Религия в психоанализе З. Фрейда — готовый материалСимволический язык и его толкование — необходимая часть

Материал сновидения претерпевает значительные изменения в целях его образования. Мы говорили, что процесс смещения вызывает переоценку всего психического материала. Смещение оказывается замещением одного представления другим. Но есть еще и другой род смещения, обнаруживается в замене словесного выражения мысли — словесное выражение элемента заменяется другим.

Этот второй род смещения, имеющий место при образовании сновидений, имеет не только большой теоретический интерес: он чрезвычайно пригоден и для разъяснения той мнимой фантастической абсурдности, которой маскируется сновидение. Смещение совершается обычно таким образом, что бесцветное и абстрактное выражение мысли, лежащей в основе сновидения, заменяется более пластичным, конкретным. Выгода, а тем самым и цель такой замены очевидны. Конкретное можно изобразить в сновидении.

Нечто конкретное может вылиться в форму ситуации. Абстрактное выражение очень трудно изобразить, так же как трудно изображать логические связи, о которых мы говорили выше. Фрейд сравнивает попытку изобразить во сне нечто с абстрактное с попыткой проиллюстрировать политическое событие в газете. Эта замена оказывается «полезна» не только для лучшей изобразимости элемента, но также и для процессов сгущения и цензуры.

Когда абстрактно выраженная мысль переводится на конкретный язык, то между этим новым ее выражением и остальным материалом сновидения легче находятся точки соприкосновения, которые необходимы сновидению и которых оно ищет: конкретные выражения в каждом языке вследствие развития его допускают более обширные ассоциации, нежели абстрактные. Можно представить себе, что большая часть промежуточной работы при образовании сновидения, которое старается свести отдельные мысли к возможно более сжатым и единообразным их выражениям, совершается именно таким образом, путем соответственного словесного преобразования отдельных мыслей. Мысль, выражение которой по каким-либо причинам не поддается изменению, окажет несомненное влияние на выражение другой [10].

Фрейд отмечает, что ключ к толкованию общеизвестен и дается общеупотребительными оборотами речи. Среди разнообразных ассоциаций с мыслями, лежащими в основе сновидения, избирается та, которая допускает зрительное изображение, и сновидение не останавливается ни перед какими трудностями, чтобы преобразовать какую-либо абстрактную мысль в другую словесную форму, даже самую необычную, лишь бы только она облегчила изображение и тем самым устранила бы психологическую ограниченность мышления.

5) Счет и речь в сновидении. В некоторых случаях разговорная речь облегчает сновидению изображение мыслей, располагая целым рядом слов, которые первоначально понимались обратно и конкретно, сейчас же употребляются в переносном, абстрактном смысле. Сновидению достаточно лишь вернуть словам их прежнее значение.

Что же касается чисел и цифр в сновидении, то здесь ситуация такая же, как и в случае логических связей. Сновидение не занимается математическими выкладками, оно не считает — ни правильно, ни неправильно; оно располагает лишь в форме арифметических действий числа, которые имеются в мыслях, скрывающихся за ним, и могут служить намеками и указаниями на неподдающийся изображению материал. Оно пользуется при этом числами, как материалом для осуществления своих намерений точно таким же образом, как всеми другими представлениями, как собственными именами и даже диалогами, о чем мы говорили выше.

Сновидение заимствует из мыслей, скрывающихся за ним, лишь отрывки действительно бывших или слышанных разговоров и поступает с ними по своему произволу. Оно не только вырывает их из общей связи, дробит на более мелкие части, берет одну часть и отстраняет другую, но и создает новые соединения их, так что на первый взгляд вполне связный диалог в сновидении распадается при анализе на три-четыре отрывка. При этом преобразовании сновидение часто отбрасывает смысл, который имели слова в мыслях, лежащих в его основе, и придает им совершенно другой; при более близком рассмотрении диалога в сновидении можно различить ясные, отчетливые отрывки, которые служат для связи, и, по всей вероятности, были заполнены, все равно как при чтении мы заполняем пропущенные слоги или буквы [10].

