Мусульмане Симбирской губернии во второй половине XIX — начале XX вв.: Этноконфессиональный аспект

Территория Симбирской губернии является частью Поволжско-Приуральской историко-этнографической области, отличавшейся пестрым этническим и конфессиональным составом населения. Этнокультурное своеобразие региона формировалось в течение длительного времени под воздействием различных исторических факторов, в том числе вследствие исламизации местных народов, их приобщения к духовно-культурным ценностям мусульманской цивилизации.

С середины XVI столетия на развитие этнокультурных и конфессиональных процессов активное влияние оказывали колонизация региона славянским населением (русскими), христианизация и русификация проживавших здесь языческих и мусульманских народов.1 В исторически сложившейся ситуации «исламо-христианского пограничья», религии — ислам и христианство — заняли важное место в их жизни. Ислам стал неотъемлемой частью истории и культуры не только самих мусульманских народов, но и всей У.

России в целом. Поэтому изучение общественного и религиозного быта, истории и культуры российских мусульман имеет большое научное значение.

Понимание закономерностей и форм возрождения исламских традиций, институтов и ценностей в жизни мусульманских народов современной России зависит от знания места и роли религии в их жизни, особенностей вероисповедной практики в предшествующее дореволюционное и советское время.

Выполненное исследование носит историко-этнографический характер. Его объектом являются группы мусульман Симбирской губернии: крещеные татары, крещеные чуваши и чуваши язычники, переходившие в ислам в XIX — начале XX вв.- «легальные» татары-мусульмане, которым в отличие от выше указанных групп мусульман было разрешено исповеды-вать мусульманскую веру и жить по нормам шариата. Предмет исследования — повседневный быт, религиозная жизнь и самосознание мусульманского населения. Цель диссертации заключается в описании мусульман Симбирской губернии как этнических и конфессиональных групп, выявлении особенностей их социального и духовного быта, связанного с исповеданием мусульманской религии, а также определении факторов, повлиявших на формирование этих особенностей.

В Российской империи до начала XX в. был запрещен переход православных христиан в иные христианские и нехристианские вероисповедания. Миссионерской деятельностью имела право заниматься только православная церковь, занимавшая господствующее положение в государстве. Лица нарушавшие этот запрет подвергались уголовному преследованию. В число задач диссертации входит рассмотрение вопроса о переходе в ислам крещеных татар, чуваш и чуваш-язычников в исламанализ причин возникновения этого процесса и его последствий в их повседневной жизни. Освещается вопрос об изменении конфессиональной политики государства, отношения местной и центральной, светской и духовной власти, боровшейся с «отпадениями» в ислам православных христиан (татар и чуваш).

Одной из важных задач диссертации является изучение влияния государственного регулирования деятельность мусульманской обшины «легальных» татар-мусульман, механизма ее управления, самофинансирования, перипетий внутренней жизни, а также ее функций в повседневной жизни татар-мусульман. Рассматривается влияние государства на мусульманскую вероисповедную практику.

Мусульманская религия традиционно была важной духовной опорой исповедующих ее народов, неотъемлемой частью их обществе! шо-культурно-го быта. Поэтому закономерно к числу задач исследования отнесено изучение места ислама в этническом самосознании крещеных татар, перешедших в ислам, чуваш-мусульман и «легальных.» татар-мусульманрассмотрение роли конфессионального фактора в их контактах с государством, православной церковью и православным населением края.

Помимо этого в задачи работы входит исследование расселения мусульман Симбирской губернии, изменения их численности во второй половине XIX — начале XX вв.

В территориальном отношении изучение мусульман, их религиозной повседневной жизни ограничено административными границами Симбирской губернии, остававшихся устойчивыми на протяжении 18 511 920 гг. Ныне территория Симбирской губернии входит в состав республик — Мордовии, Чувашии, Татарстана и областей — Самарской и преимущественно Ульяновской.

Хронологические рамки исследования — вторая половина XIX — начало XX вв. Это время в истории России прошло под знаком бурных общественно-политических, социально-экономических и культурных преобразований, направленных на модернизацию всей структуры общественных отношений царской России. Среди нерусских народов империи особенно активно на происходившие, изменения, постепенную либерализацию духовней жизни общества, откликнулись крымские и поволжские мусульмане, что проявилось в движении религиозного и культурного обновления.3.

