении политического и практического сотрудничества с производителями энергоресурсов;
— сборе информации и анализе реальных процессов в мировой энергетике;
— активном участии в выработке мер по повышению уровня энергетической безопасности в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР). В этой связи предлагалось рассмотрение таких инициатив, как создание запасов ресурсов в АТР, распространение технологий энергосбережения, активизация диалога между производителями и потребителями, повышение прозрачности регионального нефтяного рынка.
14 июня 2002 г. парламентом Японии был одобрен «Основной закон о политике в области энергетики» («Энеруги сэйсаку кихон хо»).
В документе энергетика была определена в качестве «стратегической сферы, имеющей важнейшее значение для обеспечения нормальной жизни нации». Конечной целью его принятия было заявлено создание в долгосрочном плане системы, отвечающей интересам экономики и потребителей, а также минимизирующей вредное воздействие на экологию.
Особую роль в достижении этих целей была призвана играть энергетическая дипломатия. В частности, стабильное привлечение ресурсов должно было быть обеспечено во многом за счет активной внешней энергетической политики. Государство обязывалось продвигать интересы японского бизнеса в части разработки месторождений за границей, а также развивать интенсивное международное сотрудничество, необходимое для стабилизации ситуации в мировой энергетике, выработки приемлемых правил игры на рынке, обмена информацией и распространения технологий.
Положения Закона и задачи правительства были развиты и уточнены в развернутом «Базовом плане в области энергетики». В появившихся трех редакциях плана (2003 г., 2007 г., 2010 г.) были сформулированы основные принципы энергетической политики Японии по трем приоритетным областям:
1) обеспечению энергетической стабильности (энергосбережение, диверсификация источников ресурсов и укрепление отношений с основными добывающими странами, диверсификация энергоресурсов, создание запасов);
2) охране окружающей среды (энергосбережение, отход от массового потребления углеводородов, где это возможно, увеличение доли природного газа, совершенствование технологий);
3) применению рыночных принципов в энергетической сфере (модернизация системы управления отраслью, либерализация).
Примечательно, что удельный вес внешнеполитической составляющей в Плане последовательно возрастает. В документе 2010 г. акцент делается на «усиление внешних факторов влияния на обеспечение стабильных поставок ресурсов в Японию», прежде всего связанных с усилением региональной и международной конкуренции за сырье7.
Вполне естественно в данном контексте особое внимание японских законодателей к возможностям достижения задач энергетической безопасности дипломатическими средствами. В частности, согласно периодически обновляемому документу «Стратегия и подходы к энергетической дипломатии Японии» [8, C. 61], МИД должен играть активную роль в решении шести задач энергетической безопасности страны:
— поддержание потенциала экстренного реагирования;
-сохранение и укрепление дружественных отношений со странами — экспортерами энергоресурсов, а также транзитными государствами;
— диверсификация источников поставок энергоресурсов;
-диверсификация источников энергии;
— политика энергосбережения, эффективного использования энергии, меры по защите окружающей среды;
— создание необходимых условий для повышения глобальной энергетической безопасности.
Анализ просматривающихся в официальных и рабочих документах, материалах профильных дискуссий основных направлений внешней энергетической политики, нацеленной на эффективное обеспечение национальной ЭБ, позволяет выделить несколько наиболее важных для Токио направлений:
1. Диверсификация источников энергоресурсов. Эта задача красной нитью проходит через законы и программы, связанные с энергетической сферой. Интенсивная внешняя энергетическая политика Японии на протяжении последних тридцати лет способствовала построению разветвленной сети двух и многосторонних связей с государствами, которые могут представлять для Токио энергетический интерес. В настоящее время в активе Японии — прочные долговременные отношения с ключевыми экспортерами энергоносителей на Ближнем Востоке (Саудовской Аравией, Катаром, ОАЭ); в Южной Азии (Индонезией, Малайзией, Брунеем); в Северной и Южной Америке (Канадой, Мексикой); Австралией.
