Уровни интертекстуальности перевода на основе произведения Кена Кизи

5. Существуют различные способы анализа переводческих трансформаций в зависимости от подхода. В данной дипломной работе будем использовать комплексный подход к анализу переводческий решений для передачи интертекста, включающий класисификации различных исследователей. Анализ будет производиться в два этапа:

1. Создание интертекстуального портрета исходного текста.

2. Анализ реализации интертекстуального портрета исходного текста в тексте переводном.

Глава 3. Особенности использования и перевода интертекста в творчестве К. Кизи

3.1 Особенности приемов перевода относительно интертекстуальных связей Кен Кизи является американским писателем и считается одним из главных писателей бит-поколения и поколения хиппи.

Материалом нашего исследования является роман «Полет над гнездом кукушки» (One Flew Over the Cuckoo’s Nest), который вышел в 1962 году и принес мировую славу К. Кизи.

Идея написания романа «Пролетая над гнездом кукушки» пришла к писателю, когда он работал ночным санитаром в госпитале ветеранов. Там он много общался с пациентами, иногда находясь под влиянием галлюциногенов, которые принимал, участвуя в экспериментах с психоделиками. Кизи с трудом верилось, что эти пациенты были ненормальными. Он придерживался мнения о том, что они были отвергнуты обществом, не вписываясь в общепринятые представления о том, как человек должен себя вести. Роман был опубликован в 1962 году и принес писателю всемирную славу. В 1963 была сделана постановка романа Дэйлом Вассерманом, которая имела огромный успех. В 1975

Милошом Форманом был снят одноименный фильм, который получил 5 «Оскаров», а также 28 других наград и 11 номинаций [

http://www.library.ru/2/lit/sections.php?a_uid=80].

Сам К. Кизи объяснял такой успех романа тем, что он представляет собой символ американской действительности, главные герои которого воплощают ее антагонистические начала: свободное, бунтарское, игровое (Макмерфи), бездушное, плоско рационалистичное, механическое, авторитарное (Старшая сестра). Огромный успех романа также объясняется и тем, что со временем роман перестал быть только художественным фактом с появлением коммун хиппи, которые провозгласили своим кредо заложенные в нем идеи, а имена героев сделались нарицательными. Одну из коммун, члены которой называли себя «Веселыми затейниками», возглавил сам Кизи [

http://www.library.ru/2/lit/sections.php?a_uid=80].

С целью создания интертекстуального портрета исходного текста, нами были проанализированы оригинал текста и его перевод, сделанный В. Голышевым. Результаты этого этапа исследования можно увидеть в Приложении А.

Рассмотрим конкретнее на примерах особенности перевода романа «One Flew Over the Cuckoo’s Nest» на русский язык, учитывая способы передачи интертекстуальных связей.

Прежде всего, проведем анализ семантики заглавия и его семантического радиуса.

One Flew Over the Cuckoo’s Nest — В данном примере автор использует цитату из детской считалки с целью максимизировать инферентные усилия читателя для достижения определенного эмоционального состояния. Маркером интертекстуального вкрапления в этом случае служит эпиграф к произведению, а именно, детская считалочка одного из племен индейцев США. Соответственно помеха создается на семантическом уровне, поскольку перевод англ. cuckoo — не только кукушка, но и сумасшедший. Поскольку одним из условий перевода интертекстуальных включений является изучение биографии писателя, то можно предположить, что речь пойдет о душевнобольных, учитывая, что писатель какое-то время работал ассистентом психиатра в госпитале для ветеранов «Menlo Park». Соответственно можно в тексте выделить концепт «психиатрическая больница», который включает повторяющиеся слова, сопряженные парадигматически и синтагматически с ключевыми словами.

Для передачи названия произведения был использован дословный перевод, который не вызывает в нашем сознании тех ассоциаций, как оригинал в своем культурном окружении. В нашей культуре кукушка — это птица, которая подбрасывает свои яйца другим птицам, соответственно происходит сдвиг в восприятии текста. Поскольку перевод не передает это значение, В. Голышев использует в переводе эпиграфа комментарий:

…Кто из дому, кто в дом, кто над кукушкиным гнездом.

Считалка.

Перейдем к анализу исторической аллюзии на которую указывает иноязычное вкрапление:

She’s carrying her woven wicker bag like the ones the Umpqua tribe sells out along the hot August highway, a bag shape of a tool box with a hemp handle [Kesey: 7].

Историческая аллюзия заключается в использовании названия индийского племени, которое проживало на территории Америки. Поскольку для перевода иноязычных вкраплений переводчики чаще всего используют транскрипцию или транслитерацию, то и В. Голышев использует транскрипцию, которая с точки зрения интертерстуальной связи полностью передает ее на русский язык. Таким образом, читатель догадывается, что речь идет о какой-то исторической реалии США.