6) Абсурдные сновидения. Интеллектуальная деятельность в сновидении. Фрейд отмечает, что абсурдность сновидений всегда оказывается мнимой. Абсурдность сновидения может являться следствием недостаточной точности нашей речи. Кроме того, сновидение становится абсурдным в том случае, когда в мыслях, скрывающихся за ним, имеется в качестве одного из элементов его содержания суждение: «Это нелепо», когда вообще одна из бессознательных мыслей грезящего сопровождается критикой и иронией. Абсурдное служит поэтому одним из средств, при помощи которого сновидение изображает противоречие. Вообще, сновидение зачастую оказывается значительно более глубокомысленным там, где оно кажется наиболее абсурдным.

7) Аффекты в сновидении. Аффект, испытываемый нами в сновидении, отнюдь не менее значителен, чем испытываемый наяву и обладающий тою же интенсивностью. Во сне аффекты не соответствуют тем, к которым мы привыкли в реальной жизни. Скажем, то, что вызывает у нас обычно ужас или отвращение, во сне их не вызывает. Или напротив, какая-нибудь безделица во сне может вызвать очень сильный страх или радость. Эта загадка аффектов легко расшифровывается, если перейти от прямого содержания сна, к скрытому его смыслу. И именно аффекты могут указать правильный путь к толкованию всего, что скрывает цензура сновидения. В психоневрозах это проявляется еще ярче, чем во снах.

8) Вторичная обработка. Не все, что содержит сновидение, проистекает из мыслей, скрывающихся за ним. Добавление к его содержанию может давать и психическая функция, не отличимая от нашего бодрствующего мышления. Цензура принимает постоянное участие в сновидениях, не только ограничивая содержание сновидения, но и дополняя и осложняя его. В результате ее работы сновидение утрачивает характер абсурдности и бессвязности и приближается к образу доступного пониманию реального переживания.

В результате всех своих исследований Фрейд приходит к мысли, что для сновидения характерна деятельность, превращающая бессознательные мысли в содержание сновидения. В качестве материала для сновидения используются только реальные события, образы, диалоги, которые сновидением трансформируются в целях передать через этот знакомый человеку чувственный опыт мысли и желания, которые были вытеснены им же в бессознательное.

Итак, в этой части нашей работы мы рассмотрели значение толкования сновидений, для понимания тайного бессознательного в человеке, в котором кроются его конфликты со Сверх-Я. Мы подчеркнули, что понимание этого бессознательного, низшего уровня человеческой психики обращает нас также и к пониманию его высшей деятельности, выраженной в Сверх-Я. Таким образом, мы делаем вывод о том, что они взаимообусловлены. Дальше в развитии этой мысли пошел известный психоаналитик и лингвист Жак Лакан, взгляды которого мы рассмотрим чуть ниже.

Далее мы рассмотрели, каким образом происходит работа сновидения. Понимая каким образом, образуется содержание сновидений, мы можем понять, какие мысли за ним скрываются. По аналогии со сновидением мы можем расшифровать неврозы, бредовые состояния, с одной стороны, и творчество — с другой.

2.

2. Лакан Жак Лакан стремился в своих исследованиях соединить психоанализ и лингвистику, полагая, что именно такой подход позволит лучше понять символическое, в котором тесно сплетаются сознание и бессознательное, от которого они же зависят. Сложность его изучения заключается в том, что он не писал научных трудов, предпочитая излагать свои идеи в виде лекций, на семинарах. Публиковаться он стал только в конце жизни.

2.

2.1 Реальное — воображаемое — символическое Ключевая тема учения Лакана — вопрос о соотношении реального, воображаемого и символического. Эти понятия перекликаются с концепцией Фрейда Оно — Я — Сверх-Я. В концепции Лакана Оно — соответствует реальному, Я выполняет роль воображаемого, а Сверх-Я — символическое. Реальное, по Лакану соотносится с категорией потребности у Фрейда. Три этих составляющих Лакан считал неразделимыми: если убрать хоть одно, разрушиться вся конструкция.

Рассмотрим эти категории подробнее. На своих семинарах Лакан особое внимание уделял исследованию воображаемого и символического. Проявление символического — язык, речь, искусство. Лакан указывает, что символическое — первооснова бытия и мышления, оно определяет структуру мышления, влияет на вещи и человеческую жизнь.

Под символическим Лакан понимает сферу социокультурных норм и представлений. Эти нормы и представления индивид усваивает бессознательно и благодаря им он имеет возможность нормально существовать в обществе, так как это область сверхличных смыслов. Здесь идет различение речи и языка, которое сделал еще Ф. Соссюр, мы обратимся к этому ниже.

