/ес/-: небо — небеса, чудо — чудеса. Остаток большой группы старославянских слов, склонявшихся подобным образом. Большая часть существительных стала склоняться правильно -/ес/-: слово, дерево, тело (словесный, древесный, телесный);
/ов/-: сын — сыновья, кум — кумовья;
несколько слов образуют мн. ч. от другого корня, нежели в ед. ч. (так называемое супплетивное словообразование множественного числа):
ребёнок — дети (правильно образованные слова «дитя» и «ребята», хотя и существуют, по семантическим причинам не образуют с этими словами числовых пар);
человек — люди (после числительных по II склонению склоняется правильно образованное, но не имеющее формы именительного падежа множественного числа слово «*человеки»: один человек, пять человек) — [4], [7], [19], [21].
2.3 Функции имени существительного в русском языке Функции имени существительного, как и других знаменательных частей речи русского языка, могут быть определены с формальной и семантической точек зрения [4], [21].
Формальные (или структурные) синтаксические функции существительного в предложении— это функции подлежащего, именного сказуемого и дополнения. Существительное синтаксически подчиняет себе согласуемое определение (На обсуждаемый закон наложено президентское вето). В функции подлежащего имя существительное обязательно координируется со сказуемым — глаголом или именем (Парламент заседает, Закон принят, Парламентарии от фракции либералов — мои оппоненты). Существительное в формах косвенных падежей выполняет роль разнообразных семантических и стилистических дескрипторов, в том числе и как приложение (Я пишу жалобу, Судьба страны, Ученый-лингвист).
Кроме того, в литературном русском языке к семантическим функциям существительного в предложении относятся функции экспрессии (выражения): субъекта действия или состояния, объекта действия или состояния, предикативного признака, атрибута, обстоятельственного квалификатора. Категория предикативного признака (действия или состояния), т. е. признака, отнесенного в тот или иной временной план, всегда заключена в компоненте структурной схемы предложения: или в одном из главных членов двукомпонентного предложения или в главном члене предложения однокомпонентного. Это — центральная семантическая категория: она присутствует в семантической структуре практически любого предложения русского языка.
Внутри самого предикативного признака основное противопоставление осуществляется на основании его отнесенности или неотнесенности к субъекту. Определение: признак, имеющий своего носителя, исходящий от него, ему принадлежащий или в нем открываемый, ему приписываемый, является признаком субъектным: Процесс идет; Обсуждение закончилось; Депутат — аграрий; Дочь пошла в дипломатию; В экономике плохо; Министру хочется выбить дополнительное финансирование. Наоборот: признак, не имеющий своего носителя, ни от кого не исходящий и никому не приписываемый, т. е. представляемый языком как существующий сам по себе, является признаком бессубъектным: Холодно; Темнеет; Случается по-всякому, Чему бывать — того не миновать. Семантически как тот, так и другой признак может быть представлен как процессуальный, т. е. как действие или процессуальное состояние (Процесс идет; Говорят) или как непроцессуальное состояние (Дождь; Дождливо; Отсюда видно Барселону; Не видно ни зги).
Эти значения имеют свои внутренние дифференциации.
Обстоятельственные квалификаторы с использованием имен существительных делятся на две большие группы: 1) квалификаторы, называющие место, область, которые могут представлять субъект, и с которыми субъект так или иначе соотносится; 2) квалификаторы, в форме пространственного определителя называющие либо непосредственно сам субъект, либо нечто от него неотторжимое: часть его тела, его мыслительную, речевую деятельность, его ум, память, эмоции, манеру, тон, взгляд. 1) На заседании было решено дождаться поправок; Из посольства — ни строчки; В экономике — инфляция; 2) В этом законе отсутствует практический компонент; В зале гул возмущения; В социальных сетях смятение. Как семантическая форма, категория субъектно-временного квалификатора образуется дескриптивными факторами, компилирующими в себе значения временной и пространственной семантики и самого определителя со значением субъекта, либо имманетной ему и доминирующей в данном сообщении субъектной характеристики.
Заключение
Значение имени существительного в русском языке огромно, и имплицирует в особенностях своего словоупотребления удивительный характер русского языка. Язык во все времена оставался наиболее яркой идентифицирующей характеристикой этноса. Он самым непосредственным образом связан с выражением личностных качеств человека. Язык — зеркало культуры, в нем отражается не только реальный мир, окружающий человека, не только реальные условия его жизни, но и общественное самосознание народа, его менталитет, национальный характер, образ жизни, традиции, обычаи, мораль, система ценностей, мироощущение, видение мира. Все тонкости культуры народа отражаются в его языке, который специфичен и уникален, так как по-разному фиксирует в себе мир и человека в нем. Отношение к языку как к феномену культуры, описание его с этих позиций требует внимания к признакам национальной ментальности и их отражения в лексике, фразеологии, речевом этикете, этических концептах, в характере дискурсивной деятельности носителя определенной культуры. Язык — ценнейший источник формирования и проявления ментальности народа, через его посредство культура сохраняется и передается другим поколениям.
Область чувств и эмоций является именно той областью, где наиболее четко проявляется духовная культура народа, и изучение смыслового состава лексических единиц предоставляет возможность выявить и оценить национально-культурную специфику языкового сознания.
