Содержание
- Введение
- Глава 1. Массовая культура в современном обществе
- 1. 1. Феномен массовой культуры как феномен ХХ века
- 1. 2. Категория массы как одной из составляющих массовой культуры
- Глава 2. Функции культуры и их взаимосвязь с феноменом массовой культуры в современном мире
- Заключение
- Список литературы
Проблемы, связанные с человеческими ценностями, ученые относят к числу важнейших научных философских, психологических, педагогических проблем. Это связано с той ролью, которую играют ценности в развитии человека и общества, выступая интегративной основой как для отдельно взятого индивида, так и для любой малой или большой социальной группы, культуры, нации, для человечества в целом. Питирим Сорокин усматривал в наличии целостной и устойчивой системы ценностей важнейшее условие как внутреннего социального, так международного мира. «Когда их единство, усвоение и гармония ослабевают увеличиваются шансы международной или гражданской войны». Разрушение ценностной основы неминуемо ведет к кризису личности и общества, выход из которого возможен только на пути обретения новых ценностей.
Политические и социально-экономические изменения, происходящие в последние годы в нашей стране, привели к разрушению привычной системы ценностей, включая социальные ценности (Отечество, семья, дружба, общение и др). В одном из выступлений в ТГПУ им. Л. Н. Толстого Н. Д. Никандров отметил, что с разрушением системы ценностей в нашей стране была разрушена и система патриотического воспитания, воспитания любви к своей стране, что признается и практически осуществляется во всем мире. «Главная причина этого, — отметил президент РАО, — состоит в утрате общей цели, в ценностном вакууме, в том, что в стране сегодня нет хотя бы некоторого согласия относительно того, что мы строим, по каким законам хотим жить».
Разрушение ценностных ориентиров не сопровождалось появлением сколько-нибудь равноценных новых, что породило многие социальные проблемы: кризис нравственности и правосознания, социальную нестабильность, политическую дезориентацию и деморализацию населения, падение ценности человеческой жизни и многое другое. Налицо ценностный нигилизм, цинизм, метание от одних ценностей к другим, экзистенциальный вакуум и многие другие симптомы социальной патологии (В. Франкл), возникшей на почве перелома ценностной основы и смыслового голодания.
Исследования показывают, что при ранжировании ценностей большая часть респондентов учащихся такие значимые для любого общества ценности, как «отечество», «нация», «народная культура» ставит на последние места. Особый смысл данная проблема приобретает в период общего духовного кризиса, в эпоху засилья масскультуры и американизации нашего общества [6, с. 15−20].
Рост числа дезадаптированных и неполных семей, разводов, отсутствие в стране ясной и продуманной программы поддержки материнства и детства свидетельствуют о снижении в обществе ценности семьи и семейных отношений.
Ценностные ориентации, в основе которых лежит система ценностей, являясь одним из центральных личностных новообразований, выражают сознательное отношение человека к социальной действительности и в этом своем качестве определяют широкую мотивацию его поведения и оказывают существенное влияние на все стороны его деятельности. Система ценностей напрямую связана с направленностью личности, формируется под влиянием культуры и определяет ее содержательную сторону и составляет основу мировоззрения человека, его взглядов на окружающий мир, отношений к другим людям, к себе, ядро мотивации и «философию жизни». Ценностные ориентации, сформированные в юношеском возрасте на основе сложившейся у молодых людей системы ценностей, определяют особенности и характер отношений личности с окружающей действительностью и тем самым в определенной мере детерминируют ее поведение [2, с. 3].
