Материальная культура крестьян нижегородского Заволжья во второй половине XIX — начале XX в. (хозяйство, поселения, усадьба)

Создание коммунистического общества в СССР, формирование социалистических наций невозможно без тщательного изучения и творческого осмысления культурного наследия народов нашей страны. «Специфика этнографической науки в данном отношении находит свое выражение в изучении этнических аспектов национальных процессов, то есть этнических процессов» /4. 7, с. 5/.

Роль этнической специфики в формировании современной культуры очевидна. Изучение народного производственного опыта, национальных традиций позволяет понять объективные общесоциологические законы, управляющие формированием народного образа жизни, что необходимо для понимания главных тенденций и форм развития советского образа жизни, для научного обоснования путей его совершенствования.

Особенно важное значение подобные исследования приобретают в ходе решения проблем дальнейшего развития Нечерноземной зоны РСФСР — одной из актуальнейших задач современного социалистического строительства /2. I- 2. 2/. Гармоничное развитие этого сложного по национальному составу района немыслимо представить без учета традиций местного населения, изучения исторического опыта хозяйствования на этих землях.

В этом плане актуально изучение особенностей конкретных регионов Нечерноземья, где достаточно четко прослеживается специфика региональной хозяйственной инфраструктуры, быта и формирующие их природные и социально-экономические факторы. Значительную часть Нечерноземья занимает Поволжье. По принятому в литературе этнографическому районированию в нечерноземной полосе располагается северная часть Среднего Поволжья и все Верхнее Поволжье.

Уровень этнографической изученности различных регионов Поволжской зоны Нечерноземья неодинаков. Наиболее исследованным в настоящее время здесь является Среднее Поволжье. Решающую роль в этом сыграли исследовательские коллективы Казанского, Чувашского, Марийского, Мордовского университетов, этнографов НИИ при Советах Министров поволжских автономных республик.

В худшем положении находится историография Верхнего Поволжья. Обобщающих работ по материальной и духовной культуре его населения нет. На наш взгляд, исследование культуры и быта этого региона пока находится в состоянии накопления информации по отдельным этническим и территориальным массивам. Этому способствует и превалирующая сейчас методика поволостного обследования, дающая наиболее качественный для этносоциологических полевых исследований масштаб.

Одним из наименее исследованных регионов Верхнего Поволжья является северная, заволжская часть Горьковской области. Выделение ее в качестве самостоятельного объекта этнографического исследования, на наш взгляд, достаточно правомерно.

Горьковская область является одной из крупнейших в Европейской части РСФСР. Река Волга, протекая по ее территории с запада на восток, делит область практически пополам. Южная Предволжская и северная Заволжская части представляют собой разительный контраст в ландшафтах, почвах, растительности и климате /4. 61, с. 2/.

В этническом отношении южная и северная части также неоднородны. Население юга области многонационально. На востоке Пред-волжья в районе города Васильсурска живут марийцы. Юго-восточные районы достаточно платно заселены казанскими татарами и татарамимишарями. Учитывая пограничное положение Юго-востока с Чувашской АССР, здесь можно встретить и отдельные чувашские вкрапления. Юг и юго-запад Горьковского Предволжья — до русской колонизации являлись этнической территорией мордвы. На этой территории проживало несколько мордовских племен, впоследствии ассимилированных русскими /4, 39/. Следы мордовской материальной и духовной культуры, цокающий диалект значительной части русского населения южных районов Предволжья свидетельствуют о продолжении в этом районе процесса межэтнической консолидации на базе русского этноса.

Заволжская часть области этнически однородна. Малые вкрапления марийцев в Воскресенском и Тоншаевском районах Заволжья имеются в Заветлужье — территории, изолированной от региона в целом. Это позволяет рассматривать Заволжье как достаточно однородный регион без значительных культурных инвариаций.

Много лет спустя, после освоения русскими землепроходцами Зауральских земель, этот глухой лесной край назывался в народе «Нижегородской Сибирью» /4, 39, с. 4/. Суровый климат, бедность почв, переувлажненность территории вынудили большинство заволжских нижегородских крестьян использовать своеобразные методы ведения хозяйства. Практически Горысовское Заволжье представляет собой типичнейший для русского Нечерноземья регион, где за длительную историю освоения сформировалась специфичная и во многом самобытная народная культура, изучение которой актуально как в конкретно-этнографическом, так и в теоретическом аспектах. В то же время его исследование восполняет один из пробелов в этнографической историографии Верхнего Поволжья. Эти причины и определили направленность данной работы.

Географически диссертация ограничена территорией Нижегородского Заволжья по дореволюционному административному делению. Включение в состав Горьковской области ряда территорий Костромской и Вятской губерний было оправдано в советское время экономически, но материальная и духовная культура населения этих районов значительно отличается от Поволжской зоны, соответствуя больше выделяемому Северорусскому комплексу. Причины этого явления объясняются историей заселения Заволжья, на чем мы остановимся ниже.