Диссертация состоит из введения, заключения, трех глав (в каждой из которой рассматривается одна из групп мусульманского населения Симбирской губернии), списка использованных источников и литературы, приложения, содержащего таблицы, список селений, планы мусульманских культовых зданий, карты, перечень архивных документов.

Заключение

.

Мусульмане Симбирской губернии второй половины XIX — начала XX вв. представлены тремя основными группами: «легальные» татары-мусульмане, «отпавшие» крещеные татары, православные чуваши и язычники, перешедшие в ислам. Численность этих групп заметно различалась. Самой крупной группой были «легальные» татары-мусульмане (более 130 тысяч человек, 8,8% в структуре населения Симбирской губернии по состоянию на конец XIX в.). Численность двух других групп была в десятки раз меньшей («отпавших» крещеных татар — около 4,5 тысячи человек, чувашей-мусульман — 500−600 человек).

Мусульманское население было представлено практически во всех уездах Симбирской губернии, но преимущественно было сосредоточено в Буинском, Симбирском и Курмышском уездах.

В расселении мусульман Симбирской губернии имелись некоторые особенности. «Легальные» татары-мусульмане особенно плотно и компактно проживали* в Дрожжановской, Мочалеевской, Ново-Какерлинской, СтароСтуденецкой и Шихирданской волостях Буинского уезда. В Симбирском уезде они населяли северные волости, примыкавшие к Буинскому уезду. В Петряк-синской и Чембилеевской волостях Курмышского уезда «легальные» татары-мусульмане жили в 10-ти деревнях, являвшихся одними из самых крупных мусульманских селений. «Отпавшие» крещеные татары в отличие от «легальных» мусульман в основном были сосредоточены в двух районах Буинского и Симбирского уездов: Сюндюково-Бурундуковском и Шемуршино-Этнугановском районах. Здесь находилось до /з крещеных татар, исповедующих мусульманскую религию. Чуваши-мусульмане не образовывали компактной территории расселения и представляли небольшие вкрапления среди «отпавших» крещеных татар и «легальных» мусульман Буинского и Симбирского уездов.

До 1905 г. официально «отпавшие» крещёные татары и чуваши-мусульмане считались православными христианами, в то время как в действительности исповедовали мусульманскую веру. С либерализацией конфессиональной политики Российской империи, «отпавшие» крещеные татары смогли официально перейти в ислам и получить статус «легальных» мусульман. С этого времени их группа прекратила свое существование и слилась с основной массой татар-мусульман. Среди чуваш, исповедующих ислам, «легальными» мусульманами стали те, кто перешел в веру еще в середине XIX в. За полстолетия они стали неотличимы от татар-мусульман по внешнему виду, образу жизни и самосознанию. В составе «отпавших» крещеных татар они были исключены из православной веры. В то же время чувашам, перешедшим в ислам в 80-х гг. XIX — начале XX вв. властями было отказано в официальном переходе в мусульманскую конфессию. Тайно исповедуя ислам, они продолжали крестить новорожденных, хоронить покойников и венчаться по православным обрядам вплоть до указа от 17.04.1905 г. и манифеста от 17.10.1905 г., провозгласивших в государстве свободу вероисповедания.

Для «отпавших» крещеных татар возвращение в ислам означало восстановление татаро-мусульманской идентичности и образа жизни. Однако государство препятствовало их интеграции в легальную мусульманскую общину и по возможности ограничивало их религиозные контакты с приходским духовенством. Поэтому, в религиозной повседневной жизни «отпавшие» крещеные татары сами без «указного» муллы исполняли мусульманские обряды: нарекали имена, заключали браки и хоронили умерших на отдельных крещенотатарских кладбищах. Эти требы не регистрировались ни в христианских, ни в мусульманских метрических книгах. В некоторых семьях «отпавших» крещеных татар сохранилась устная традиция мусульманской молитвы, передаваемая от отца к сыну. В конце XIX в. некоторые «отпавшие» крещеные татары учились в мекте-бе и посещали соборную мечеть «легальных» татар-мусульман. Группа крещеных татар, исповедующих ислам, сохраняла эндогамность, так как большинство браков заключалось в их среде и семейные отношения с «легальными» татарами-мусульманами получили незначительное развитие.