I’m not sure it’s one of those substitute machines and not a shaver till it gets to my temples; then I can’t hold back. It’s not a will-power thing any more when they get to my temples. It’s a … button, pushed, says Air Raid Air Raid, turns me on so loud it’s like no sound, everybody yelling at me, hands over their ears from behind a glass wall, faces working around in talk circles but no sound from the mouths. My sound soaks up all other sound. They start the fog machine again and it’s snowing down cold and white all over me like skim milk, so thick I might even be able to hide in it if they didn’t have a hold on me [Kesey: 9].

В данном примере наблюдается историческая аллюзия на метод лечения психических расстройств, который широко использовался в 1940;е и 1950;е годы. Так называемая электросудорожная терапия является методом психиатрического и неврологического лечения, при котором эпилептиформный большой судорожный припадок вызывается пропусканием электрического тока через головной мозг пациента с целью достижения лечебного эффекта.

Использование метафоры при описании аппарата (the fog machine, those substitute machines) подчеркивает эффект от его использования на человека, для этого также используются и метафорическое сравнение it’s snowing down cold and white all over me like skim milk.

Что же касается передачи данной аллюзии на русский язык, то В. Голышев использовал дословный перевод, который также позволяет определить сходство людей с механизмом:

До сих пор я не знал, может это и вправду бритва, а не какая-нибудь из их подменных машинок, но когда они добрались до висков, уже не могу сдержаться. Какая тут воля, когда добрались до висков. Тут… Кнопку нажали: воздушная тревога! Воздушная тревога! — И включает она меня на такую громкость, что звука уже будто нет, все орут на меня из-за стеклянной стены, заткнув уши, лица в говорильной круговерти, но изо ртов ни звука. Мой шум впитывает все шумы. Опять включают туманную машину, и она снежит на меня холодным и белым, как снятое молоко, так густо, что мог бы в нем спрятаться, если бы меня не держали [Голышев: 35].

Аллюзия на место наблюдается в следующем примере:

Nobody left in that Pendleton Work Farm to make my days interesting any more, so I requested a transfer, ya see. Needed some new blood. Hooee, look at the way this bird holds his cards, showin' to everybody in a block; man! I’ll trim you babies like little lambs [Kesey: 11].

Как видим из приведенного примера, аллюзия указывает на исправительную колонию, из которой прибыл Макмерфи. На это указывает и использование жаргонных слов. Соответственно автор сопоставляет тюрьму с психиатрической больницей. Рассмотрим перевод:

На пендлтонской исправительной ферме уже некому было скрасить мне дни, и я потребовал перевода, понятно? Хо-хо, ты смотри, как этот гусь держит карты — всему бараку видно. Я обстригу вас, ребята, как овечек [Голышев: 39].

При переводе этого интертекста автор использовал замену, а именно словосочетание Work Farm он перевел как исправительная ферма, сохраняя при этом интертекстуальные связи.

«What's your story, Big Chief? You look like Sittin' Bull on a sitdown strike.» He looked over to the Acutes to see if they might laugh about his joke; when they just sniggered he looked back to me and winked again. «What's your name, Chief?» [Kesey: 17]

Аллюзия в данном примере также историческая. Маркером здесь выступает написание сочетания Sittin' Bull с большой буквы, что указывает на изображение конкретного человека. Поскольку перевод аллюзии здесь требует знаний исторических фактов, то В. Голышев и спользует комментарий к своему переводу:

А ты что скажешь, вождь? Ты прямо как сидящий бык на сидячей забастовке /сидящий бык (1834−1890) — вождь индейцев племени сиу. С начала 60-х годов до 1877 года воевал с белыми. Убит полицией. (Здесь и далее примечания переводчика)/. — Оглянулся на острых — засмеются ли шутке; но они только хихикнули, и он снова повернулся ко мне, подмигнул: — как звать тебя, вождь? [Голышев: 50]

Таким образом, у читателя такой перевод аллюзии вызывает правильные ассоциации.

Яркий намек на расистское отношение наблюдаем в следующем примере автора:

All of them black as telephones. The blacker they are, she learned from that long dark row that came before them, the more time they are likely to devote to cleaning and scrubbing and keeping the ward in order. For instance, all three of these boys' uniforms are always spotless as snow. White and cold and stiff as her own [Kesey: 20].

При переводе автору также удается сохранить данную аллюзию и пренебрежительное отношение сестры Гнусен:

Все трое черные, как телефоны. Это она по прошлым санитарам поняла: чем они чернее, тем охотней занимаются мытьем, и уборкой, и наведением порядка в отделении. Форма, например, у всех троих всегда белее снега. Белая, холодная и жесткая, как у нее самой [Голышев: 56].