Хронологическими рамками исследования являются середина ХЕХ-начало XX века. Такой период был определен наш по ряду причин. В это время практически закончилось хозяйственное освоение региона, что позволило наблюдать в комплексе результаты этого процесса. Кроме того, указанный период в жизни региона, как и России в целом, характерен необычайным динамизмом развития. Феодальная Нижегородская деревня превращается за это время в сложное капиталистическое хозяйство с новой социальной структурой. В процессе становления новых социально-экономических отношении резко меняются традиционные формы культуры и быта, вырабатываются новые типы сельскохозяйственных орудий, жилища, одежды. Изменяются традиционные занятия населения и их организация. Все это позволяет рассматривать крестьянскую материальную культуры конца XIX — начала XX веков как некую точку отсчета, с которой началось становление новой социалистической деревни, дает возможность глубже понять условия формирования коллективного хозяйства.

Большую роль в определении хронологических рамок исследования сыграл и тот факт, что временной предел полевых этносоциоло-гических исследований, явившихся основным источником нашей работы, определяется концом XIX — началом XX веков. К этому периоду относится как основной контингент информаторов, так и группа сохранившихся памятников материальной культуры, описание которых в работе занимает значительное место.

Дореволюционная историография Нижегородского Заволжья достаточно обширна, хотя предметом специального этнографического исследования оно не являлось.

Отдельные сведения о развитии народного хозяйства этого региона можно встретить в различных общероссийских исследованияхК.И. Арсеньева /4.1/, Е. Зябловского /4.26 /, В. И. Семевского /4.48, 4.50 /, Д. П. Безобразова / 4. 5/ и др. авторов.

Наиболее подробными сведениями о народном хозяйстве региона мы обязаны двум крупным общегосударственным мероприятиям, проведенным по распоряжению царского правительства во второй половине XIX века, которые вызвали широкий отклик в местной краеведческой печати.

Первое, по значимости для нас, было связано с пересмотром материалов генерального межевания Российской империи, которые к 80-м годам устарели и перестали отвечать задачам хозяйственного развития страны. В этой связи Нижегородским земством производились широкие полевые исследования. Следом за ними появилось большое количество изданий по крестьянскому хозяйству губернии, многочисленные обзоры состояния агрономического дела в крае, исследования перемен в земледельческой технике крестьянства и его экономического положения. Появляются работы Корвина-Круковского /5.20 /, О. Э. Шмидта /4.64- 4. 65 / и других авторов, печатавшихся в местной периодике. Главную роль в этих исследованиях играла Нижегородская земская управаи ее статистический отдел. Методологическая позиция подавляющего большинства авторов, естественно, оставляла желать лучшего. Нижегородские земцы, как и их коллеги во многих других губерниях, грешили откровенным либеральным народничеством. Элемент идеализации современной им крестьянской действительности в работах сочетается с либеральной критикой. Панацеей от всех «болезней» крестьянского хозяйства пореформенной России авторы считали деятельность многочисленных земских комитетов, выставок, производственных школ и курсов. В этих исследованиях есть и еще одна особенность — некоторая «занимательность» изложения, появившаяся, видимо, в расчете на широкую читательскую публику. В то же время они насыщены большим статистическим и фактическим материалом. Достаточно подробно в них рассматриваются практически все виды крестьянской трудовой деятельности, что и ставит эту группу литературы в число интереснейших материалов изучения губернии и ее Заволжской части.

Интересны в историографическом плане и исследования Нижегородской губернии ученой архивной комиссии /НГУАК/. Выпускаемые ею сборники под названием «Действия Нижегородской губернской ученой архивной комиссии» явились значительным явлением в краеведении. К сожалению, исследования материальной культуры русского населения Заволжья в них представлены слабо, а наиболее интересные в этом плане материалы НГУАК публиковались помимо ее сборника.

Широкая программа исследования кустарной промышленности России, предпринятая царским правительством во второй половине XIX века, о которой мы будем говорить ниже, позволила накопить не менее значительный эмпирический материал. В связи с этим мероприятием 26 мая 1893 года чрезвычайное Нижегородское губернское собрание постановило рассмотреть все имеющиеся данные о кустарной промышленности губернии и сделать соответствующее заключение о том, каким промыслам и в каком виде может быть наиболее целесообразно оказана помощь земства. Для достижения этой цели М. А. Плотникову было поручено исследовать организацию и условия существующих промыслов, используя при этом имеющиеся уже сведения. В 1894 году в Нижнем Новгороде, в результате кропотливой работы М. А. Плотникова, вышло его исследование «Кустарные промыслы Нижегородской губернии» / 4.44 /. Эта работа явилась первой серьезной попыткой изучения нижегородской кустарной промышленности. На большом фактическом материале, привлекая значительный объем источников, автор создал труд, охватывающий все многообразие промысловой деятельности в губернии. Большой интерес представляют собой экономические выкладки автора о крестьянском бюджете и роли подсобных заработкой в нем. Нужно лишь отметить, что, исповедуя откровенно народнические взгляды, автор не разобрался в социальной организации мелкой кустарной промышленности, не замечая развития в ней капиталистической эксплуатации. Тем не менее научная значимость работы Плотникова высока. Большое количество заволжского материала, фигурирующего в ней, делает исследование незаменимым для изучения народного хозяйства Заволжья. Ряд фактов, приводимых Плотниковым, использовал в своей работе «Развитие капитализма в России» В. И. Ленин / 1.10, с. 113/.