Особенностью двусторонней энергетической дипломатии Токио является работа государства и бизнеса в тесном тандеме. Правительство берет на себя обеспечение на политическом и рабочем уровне благоприятных для деловых кругов условий ведения деятельности за рубежом. Основные используемые методы здесь: механизмы двусторонних переговоров и консультаций, программы межведомственного сотрудничества, целевая помощь странам-экспортерам по линии ОПР, «разведка» новых перспективных направлений государственной корпорацией по нефти, газу и металлам, прямая финансовая поддержка зарубежных проектов японских компаний с помощью льготных кредитов Японского банка международного сотрудничества.
2. Поддержание и укрепление региональной и международной энергетической безопасности. С одной стороны, многосторонние усилия Токио сосредоточены на поддержании плотной кооперации с импортерами сырья в рамках: Международного энергетического агентства, международных энергетических форумов, Энергетической хартии, расширения диалога стран — экспортеров и импортеров между собой и друг с другом (диалог по линии МЭА-ОПЕК, ооновская площадка, специальные встречи по вопросам энергетики в рамках «Группы восьми», АТЭС, АСЕАН).
С другой стороны, японцы решают на региональных и международных площадках задачу укрепления энергетической безопасности в Азии и формирования отвечающей японским интересам архитектуры регионального энергетического взаимодействия в АТР. В этих целях Токио продвигает инициативы распространения на Азию основных положений Энергетической хартии, присматривается к перспективам использования в Азии опыта НАТО по формулированию задач в сфере энергетической безопасности, пытается создать круг стран, разделяющих японские стандарты в области атомного машиностроения и безопасности гражданских атомных объектов (механизм решиональных консультаций ASTOP).
3. Рационализация и модернизация энергетической промышленности. Принято нелегкое для заинтересованного бизнеса решение о планомерном избавлении от излишних энергоперерабатывающих и энергопотребляющих мощностей, внедрении модели компактных саморегулирующихся энергосетей (так называемые «умные» сети). Планируется, что указанные мощности будут перемещаться в развивающиеся страны Азии и Ближнего Востока. Ставка делается на то, что компании секторов «апстрим» и «даунстрим», а также атомного машиностроения при поддержке правительственного лобби и низкопроцентных кредитов смогут эффективно конкурировать с зарубежными игроками в третьих странах [9, C. 62].
4. Экологическое лидерство. В число приоритетов энергетической политики Японии входит создание системы энергоснабжения, минимизирующей ущерб экологии, а также работа над принятием международного соглашения, обеспечивающего преемственность Киотского протокола, срок действия которого истекает в 2012 г.
Новейший этап развития японской энергетической дипломатии характеризуется заметным усилением алармистских установок реалистического плана. На волне роста мировых цен на энергоресурсы и ряда политических инцидентов, имеющих энергетическую проекцию, МЭТП инициировал комплексный межведомственный анализ основных тенденций в мировой энергетике и возможного влияния объективных перемен на состояние японской экономики. Итоги были подведены в сводном документе под названием «Новая государственная энергетическая стратегия"10. Данная публикация свидетельствует, что в Токио серьезно отнеслись к усилившейся в середине 2000х гг. алармистской тональности в освещении перспектив мирового энергетического рынка.
Выстроенный в оборонительно-реалистическом ключе доклад начинается с пессимистичного прогноза высокой вероятности сохранения на средне и долгосрочную перспективу напряженности в энергетике, имея в виду высокие цены на энергоресурсы и волатильность поставок [11, C. 8]. В нем Японии предлагается кардинально пересмотреть принципы формирования национальной стратегии в энергетической сфере, учитывая кардинальное изменение структуры спроса:
— стремительное повышение удельного веса крупных развивающихся стран АТР;
— возрастающий инфраструктурный дефицит;
— усиление контроля за ресурсами в добывающих странах;
— возрастание общей зависимости от ближневосточных ресурсов в силу снижения поставок из стран, не входящих в ОПЕК;
— усиление тенденции энергосбережения на фоне обострения спекуляций о потенциальной нехватке ресурсов в будущем на мировых углеводородных рынках;
— закрепление в международной повестке дня экологической проблематики.