Для православных чуваш и чуваш-язычников переход в ислам сопровождался серьезными изменениями их культуры и этнического самосознания. Имелся ряд факторов, способствующих такому переходу. Прежде всего — тесная и совместная жизнь в одних селениях, возникновение межэтнических браков, некоторые общие черты в культуре и языке. Со второй половины XVI столетия к этим факторам добавился протест против христианизации. В Симбирской губернии в конце 50-х гг. XIX в. некоторые чуваши не желая креститься переходили в ислам. До последних десятилетий XIX в. религиозно-культурное влияние татар-мусульман прослеживалось также в религиозной повседневной жизни чуваш, оставшихся в православии.

Исламизация чуваш приводила к их полной ассимиляции среди татар-мусульман. Чуваши-мусульмане носили татарскую одежду (рубашки без пояса и тюбетейки), в быту разговаривали на татарском языке, отказавшись от родного чувашского. Детям они нарекали татарские имена, праздновали уразу, хоронили-умерших по-мусульмански. Некоторые чуваши-мусульмане, также как и «отпавшие» крещеные татары, ходили в мечеть и учились в мек-тебе. Новую мусульманскую веру они расценивали как лучшую чем их языческая или православная религия. Формой самоназвания чуваш-мусульман стало выражение «новый татарин», означавшее их мусульманскую принадлежность, а также этнически обособлявшее от остальных чуваш — православных и язычников. В конце XIX — начале XX вв. среди чуваш-мусульман были те, кто еще осознавали себя чувашами и кто уже считали себя татарами. Переход в ислам воспринимался ими как переход в татары.

Во второй половине XIX — начале XX вв. у «отпавших» крещеных татар и чуваш-мусульман возникла «нелегальная» мусульманская община и появились собственные мечети и «домашние» муллы как результат самоорганизации и коллективной солидарности в исполнении религиозных обрядов и сопротивлении властям. Этому также способствовали политика церкви и государства, препятствовавших полноправной интеграции «отпавших» крещеных татар и чуваш-мусульман в «легальную» мусульманскую общину.

Огосударствление религиозных институтов «легальной» мусульманской общины было специфической чертой исламской конфессии Российской империи. Законы регулировали ее деятельность и тем самым влияли на религиозную повседневную жизнь татар-мусульман. Государство определяло сферу действия норм шариата, вопросы строительства соборных и пяти-временных мечетей, процедуру избрания и утверждения в должности мулл духовных лиц, регулировало мусульманское паломничество в Мекку. Такой характер отношений немусульманского государства с исламской конфессией в своем роде был единственным и неповторимым опытом в мировой практике контакта христианской и мусульманской цивилизаций.

Вследствие установленного порядка назначения мулл, мусульманское приходское духовенство оформилось как замкнутая профессиональная группа со своими корпоративными интересами, нередко чуждыми интересам прихода. Замкнутость группы сопровождалась ее эндогамностью. В мусульманских приходах сложились настоящие династии мулл, реже муэдзинов.

В некоторых вопросах мусульманская община была самостоятельным социальным организмом. Строительство мечетей, содержание приходского духовенства, конфессиональных школ осуществлялись на средства верующих, что было основой ее самостоятельности. К тому же государство законодательно закрепило демократичность ее самоуправления — избрание мулл, в первую очередь, зависело от прихожан.

Главным органом самоуправления мусульманской общины был сход прихожан, на котором для решения конкретных вопросов избирались уполномоченные. Срок их полномочий был ограниченным. Он истекал с решением намеченных дел. Уполномоченные несли ответственность перед прихожанами. В некоторых мусульманских общинах Симбирской губернии (в Буинске) в начале XX в. возник еще один орган управления — попечительства.

Внутренняя жизнь мусульманской общины протекала активно и динамично. В своих интересах различные силы вмешивались в ее управление: сельские старосты, муллы, противоборствующие группы прихожан I некоторые были связаны родственными отношениями с муллами), богатые мусульмане. Столкновение различных интересов вызывало конфликты. Государство участвовало в их разрешении в роли арбитра, контролируя соблюдение мусульманами законов о строительстве мечетей, организации приходов и избрании мулл.