Значительным вкладом в исследование истории и этнографии края был выпуск десятитомного «Нижегородского сборника» под редакцией известного нижегородского краеведа А. С. Гациского, предпринятый в 1867—1877 годах в Нижнем Новгороде. В сборнике публиковались многочисленные статьи местных корреспондентов — земских служащих, уездных агрономов, приходских священников и т. д. Род занятий этих людей, их политические убеждения и непрофессиональный подход к изучаемому материалу делают публикации сборника во многом тенденциозными и спорными. Однако богатый фактический материал, приводимый очевидцами, безусловно, чрезвычайно интересен.

Много сведений по этнографии Нижегородского Заволжья содержится в многочисленных публикациях Неофициальной части Нижегородских губернских ведомостей. Их редакторами долгое время были выдающиеся краеведы П. И. Мельников /А.Печерский/ и А. С. Гациский. Благодаря пристальному вниманию к истории и этнографии края этих людей газета на протяжении всего времени издания регулярно представляла свои страницы многочисленным краеведам из различных уездных и заштатных городков губернии, сел и деревень. Весь этот материал в начале нашего века был обработан сотрудником Нижегородской публичной библиотеки Драницыным, который составил подробнейший рукописный каталог статей газеты, хранящийся ныне в библиографическом отделе Областной библиотеки им. В. И. Ленина. Как и всякий газетный материал, статьи в Губернских ведомостях в качественном отношении неоднородны. Но большинство из них, написанные по живым впечатлениям П. И. Мельниковым /А. Печерским/, его сыном и продолжателем исторических исследований отца А. П. Мельниковым, многими другими исследователями края ставят публикации «Нижегородских губернских ведомостей» по истории и этнографии края в ряд интереснейших.

Нижегородское Заволжье привлекало внимание авторов XIX века и еще одной важной своей особенностью — старообрядчеством. В этом плане история региона разработана в значительной степени. Главная роль здесь по праву принадлежит замечательному знатоку региона П. И. Мельникову /А.Печерскому/ / 4. 37 /. Его исследования старообрядцев широко известны. Своеобразным вкладом в историографию региона является и его художественное произведение «В лесах» .

4. 36 /. Б этой книге встречается масса самых разнообразных этнографических сведений. Изложенные в художественной форме, они ярки, выразительны, но, естественно, лишены систематизации, во многом безадресны, а иногда и спорны.

Интересны посвященные Заволжью разделы работ его сына А.Мельникова. Используя богатые архивы отца, собственные наблюдения, А. Мельников создал ряд исторических и этнографических очерков Нижегородского края, которые были опубликованы отдельно и в «Памятной книжке Нижегородской губернии» за 1895 год. /4. 35- 4. 43/. Б целом работы А. Мельникова описательны и на специальное этнографическое исследование не претендуют.

Если для большинства серьезных исследований региона в XIX веке был характерен сугубо утилитарный подход, то советская историография открыла качественно новый этап его изучения. Развитие гуманитарных наук, ленинская национальная политика с ее бережным отношением к достижениям национальных культур, по-своему определили научные интересы. После Октябрьской социалистической революции начинается планомерное исследование природных ресурсов Нижегородского края, истории его заселения, изучается капиталистическая организация народного хозяйства в XIX — начале XX века, народное искусство.

Активное изучение истории Горьковской области обогатило историографию Нижегородского Заволжья многими интересными фактами. Работы О. Н. Бадера /5. I /, Н. М. Добротвора /4.17 /, И. А. Кирьянова /4. 30 /, Д. М. Кумачевой /4. 32/, В. Ф. Черникова /5. 43 / во многом осветили историю заселения Нижегородского Заволжья, вопросы формирования его населения. Значительным явлением в историографии края явился выпуск коллективной монографии «История города Горького», приуроченный к празднованию 750-летия основания Нижнего Новгорода /4. 28 /. Большой вклад в изучение социальной структуры Нижегородского Заволжья внес своими работами Б.В. Ния-кий /4. 41 /. Как и прежде, значительное внимание ученых привлекала история становления и развития нижегородской заволжской кустарной промышленности, которая нашла свое отражение в работах Я. Е. Водарского / 4. 14 /, П. Г. Рындзюнского /4. 48 /, В.К.Яцун-ского / 4. 66 / и других авторов. В этом плане отчетливо прослеживаются два основных направления исследований. С одной стороны, пользуясь марксистско-ленинской методологией, исследователи по-новому оценивали социально-экономическую структуру кустарной промышленности XIX века, ярким примером здесь является фундаментальное исследование С. И. Архангельского «Очерки по истории промышленного пролетариата Нижнего Новгорода и Нижегородской области ХУП-Х1Х веков» /4. 2 /.