Глава 1. Массовая культура в современном обществе
1.1. Феномен массовой культуры как феномен ХХ века
Особое место в жизни современных сообществ массовая культура заняа в результате процессов социокультурной модернизации второй половины 20 в. и перехода от индустриального к постиндустриальному (информационному) этапу технологического развития. Если в традициционных сообществах задачи общей инкультурации личности человека решались преимущественно средствами персонализированной трансляции норм мировоззрения и поведения от обучающего к обучаемому, причем в содержании транслируемого знания особое место занимал личный жизненный опыт воспитателя, то на стадии сложения национальных культур возникает необходимость в радикальной институционализации и универсализации содержания транслируемого социального опыта, ценностных ориентации, паттернов сознания и поведения в национальном масштабе, в формировании соответствующих общенациональных (а позднее и транснациональных) норм и стандартов социальной и культурной адекватности человека, инициировании его потребит, спроса на стандартизированные формы социальных благ и атрибутов престижности, в повышении эффективности работы механизмов социальной регуляции посредством управления интересами и предпочтениями людей в масштабе социальных страт и целых наций и т. п. Это в свою очередь потребовало создания канала трансляции социально значимой информации максимально широким слоям населения, смысловой адаптации и «перевода» этой информации с языка специализированных областей познания и социокультурной практики на языки обыденного понимания неподготовленных к тому людей, а также манипулирования сознанием массового потребителя в интересах «производителя» этой информации. Реализатором такого рода задач и стала массовая культура [45, с. 20].
Среди основных направлений и проявлений современной массовой можно выделить следующие: индустрия «субкультуры детства» (детская
литература и искусство, промышленно производимые игрушки и игры, детские клубы и лагеря, военизированнцые и другие организации, технологии коллективного воспитания и т. п.), преследующая цели явной или закамуфлированной универсализации воспитания детей, внедрения в их сознание стандартизированных норм и паттернов личностной культуры, идеологически ориентированных миропредставлений, закладывающих основы базовых ценностных установок, официально пропагандируемых в данном сообществе;
массовая общеобразовательная школа, тесно коррелирующая с целевыми установками «субкультуры детства», приобщающая учащихся к основам научных знаний, философских и религиозных представлений об окружающем мире, к историческому социокультурному опыту коллективной жизнедеятельности людей, стандартизирующая все эти знания и представления на основе типовых программ и редуцирующая их к упрощенным формам детского сознания и понимания;
средства массовой информации, транслирующие населению текущую актуальную информацию, «растолковывающие» рядовому человеку смысл происходящих событий, суждений и поступков деятелей из специализированных сфер обществ, практики и интерпретирующие эту информацию в русле и ракурсе, соответствующем интересам ангажирующего данное СМИ «заказчика», т. е. фактически формирующие обществ, мнение по тем или иным проблемам в интересах данного «заказчика»;
система национальной идеологии и пропаганды, «патриотического» воспитания граждан и пр., контролирующая и формирующая политико-идеологические ориентации населения, манипулирующая его сознанием в интересах правящих элит, обеспечивающая полит, благонадежность и желательное электоральное поведение людей, «мобилизационную» готовность общества и т. п. [45, с. 21−22];
массовая социальная мифология (национал-шовинизм и истерический «патриотизм», социальная демагогия, квазирелигиозные и паранаучные учения, кумиромания и пр.), упрощающая сложную систему ценностных ориентации человека и многообразие оттенков мироощущений до элементарных оппозиций («наши не наши»), замещающая анализ сложных многофакторных причинно-следственных связей между явлениями и событиями апелляцией к простым и, как правило, фантастическим объяснениям («мировой заговор», «поиски инопланетян» и т. п.), что в конечном счете, освобождает людей, не склонных к сложным интеллектуальным рефлексиям, от усилий по рациональному постижению волнующих проблем, дает выход эмоциям в их наиболее инфантильном проявлении;
массовые политические движения (партийные и молодежные организации, массовые политические манифестации, демонстрации, пропагандистские кампании и пр.), инициируемые правящими или оппозиционными элитами с целью вовлечения в массовые политические акции широких слоев населения, в большинстве своем весьма далеких от политики и интересов элит, мало понимающих смысл предлагаемых им полит, программ, на поддержку которых их мобилизуют методом нагнетания коллективного полит, или националистического психоза;