Воображаемое в теории Лакана — это такой комплекс иллюзорных представлений, которые человек создает сам о себе. Этот комплекс играет роль психической самозащиты. Этот уровень называется воображаемым, так как Я следует логике иллюзий, оно создает тот образ самого себя, который его устраивает. Воображаемое — это область «незнания», заблуждения человека относительно самого себя. Лакан указывает, что формирование воображаемого происходит у ребенка в возрасте от 6 до 18 месяцев.

Категория, вызывающая наибольшие трудности — реальное. Эта категория включает непосредственные жизненные функции и отправления. Это та сфера биологически порождаемых и психически сублимируемых потребностей и импульсов, которые не даны сознанию индивида в какой-либо доступной для него рационализированной форме.

Лакан считал, что на стыке граней реального, воображаемого и символического возникают основные человеческие страсти. На грани реального и воображаемого появляется ненависть. На стыке реального и символического — невежество. Стык граней воображаемого и символического порождает любовь.

Символическая природа речи проявляется в ее метафоричности. А признак символической природы искусства — образность: «Это новый порядок символического отношения человека к миру». Символическое воплощает образы в искусстве, являясь, тем самым, идеальным зеркалом. Лакан подчеркивает, что полнота самореализации субъекта зависит от его приобщенности к мифам, обладающим общечеловеческой ценностью, например мифу об Эдипе. С этой точки зрения сущность символизации в искусстве заключается в забвении травмы, переживания, а затем — возврате вытесненного эдипова комплекса на языковом уровне, в словесной игре, то есть конфликт на уровне воображаемого вытесняется в бессознательное, а затем возвращается в символическом виде.

Поскольку именно сон и бред способны приоткрыть нам бессознательное, то к ним и обращаются психоаналитики. Лакан отмечает, что во сне цензурные запреты не осмысляются, но разыгрываются, как в театре. Таким образом, сон генерирует символический мир культуры. Лакан предлагает достаточно оригинальную концепцию сновидений. В отличие от классического фрейдизма, он распространил «законы сновидений» на период бодрствования, что дало основания его последователям трактовать художественный процесс как «сон наяву». Сон и явь сближены на том основании, что в них пульсируют бессознательные желания. Впрочем, если мы внимательнее вспомним учение Фрейда, то эта концепция уже не кажется такой оригинальной. Фрейд также наметил, что процессы происходящее во сне и во время творчества в чем-то схожи, и что они связаны с взаимодействием сознания и бессознательного. И именно это взаимодействие порождает символический язык.

Слово, звучащее символически, цензурирует то, что Фрейд называл либидо. Именно этот символический язык и является языком снов. Сон оказывается сильнее реальности, так как он способен вытеснить трагическое при помощи символического. Примерно то же самое происходит в творчестве — то, что называется сублимацией.

Что касается аффектов, то Лакан говорит, например, об адреналине: «Выброс адреналина — это тела касается или нет? Это нарушает его функции, я согласен. Но в каком смысле это идет от души? На самом деле, адреналин выбрасывается мыслью» [1].

2.

2.2 Язык как условие бессознательного Язык является условием бессознательного. До языка бессознательного не существовало. И только за счет овладения языком ребенок становится субъектом и членом общества. Лакан также отвергал как интуицию, так и инстинкты, которые не могут быть опосредованы языком (выше мы приводили его мнение об аффектах, которые вызываются мыслью, которая от языка неотделима).

Язык — это то единственное, с помощью которого субъект может быть представлен; язык — это то единственное, что мы имеем для коммуникации. Мы представлены — репрезентированы языком, а точнее специальными объектами, называемыми словами или «означающими». Мы не можем что-либо понять и познать вне языка.

Понятия «означаемого» и «означающего» — ключевые понятия психолингвистики Лакана, появились ранее в работах Ф. Соссюра, который подчеркивал, что связь означающего и означаемого произвольна. Соссюр подчеркивал, что лингвисты должны отличать набор единиц, образующих грамматику языка и используемых всеми его носителями при построении фраз на данном языке, от конкретных высказываний конкретных говорящих, которые вариативны и непредсказуемы. Общий для всех говорящих набор единиц Соссюр называл языком (la langue), а конкретные высказывания индивидуальных носителей языка — речью (la parole). В речи означающее никогда не совпадает с означаемым.