Одновременно широкое развитие получили искусствоведческие исследования, связанные с ярчайшими явлениями русской народной культуры — нижегородской резьбой и росписью по дереву. Большой вклад в изучение народного искусства Нижегородского Заволжья внес известный горьковский краевед М. П. Званцев, труды которого широко известны в нашей стране / 4. 22- 4. 23- 4. 24- 4. 25 /. Искусству хохломской росписи, ее стилям посвящены многочисленные работы Б. М. Василенко / 4. 9 /, И. Н. Вишневской / 4. 12 /, Д. В. Прокофьева /4. 45 /, Н. Н. Соболева / 4. 54 /.

Все перечисленные выше работы так или иначе освещают этнографию русского сельского населения Нижегородского Заволжья. Но в первой группе литературы заволжские материалы не систематизированы, их применение ограничивалось лишь иллюстративными целями.

Искусствоведческая литература второй группы сугубо специальна в своем направлении, что также ограничивает возможности ее использования в нашем исследовании.

Наиболее изученным объектом хозяйственной и бытовой жизни русского сельского населения Заволжья в середине XIX — начале XX веков является народное жилище. Народное зодчество края, как одна из вершин русской национальной архитектуры, привлекало внимание многих исследователей. В ходе создания этнографического атласа «Русские» этими вопросами занимались Е. Э. Бломквист, О. А. Ганцкая / 5. 5 /. Большой вклад в изучение народной архитектуры Нижегородского Заволжья внес известнейший историк архитектуры И.В. Ма-ковецкий / 4. 33- 4. 34 /. Народному жилищу Горьковской области и ее Заволжской части в том числе посвящены диссертации С.К. Же-галовой /6. I /, Ю. Г. Самойлова / 6. 3 /, JI.H. Чижиковой /6. 4/. Но в качестве самостоятельного предмета исследования заволжский жилой комплекс не выделялся. Ограничиваясь типологией жилища в рамках Горьковской области в разное время, прослеживая историю его развития, указанные авторы объединяли все исследуемые формы в рамках средне-северорусского комплекса, не конкретизируя место заволжского жилого комплекса как переходного типа. Интерьеры, расположение в них утвари не исследовались. В этом плане единственной работой, на которую мы могли опереться, была статья Т. В. Станюкович / 5. 38 /, где Заволжские материалы крайне ограничены. Хозяйственные постройки, ограждения, колодцы региона не изучались.

Отдельные сведения о хозяйстве Нижегородского Заволжья XIXначала XX веков в советской историографии скудны. За исключением общих работ Д. В. Найдич /5. 27 /, Л. М. Сабуровой /5. 33 /, отдельных сведений из этнографического определителя Бежкович А. С.,.

Жегаловой С.К., Лебедевой А. А., Просвиркиной С. К. «Хозяйство и быт русских крестьян» / 4. 4 /, сельское хозяйство населения Заволжья не отражалось. Сведений о народной пище, гигиене питания нет.

Таким образом, в историографии хозяйство и быт крестьян Нижегородского Заволжья не получили достаточного освещения. Богатый эмпирический материал дореволюционной литературы практически не обобщался, а по своим методологическим принципам был далек от диалектического подхода. Советская историография края разрознена, поскольку предметом специального исследования он не являлся. Крупномасштабные исследования, проведенные институтом этнографии АН СССР в ходе подготовки к изданию атласа «Русские», не отразили в полной мере местных особенностей региона.

Исходя из актуальности и степени разработанности проблемы, мы ставили перед собой цель создать обобщающую работу о хозяйственно-бытовой специфике Нижегородского Заволжья середины XIX — начала XX веков и некоторых факторах, влиявших на формирование этой специфики.

На основе анализа обработанных нами источников и литературы предметом нашего исследования послужили:

— закономерности хозяйственного освоения региона;

— особенности развития сельского хозяйства Нижегородского Заволжья;

— причины возникновения, специфика и динамика развития мелкой кустарной промышленности и промыслов;

— характеристика жилого комплекса населения Заволжья и его характерных форм;

— влияние на все перечисленные явления природного фактора, в частности плодородия почв края.

Здесь хотелось бы подробнее остановиться на методологической стороне исследуемого вопроса. О роли различных природных, социально-экономических факторов, определяющих процессы формирования специфики региональной этнической культуры, неоднократно говорилось на страницах этнографической печати. В качестве главных причин, определяющих те или иные явления народной культуры, назывались условия географической среды, наличие сухопутных и водных коммуникаций, уровень развития производительных сил и социально-экономическая структура в целом. В то же время причинная связь перечисленных выше факторов в конкретных исторических условиях в силу своего многообразия выглядит несколько неопределенно. Понятно, что путь к определению такой факторной зависимости в формировании материальной и духовной культуры необходимо искать в характере занятий населения. Исследуя в данном случае исконных земледельцев, мы имеем четко разработанную методологическую базу, представленную в трудах К. Маркса и В. И. Ленина.