система организации и стимулирования массового потребительского спроса (реклама, мода, секс-индустрия и иные формы провоцирования потребит, ажиотажа вокруг вещей, идей, услуг и пр.), формирующая в обществ, сознании стандарты престижных интересов и потребностей, образа и стиля жизни, имитирующая в массовых и доступных по цене моделях формы «элитных» образцов, управляющих спросом рядового потребителя на предметы потребления и модели поведения, превращающая процесс безостановочного потребления различных социальных благ в самоцель существования [45, с. 23−24];
— индустрия формирования имиджа и «улучшения» физических данных индивида (массовое физкультульное движение, культуризм, аэробика, спортивный туризм, индустрия услуг по физической реабилитации, сфера медицинских услуг и фармацевтических средств изменения внешности, пола и т. п), являющаяся специфической областью общей индустрии услуг, стандартизирующая физические данные человека в соответствии с актуальной модой на имидж, гендерный спрос и пр. или на основании идеологических установок властей на формирование нации потенциальных воинов с должной спортивно-физической подготовленностью;
индустрия досуга, включающая в себя массовую художественную культуру (приключенческая, фантастическая и «бульварная» литература, аналогичные «развлекательные» жанры кино, карикатура и комиксы в изобразит, искусстве, оперетта, эстрадная, рок- и поп-музыка, эстрадная хореография и сценография, конферанс и прочие «разговорные» жанры эстрады, синтетические виды шоу-индустрии, художественный кич, идеологически ангажированные и политико-агитационные произведения в любых видах искусства и т. п.), массовые постановочно-зрелищные представления, цирк, стриптиз и иные виды эротических шоу, индустрия курортных и «культурно"-туристических услуг, профессиональный спорт (как зрелище) и т. п., являющаяся во многих отношениях эквивалентом «субкультуры детства», только оптимизированным под вкусы и интересы взрослого или подросткового потребителя, где используются технические приемы, мастерство «высокого» искусства для передачи упрощенного, инфантилизированного смыслового и художественного содержания, адаптированного к невзыскательным интеллектуальным и эстетическим запросам массового потребителя, используются средства технического тиражирования этой продукции и ее «доставки на дом» потребителю посредством электронных СМИ и достигается эффект психологической релаксации человека, перегруженного нервными стрессами и утомительной ритмикой социальных процессов повседневности, а также ряд иных, более частных направлений массовой культуры.
В отечественном общественном сознании сложилось стереотипное представление о массовой культуре, как о явлении исключительно западного (преимущественно американского) происхождения. В действительности и основной массив советской официальной культуры («социалистической по содержанию») вполне соответствует критериям и содержанию специфики «тоталитарного» типа, ориентированной на политико-идеологическое манипулирование сознанием людей, социальную демагогию в виде непосредственной агитации и пропаганды информационными, художественными и иными средствами, на инициирование «мобилизационных» и милитаристских настроений в обществе, революционную мифологию «социальной аскезы» и т. п.
При этом массовая культура фактически принимает на себя функции первичной (неспециализированной) инкультурации личности и, вполне вероятно, представляет собой некое эмбриональное проявление созревающей обыденной культуры нового типа, аккумулирующей социальный опыт жизнедеятельности на индустриальном и постиндустриальном этап социальной эволюции, разумеется, еще не прошедших процесса исторической селекции, аксиологизации наиболее эффективных и отбраковывания социально неприемлемых черт и форм.
«Сверхзадачей» масскульта не является провоцирование массовых движений, спонтанных многомиллионных выступлений. Он не выражает дух массы" или «дух массового сознания». Напротив массовая культура выполняет очень важное социальное задание, связанное с реальным устранением массы, нейтрализацией исходящей от нее угрозы, ее рассечением и рассредоточением. В известной формулировке 3. Фрейда любая культура представляет собой систему запретов добровольно налагаемых обществом на самою себя, чтобы не погибнуть в «войне всех против всех». Такой же темой является и массовая культура механизм защиты от тех деструктивных тенденций, которые обрели угрожающий харатер в XX в [52, с.129−131].
Описание массовой культуры будет неполным, если обойти молчанием проблему границ, в которых это феномен существует, а также механизмов и способов трансформации немассовой культуры в массовую.