Усилия Токио на обозначенном направлении, по мнению авторов документа, должны быть сосредоточены на реализации триединой задачи:
— обеспечения вызывающей доверие граждан энергетической безопасности (под эту цель подводятся все традиционные шаги Японии по диверсификации источников и видов ресурсов, кризисному реагированию, профильным НИОКР);
— обеспечения устойчивого развития (экологическая составляющая);
— активного вклада в решение энергетических проблем АТР [12].
Последний пункт, насколько можно судить, впервые был вынесен японской стороной на столь концептуальный уровень, и, очевидно, неслучайно. Повышенное внимание к энергетической ситуации в Азии демонстрирует не только японскую обеспокоенность возможными последствиями дальнейшего бурного роста потребления в отрыве от усилий по уменьшению энергоемкости региональных экономик и энергосбережению, но и усиливающееся стремление Токио сформировать отвечающие японским интересам контуры механизмов азиатского энергетического сотрудничества.
Как следует из стратегии, Токио в большей степени импонирует стратегический подход к решению энергетических задач, в соответствии с которым углеводороды рассматриваются как предмет межстрановой конкуренции, ведущейся с применением политических инструментов воздействия. В таком ракурсе ужесточение соперничества за стабильные источники поставок в условиях растущего спроса на ресурсы (прежде всего в Азии) воспринимается как основная угроза национальной безопасности. Отсюда и главная задача — проведение более активной политики по закреплению собственного присутствия на привлекательных сырьевых направлениях, в том числе путем развития сотрудничества со странами, богатыми природными ресурсами [13].
Дискуссия о модальностях обеспечения энергетической безопасности Японии продолжается. Наибольшие опасения экспертов вызывает перспектива того, что некоторые основополагающие принципы ее энергетической политики могут «не сработать» в новых геополитических условиях[14]. Среди возможных угроз безопасности Японии выделяют возможность изменения подходов КНР к взаимоотношениям в регионе, в частности в плане пересмотра модальностей обеспечения энергетической безопасности в пользу более выраженного милитаристского подхода.
Одновременно в японской академической среде растет число испытывающих серьезные опасения в связи с ростом «сырьевого национализма» среди стран-экспортеров ресурсов. В частности, указывается, что на том или ином этапе любой ведущий поставщик Японии может избрать путь использования углеводородов в качестве политического оружия. Среди приводимых примеров чаще других встречаются ссылки на серию российско-украинских газовых споров, линию Венесуэлы и Ирана.
В этом контексте особый интерес вызывают пути дальнейшей трансформации внешней энергетической политики Японии. Очевидно, она будет проходить под двойным давлением обозначенных выше субъективных внешних факторов, с одной стороны, и последствий природнотехнологической катастрофы в северовосточных районах страны, произошедшей в марте 2011 г., — с другой. На первый взгляд было бы логичным предположить, что удар, нанесенный бедствием японскому мирному атому, явится катализатором кардинального пересмотра всей долгосрочной концепции развития национальной энергетики, согласно которой долю атомной энергии в топливно-энергетическом балансе планировалось довести до 40%. Отчасти именно с таких позиций в настоящее время выступают японские правящие элиты. Премьер-министр Ё. Нода, выступая на открытии 178-й сессии парламента 13 сентября 2011 г., обещал «пересмотреть с чистого листа действующий Основной план до 2030 г.» в сторону «максимального снижения зависимости от ядерной генерации».
Вместе с тем более пристальное приближение к содержанию ведущихся в настоящее время в японской экспертной среде и на официальном уровне дебатов о сценариях развития национальной энергетики позволяет выявить по крайней мере несколько неоднозначных моментов.