Марксистско-ленинская методология, основой которой явилось «.сведение общественных отношений к производственным и этих последних к высоте производительных сил.» / I. 8, с. 138/, позволяет в данном случае достаточно четко представить сущность вопроса. В своих работах К. Маркс дает абсолютно четкую характеристику основ формирования земледельческого хозяйства в условиях докапиталистической и капиталистической эпох.

В оценке К. Маркса земля есть «орудие производства» /I. 2, с. 84 /. «Главными агентами» земледельческого производства при капитализме «являются труд и земля» /1.6, с. 228/. Говоря о более ранних формациях, К. Маркс утверждал, что «при докапиталистических способах производства дело должно было происходить вообще таким же образом'*/!.6, с. 222/. В главах «Капитала», посвященных формам дифференциальной ренты, К. Маркс, анализируя «неодинаковые результаты одинаковых качеств капитала, применяемых на различных земельных участках одинаковой величины» / 1.6, с. 201 /, выделил две общие, независимые от капитала причины этой «неодинаковости» — плодородие и местоположение земельных участков. При этом первое место он оставлял именно плодородию почвы, как главному свойству данного орудия производства /I. 6, с. 201 /, указывая, что плодородие и местоположение земельных участков являются двумя основаниями дифференциальной ренты / I. 6, с. 201 /.

Определив роль плодородия земяи и местоположения земельных участков, К. Маркс отмечал и значение прогресса общественного производства в изменении созданной первоначальными факторами ситуации: «ясно, что прогресс общественного производства вообще действует, с одной стороны, нивелирующим образом на местоположение /земельных участков/ как на основание дифференциальной ренты, создавая местные рынки, создавая местоположение благодаря проведению путей сообщенияа с другой стороны, усиливает различия в местоположении земельных участков как вследствие отделения от промышленности, так и вследствие образования крупных центров производства наряду с обратной стороной этого явления: усилением относительной обособленности деревни» / I. 6, с. 201−202 /.

Таким образом, группа факторов, формирующих земледельческое хозяйство, по степени их значимости представляется как зависимость: земля — ее плодородие — местоположение земельных участков, следствием которых являются развитие путей сообщения, сети местных рынков, т. е. всей инфраструктуры земледельческого хозяйства t • на освоенной по «почвенному» принципу территории.

К.Маркс отмечал, что преимущественно при освоении новых территорий первоначально осваиваются наиболее плодородные участки, а «затем постепенный рост народонаселения приводит здесь к эксплуатации земель более низкого качества или к новым капиталовложениям в прежние участки, соответственно менее производительным, чем первоначальные капиталовложения» / I. 4, с. I70-I7I /. Из этого не следует, что в любом случае процесс освоения территорий всегда идет только по принципу использования наиболее плодородных земель в сложившейся реальной ситуации. Развившаяся в ходе освоения соседних территорий инфраструктура может повлиять на ход этого процесса в дальнейшем. К. Маркс указывал, что «Для земледельческой практики большое плодородие почвы совпадает с возможностью более интенсивного немедленного использования этого плодородия. Такая возможность может быть больше у бедной от природы почвы, чем у почвы от природы богатойколонист же прежде всего возьмется за ту почву, которая представляет такого рода возможностьи при недостатке капитала он вынужден будет так поступить» /I. 6, с. 225 /.

Отсюда видно, что в оптимальных условиях использование новых пахотных участков должно идти по принципу нисходящего бонитета. й В то же время реальные географические условия, недостаток средств для освоения отдаленных, пускай и более плодородных территорий, и, одновременно, насущная необходимость расширения запашки создавали объективные предпосылки использования низкобонитетных участков, дг.

Здесь и далее термин «Бонитет» или «Бонитет почв» употребляется как «показатель продуктивности почвы» /от лат. ««bonitas» доброкачественность/. Бонитировка почв ведется по стобалльной шкале. что несколько маскирует четкую закономерность «почвенного» принципа.

Использование низкобонитетных массивов для первоначального хозяйственного освоения давало достаточно хорошие результаты. К. Маркс указывал, что: «в относительно менее плодородной пахотной земле, но которая лишь недавно начала обрабатываться и еще не освоена в достаточной мере, при более или менее благоприятных климатических условиях бывает накоплено, во всяком случае в верхних слоях, настолько много растворимых веществ, необходимых для питания растений, что она долгое время дает урожай, не требуя удобрений, даже при самой поверхностной обработке /I. 6, с. 223 /.