В историческом измерении существование массовой культуры ограничено отрезком примерно в последние сто лет, когда на социальной арене находилась такая форма общности, как масса. O всех прецедентах в более отдаленных исторических периодах можно говорить только как о «предмасскульте», «протомасскульте». Допустимо вести речь о народной, крестьянской, о культуре низов либо, напротив, о культуре аристократических артистических кругов, других привилегированных слоев общества. Можно противопоставлять культуры социальных фаворитов и аутсайдеров. Но массовая культура не сопрягается ни с какой другой социальной формой общности, кроме массовой. Масскульт не «вырабатывается» ни в народе, ни в крестьянской или рабочей среде он существует помимо и «поверх» данных социальных образований.
Формальные пределы масскульта безграничны он пронизывает все культурное пространство. Научные исследования, религиозные акции, повседневность, художественные представления, моральные и экономические требования, даже труд могут иметь, как и масскультовый, так и немасскультовый облик. Если в историческом ракурсе отличить культуры массовую и немассовую не составляет особого труда, то в формально-логическом сделать это намного труднее. Сто минувших лет это все же не эпоха политического и безраздельного торжества масс и массовой культуры. Если сегодня мы с полным правом констатируем, что масскульт стал доминирующим, то еще пятьдесят лет тому назад немасскультовые формы могли составить ему существенную конкуренцию. Культуре; массы и для масс противостояли иные культуры, отличавшиеся от нее не только социально-исторически, но и формально.
Как массовая, так и немассовая культуры опираются на некоторые архетипические формы, вводят в действие некие структуры, присутствующие в человеке и в обществе. Однако праобраз, или архетип, в масскульте «работает» по-другому. Он представлен здесь в виде сжатой формулы или недвусмысленного приказа. Массовая культура оперирует чистыми, прозрачнми, внятными, кажущимися примитивными формами архетипических состояний. Предметы массскульта действуют прямо и открыто, очень агрессивно. Но не поддаться их обаянию весьма трудно, потому что они вводят в действие глубинные, архаические, неосознаваемые структуры человека. Немасскультовая же практика опирается на «загрязненные» коммуникативными «шумами» сообщения.
Если относительно предметов, которые прямо и открыто заявляют о своей принадлежности к масскульту, сомнений не возникает, то с предметами, исторически и идеологически причисляемыми к немасскультовым, дело обстоит намного сложнее. По старой памяти очень многие явления масскульта продолжают причислять к «подлинным произведениям искусства», уводящим в мир «вечных ценностей». Альбомы с репродукциями картин, научно-популярные передачи и циклы, концерты «классической музыки» на громадных стадионах, Интернетовские музейные сайты, туристические маршруты по «культурным местам» и пр. противопоставляют масскульту. Однако это неверно, так как во всех перечисленных случаях нарушается режим презентации и восприятия. Культура есть не только культурные формы, но и соответствующие каналы коммуникации, по которым эти формы циркулируют, и особый «взгляд на предмет», нормы и правила его восприятия, и нормативные смыслы, которыми этот предмет наделяется. Нарушение любого из компонентов культурного ансамбля немедленно влечет за собой трансформацию всего облика культуры. Предметы, оставаясь вроде бы такими же, что и сто лет тому назад, при изменении социально-культурного контекста начинают иначе циркулировать, выполнять другие функции, порождать новые смыслы. С предметами, скроенными не по масскультовой «канве», могут происходить разные метаморфозы: они либо расчленяются на отдельные фрагменты, которые в результате технологической обработки сопрягаются в другие последовательности, либо доводятся до состояния гиперреальности, становятся «простыми и чистыми», решаются «шумов и превращаются в одномерные с кальки самих себя [52, с.132−134]. Для примера можно рассмотреть научный или научно-популярный фильм о жизни и творчестве какого-нибудь художника в данном случае зритель сталкивается не с самим творением, а с некоторой коммуникативной, прошедшей технологическую обработку последователь-ностью. В результате перед адресатом возникает великое произведение во всем объеме, а некое его подобие, в сопровождении «посредников», комментаторов, всех тех, кто участвовал в создании фильма. Не стоит забывать, что нарушается режим восприятия. Перед зрителем предстает не великая картина, а некая аудиовизуальная форма, использующая элементы картины в качестве элементарного материала. Таким образом, он обречен «вживаться» не в живописный шедевр, а «в кинокамеру». Так происходит процедура «рассечения».