Язык — это система, элементы которой пребывают в достаточно сложных отношениях. И нам не удается выразить наш опыт в языке. И здесь возникает одна из основных проблем: смысл нашего языка мы можем понять по мере того, как он указывает на то, что от нас неизменно ускользает. Именно язык, а не речь является истинным объектом лингвистики, поскольку адекватное описание языка должно отражать систему элементов, известную всем его носителям. И если уподобить бессознательное процессу языка, то мы увидим те знаки, которые указывают на бессознательные мотивации.

В концепции Лакана тройственный и неделимый союз реальное — воображаемое — символическое соответствует символическому — языку — речи. Лакан связывает в единое целое «реальное» и «воображаемое», над которыми господствует «символическое». «Символическое» соответствует «означающим», которые представляют собой материальные формы языка и главенствуют над «означаемым» — смыслами. «Символы и в самом деле опутывают жизнь человека густой сетью: это они еще прежде его появления в мире сочетают тех, от кого суждено ему произойти „по плоти“; это они уже к рождению его приносят вместе с дарами звезд, а то и с дарами фей, очертания его будущей судьбы; это они дают слова, которые сделают из него исповедника или отступника и определят закон действий, которые будут преследовать его даже там, где его еще нет, вплоть до жизни за гробом; и это благодаря им кончина его получит свой смысл на Страшном суде, где — не сумей он достичь субъективной реализации бытия-к-смерти — Словом его бытие оправдается или Словом же осудится» [2].

Таким образом, по Лакану, мы живем в мире символического, которое главенствует над неузнанным, над хаосом, над бессознательным. Единственное, что доступно для познаний — это наше собственное сознание. Сознание — это единственная часть психики, которая нам доступна и может быть объектом нашего самонаблюдения. Все дело в том, что воображение зависит от скрытой организации, которая его определяет, в то время как символическое основывается на реальной пустоте, заполненной первично вытесненным означающим, которое полностью определяет его.

И в то же время содержание сознания представляет собой сеть ложных соединений, задача которых не дать осознать человеку собственные желания, что, однако, не исключает возможности прочтения бессознательного. И эта возможность дана психоанализу, который работает с тремя составляющими: реальное — воображаемое — символическое. Психоанализ предполагает живое общение с живым человеком, в котором неразрывно сочетаются эти три плана. И именно в психоанализе особенно отчетливо проявляется зависимость человека от языка. Психоанализ способен уловить скольжение символического означающего вдоль означаемого смысла.

Структура бессознательного подвижна, в ней постоянно происходят изменения, в ходе которых отдельные элементы «субституируются» (замещаются другими), объединяются с другими в одно целое или «смещаются» (перемещаются в другой контекст). Два вида трансформации — «сгущение» и «смещение» — представляют собой первичные процессы бессознательного и подлежат обнаружению с помощью разработанного Фрейдом «метода свободной ассоциации». Мы подробно рассматривали «смещение» и «сгущение» в предыдущей части нашей работы.

Метод свободных ассоциаций состоит в свободном, непринужденном проговаривании пациентом всего, что приходит ему в голову во время психоаналитического сеанса, с последующим истолкованием этого аналитиком. Кроме того, практику попытки уловить вечно ускользающее означаемое можно увидеть в описании того, как Фрейд беседовал с людьми об их снах. Фрейд просил рассказать сон. После чего просил рассказать сон еще раз. Никто не рассказывает один и тот же сон дважды одинаково. Фрейд отмечает те моменты, которые прозвучали иначе и именно отсюда начинает раскручивать тайный смысл сна, отсюда начинается расшифровка символов.

К.Г. Юнг указывает: «символ, — это термин, имя или изображение, которые могут быть известны в повседневной жизни, но обладают специфическим добавочным значением к своему обычному смыслу. Это подразумевает нечто смутное, неизвестное или скрытое от нас» [14]. Таким образом, расшифровка символического языка состоит в том, что увидеть за привычными образами, новые смыслы. Но увидеть их возможно, только рассматривая скольжение означаемого вдоль означающего, только в ускользающем.