Подчеркивая значительное преобразующее влияние человека в обработке почвы совершенными орудиями труда, К. Маркс указывал: «Все эти влияния на дифференциальное плодородие земель означают, что, с точки зрения экономического плодородия, степень производительности труда, в данном случае способность земледелия непосредственно использовать естественное плодородие почвы, — способность, которая различна на различных ступенях развития, — представляет собой такой же момент так называемого естественного плодородия, как ее химический состав и другие ее природные свойства» /I. 6, с. 203 /.

В условиях развития капиталистического способа производства ярко проявлялся процесс обезземеливания беднейшего крестьянства. Этот процесс шел одновременно с ростом населения и дроблением земли среди мелких собственников. «Но чем дальше идет этот процесс дробления земли, тем больше весь капитал парцеллярного крестьянина сводится к земельному участку с самым жалким инвентарем, тем меньше становится возможным приложение капитала к земле, тем более ощущается у беднейшего крестьянина / kotsass /недостаток в земле, деньгах и образовании, необходимом для использования успехов агрономии, тем более регрессирует обработка земли» /I. 2, с. 84 /.

Теоретическая мысль, высказанная К. Марксом в статье о классовой борьбе во Франции, полностью нашла свое отражение и подтверждение в России. И в среде русского пореформенного крестьянства сложилась та же ситуация, когда «в той же мере, в какой увеличивается население и дробление земли, в той же мере дорожает орудие производства, земля, и уменьшается ее плодородие, в той же мере падает земледелие и растет задолжность крестьянина» /I. 2, с. 84−85 /. «Вся пореформенная история России состоит в разорении массы и обогащении меньшинства» /I, 8, с. 193 /. В. И. Ленин указывал, что «Земледельческий капитализм впервые подорвал вековой застой нашего сельского хозяйства, дал громадный толчок преобразованию его техники, развитию производительных сил общественного труда. Несколько десятилетий капиталистической „ламки“ сделали в этом отношении больше, чем целые века предшествующей истории» / I. 10, с. 130 /. Эти процессы породили новые формы ведения крестьянского хозяйства в России. В. И. Ленин заметил, что «как ни медлителен процесс, но совершенно беспорно, что и помещичье, и крестьянское хозяйство в лице зажиточного меньшинства переходили к травосеянию, к употреблению улучшенных орудий, к более систематическому и тщательному удоблеиито земли» /1.14,с.124/. По его свидетельству, многие специализированные отрасли крестьянского земледелия претерпевали необратимые изменения. В качестве примера можно привести садоводство, которое было развито в довольно значительной степени, сразу и быстро пришло в упадок почто по всей России'. Проведение железных дорог изменило дело, давгромадный толчок развитию нового, коммерческого садоводства, и произвело полный поворот к лучшему' в данной отрасли торгового земледелия / I. 10, с. 301 /.

Развитие капиталистических отношений в деревне вело к разрушению прежнего земледелия. Этот процесс порождал, пожалуй, главную особенность крестьянской пореформенной жизни — «разнообразные формы „соединения промысла и земледелия“, которые наблюдаются в экономике русского крестьянского хозяйства» / I. 10, с. 378 /.начинаясь с патриархального земледелия в сочетании с обработкой сырья для своего потребления и заканчиваясь одновременной наемной работой в земледелии и промышленности" / I. 10, с. 378−380 /. Перенаселенность пригодных для обработки почвенных массивов, появление новых агротехнических приемов и орудий труда, капиталистическая интеграция земледельческого производства, рост кустарного промышленного производства в крестьянском хозяйстве затушевали изначальную роль плодородия почв в формировании региональной специфики культуры.

Но роль эта была велика. Это имел в виду К. Маркс, утверждая, что «не абсолютное плодородие почвы, а ее дифференцированность, разнообразие ее естественных продуктов составляют естественную основу общественного разделения трудаблагодаря смене тех естественных условий, в которых приходится жить человеку, происходит умножение его собственных потребностей, способностей, средств и способов труда» / I. 3, с. 522 /.

Приведенные выше методологические положения К. Маркса и В. И. Ленина формулировались на основании данных по географически крупным регионам — Западной Европе, Северной Америке, России. В то же время корреляционная связь явлений культуры с плодородием почв, используемых в производственной деятельности, должна отчетливо прослеживаться и на небольших регионах. Исследованию этих связей во многом посвящена наша работа.

При написании данной работы большую пользу принесли материалы 23 разряда /Нижегородская губерния/ Архива Географического общества АН СССР в г. Ленинграде / 3. I- 3. 2- 3. 3- 3. 4 /. Их основу составили ответы корреспондентов на распространенную Российским императорским географическим обществом в середине XIX века анкету о материальной и духовной культуре сельского населения. Среди авторов этих материалов большинство составляли сельские священники, служащие мелких государственных учреждений, иногда местные помещики. Эмпирический материал, содержащийся в их ответах, не однозначен по своей ценности. Большинство авторов, описывая те или иные явления современной им крестьянской культуры, ограничивались их кратким перечислением. Не замечая местной специфики, а иногда и игнорируя ее, они лишь фиксировали отдельные факты, дополняя их характеристиками «обычный», «как и везде» и т. п. В то же время отдельные материалы отличались полнотой и детальностью изложения. На характер ответов накладывал значительный отпечаток род деятельности их авторов. Так или иначе большинство изученных нами данных, иногда довольно противоречивых, вынуждало обращаться к конкретным полевым материалам, позволяющим уточнить степень распространенности отмечавшихся автором явлений материальной культуры и их характеристику.