Находим в произведение и аллюзию на работы Фрейда, например:

O h, yes; I forgot to add that I noticed your primitive brutality also this morning. P sychopath with definite sadistic tendencies, probably motivated by an unreasoning egomania. Y es. A

s you see, all these natural talents certainly qualify you as a competent therapist and render you quite capable of criticizing Miss Ratched’s meeting procedure, in spite of the fact that she is a highly regarded psychiatric nurse with twenty years in the field. Y es, with your talent, my friend, you could work subconscious miracles, soothe the aching id and heal the wounded superego. You could probably bring about a cure for the whole ward, Vegetables and all, in six short months, ladies and gentlemen or your money back." [Kesey: 35].

Аллюзия указывает на известного психолога З. Фрейда, при переводе данной аллюзии В. Голышев использует комментарий:

А, да, я забыл добавить, что ваша первобытная грубость тоже бросилась мне в глаза. Психопат с несомненными садистскими склонностями, руководящийся, по-видимому, слепой эгоманией. Да. Как видите, все эти природные таланты безусловно сделали вас толковым медиком и позволяют критиковать систему мисс Гнусен, хотя она — психиатрическая сестра с высокой репутацией и двадцатилетним стажем. Да, при ваших талантах, мой друг, вы можете творить чудеса в подсознательном, утешить ноющий ID, исцелить раненое сверх-я /ID — оно, в психологии Фрейда область бессознательного, источник инстинктивной энергии, стремящейся реализовать себя на основе принципа удовольствия. Сверх-я — часть психики, являющаяся посредником между сознательными влечениями и социальными идеалами, нечто вроде совести./. Наверно, вы могли бы вылечить все отделение, овощей и прочих. Всего за шесть месяцев, дамы и господа, или требуйте деньги назад! [Голышев: 83]

Ссылка на аллюзию с мультфильмами У. Диснея находим в высказываниях пациентов, которые сами называют себя «кроликами из страны Уолта Диснея». Пол Насту, в связи с этим отмечает, что присутствуют в романе визуальные эффекты, схожие с мультипликационными (раздувающийся кулак, механические щупальца Старшей Сестры и т. д.); говорит о речевых структурах, свойственных мультфильмам (повторение клишированных фраз, возвеличивание героем самого себя в диалоге — «Кто здесь круче всех?» («Who's-going-to-beat-me attitude»). Таким образом, критик убедительно рассуждает о связи творчества Кена Кизи с массовой культурой США того времени.

Таким образом, при переводе аллюзий В. Голышев чаще всего сохраняет интертекстуальные связи при переводе, подкрепляя их комментариями к прямому переводу.

3.2 Анализ переводческих решений относительно воздействия и прагматических функций Цель данного параграфа является выявление интертекстуальных элементов, неточное воспроизведение которых оказало наибольшее влияние на изменение интертекстуального портрета текста, и прагматического воздействия на читателя в частности.

Прежде всего, прокомментируем название романа «One flew over the cuckoo’s nest». В данном случае срабатывает эффект ожидания, поскольку главный герой романа индеец по имени Вождь Бромден. Кроме того для американской культуры «кукушка» является символом «души вне тела», бегством навстречу свободе — как полёт над гнездом кукушки, какими и предстают перед нами главные герои, летающие в мире своих фантазий.

В то же время интересен и взгляд на использование оксюморона «кукушкино гнездо», поскольку гнездо кукушки — это выдуманное человеком явление. Парадокс. Получается, что психиатрические больницы — нечто, чего не должно быть. Но, вопреки законам природы и человеческой логики, они существуют.

Некоторые исследователи указывают и на то, что «Кукушкино гнездо — это гнездо без птенцов. Она бросает их на произвол судьбы — пусть выкарабкиваются сами» [

http://kinocenter.rsuh.ru/article.html?id=998 893]. Как ни парадоксально, это вполне напоминает типичный американский принцип: «создай самого себя». Так что Америка — это пустое гнездо кукушки, а её родные дети оказываются бесприютными пасынками, бесконечно блуждающими по дорогам. Но одновременно воспринимается и как общечеловеческая притча, повествующая об отношении личности к проблеме свободы, будь она только собственная или же общественно значимая.

Соответственно, автор пытается донести, что это роман о противоборстве одиночки-индивидуалиста с жесткой общественной структурой. Общество в романе олицетворяет население и обслуга больничного отделения; одиночку — симулянт Мак

Мерфи, свободная душа. А цербер, стоящий на страже рутины, стандартов и правил, — старшая медсестра Гнусен.

Что же касается перевода «Над кукушкиным гнездом», то он не вызывает у отечественных читателей никаких ассоциаций.

Поэтический перевод считалки также, к сожалению, не отражает мотив географической распахнутости пространства, открытого на разные стороны света.