Во-первых, ход дискуссий в рамках специально созданного механизма «Конференция по энергетике и окружающей среде» (участвует руководство заинтересованных министерств и ДПЯ) пока демонстрирует, что в профильных ведомствах нет единства в отношении как требующих немедленного принятия мер, так и принципов новой долгосрочной энергетической стратегии. Как следует из материалов первых четырех раундов совещаний, проведенных в июне-ноябре 2011 г., официальный Токио не проявляет достаточной готовности к радикальному пересмотру изложенных в основополагающих документах в сфере энергетики подходов к обеспечению энергетической безопасности. Наоборот, предлагается в целом сохранить сформулированные в Основном законе принципы трех «Е» — энергетической безопасности (energy security), экономического роста (economic growth), защиты окружающей среды (environmental protection), добавив четвертый постулат — физическую безопасность энергетических объектов (energy safety). Правительство в принципе готово признать объективные трудности отказа от атомной энергетики в кратко и среднесрочной перспективе и действовать комплексно. При этом не исключается и принятие политического решения о возобновлении работы АЭС, успешно прошедших «стресс-тесты» [15, C. 283].
3.6 Влияние аварии на мировую экономику Основной канал воздействия событий в Японии на глобальную экономику — внешняя торговля. Крупнейшие экспортные рынки для Японии — США, Китай и Корея. На эти три страны приходится более половины японского экспорта. Для ряда азиатских стран (Индонезия, Филиппины, Вьетнам, Таиланд) Япония — важный рынок. Нанее приходится более 15% экспорта этих стран. Они больше других пострадают из-за спада в японской экономике.
Из отраслей события в Японии сильнее всего задевают автомобилестроение и электронику. По некоторым позициям японские компании — ключевые поставщики в производственных цепочках, поэтому перебои с поставками сказываются в глобальном масштабе.
Россия напрямую не слишком тесно связана с японской экономикой. В 2010 году Россия импортировала из Японии товаров на 8млрд, а экспортировала на 16 млрд (см.таблицу). Перебои с поставками японских товаров окажут определенное, пусть и несущественное, влияние на российскую экономику. Гораздо более важный канал для России — последствия в сфере энергетики.
От событий в Японии, как ни кощунственно это звучит, Россия в целом скорее выигрывает. Дополнительный спрос на энергоресурсы приводит к повышению общего уровня мировых цен. Также существует возможность дополнительных поставок на японский рынок.
Землетрясения, цунами и авария на АЭС привели к выбытию значительного количества генерирующих мощностей (вышли из эксплуатации 12,4 ГВт АЭС, а также 78 ГВт тепловых станций). Так как электроэнергетическая система достаточно сильно регионализирована, существуют проблемы с переброской мощности. Поэтому основным последствием станет увеличение спроса на природный газ и мазут.
Выбытие мощностей АЭС может быть компенсировано лишь через несколько лет, так что на это время Японии придется увеличивать импорт энергоресурсов из-за рубежа. Пока энергосистема худо-бедно справляется, но это исключительно из-за того, что сейчас сезонный минимум потребления. Проблемы с электричеством усугубятся летом, во время пикового роста спроса.
Регазификационные терминалы сжиженного природного газа (СПГ) не пострадали, их уровень загрузки достаточно низок, поэтому существует большой потенциал наращивания импортных поставок. Выбывшие мощности АЭС будут замещаться в первую очередь газом, в меньшей степени — углем и мазутом.
Стихийные бедствия привели к авариям на шести НПЗ общей мощностью в 1,4 млн баррелей в сутки (30% перерабатывающих мощностей страны). Это привело к серьезному дефициту нефтепродуктов и введению рационирования. Однако уже три НПЗ вновь введены в эксплуатацию, с остальными это произойдет в ближайшее время, что снимет проблему дефицита нефтепереработки. Это важно: росту спроса на нефтепродукты со стороны транспорта будет способствовать необходимость послекризисной реконструкции и строительства.