В Российской империи, в условиях национально-конфессиональной политики государства, направленной на русификацию «инородцев», мусульманская община была важнейшим механизмом сохранения и трансляции этнокультурной самобытности мусульман последующим, поколениям. Она выполняла такие важные функции, как организация религиозного быта мусульман, социального контроля их религиозного поведения, этноконфессиональ-ной интеграции, организация религиозного воспитания и обучения.

В культовый комплекс мусульманской общины входили соборная мечеть, расположенный неподалеку дом муллы и конфессиональная школа. Соборная мечеть была центром религиозной повседневной жизни татар-мусульман, собиравшихся там не только по большим праздникам и на пятничные службы, но также и в будничные дни для участия в общественной молитве. Хотя по шариату, мусульмане могли исполнить намаз дома либо в ином уединенном месте, но татары-мусульмане отдавали предпочтение общественной молитве. Коллективный намаз в мечети был главной формой проявления религиозного поведения большинства мусульман Симбирской губернии. В паломничество обычно отправлялись состоятельные верующие, чаще всего муллы и иногда муэдзины.

На формирование специфики вероисповедной практики татар-мусульман Симбирской губернии влияли государственное регулирование деятельности мусульманской общины, природные услЬвия Среднего Поволжья, а также расположение татарских деревень по бёрегам рек и сторонам оврагов. Не всегда мусульмане, вследствие разли’ва рек и затопленных оврагов весной и осенью, могли придти в мечеть, обратиться к мулле для совершения треб. В таких условиях верующие умирали без напутствия муллы, похороны задерживались на несколько недель. Не все правила исполнения намаза соблюдались мусульманами, в частности омовение? Некоторые мусульмане оставались дома и молились наедине, тем самым в их религиозной повседневной жизни менялось соотношение общественной и индивидуальной молитвы. Государственные ограничения еще более осложняли религиозную жизнь мусульман.

Ислам занимал главное место в этнической идентичности «отпавших» крещеных татар, чуваш-мусульман и «легальных» татар-мусульман. Он влиял на их отношение к государству, православной церкви, а также на контакты с православным населением. Исповедание мусульманской религии ими неразрывно связывалось с этнической принадлежностью к татарам. Переходы в православную веру расценивались негативно. Некоторые татары, принявшие христианство, переставали осознавать себя Татарами, будучи убеждены в неразрывной связи этнонима и конфессии. Иногда' в повседневной жизни на конфессиональной почве между мусульманами и I православными возникали конфликты. Особую неприязнь мусульман вызывали попытки православных священников поговорить с ними о вере, затрагивая тем самым их национально-религиозные чувства. Некоторые татары-мусульмане совершали богохуления и кощунства в отношении к догматам и обрядам православной церкви, что было вызвано враждебным отношением церкви к исламу. Государство преследовало за это мусульман, в то же время отказывая им в правовой защите в случае богохулений и кощунств со стороны христиан к мусульманским святыням, в чём можно видеть явные признаки неравноправия конфессий. В целом мусульмане равнодушно относились к православной вере и с православным населением жили в мире и согласии, хотя и воспринимали их как неверных (кяфиров), что было характерно для всех мусульман.

К мероприятиям государства, затрагивавших общественно-религиозный быт, татары-мусульмане Симбирской губернии относились настороженно, нередко воспринимая как угрозу насильственного крещения. Живая историческая память о трагических событиях середины XVIII" столетия была частью их этноконфессиональной самоидентификации, ее эмоциональным компонентом.

Образование также являлось одним из важных факторов идентификации татар-мусульман. С одной стороны, татары с недоверием относились к изучению русского языка, русско-татарским школам и новометодным преобразованиям в своих мектебе и медресе, воспринимая всё это как угрозу исламской вере и этнической идентичности, с другой — в условиях крупных общественных преобразований у национальной элиты возрастала потребность в приобщении к ценностям мировой цивилизации, в том числе через русскую культуру и расширение светскими учебными дисциплинами образовательной программы конфессиональных школ, что содействовало установлению новых социальных связей мусульман с, православными христианами России.

Четыре фактора — исповедуемая религия, тесные культурные контакты с немусульманскими народами Поволжья, природные условия края и зависимость мусульманской общины от православного государства — могут быть названы как ведущие в формировании особенностей социального быта и духовной культуры мусульман Симбирской губернии.