Целью автора в следующем примере было указать на принадлежность Вождя к индейцам, поскольку он безоговорочно определил, какое именно племя произвело сумочку, в то время как для обычных американцев все индейцы были на одно лицо. Кроме того, это интертекстуальное включение также указывает на авторское видение мира, поскольку отец писателя воспитывал своих двух сыновей, старшего Кена и младшего Чака, в духе индейцев чероки. Таким образом, уже в семь лет мальчики хорошо плавали, ориентировались в лесу без компаса, стреляли с закрытыми глазами, сплавлялись на надувных плотах по своенравным рекам. Может быть, автор именно поэтому и выбрал своим повествователем Вождя:

She’s carrying her woven wicker bag like the ones the Umpqua tribe sells out along the hot August highway, a bag shape of a tool box with a hemp handle [Kesey: 7].

Что же касается перевода, то понимание данной аллюзии подразумевает знание переводчиком истории и географии США. Учитывая данную аллюзию, читатель также может определить место нахождения психиатрической больницы, поскольку эти племена жили в штате Орегон. При передаче данной аллюзии В. Голышев использует транскрипцию, которая не полно отражает прагматический потенциал сообщения автора.

Как указывалось выше, К. Кизи обращается и к проблеме расизма. Это прослеживается по отношению к индейцу — Бромдену. «;

Фамилия Бромден. Вождь Бромден. Но все зовут его вождь Швабра, потому что санитары заставляют его много подметать. Пожалуй, он мало на что еще годится…", «- Вон он, вождь.

Главный вождь, ребята. Вождь Швабра. Поди-ка, вождек… Суют мне тряпку, показывают, где сегодня мыть, и я иду. Один огрел меня сзади по ногам щеткой: шевелись" [Голышев: 31].

А так же в том, что все санитары — подопечные мисс Гнусен — были неграми и воспринимались ею же как люди второго сорта.

" Она заметила черных санитаров. Они все еще рядышком, шепчутся. Не слышали, как она вошла в отделение. Теперь почувствовали ее злой взгляд, но поздно.

Хватило ума собраться и лясы точить перед самым ее приходом. Их лица отскакивают в разные стороны, смущенные. Она, пригнувшись, двинула на них — они попались в конце коридора. Она знает, про что они толковали, и, видно, себя не помнит от ярости. В клочья разорвет черных паразитов, до того разъярилась" [Голышев: 32].

Как видим, при переводе автору удалось передать смысл этого высказывания особенно в последней фразе (В клочья разорвет черных паразитов, до того разъярилась), используя идиоматические выражения.

Еще одна проблема «Пролетая над гнездом кукушки» — отношение большого и маленького человека. Проблему можно рассмотреть на примере героя романа Вождя — Швабры Бромдена (маленький) и пациента Р. П. Макмерфи (большой). Из описания К. Кизи, по их фенотипическим признакам герои должны бы поменяться местами.

«- А ты что скажешь, вождь? Ты прямо как Сидящий Бык на сидячей забастовке» [Голышев: 50]. И Макмерфи — «А этот рыжий, с длинными рыжими баками и всклокоченными, давно не стрижеными кудрями, выбивающимися из-под шапки, и весь он такой же широкий, как папа был высокий, — челюсть широкая, и плечи, и грудь, и широкая зубастая улыбка, и твердость в нем другая, чем у папы, — твердость бейсбольного мяча под обшарпанной кожей. Поперек носа и через скулу у него рубец — кто-то хорошо ему заделал в драке, — и швы еще не сняты» [Голышев: 38−39].

Таким образом, с помощью перевода отражается актуализация писателем темы становления личности, бунта молодого поколения против «отцов» и осмысляют границы свободы.

Проанализируем роль контекста и в формировании смысла фразеологизма a pecking party. Один из главных героев романа Макмѐрфи, пронаблюдав в первый раз процедуру групповой терапии, спрашивает:

―Is this the usual procedure for these Group Ther’py shindigs? Bunch of chickens at a peckin' party?‖ [Kesey: 12].

Как видим, здесь происходит семантическое рассогласование на уровне высказывания, поскольку прямое значение окказионального словесного комплекса не соответствует предметно-референциальной отнесѐнности сообщения, поэтому для интерпретации данного окказионализма необходим макроконтекст. Макмѐрфи объясняет значение данного словосочетания, сравнивая групповую терапию с птичьим двором:

«The flock gets sight of a spot of blood on some chicken and they all go to peckin' at it, see, till they rip the chicken to shreds, blood and bones and feathers. But usually a couple of the flock gets spotted in the fracas, then it’s their turn. And a few more gets spots and gets pecked to death, and more and more. Oh, a peckin' party can wipe out the whole flock in a matter of a few hours, buddy, I seen it» [Kesey: 12].