В этом плане значительный вклад внесли материалы этносоцио-логического обследования территорий Нижегородского Заволжья, проведенные студенческими экспедициями историко-филологического факультета Горысовского госуниверситета в 1976;1978 годах под руководством автора настоящей работы. Для унификации собираемого полевого материала нами были разработаны пять блоков этнографических вопросников по традиционным разделам материальной культуры: занятиям населения, поселению и усадебному комплексу, одежде, пище, утвари и ее размещению в интерьерах крестьянских построек. В них вошло более 150 таблиц, построенных матричным способомзакрытыми, открытыми и составными кодами. Вопросники были тиражированы и использовались во время полевых исследований. Обследование территории проводилось по волостному принципу. Выбор этнофо-ров производился по возрастному признаку с помощью местных советских и партийных работников. Одновременно с заполнением вопросников производились обмены, зарисовка и фотографирование наиболее архаичных образцов народного зодчества, его декора, орудий труда, одежды, утвари, собирался статистический материал о распространенности их типов. В результате был собран значительный материал по материальной культуре региона, составивший архив кабинета этнографии ГТУ, который и лег в основу нашей работы / 3. 5 /.

Перечисленные неопубликованные источники в совокупности с отдельными сведениями, почерпнутыми из Центрального Государственного Исторического архива / 3. 9- 3. 10 / и Государственного архива Горьковской области / 3. 6- 3. 7- 3. 8/, позволили получить значительный фактический материал.

Пожалуй, главную роль в осмыслении и систематизации указанных выше материалов сыграли труды экспедиции В. В. Докучаева, проводившей работы по оценке земель Нижегородской губернии по заказу Нижегородского губернского земства в X882-I884 года. Исследования, проводившиеся под руководством родоначальника отечественного почвоведения, вышли далеко за рамки поставленных практических задач. Вместо скромного подсобного материала для упорядочивания налогообложения нижегородских землевладельцев был создан уникальный труд, комплексно оценивающий природные условия и ресурсы края, значение которого в исследовании природопользования XIX века трудно переоценить. В него вопши: Почвенная карта Нижегородской губернии с текстовым объяснением к ней, составленные профессором В. В. Докучаевым / 3. 27- 4. 18 /, и многотомная серия «Материалы к оценке земель Нижегородской губернии», включавшая в себя 19 выпусков, издававшихся с 1884 по 1893 годы. В них рассматривались не только природные условия и ресурсы губернии в целом, но и каждого уезда в отдельности. Наибольший интерес для нас представляла экономическая часть / 3. 16- 3. 17 / этих исследований и особенно статистические таблицы «Приложения», где громадный таксономический материал скомпонован по так называемым «местностям», в выделении которых главную роль играла бонитетная однородность. «Материалы к оценке земель Нижегородской губернии» -один из самых популярных источников в исследовании по истории культуры и экономики края. Но прослеживаемая в них связь плодородия почв и явлений материальной культуры населения используется впервые нами. К сожалению, в приложении к «Материалам.» группировка по «местностям» была проведена с пренебрежением к административному делению Заволжья. Привязка полевых материалов, эмпирических данных, почерпнутых нами из других источников и литературы, сгруппированных по волостному принципу, стала возможной лишь после кропотливой картографической работы по уточнению границ местностей и налагаемой на них волостной сети с получением бонитетной оценки интересующих нас массивов.

— 25.

Особую роль б этом плане играет Почвенная карта губернии, напечатанная в литографии Ильина в 1887 году / 3. 27 / на детальной картографической основе. На карте были нанесены практически все поселения губернии, указывалось число десятков дворов в них, поселения, имеющие сложную планировку, были прорисованы по числу порядков в них. Точность этих данных была проверена нами во время полевых исследований по стандартным выборкам. Карта позволила не только разобраться в бонитетных характеристиках исследуемого региона, но и проследить формирование ареалов заселения, различные типы планировок поселений, распространение других явлений материальной культуры в различных бонитетных массивах.

Нужно отметить, что круг опубликованных до революции источников по этнографии Нижегородского Заволжья достаточно обширен. Главным образом это относится к многочисленным изданиям Нижегородского губернского земства и его статистического отделения. В результате широких исследований, проведенных земцами, были изданы различные сборники и обзоры сельского хозяйства, агрономического дела в губернии, исследования перемен в земледельческой технике нижегородских крестьян / 3. 20- 3. 22- 3. 24- 3. 28- 3. 29 /. Все эти материалы давали общую оценку развития современного им народного хозяйства губернии, насыщенную большим статистическим и фактическим материалом.