Резюмируем кратко все, что мы сказали о взглядах Лакана. Прежде всего, мы отметили, что Лакан выделяет реальное — воображаемое — символическое, которые соответствуют фрейдовским Оно — Я — Сверх-Я. Реальное — некий хаос, вечно от нас ускользающий. Воображаемое соотносится с Я и стоит на границе символического и реального. Точнее, это Фрейд ставил Я на границу между Оно и Сверх-Я. Лакан, указывает также, что реальное и символическое, также стыкуются между собой, то есть все три уровня тесно и неразрывно связаны. Воображаемое соответствует человеческой речи, которая, как указывал Соссюр, неразрывно связана непосредственно с говорящим индивидом.

Язык же поднимается над речью, над индивидом, и являет собой символический уровень, который в дальнейшем формирует речь и реальность. Таким образом, символическое оказывается над реальным и воображаемым. Здесь стандартный пример про слонов: слово «слон», полагает Лакан, реальнее живого слона. Произнесение этого слова вершит судьбы слонов. Желание беспрестанно опосредуется, возвращаясь в структуру языка.

Мы говорили, что за счет овладения языком ребенок становится субъектом общества, и что до языка нет никакого бессознательного. Язык оказывает влияние на сознание и бессознательное. Конфликт воображаемого и реального вытесняется в бессознательное, откуда оно вновь возвращается в символическое во сне или в творчестве.

Заключение

Мы рассмотрели в нашей работе две важные и тесно связанные в психоанализе темы: возникновение религии и толкование символического языка, опираясь преимущественно на работы Фрейда и Лакана.

Работа «Тотем и табу» (1913) была первым опытом Фрейда в антропологии и социологии, и является одной из самых интересных и концептуальных его работ. Здесь Фрейд, по его собственному определению, «сделал первую попытку применить точку зрения и результаты психоанализа к невыясненным проблемам психологии народов».

Итак, мы видим, что Фрейд создал учение, которое было использовано не только для объяснения поведения и мышления невротиков, но и для истолкования эмпирических данных чуть ли не всех социальных и гуманитарных наук. Фрейд подчеркивал наличие конфликтов в психике человека, стал рассматривать душевную жизнь индивида в ее истории и в связи с действием некоторых социальных факторов.

В самом начале работы мы поставили себе целью выяснить, каковы, с точки зрения теории психоанализа на причины возникновения и сущность религии, выявить этапы развития религиозных представлений первобытных людей и их взаимосвязь с религиозными представлениями современного человека.

Фрейд считал, что люди сами сформулировали идею бога, базируясь на собственных желаниях вернуться в состоянии безопасности, вернуться к детству. Мы привели его отношение к религии и объяснили, почему он считает религию иллюзорной и опасной для человека. Так же мы привели примеры того, в чем Фрейд видит сходство религии, ее ритуалов, и навязчивых состояний, которые свойственны человеку, страдающему неврозом.

Затем мы дали описание того, что Фрейд считает тотемом, и как он воспринимает понятие «табу», привели примеры, какое поведение Фрейд считал отголоском поведения первобытных людей, какие проводил параллели между древней и современной культурой. Мы попытались выяснить, какова природа табу, и почему они были наложены именно на кровосмешение и убийство тотемного животного, попытались предположить, как в течение веков трансформировались эти уложения, и как они выглядят в наше время.

Фрейд рассматривал религию как систему запретов, проистекавших из древнего понятия «табу», эти запреты выступали как сдерживающие человека от его неблаговидных побуждений, каковыми Фрейд считал тягу к инцесту и желанию убивать. Он высоко оценивал этический аспект религии, как способствующий развитию человека, и негативно относился к тому, что религия претендует на божественность, из-за чего все ее постулаты следовало принимать как данность, и запрещено было осмысливать и критиковать. Фрейд считал, что невозможность критически воспринимать большую часть жизни и связанные с ней правила плохо сказывается на развитии интеллекта человека, развивая в нем инфантильность.

Зрелого человека Фрейд воспринимал как человека, сумевшего отказаться от догматических религиозных правил, но при этом сохранившего в себе этические постулаты, которые проповедует религия, как-то — любовь к ближнему, стремление к свободе, истине.