Например, вышеприведенный фразеологизм не только позволяет в двух словах описать ситуацию, но выражает негативную оценку и презрение Макмѐрфи к тому, чему он стал свидетелем. Кроме того, использование данного фразеологизма помогает созданию образа Макмѐрфи, так как аналогия, которую он приводит, многое говорит о его происхождении и жизненном опыте.

Сам по себе образ психиатрической больницы, в которой происходит действие, и образ главной медсестры мисс Гнусен могут восприниматься как аллюзии на изображение механизированного, обезличенного общества, подавляющего индивидуальную волю личности и подчиняющую её коллективным интересам. В глазах рассказчика, больного шизофренией индейца Бромдена, мисс Гнусен и весь персонал больницы лишены человеческих черт и выглядят как механизмы. Само имя главное медсестры (Miss Ratched) достаточно ассоциативно и коннотативно. Большинство исследователей соотносят его с эпитетом wretched (рус. — «неприятный, скверный, мерзкий»), имеющим практически одинаковое звучание с фамилией медсестры. Чтобы передать отрицательную коннотацию, заложенную в фамилии героини, В.

Голышев дал ей имя Гнусен (от слова «гнусный»). Согласно другой версии, фамилия Ratched по написанию и звуковой оболочке напоминает существительное ratchet (рус. — «храповой механизм»). Таким образом, аллюзивная метафора «общество как механизм» заложена уже в самом имени главного антагониста романа.

Сравнение мисс Гнусен с представляющим угрозу механизмом лейтмотивом проходит через весь роман. С точки зрения рассказчика, механизмами наполнена и её сумка: «…there’s no compact or lipstick or woman stuff, she’s got that bag full of thousand parts she aims to use in her duties today — wheels and gears, cogs pol-ished to a hard glitter, tiny pills that gleam like porcelain, needles, forceps, watchmakers' pliers, rolls of copper wire …» [Kesey: 7]

Обозначая части механизмов, слова wheels, gears, cogs, needles, forceps, pliers, copper wire относятся к технической лексике. В данном контексте они представлены в виде синонимической конденсации, что усиливает «механичность» образа мисс Гнусен. По словам Бромдена, цель старшей медсестры — превратить больницу в чёткий и налаженный механизм. Такая историческая аллюзия указывает на развитие Американского общества в 1940;1960гг., когда людей пытались поставить в четкие слаженные однотипные рамки, забирая при этом свободу у тех, кто отличался от среднестатистической массы: «The Big Nurse tends to get real put out if something keeps her outfit from running like a smooth, accurate, precision-made machine. The slightest thing messy or out of kilter or in the way ties her into a little white knot of tight-smiled fury». [Kesey: 8] - Если что-то мешает ее хозяйству действовать, как точной, смазанной, отлаженной машине, старшая сестра выходит из себя. Малейший сбой, непорядок, помеха, и она превращается в белый тугой комок ярости, и на комок этот натянута улыбка.

Синонимический ряд smooth, accurate, precision-made усиливает образ безличного общества, стремящегося лишить человека всяческих проявлений индивидуальности и свободы.

Переводчик при переводе сохраняет аллюзию К. Кизи на весь управленческий механизм, все отличающиеся люди которого являются неисправными деталями огромного механизма:

«What the Chronics are — or most of us — are machines with flaws inside that can’t be repaired, flaws born in, or flaws beat in over so many years of the guy running head-on into solid things that by the time the hospital found him he was bleeding rust in some vacant lot» [Kesey: 13].

Таким образом, автор создаёт убедительный образ общества, отвергающего какие-либо проявления индивидуализма и стремящегося превратить личность в безвольную и эффективно функционирующую часть своей огромной слаженной машины.

Если образы, связанные с подавлением индивидуализма, реализованы в романе при помощи аллюзивной метафоры «общество — это машина», то идея индивидуализма как естественного права и состояния человека на уровне языковых средств выражается через систему образов, связанных с природой.

Тема природы, актуализируется, прежде всего, в образе рассказчика — индейца Бромдена. В начале романа индивидуальность Бромдена, выросшего среди природы сына вождя индейского племени, почти полностью уничтожена обществом в целом и психиатрической лечебницей как одним из его механизмов. К концу романа рассказчик «оживает», начинает вновь осознавать себя как личность. Одним из проявлений этого являются его воспоминания о детстве, проведённом среди природы. По мере своего духовного выздоровления рассказчик обретает способность воспринимать природу и любоваться ей. Характерно, что при этом его речь становится более осмысленной, а стиль, нарочито бессвязный и сбивчивый в начале романа, в некоторых местах приближается к поэтическому:

It’s fall coming, I thought, I can smell that sourmolasses smell of silage, clanging the air like a bell — smell somebody’s been burning oak leaves, left them to smolder overnight because they’re too green [Kesey: 92].