На протяжении всей жизни человека происходит непрерывный процесс развития личности под влиянием социальной среды, но в первую очередь под влиянием воспитания, которое человек получает в лоне семьи. Концепт «семья» относится к тем категориям, которые составляют основу любого языкового сознания, характерным для любого языка. Универсальность данного понятия обуславливается внеязыковой действительностью, а общими закономерностями ее отражения в сознании людей и основополагающими принципами бытия. Терминологическое поле любого из существующих языков, необходимо зависящее от социальной практики и непрерывно поверяемое ей, не является постоянным, застывшим и изменяется вместе с этой практикой исторически. Однако, эти неизбежные изменения касаются, как это может показаться на первый взгляд, не только словарного состава языка, но и других аспектов и параметров его сложной и взаимосвязанной внутренней структуры.
Историческое подтверждение этой гипотезы не является большой проблемой с точки зрения хронологии (процессы постмодернистских исследований и формирования терминологии сленга шли почти параллельно); что же касается подтверждения преемственности методологий, а также для изучения соответствия терминологии реальности, описываемой этим языком, то для этого, видимо, следует обратиться в первую очередь к общей духовной культуре современного информационного общества, — ее особенностям, ее составу и структуре, основам ее формирования.
Возникновение принципиально новых электронных технических средств и информационных технологий привело к радикальным изменениям не только в сфере производственных технологий и экономических отношений вообще, как это прежде предрекал Белл. Вслед за производством и экономикой те же самые процессы потянули за собой ряд изменений в социальной сфере, в обыденной и духовной жизни людей, в культуре современного общества.
Как известно, зеркало культуры (и ее важнейшая часть) — это язык, в лексическом пространстве которого феномены культуры репрезентируются, ассимилируются общественным сознанием, им же обсуждаются и оцениваются. Исторически сложилось так, что у современной культуры это зеркало как бы двойное. Собственно говоря, человек современного информационного общества, общающийся в Сети, субъективно и не расценивает этот процесс как общение на двух языках — для него это «зеркало» не двойное, а сплошное одно. Ему дела нет до того, что нормами классической лингвистики иная часть его личного лексикона не может быть уравнена в правах с естественным языком, поскольку для него все лексические средства процесса общения — это один неразделимый живой язык.
Психика человека устроена так, что она отражает окружающую этого человека реальность всю целиком и безраздельно, не демаркируя ее на «классическую» и «неклассическую» сферы (или части). В том числе и против такого вот разделения в свое время выступили французские постмодернисты, объявив это разделение спекулятивным и неестественным, потому что для человека естественно другое, а именно — конституировать один, единый смысл по поводу окружающей его действительности (равно как и ее частей), и наоборот — означивать действительность (части ее) каким-либо одним понятием, эксплицированным им в речевую практику как из его естественного языка, так и любого другого, которым этот человек владеет. В этом отношении роль имени существительного в языке не может быть заменима ничем.
Литература
Апресян Ю. Д. Интегральное описание языка и системная лексикография — М.: Языки русской культуры, 1995.
Апресян Ю. Д. Лексическая семантика. Синонимические средства языка — М.: Наука, 1974.
Ахманова О. С. Очерки по общей и русской лексикологии — М.: Слово, 1998.
Большой толковый словарь русского языка под ред. Ожегова С. Ю., Шведовой Н. А — М.: Русский язык, 2001.
Введенская Л. А. Русская лексикография — Р.-н/Д.: Феникс, 2011.
Гольцова Н.Г., Шамшин И. В. Русский язык. Учебник 10 — 11 классы — М.: Русское Слово, Московские учебники, 2006.
Конявская С. В. Феномен собирательных существительных в истории русского языка //Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2006. № 1 (23).
Лопатин В. В., Улуханов И. С. Русский язык // Языки мира: Славянские языки / ИЯ РАН; Ред. колл.: А.
М. Молдован, С. С. Скорвид, А. А. Кибрик и др. — М.: Academia, 2005.
Преображенский А. Этимологический словарь русского языка — М.: Государственное издательство иностранных и национальных словарей. М., 1959.
Толковый словарь русского языка под ред. Ушакова Д. Н. — М.: Русский язык, 1999.
Фрумкина Р. М. Психолингвистика — М.: Академия, 2003.
Шмелев Д. Н. Очерки по семасиологии русского языка. М.: Просвещение, 1964.
Шмелев Д. Н. Проблемы семантического анализа лексики. М.:Наука, 1973.
V asmer M. R ussisches etymologisches Worterbuch. T. 1−3. Heidelberg, 1950;1958; Русское изд. словаря: Ф, а с м е р М.
Этимологический словарь русского языка / Пер. О. Н. Трубачева.
М.: Прогресс, 1964;1973. Т. 1. 1964; Т.
2. 1967; Т. 3. 1971; Т. 4. 1973.
Bielfeldt H. H. Rucldaufiges Worterbuch der russischen Sprache der Gegenwart (Обратный словарь современного русского языка). Berlin, 1958.
Электронные ресурсы:
www.allbooking.net/glava/28/Y.html
www.bugabooks.com
www.cgi-bin.db.pl.ru.htlm
www.razum.ru/naukaobraz.php
www.slovaris.ru
www.slovari.yandex.ru.
www.un.org/esa/population/publications/wpp2008/pressrel.html