Долгосрочные последствия катастрофы для российской атомной энергетики выглядят далеко не так однозначно, как представляется на первый взгляд. Видимо, давно ожидавшийся «атомный ренессанс» уменьшится в размерах. Но ничего катастрофического в этом нет. Развивающиеся страны, видимо, сохранят курс на развитие атомной энергетики, пусть и с большими требованиями к безопасности. А возможное сворачивание атомной энергетики некоторыми развитыми странами (в первую очередь европейскими и США) будет означать усиление конкурентных позиций российских производителей на мировом рынке.
Заключение
У побережья префектуры Мияги в 373 километрах северо-восточнее Токио произошло одно из самых сильных землетрясений за последние годы с магнитудой 8,9. Очаг залегал на глубине 24 километров. За первым толчком последовало еще несколько мощных подземных толчков магнитудой свыше 6,0, эпицентр одного из них находился всего в 67 километрах от Токио. Магнитуда самого сильного афтершока составила 7,1.
В результате взрыва 12 марта 2011 года на блоке АЭС обрушились потолок и стена. По решению правительства Японии зона эвакуации населения вокруг первого и второго энергоблоков АЭС расширена с 10 км до 30 км Тройная" катастрофа в Японии — землетрясение, цунами и авария на АЭС привела к огромным убыткам. По оценкам правительства Японии, совокупный ущерб от стихийного бедствия может составить 309 млрд (около 6% ВВП). Это может стать самым «дорогостоящим» стихийным бедствием за последние 50лет во всем мире. Но и эта оценка может оказаться заниженной: оценивать размер ущерба, нанесенного аварией на АЭС «Фукусима», еще рано.
Землетрясение в Японии влияет не только на экономику страны, но и на всю мировую экономику. Однако это не вызовет нового спада глобальной экономики. Ситуация на финансовых рынках восстановилась достаточно быстро. Анализ воздействия других стихийных бедствий на экономическое развитие показывает, что их влияние оказывается меньше, чем можно было бы ожидать. Землетрясение 1995 года в японском Кобе также нанесло экономике большой ущерб, но серьезного влияния на ее развитие не оказало.
Сгладить негативное влияние стихийных бедствий помогает необходимость реконструкции инфраструктуры и зданий, помощи пострадавшим. Но остается много факторов неопределенности, связанных с сохранением кризисной ситуации на АЭС «Фукусима», тяжелым положением государственных финансов и уроном для энергетический инфраструктуры страны. Мировая экономика также находится не на подъеме, а ведь именно экспорт стал основным фактором экономического роста в Японии в последние годы.
О том, что Япония постепенно восстанавливает свой международный финансовый авторитет свидетельствует то, что Международный Олимпийский комитет 7 сентября 2013 года в Буэнос-Айресе (Аргентина) объявил Токио (Япония) столицей Олимпиады-2020. А ведь общеизвестный факт, что только страна с устойчивым финансовым, политическим и гео-экономическим положением может принимать Олимпийские игры.
Список литературы
Арутюнян Р. В.,
Большов Л. А.,
Припачкин Д. А.,
Семенов В. Н.,
Сороковикова О. С.,
Фокин А. Л.,
Рубинштейн К. Г.,
Игнатов Р. Ю., Смирнова
М. М. Оценка выброса радионуклидов при аварии на АЭС «Фукусима-1» (Япония) 15 марта 2011 г // Атомная энергия. 2012. Т. 112. № 3. С. 159−163.
Арутюнян Р.В., Большов Л. А., Киселев А. Е., Красноперов С. Н., Павловский О. А., Панченко С. В., Припачкин Д. А., Стрижов В. Ф. Оперативный анализ аварии на АЭС «Фукусима-1» (Япония) и прогнозирование ее последствий // Атомная энергия. 2012. Т. 112. № 3. С. 151−159.
