Государственная регистрация прав не имущество

По данному поводу С. П. Мельгунов, утверждал, что «история всегда будет стоять до некоторой степени перед закрытыми дверями в царство статистики «красного террора». Вместе с тем, после доступности архивных сведений в настоящее время можно рассмотреть ранее секретные фонды. Архивные сведения позволяют констатировать, что репрессии напрямую зависели от позиций конкретных государственных и партийных лидеров. А поскольку позиция «первых лиц» страны по отношению к «инакомыслящим» то ужесточалась, то несколько ослабевала, следует говорить об определенной периодизации репрессивной политики. Началом новой волны репрессий стал конец 20-х гг., которая была связана с принятием общего курса на форсированную индустриализацию, массовую коллективизацию, а также обострением классовой борьбы. Одно за другим, на страницах средств массовой информации стали появляться утверждения типа того, что церковь и подобные им учреждения являются передовыми форпостами врага, с помощью которых, якобы велась разлагающая работа в рядах сознательных граждан. Кроме того, выдвигались призывы о необходимости осознания того, что религия того времени представляла собой активную враждебную организацию. ЦК ВКП (б) в феврале 1929 г. в областные и окружные комитеты направило письмо «О мерах по усилению антирелигиозной работы».

Духовенство, активные рядовые верующие, органы церковного управления и религиозные организации были причислены в разряд противников социализма. Президиум ЦИК СССР 11 февраля 1930 г. утвердил постановление ЦИК и СНК СССР «О борьбе с контрреволюционными элементами в руководящих органах религиозных объединений», в соответствии с которым правительствам союзных республик было предложено «немедленно поручить органам, производящим регистрацию религиозных объединений, пересмотреть состав руководящих органов этих объединений в целях исключения из них (в порядке ст. ст. 7, 14 Закона РСФСР о религиозных объединениях от 8 апр. 1929 г., аналогичных статей законов других республик) кулаков, лишенцев и иных враждебных советской власти лиц. Не допускать впредь проникновения в эти органы указанных лиц, систематически отказывая в регистрации ими религиозных объединений при наличии упомянутых выше условий». В связи с этим, в стране начались массовая ликвидация религиозных объединений, а также закрытие церквей и «изъятие» священнослужителей.

Неудачи, связанные с колхозным строительством, явились поводом к появлению статьи И. Сталина «Головокружение от успехов». В ней подчеркивалось, что необходимо положить конец подобным настроениям, когда «дело организации артели начинают со снятия с церквей колоколов». Вместе с тем, отступление от твердой политики партии было достаточно кратковременным, и уже с середины 1931 года религиозная политика вновь стала ужесточаться. В конце 1931 г. как «контрреволюционная церковно-монархическая организация, которая вела активную борьбу с советской властью, провоцируя массовые выступления населения против организации колхозов» подвергся разгрому «Союз православной церкви», наиболее активные деятели которого — А.

Григорьев, А. Хрисанфов, Н. Краснов, С. Павлов (иеромонах Гурий), — были приговорены к заключению на три года в концентрационный лагерь. На представителей духовенства и мирян начались гонения, их арестовывали за «невыполнение наложенных государственных обязательств», «систематическую антисоветскую агитацию».

Так, напр., за невыполнение лесозаготовки в 1932 г. к одному году принудительных работ был приговорен священник Шептаховской церкви Батыревского района М. Л. Краснов. Гонения на церковь своего пика достигли к началу 1934 г., и затем, постепенно, начинают ослабевать. Вместе с тем, данная пауза была весьма непродолжительной.

После убийства в декабре 1934 г. первого секретаря Ленинградского обкома ВКП (б) С. М. Кирова, в декабре 1934 г. данное событие было использовано для очередной широкомасштабной компании репрессий и террора, затронувшей все слои населения, и, прежде всего, духовенство и верующих. Для обоснования сталинской концепции об обострении классовой борьбы в обществе требовались все новые жертвы.