Исключающая всякие помехи цифровая CD-аппаратура, coвершенное, превосходящее воспринимающую способность человечен, глаза изображение DVD-систем, компьютерные технологии, позволяющие лицезреть предмет в таких деталях, в каких это невозможно сделать при традиционном экспонировании, не только «улучшают» предмет, но напротив, «подавляют», уничтожают, делают его гиперреальной копией самого себя. Звук лучше, чем на «живом» концерте, изображение лучше, чем в действительности, убирают реальность и музыкального шедевра, и художественного полотна, превращают их в характернейшие образцы масскульта.
Таким образом, в любом современном обществе существует (а кое-где и преобладает) межсоциальная, точнее, общесоциальная культура, представляющая собой не механическую сумму социальных культур, а их качественно новую, ценностно-дифференцированную систему, в которой все части, слои находятся в отношении конвергенции и частичной интеграции.
Массовая культура коллективная культура, состоящая из неких общих усредненных образцов деятельности, стереотипов чувствования, мышления, действия, а также общепринятых правил, вошедших в привычку норм поведения, расхожих сценариев, репертуаров общения, социальных инстинктов и реакций, бытовых установок и традиций, распространенных общественных мнений и стандартизированных вкусов.
В историческом (а не ситуативном) измерении наиболее ценным образованием массовой культуры являются этническая культура и ее репрезентативное образование фольклор, а наименее ценным разномастный китч. Фольклор репрезентирует традиционные, проверенные временем материальные и духовные устои жизни национального сообщества, глубинные пласты народного художественного творчества, исторического менталитета, «кристаллы» житейской философской мудрости.
Общий культурный подъем каждого общества целиком зависит от прочности и глубины творческого союза элитарной и массовой культур, а также от меры активности их посредников и от степени эффективности посреднических форм художественной и интеллектуальной коммуникаций. К числу таких форм принадлежит и частушка, которую любят и понимают все слои населения славянских стран. Как это ни покажется странным, но максимальная свобода комбинаций речевых образов («метафорическая раскованность») и наиболее рельефное выражение различных стилистических фигур сквозь языковые отклонения обнаруживается в самой простой форме в «низовых» поэтических жанрах. Частушку следует по достоинству оценивать в качестве эвристически потенцирующего начала культуры игрового ингредиента народного творчества [48, с. 22 — 24].
На расковывающее действие этого «низового» жанра ранее указал Павел Флоренский в статье «Несколько замечаний к собранию частушек Костромской губернии Нерехтского уезда». Он привел ряд веских причин, объясняющих, почему жанр искрометной частушки, имеющий длинную историю в славянском (и не только славянском) мире, стал притягателен для людей разных профессий и образовательных цензов. Частушка это свобода чувства, вольно выражаемая мысль-настроение.
Художественная форма здесь полностью соответствует содержанию. «Эта прерывистость мысли, порою кажущаяся (но на деле не таковая!), отмечал П. Флоренский, крайнею субъектииностью случайных ассоциаций весьма сближает частушку с лирикой современных поэтов-символистов, пропускающих промежуточные вехи на пути мысли и оставляющих лишь крайние. Такому сближению способствует и формальная особенность частушек, тоже имеющая себе параллель и новой поэзии.
По такому же «закону» разворачивается всякий творческий генезис важной идеи. Причем на самом раннем этапе поиска гипотез эвристическая мысль прерывиста, интервалы между опорными вспомогательными образами идеи весьма велики. Чтобы привлечь внимание, новая идея должна быть метафорически озвучена, проводить через себя образный ток популрной эвристики.
Частушка это своего рода жесткая музыкально-поэтическая графика. В стиле частушки находят специфическое применение самые смелые приемы комбинирования художественных образов. Здесь они чеканно выделены и опрощены. Наиболее показательным приемом может служить передача глубоких психологических переживаний посредством ассоциирования их с явлениями природы и быта. Таким образом, создаются выразительные условные звукообразы.