It’s fall coming, I kept thinking, fall coming; just like that was the strangest thing ever happened. Fall. Right outside here it was spring a while back, then it was summer, and now it’s fall — that’s sure a curious idea [Kesey: 92].

Несмотря на то, что в данном тексте практически отсутствует коннотативная лексика, отрывок является достаточно экспрессивным. Экспрессивность здесь достигается при помощи разного рода средств выразительности, в частности сравнения smell of silage, clanging the air like a bell. Сочетание глагола to clang, обозначающего определённый вид звука (to clang — to make a loud deep ringing sound), и слова smell отражает тонкость и необычность восприятия Бромденом окружающего мира. Особая значимость этого момента для рассказчика передаётся с помощью повторяющегося слова fall, а также рефрена it’s fall coming.

Рассказчик вновь начинает осознавать себя как личность, как индивидуальность под влиянием бунтаря Рэндла Патрика Макмерфи, который воплощает индивидуалистические ценности, свободу и силу воли, жизнелюбие, бунтарский дух. В попытке уклониться от исправительных работ на ферме и, симулируя психическое расстройство, с первых же страниц романа Макмерфи не приемлет инертность остальных пациентов и хочет научить их быть свободными.

Его образ также тесно связан с природой. Это подчёркивается, в том числе через обилие в его речи метафорических выражений, связанных с природой. К примеру, выражая своё отвращение к регулярной групповой терапии, проводимой в больнице, он проводит параллель между группой пациентов и стаей кур, способных заклевать друг друга до смерти:

«W hy then, I’ll explain to you… the flock gets sight of a spot of blood on some chicken and they all go to peckin' at it, see, till they rip the chicken to shreds, blood and bones and feathers. B ut usually a couple of the flock gets spot-ted in the fracas, then it’s their turn. A nd a few more gets spots and gets pecked to death, and more and more. O h, a peckin' party can whipe out the whole flock in matter of few hours, buddy, I seen it.

A mighty awesome sight. T he only way to prevent it — with chickens — is to clip blinders on them.

So’s they can’t see" [Kesey: 35].

Стоит отметить, что образ бунтаря и индивидуалиста Макмерфи считается некоторыми исследователями архетипичным образом истинного американца. К примеру, исследователь романа Тони Тэннер отмечает, что свойственное Макмерфи стремление к абсолютной свободе в целом характерно для американского характера: «He [McMurphy] is acting out one of the most enduring and simple of American fantasies — the will to total freedom, total bravery, total independence» [Tanner 1983: 24].

Таким образом, анализ интертекстуальных вкраплений романа с точки зрения их прагматики показывает, что проявления индивидуализма и стремление к неограниченной личной свободе воспринимаются как естественное состояние личности, тогда как ограничивающее эти проявления общество описывается как обезличенный механизм, стремящийся не просто лишить отдельную личность её естественных прав, но и полностью обезличить и подавить её.

Отметим, что в переводе романа К. Кизи «One flew over the cuckoo’s nest» В. Голышев, практически добился того же эффекта на читателя, что и автор романа.

Выводы к главе 3

Проанализировав практический материал исследования, можем сделать следующие выводы:

1. С целью создания интертекстуального портрета исходного текста, нами были проанализированы оригинал текста и его перевод, сделанный В. Голышевым и определены основные источники интертекста, которые включают исторические аллюзии, песни и считалки.

Посредством таких вкраплений автор пытается донести, что это роман о противоборстве одиночки-индивидуалиста с жесткой общественной структурой. Общество в романе олицетворяет население и обслуга больничного отделения; одиночку — симулянт Мак

Мерфи, свободная душа. А цербер, стоящий на страже рутины, стандартов и правил, — старшая медсестра Гнусен.

Что же касается перевода, то понимание исторических аллюзий в частности подразумевает знание переводчиком истории и географии США. Учитывая этот факт В. Голышев в своих переводах широко использует переводческий комментарий в скобках.

В этой связи, а также исходя из анализа текста романа, можно сделать вывод, что индивидуализм можно и нужно рассматривать как естественное качество американца — его архитип, как один из основополагающих концептов американской национальной языковой картины мира. Являясь важным культурным концептом, в лингвистическом плане индивидуализм выражен с помощью разнообразных и разноуровневых языковых средств и в разных видах дискурса — в том числе, и в текстах национальной художественной литературы.

Заключение

Целью выпускной квалификационной работы было рассмотреть и сопоставить различные переводческие решения при переводе интертекста на различных уровнях перевода.

Анализ теоретического материала позволил определить понятие интертерста и определить его место в композиционной структуре художественного текста.