По мере строительства социализма церкви было отведено место только в лагере противников данного строительства. Агитаторы Союза воинствующих безбожников, призывая к классовой бдительности, пропагандировали лозунг, согласно которому, все религиозные организации, как бывшие, так и действующие «всем своим существом связаны с остатками кулацко-капиталистических элементов». Летом 1935 г. был закрыт «Журнал Московской Патриархии», а в конце года возобновились массовые аресты епископата, духовенства, активных мирян по обвинениям в участии в «антисоветских контрреволюционных» группах, проведении нелегальных собраний, контрреволюционной агитации против коллективизации и проводимых хозяйственных и политических кампаний. В это время достаточно часто практиковались и групповые обвинения. На очередном Пленуме ЦК ВКП (б), проходившем с 23 февраля по 5 марта 1937 г.

выступил с основным докладом И. Сталин, который повторил свой известный вывод об обострении классовой борьбы и заявил, что «чем больше будем продвигаться вперед, чем больше будем иметь успехов, тем больше будут озлобляться остатки разбитых эксплуататорских классов, тем скорее будут они идти на более острые формы борьбы, тем больше они будут пакостить Советскому государству, тем больше они будут хвататься за самые отчаянные средства борьбы как последние средства обреченных». 30 июля 1937 года был издан оперативный приказ Наркома внутренних дел Н. И.

Ежова № 447 определивший порядок, сроки, а также масштабы репрессий «антисоветских элементов». В перечень «контингентов», которые подлежали репрессиям, вошли и «сектантские активисты, церковники». К началу Великой Отечественной войны в Советском Союзе отношения между государством и религиозными организациями были далеки от нормальных. Особенно жестокие антицерковные гонения приходятся на 30-е гг. Вместе с тем, к 1940;м гг. уже произошел отказ от запланированного полного уничтожения

Православной Церкви в стране. Положение церкви, в то же время, оставалось трагичным — множество запретов опутывало со всех сторон, сотни священников томились в тюрьмах и лагерях. С началом 22 июня 1941 года Великой Отечественной войны в стране изменился привычный уклад, в том числе, изменилось отношение государства к церкви. 3 июля 1941 г. в первых словах обращения И.

Сталина прозвучало: «Дорогие соотечественники! Братья и сестры!». Данные слова были отнюдь не марксистко-ленинской идеологией, а скорее церковной проповедью. Действительность заставляла И. Сталина и его руководство начать пересмотр всей религиозной политики, перейти к диалогу во имя единства верующих и атеистов в борьбе с общим врагом России. Впрочем, стоит отметить, что первоначальные изменения были не значительными. Архиереям Русской Церкви не препятствовали распространять свои патриотические воззвания, хотя это и являлось нарушением закона. Полностью прекратилась антирелигиозная пропаганда, была свернута деятельность «Союза воинствующих безбожников». К октябрю 1941 г. были закрыты практически все антирелигиозные периодические издания.

Вместе с тем, в первые месяцы войны еще продолжались репрессии священнослужителей. Летом 1942 г. оказалась разгромлена тайная так называемая иосифлянская община архим. С середины 1942 г. и в целом в стране аресты клириков Московской Патриархии почти прекратились. Более того, из лагерей освободили десятки священнослужителей, в т. ч. к сентябрю 1943 г. 11 архиереев.

Постепенно начали возрождаться епископские кафедры. Появились первые, пока еще редчайшие случаи восстановления закрытых храмов. Религиозные центры СССР признали де-факто, им снова разрешили устанавливать связи с заграничными церковными организациями. Для России осень 1941 г. явилась самым тяжелым периодом.

12 октября возглавлявший Русскую Церковь митрополит Сергий (Страгородский) написал завещание, в котором назвал своим приемником митрополита Ленинградскому Алексия (Симанского). Еще 7 октября было принято решение об эвакуации из столицы руководителей основных религиозных организаций, которая была проведена 14 октября в Ульяновск. Здесь, в период времени с 19 октября 1941 г. до конца лета 1943 г., проживал Патриарший Местоблюститель вместе с сотрудниками канцелярии. Из Москвы был эвакуирован и экзарх Украины митр. Экзарх сразу же начал активно сотрудничать с властями в организации пропаганды за границей, и вскоре был включен в качестве представителя Патриархии во Всеславянский комитет. В пропагандистских целях, в начале 1942 г., было разрешено возобновить издательскую деятельность Русской Церкви.