Афонин Б.М. Япония-2013: либерал-демократы усиливают позиции // Россия и АТР. 2013. № 4 (82). С. 50−58.
Балашова М.А. О современном мировом порядке и уровне развития информационного общества: теория и практика / Известия Иркутской государственной экономической академии. 2013. № 6. С. 36−44.
Белов Д.А., Шарапов Р. В. Авария на «Фукусима-1» // Международный журнал прикладных и фундаментальных исследований. 2012. № 1. С. 109.
Волков С.В. взаимоотношения США и Японии: взгляд из России // Власть. 2014. № 2. С. 114−118.
Гордиенко Д. В Оценка уровня экономической безопасности государств Азиатско-Тихоокеанского региона // Национальные интересы: приоритеты и безопасность. 2013. № 13. С. 39−55.
Гущин И. И. Государственная политика интернационализации образования Японии // Среднее профессиональное образование. 2012. № 11. С. 60−62.
Дарижапов Б.Б., Бянкин А. С., Ефимов И. А., Самарский С. С. Аварийное реагирование управления Роспотребнадзора по сахалинской области в связи с аварией на АЭС «Фукусима-1» // Радиационная гигиена. 2011. Т. 4. № 3. С. 61−64.
Заключение
РНКРЗ по докладу «предварительная оценка доз облучения населения Японии вследствие аварии на АЭС «фФукусима-1» // Радиация и риск (Бюллетень Национального радиационно-эпидемиологического регистра). 2011. Т. 20. № 4. С. 7.
Иванов А.С., Матвеев И. Е. Многокрасочный ландшафт мировой энергетики: контрасты становятся резче // Бурение и нефть. 2014. № 1. С. 3−11.
Калиновский А.К., Краснов В. А., Огородников Б. И., Щербин В. Н. Наблюдение за радиоактивными аэрозолями в Чернобыле после аварии на АЭС «Фукусима-1» (Япония) // Атомная энергия. 2012. Т. 112. № 3. С. 168−174.
Корниенко А. Г. Обзор аварии на АЭС Фукусима-1 в Японии (часть 3) // Электрические станции. 2012. № 3. С. 28.
Калмычек П.А., Кистанов В. О., Леонтьева Е. Л. Япония: власть сменилась проблемы остаются // Проблемы Дальнего Востока. 2013. № 4. С. 24−44.
Лунев С. И. Япония между западом и востоком // Вестник МГИМО Университета. 2013. № 1 (28). С. 281−285.
Кожевников В. В. Десять лет спустя: что-нибудь изменится? «Размышления об итогах визита японского премьер-министра в Москву» // Россия и АТР. 2013. № 3 (81). С. 42−52.
Кожевников В. В. Научное сотрудничество учёных России и Японии продолжается // Россия и АТР. 2013. № 4 (82). С. 207−209.
Колотков Г. А., Пенин С. Т. Интенсивность ионообразования в районе аварийного выброса АЭС «Фукусима-1» // Оптика атмосферы и океана. 2012. Т. 25. № 6. С. 491−494.
Колотков Г. А. Радиологические последствия аварии на АЭС Фукусима-1 // Известия высших учебных заведений. Физика. 2012. Т. 55. № 83. С. 193−194.
Корниенко А. Г. Обзор аварии на АЭС Фукусима-1 в Японии (часть 1) // Электрические станции. 2012. № 1. С. 215.
Корниенко А. Г. Обзор аварии на АЭС Фукусима-1 в Японии (часть 4) // Электрические станции. 2012. № 4. С. 28.
Корниенко А. Г. Обзор аварии на АЭС Фукусима-1 в Японии (часть 2) // Электрические станции. 2012. № 2. С. 13−28.
Косых В.С., Мартыненко В. П., Тертышник Э. Г., Андреев Ф. А. Оценка радиационной обстановки в районе Южно-Сахалинска во время аварии на АЭС «Фукусима-1» (Япония) // Атомная энергия. 2011. Т. 111. № 3. С. 158−161.