Так, в ходе исследования было установлено, что интертекстуальные включения являются неотъемлемой составляющей как структурно-композиционного, так и смыслового плана художественного текста. Вследствие этого, для установления роли интертекстуальности в построении и реализации художественного текста необходимым является применение комплексного анализа, включающего структурно-композиционный и прагматический анализ. Кроме того, существенным представляется рассмотрение лексических средств для реализации интертекстуальности с точки зрения их функционального взаимодействия. На основе анализа корпуса исследования были выделены наиболее характерные способы, средства и планы реализации интертекстуальности в американском художественном романе на примере романа К. Кизи «Над кукушкиным гнездом».

Важным вопросом также является и особенность передачи этих интертекстуальных связей при переводе, основной целью которого является их сохранение, а также их прагматического воздействия.

Выбор материала исследования обусловлен тем, что Кен Кизи является американским писателем и считается одним из главных писателей бит-поколения и поколения хиппи. А его роман «Полет над гнездом кукушки» (One Flew Over the Cuckoo’s Nest), который вышел в 1962 году и принес мировую славу К. Кизи.

Анализ экспериментального материала показал, что наиболее часто в романе автора встречаются исторические аллюзии, песни и считалки.

Такое количество аллюзий, на наш взгляд, является попыткой автора как можно четче создать образ общества того времени, которое должно работать как слаженная машина, отвергая при этом какие-либо проявления индивидуализма и стремящегося превратить личность в безвольную и эффективно функционирующую часть своей огромной слаженной машины.

Анализ интертекстуальных вкраплений романа с точки зрения их прагматики показывает, что проявления индивидуализма и стремление к неограниченной личной свободе воспринимаются как естественное состояние личности, тогда как ограничивающее эти проявления общество описывается как обезличенный механизм, стремящийся не просто лишить отдельную личность её естественных прав, но и полностью обезличить и подавить её.

Список использованной литературы Арнольд И. В. Стилистика. Современный английский язык: Учебник для вузов. 4-е изд., испр. и доп. М.: Флинта: Наука, 2002.

Аникина Э. М. Лингвокультурная специфика реализации интертекстуальности в дискурсе СМИ: На материале англо-американской прессы: дисс. … кандид. филолог. наук. Уфа, 2004. 243 с.

Бабенко Л. Г. Лингвистический анализ художественного текста. Теория и практика: учебник / Л. Г. Бабенко, Ю. В. Казарин. М.: Флинта: Наука, 2004. 496 с.

Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. М., 1989.

Болдырев Н. Н. Когнитивная семантика: Курс лекций по английской филологии. Тамбов: Изд-во Тамб. ун-та, 2001. 123 с.

Гальперин И. Р. Текст как объект лингвистического исследования. М.: Наука, 1981. 128 с.

Гончарова Е. А. Интерпретация художественного текста. Немецкий язык: Учеб. пособие / Е.

А. Гончарова, И. П. Шишкина. М.: Высшая школа, 1989.

С. 29.

Гусева А. А. Интертекстуальность как переводческая проблема: дисс. … канд. филолог. наук. М., 2009. 170 с.

Демьянков В. З. Текст и дискурс как термины и как слова обыденного языка // Научный журнал «Вопросы филологии»: Спецвыпуск. IV Международная научная конференция «Язык, культура, общество». Москва, 27−30 сентября 2007 г.: Пленарные доклады. М.: Московский институт иностранных языков; Российская академия лингвистических наук; Институт языкознания РАН, 2007. С.86−95. URL:

http://www.infolex.ru/Txtdsvol.htm

Казаева С. А. Особенности реализации категории интертекстуальности в современных английских научных и газетных текстах: автореф. дисс… кандид. филолог. наук. СПб, 2003. 19 с.

Казакова Т. А. Художественный перевод: учеб. пособие. СПб.: ИВЭСЭП, Знание, 2002. 112 с.

Касаткина О. Н. Соотношение глубинного и поверхностного уровней текста Евангелий Нового Завета: автореф. дис. … кандид. филолог. наук. Иркутск, 2005. 19 с.

Каширина Е. С. Роль просодии в реализации интертекстуальности в медиадискурсе (на материале информационно-аналитических радио программ): дис. … кандид. филолог. наук. М., 2014. 170 с. URL:

http://cdo.mpgu.edu/wp-content/uploads/2014/09/Rukopis-E.S.Kashirina.pdf

Ковалева Е.А. «Железнодорожный дискурс» в поэзии серебряного века: кажущийся парадокс // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Гуманитарные науки. 2011. № 2 (18). С. 85−91.

Ковалева Е.И. Когнитивно-прагматический аспект теории речевого акта: от риторики Аристотеля к современным положениям // Вестник Московского государственного областного университета. 2011. № 1. С. 66−72.

Кожевникова К. Об аспектах связности в тексте как целом // Синтаксис текста. М., 1979.

Комиссаров В. Н. Современное переводоведение. 2-е изд., испр. М.: Р. Валент, 2011. 408 с.