Другая цель нашей работы заключалась в рассмотрении символического языка — языка, на котором общается с человеком религия, и в конечном итоге, языка его тайных мотивов — его бессознательного. В процессе рассмотрения сновидений мы увидели, что тайный бессознательный язык зачастую пользуется отрицанием для выражения своего желания. Бессознательное проявляется во сне человека. Вот почему Фрейд так много внимания уделяет толкованию сновидений. Поняв сны, можно понять все тайные движения души.

Мы рассматривали тайное значение снов, так как, по мнению Фрейда, сон не стоит воспринимать прямо. Сон всегда скрывает тайное значение. Мы увидели, что сны страха, сны отвращения — это ни что иное, как цензура желания. По этому же принципу и возникали табу в религии. Фрейд указывает, что у человека есть Эдипов комплекс — желание убить своего отца, который в религии воплощается как табу. То же самое происходит в снах: желание совершить что-либо, желание какого-либо события во сне проявляется в форме отрицания этого желания. Таким образом, образуется символический язык, который ничего не говорит прямо и который необходим для расшифровки истинных желаний человека, и который, соответственно, может помочь в поиске экзистенциальных оснований, которых так не хватает современному человеку.

Далее мы рассмотрели взгляды Ж. Лакана, который подчеркнул, что бессознательное тесно связано с тем, что Фрейд называет Сверх-Я, причем тут идет двусторонняя связь. То есть, некие желания вытесняются в бессознательное, где они преобразовываются в свое отрицание, в некий символический язык — язык, который стоит уже над сознанием: эдипов комплекс, вытесненный в подсознание, возвращается к нам в виде символа — в виде религиозного табу. И теперь уже в таком символическом виде это событие оказывает влияние на сознание (на воображаемое), заставляя вновь и вновь вытеснять некоторые желания в подсознание. Лакан сравнивает речь с мельничным колесом, посредством которого желание беспрестанно опосредуется, возвращаясь в систему языка [7]. В этом смысле язык оказывается сильнее вещи, потому как язык может оказывать на нее непосредственное влияние. Лакан утверждает, что воображаемое и реальное зависят от символического, от языка.

Таким образом, Фрейд рассматривал возникновение религии, а вместе с тем и механизм формирования символического языка, прежде всего опять же религии. Но уже во введении мы указали, что религия теряет свое значение в умах людей, рождая и усиливая экзистенциальный кризис. И тут же Фрейд обращается к снам, находя в них тот же механизм формирования символического языка. Фрейд в системе философии находится и по времени своей жизни находится на границе, когда весь мир, вся философия обратились от общего к частному, когда усилилось внимание к человеку, когда религия перестала быть актуальной, и когда особое значение приобрело индивидуальное. Фрейд обратился к человеку, к его личности, к его сознанию. Он рассмотрел формирование религии в глубинах истории человеческой психики и формирование символического языка бессознательного в снах. В дальнейшем психоанализ и Лакан, в частности, развили эту идею, показав тесную взаимосвязь сознания, бессознательного и символической сферы категорических императивов и творчества.

Список литературы

Лакан Ж. Телевидение — М: Гнозис, 2000

Лакан Ж. Функция и поле речи и языка в психоанализе Олпорт Г. Личность в психологии. — СПб: Ювента, 1998

Попова М. А. Фрейдизм и религия — М: Наука, 1985

Руткевич А. М. От Фрейда к Хайдеггеру. — М.: Философия, 1985

Смагина М. Языковые выражения другого в концепциях Ж. Лакана и М. Бахтина / София: рукописный журнал общества ревнителей русской философии — выпуск 2−3, 2001 ;

http://www.eunnet.net

Структурный психоанализ Жака Лакана ;

http://sokratlib.ru

Франкл В. Человек в поисках смысла: Сборник. Пер. с англ. и нем. — М: Прогресс, 1990

Фрейд З. Тотем и табу. Психология первобытной культуры и религии — СПб: Алетейя, 1997

Фрейд З. Толкование сновидений — М: ЭКСМО-пресс, 2000

Фромм Э. Психоанализ и религия. Сумерки богов. Ф. Ницше, З. Фрейд, Э. Фромм, А.

Камю, Ж. П. Сартр — М: «Политиздат», 1990

Фромм Э. Психоанализ и этика. — М: Республика, 1994

Хорни К. Невротическая личность нашего времени: Самоанализ: Пер. с англ.— М: Издательская группа Прогресс — Универс, 1993

Юнг К. Г. Подход к бессознательному