Матишов Г. Г., Ильин Г. В., Касаткина Н. Е., Усягина И. С., Павельская Е. В. К оценке воздействия аварийных выбросов АЭС «Фукусима-1» на моря западной Арктики (на примере Баренцева моря) // Доклады Академии наук. 2012. Т. 446. № 4. С. 448.
Митюрникова Л.А., Ревякина Т. Ю. Сравнительный анализ налоговых систем Канады, России, Японии // Международный бухгалтерский учет. 2013. № 7. С. 37−46.
Мищенко Я. В. Атомная энергетика после катастрофы на АЭС «Фукусима-1»: последствия и перспективы // Энергобезопасность и энергосбережение. 2011. № 6. С. 36.
Никитин О.П., Касьянов С. Ю. Поверхностные течения вокруг японских островов: пути распространения радиоактивного загрязнения вследствие аварий на АЭС «Фукусима-1» // Общество. Среда. Развитие (Terra Humana). 2012. № 2. С. 194−198.
Никонова А. А. Системные основы инновационной стратегии (на примере перехода к новой энергетике в Японии) // Экономический анализ: теория и практика. 2013. № 13. С. 52−67.
Никонова А. А. Национальные детерминанты инноваций // Национальные интересы: приоритеты и безопасность. 2013. № 5. С. 32−50.
Осипов К. Г. Некоторые аспекты информирования населения о техногенных катастрофах на примере инцидента на АЭС «Фукусима-1» // Вестник Воронежского государственного университета. Серия: Филология. Журналистика. 2012. № 2. С. 197−201.
Обоснование необходимости создания общего рынка стран восточной Азии и корректировки аграрной политики Японии, направленной на достижение полного продовольственного обеспечения, в условиях недостаточного роста объема с.-х производства и непредсказуемости потребительского спроса на продукты // Экономика сельского хозяйства. Реферативный журнал. 2013. № 4. С. 787.
Симония Н. А. Новый этап Российско-Японского энергетического сотрудничества // В сборнике: Год планеты: экономика, политика, безопасность. Выпуск 2013 года Барановский В. Г., Афонцев С. А., Перегудов С. П., Иванова Н. И., Соловьев Э. Г., Хесин Е. С. Ежегодник. Главный редактор В. Г. Барановский. Редакционная коллегия С. А. Афонцев. В. Г. Барановский, Н. И. Иванова, С. П. Перегудов, Э. Г. Соловьев, Е. С. Хесин, заместитель главного редактора Э. Г. Соловьев, ответственный секретарь Н. М. Гусева. Москва, 2013. С. 156−162.
Сканцев В.И. Чернобыль-Фукусима-1 // Технологии гражданской безопасности. 2011. Т. 8. № 2. С. 1013.
Скрябина М. С. Влияние аварии на АЭС «Фукусима-1» на планы государств Восточной Азии по развитию «мирного атома» // Вестник МГИМО Университета. 2011. № 4. С. 3132.
Соколов В. С. Новый политический курс Японии // Актуальные проблемы современных международных отношений. 2014. № 3. С. 105−109.
Социально-экономические ориентиры инновационного развития современного общества // Материалы Международной научно-практической конференции / Челябинский институт (филиал) РГТЭУ; Редакторы: С. М. Ткачев, Т. Н. Бушуева. 2013.
Стамат И. П. Промысловые перелетные птицы как источник облучения населения в результате аварии на АЭС «Фукусима-1» // Радиационная гигиена. 2011. Т. 4. № 3. С. 50−52.
Стрельцов Д.В., Чугров С. В., Ознобищев С. К., Карелова Л. Б. Круглый стол журнала «полис» Россия и Япония часть II. Взгляд из России // Полис (Политические исследования). 2014. № 1. С. 131−145.