Королева Н. В. Средства и способы реализации интертекстуальности в научном дискурсе: На материале английского языка: автореф. дисс… кандид. филолог. наук: Саранск, 2004. 21 с.

Кристева Ю. Бахтин, слово, диалог, роман / Ю. Кристева // Вестник МГУ. Серия 9. Филология.

1995. № 1. С. 97−124.

Кубрякова Е.С. О тексте и критериях его определения // Текст. Структура и семантика. Т. 1. М., 2001. С. 72−81.

Кубрякова Е.С., Александрова О. В. О контурах новой парадигмы знания в лингвистике // Структура и семантика художественного текста. Доклады VII Междунар. конф. М., 1999. С. 186−197.

Лихачев Д. С. Концептосфера русского языка // Изв. АН. Серия литературы и языка. Т. 52. 1993. №

1. С. 3−9.

http://feb-web.ru/feb/izvest/1993/01/931−003.htm

Литературные имена. [Электронный ресурс]. Режим доступа:

http://www.library.ru/2/lit/sections.php?a_uid=80

Малаховская М. Л. Выявление интертекстуальных связей художественного текста при переводе // Вестник Санкт-Петербургского университета. 2007

Вып.1Ч.

2. С.64−66.

Малаховская М. Л. Интертекстуальные связи в художественном тексте в сопоставительно-переводоведческом аспекте (на материале произведений К.С. Льюиса): дис. … кандид. филолог. наук. Санкт-Петербург, 2007. 206 с.

Михайлова Е. В. Интертекстуальность в научном дискурсе: На материале статей: автореф. дисс… кандид. филолог. наук. Волгоград, 1999. 19 с.

Москвин В. П. Интертекстуальность: категориальный аппарат и типология // Известия ВГПУ. 2013. С. 54−60. URL:

http://cyberleninka.ru/article/n/intertekstualnost-kategorialnyy-apparat-i-tipologiya

Негрышев А. А. Прагматика интертекстуальности в новостном дискурсе СМИ (на материале информационных заметок) // WEB-журнал. № 4. URL:

http://vfnglu.wladimir.ru/Rus/NetMag/v4/v4_ar08.htm

Нелюбин Л.Л.

Введение

в технику перевода. М.: Флинта: Наука, 2009. 216 с.

Рецкер Я. И. Теория перевода и переводческая практика. Очерки лингвистической теории перевода М.: Р. Валент, 2007. 240 с.

Солуянова Н. А. Проблема интертекстуальности в переводе: на материале переводов произведений Б. Акунина: автореф. дис. … кандид. филолог. наук. М., 2013. 24 с.

http://dibase.ru/article/19 082 013_127403_solujanova

Солуянова Н.A. Способы достижения адекватности перевода интертекстуальных включений (на примере переводов произведений Б. Акунина) // Вестник МГОУ. Серия «Лингвистика». № 4. 2012. С. 99−105.

Степанов, Ю. С. Альтернативный мир, Дискурс, Факт и принцип Причинности // Язык и наука конца 20 века: сб. статей. М.: Рос.

гос. гуманит. ун-т, 1995. С. 35−73. URL:

http://abuss.narod.ru/Biblio/stepanov.htm

Тюленев С. В. Теория перевода: Учебное пособие. М.: Гардарики, 2004. 336 с.

Ускова Т. А. Вербализация интертекстуальности в текстах массовой коммуникации: дис. … кандид. филолог. наук. М., 2003. 213 с.

Фатеева Н. А. Интертекстуальность и ее функции в художественном дискурсе // Известия Академии наук СССР. Серия Литературы и Языка. М.: Наука, 1997. С. 12 — 21.

Филиппова С. Г. Интертекстуальность как средство объективации картины мира автора: автореф. дис. … кандид. филолог. наук. Санкт-Петербург, 2008. 19 с. URL:

http://cheloveknauka.com/intertekstualnost-kak-sredstvo-obektivatsii-kartiny-mira-avtora

Чернявская В. Е. Лингвистика текста: Поликодовость, интертекстуальность, интедискурсивность. Учебное пособие. М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2009. 248 с.

Щирова И.А., Гончарова Е. А. Многомерность текста: понимание и интерпретация: Учебное пособие. СПб.: ООО «Книжный Дом», 2007. 472 с.

Tanner S.L. Ken Kesey / S.L. Tanner. Boston: Twayne Publishers, 1983. 159 p.

Материал исследования Кизи К. Над кукушкиным гнездом / Пер. В. Голышева. — М.: Эксмо, 2006. — 864 с.

Kesey K. One flew over the cuckoo’s nest. URL:

http://www.kkoworld.com/kitablar/ken_kizi_ququ_qushu_yuvasinin_uzerinden_ucharken_eng.pdf