10 марта Л. Берией И.Сталину было доложено о том, что немцами предпринимаются попытки использования в своих целях церкви на оккупированной территории. НКВД была выдвинута инициатива о целесообразности силами Московской Патриархии подготовки книги, которая разоблачала бы действия фашистов на оккупированной территории. Вскоре Политбюро было принято секретное решение о подготовке и публикации подобного издания. Уже летом 1942 г.

данная книга была издана. Тираж составил 50 тыс. экземпляров, при том, одновременно на нескольких языках. Книга распространялась за рубежом и за линией фронта. В 1943 г. была подготовлена и напечатана еще одна пропагандистская книга получившая название «

Русская Православная Церковь и Великая Отечественная война". Вместе с тем, в первый год войны, отношения церкви и государства подлинным диалогом еще не стали. Для этого времени еще были характерны случаи рецидивов прежней политик, с грубыми, насильственными акциями. К лету 1942 г. сложилась система сбора информации о деятельности религиозных организаций.

Основным информатором правительственных органов стал НКВД. От него же исходили инициативы по проведению различных акций в отношении религиозных организаций. 5 января 1943 г. митрополит Сергий предпринял важный шаг на пути к фактической легализации Церкви, использовав сборы на оборону страны. Им И. Сталину была послана телеграмма, в которой он просил разрешения на открытие Патриархией банковского счета, куда вносились бы деньги, которые были пожертвованы в храм на нужды войны. 5 февраля председателем СНК было дано письменное согласие и от лица Красной армии благодарность Церкви за ее труды.

Получив разрешение на открытие банковского счета, Патриархия приобрела урезанный статус юридического лица. И. Сталин и его окружение, в начале 1943 г. пришли к окончательному решению о необходимости нормализации государственно-церковных отношений. На принятие подобного решения повлияла группа внешних и внутренних факторов.

Одной из причин была активная патриотическая деятельность подавляющего большинства духовенства и мирян. За полтора года войны, несмотря на отсутствие необходимого аппарата управления, печатного органа и юридического статуса, церковь показала свою силу в борьбе против фашизма, сумела во многом расширить и упрочить влияние в стране. Определенное значение имело обращение в ходе войны к русским национальным традициям. В процессе завершения перехода от интернационального к национально-патриотическому курсу церкви отводилась роль катализатора и цементирующего компонента. В кинохронике начали показывать немыслимые еще недавно кадры: в освобожденных городах жители с иконами встречают советских солдат, и некоторые из бойцов, осеняя себя крестным знамением, прикладываются к иконам; освящается танковая колонна, построенная на пожертвования верующих и т. д. Помимо обращения к национальным патриотическим традициям советское руководство стремилось нейтрализовать воздействие гитлеровской пропаганды, представлявшей Германию защитницей христианства в России. Существенным образом влияли и отношения с союзниками. Сталин действовал по плану, в котором уделял церкви значительное внимание для придания собственному режиму власти видимости демократического, веротерпимого государства.

В его расчетах Московской Патриархии отводилась существенная роль в налаживании контактов с влиятельными религиозными кругами на Балканах, Ближнем Востоке, в Англии, США. Однако даже отношения с союзниками по антигитлеровской коалиции были здесь не главными. Внешнеполитические планы Сталина являлись более глобальными. С весны 1943 г., когда исход войны стал ясен, он начал разрабатывать планы создания мировой державы, в которых Церкви отводилась не маловажная роль. 5 июня 1943 г.