Стрельцов Д. В. Политика Японии в сфере энергосбережения на автомобильном транспорте // Восточная аналитика. 2010. № 1. С. 56−64.
Успенская М. А. Актуальность принципов японской эстетики в современном дизайн-проектировании одежды // Академический вестник Урал
НИИпроект РААСН. 2013. № 1. С. 91−95.
Условия развития экономики в долгосрочной перспективе // Финансовая аналитика: проблемы и решения. 2013. № 21. С. 49−68.
Шарипов И. Н. Обоснование необходимости создания зоны свободной торговли в восточной Азии и выработки общей аграрной политики стран этого региона, а также анализ возможных экономических и экологических последствий таких шагов. (Япония) // Экономика сельского хозяйства. Реферативный журнал. 2009. № 1. С. 114.
Чарахчян К. К. Влияние изменений структуры экономики на темпы экономического роста страны // Теория и практика общественного развития. 2014. № 4. С. 187−192.
Экологическая безопасность продукции как одно из основных направлений продовольственной политики 21-го века и место кооперативной формы хозяйствования в новой продовольственной системе. (Япония) // Экономика сельского хозяйства. Реферативный журнал. 2012. № 1. С. 10.
Энэруги ни кансуру нэндзи хококу 2009 нэндо (Ежегодный доклад о ситуации в сфере энергетики за 2009 фин. г.). Агентство по природным ресурсам и энергетике министерства экономики, торговли и промышленности Японии (
http://www.enecho.meti. go. jp/topics/hakusho/2010/2.pdf).
IEA Energy Balance of OECD countries 2009. www.iea.org
Энеруги 2003 (Энергетика. Доклад на 2003 год) / Сигэн энеруги тё. — Токио: Энеруги фораму, 2002. С. 24 — 29
Энеруги Сэйсаку Кихон Хо (Основной закон о политике в области энергетики) 14.
06.2002
Сайт Электронного правительства Японии:
http://law.e-gov.go.jp/ htmldata/H14/H14H0071.html
Энеруги Кихон Кэйкаку (Базовый план в области энергетики) 07.
10.2002. — Официальный сайт МВТП Японии:
http://www.meti. go. jp/kohosys/press /4 573/plan.html
Энеруги кихон кэйкаку 2010 (Базовый план в области энергетики 2010). — МВТП Японии, 2010. С.
2.
Strategy and Approaches of Japan’s Energy Diplomacy. Официальный сайт МИД Японии
http://www.mofa.go.jp/policy/energy/ diplomacy. html
Син-кокка энеруги сэнряку (Новая энергетическая стратегия). — Токио, МЭТП, 2006.
Энэруги кихон кэйкаку 2010 (Основной курс в сфере энергетики 2010). Агентство по природным ресурсам и энергетике министерства экономики, торговли и промышленности Японии (
http://www.enecho.meti.go.jp/topics/kihonkeikaku/10 0618honbun.pdf).
Энеруги канкё кайги, дэнрёку дзюкю кансуру кэнто кайго годокайги гидзигайё (Общее содержание дискуссий в ходе совместного заседания Конференции по энергетике и окружающей среде и Круглого стола по структуре спроса и предложения на электроэнергию). 01.
11.2011. — Официальный сайт Бюро национальной стратегии www.npb.go.jp
Дай кю-кай синсэйтё сэнряку дзицугэн кайги гидзиёси (Протокол 9-го заседания круглого стола по вопросам новой стратегии роста). 07.
06.2011 — Официальный сайт Бюро национальной стратегии www.npb.go.jp
Бэтонаму-но гэнсирёку хацудэнсё кэнсэцу ни какавару кёрёку ни кансуру сэйфукан, но обоэгаки (Межправительственный меморандум между Японией и Вьетнамом по вопросам сотрудничества в строительстве во Вьетнаме атомной электростанции). Октябрь 2011 г. Официальный сайт министерства иностранных дел Японии www.mofa.go.jp