Сталин подписал постановление ГКО, в котором религиозные организации впервые были отнесены к категории интересов советской разведки. Весной — летом 1943 г. появилась идея встречи Сталина с иерархами Русской Церкви. Что касается конкретного момента намеченной встречи, так он был выбран не случайно — это первые числа сентября. Дело в том, что в начале осени 1943 г. было намечено проведение

Тегеранской конференции, на которую возлагались большие надежды по открытию второго фронта. В конце августа властями принимается решение о разрешении возвращения из эвакуации митрополита Сергия. 4 сентября 1943 г. в Кремле состоялся официальный прием митрополитов Сергия, Алексия и Николая главой государства — Сталиным. Хотя Церкви были обещаны существенные уступки, для Сталина оказалось важным, прежде всего, создать видимость благополучия в религиозном вопросе, встроив Церковь в систему режима своей власти. Для осуществления контроля постановлением СНК от 14 сентября был создан специальный орган — Совет по делам Русской православной церкви во главе с полковником госбезопасности Г. Карповым.

Сразу же после встречи в Кремле в жизни Русской церкви начались глубокие изменения. 8 сентября 1943 г. в Москве состоялся Собор епископов. Итогом его проведения стало то, что Патриархом Московским и всея Руси был избран митрополит Сергий. Также, Собором было принято обращение к христианам всего мира с призывом к объединению с целью окончательной победы над фашизмом.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Итак, анализ вышеизложенного материала позволяет сделать ряд выводов относительно темы заявленного исследования. В настоящее время в светских государствах каких-либо существенных разногласий между государством и церковью не наблюдается.

Положение же церкви в государстве достаточно стабилизировано и каким-либо кардинальным изменениям не подвергается. Такое положение достигается совместной работой государства и церкви, результатом чего стало принятие решений, удовлетворяющих обе стороны. Для современных теократических государств свойственна уникальная модель устройства, не похожая на исторические. В современном мире идеальным будет режим отделения церкви от государства, но на основе взаимного партнерства. На сегодняшний день можно говорить о том, что государство имеет преимущественный потенциал воздействия на положение церкви путем принятия законов, которые обязательны к исполнению. Поэтому, если и возникнут какие-либо трения, то государство имеет возможность быстро «урезонить» церковь силой своей власти. Причем характер ограничений может носить специфический характер — например, вопросы собственности церкви, занятия церкви коммерческой деятельностью и т. п. Такое положение вещей, на мой взгляд, крайне ограничивает ответные меры церкви по отношению к государству. Однако степень воздействия церкви на государство через верующих тоже не стоит преуменьшать, причем не важно, светское это государство или теократическое. БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОКНормативные акты

Федеральный закон от 26 сентября 1997 г. № 125-ФЗ «О свободе совести и о религиозных объединениях». Консультант

Плюс 2014

Закон РСФСР от 25.

10.1990 № 267−1 «О свободе вероисповеданий». Консультант

Плюс 2014

Научная литература

Алексеев С. С. Общая теория права. — М.: Проспект, 2008. ;

576 с. Бабаев, В. К. Теория государства и права: Учебник. Изд. 2-е, перераб. и доп. / Под ред. д.ю.н. проф. В. К. Бабаева.- М.: Юристъ, 2006.

— 637 с. Власенко Н. А. Теория государства и права. — М.: Проспект, 2011 — 416 с. Лазарев В. В. Липень С.В.С. В. Теория государства и права. ;

М.: Юрайт, 2010. — 634 с. Теория государства и права/отв. ред. А. В. Малько. — М.: Кнорус, 2010 — 400 с. Марченко, М. Н. Общая теория государства и права: Академический курс в 3-х томах. /

Отв. ред. проф. М. Н. Марченко.- Изд. 4-е, перераб. и доп. Том 3.

— М.: ИКД «Зерцало», 2009. — 800 с. Морозова, Л. А. Теория государства и права: Учебник.

/ Проф. Л. А. Морозова. ;

Изд. 3-е, перераб. и доп.- М.: Эксмо, 2008.

— 480 с. Радько Т. Н. Теория государства и права. — М.: Проспект, 2009. — 576 с.