Вторым крупным направлением исследований XIX века явилось предпринятое по решению Министерства государственных имуществ изучение крестьянской кустарной промышленности. Оно проводилось достаточно длительное время в связи с упорядочением налоговых сборов с государственных крестьян. Первый опыт таких работ относится к 1850 году, когда особым комиссиям было поручено собрать и систематизировать сведения о крестьянских промыслах в II губерниях Европейской части страны.

Исследование в целом было проведено недостаточно серьезно, что породило вторую попытку разобраться с российской кустарной промышленностью, тем более, что бурное развитие капитализма в народных промыслах, что называется «на глазах», меняло уровень их развития.

В 1870 году центральный статистический: комитет также стал собирать сведения о кустарных промыслах и для этого обратился к содействию губернских статистических комитетов. В результате появился ряд работ по отдельным губерниям, которые были напечатаны во «Временнике» центрального статистического комитета отдельным выпуском. В статистическом «Временнике» /выпуск III 1873 год/" Ма-териалы для изучения кустарной промышленности и ручного труда в России" в первой части дается описание ряда губерний, в том числе Нижегородской. Здесь указывалось на главные причины распространения промыслов в губернии — скудность почвы, а отсюда и низкие урожаи, которые не обеспечивают благосостояния крестьянина, здесь же мы находим указание на важную причину распространения промысловблизость Нижегородской ярмарки, как главного оптового рынка, где молено приобрести сырье и продать товар. Но все эти сведения были очень разнородны и бессистемны.

Неудовлетворительность и этих данных заставила в 1871 году обратить еще большее внимание на состояние кустарной промышленности. Русским географическим обществом была создана комиссия, которая поставила перед собой цели обобщить все имеющиеся уже данные о кустарной промышленности и выяснить географическое распределение кустарных промыслов в общем обзоре.

— 27.

Для достижения этой цели комиссия предложила приступить к изданию «Свода материалов по кустарной промышленности». Составление его было поручено А. А. Мещерскому и К. Н. Модзалевскому. В 1874 году «Свод» был издан, он представлял собой фундаментальное исследование / 3. 20 /. Здесь по возможности точно и ясно определены роды и виды кустарной промышленности, дана характеристика сорока одному виду промыслов, перечислены губернии, уезды, волости и населенные пункты, в которых получил распространение тот или иной промысел. В частности, дана характеристика валяного промысла Семеновского уезда. Перечислены все волости, где этот промысел распространен.

В декабре 1872 года было решено образовать особую комиссию по исследованию кустарной промышленности России. Исследование Нижегородской губернии было поручено секретарю местного губернского статистического комитета А. С. Гацискому. Для работы Гациским был приглашен ряд исследователей: А. И. Борисовский, Л. Н. Поспелов, А. В. Карпов и др. В течение 1878−1882 годов были обследованы 7 у.е.здов Нижегородской губернии, в том числе и Семеновский уезд. Результаты исследования напечатаны в «Трудах комиссии по исследованию кустарной промышленности России» / 3. 31- 3. 32 /. Процесс подготовки этих исследований породил большое количество различных материалов, публиковавшихся в конце XIX века. Это труды различных земских комитетов / 3. 33 /, обзоры различных видов кустарной промышленности / 3. 13- 3. 14- 3. 15 /, сборники статистических сведений по губернии /3. 29 / и т. п.

Все эти материалы, насколько позволял объем диссертации, использованы в работе. Научная новизна и практическая ценность ее нами определяется следующим:

— анализу подвергается новый, ранее не систематизированный материал, который позволяет восполнить пробел в этнографическом исследовании Поволжья. В диссертации конкретизирован тип материальной культуры Нижегородского Заволжья, группа факторов, формировавших его развитие.

— в работе использован комплекс новых приемов и методов исследования, позволяющих, по мнению автора, наиболее объективно оценивать эмпирический материал, накопленный его предшественниками и дополнять его полевыми изысканиями. Предложенный полевой инструментарий позволяет максимально упростить сбор конкретных материалов в условиях университетских экспедиций и унифицировать камеральную обработку полевых материалов.

— материалы полевых исследований и личные наблюдения автора работы, накопленные в ходе исследования, позволили осветить в работе ряд новых явлений, не известных до настоящего времени.

— Впервые нами сделана попытка провести качественный анализ корреляций развития явлений материальной культуры и быта региона с бонитетными характеристиками почв, как одной из основных составляющих так называемого «географического фактора» .

— составной частью территории, на которой проводились полевые исследования, явилась зона затопления водохранилищем Чебоксарской ГЭС в Горьковской области. Временные рамки полевых работ позволили зафиксировать материальную культуру населения ликвидированных в настоящее время поселений, что позволяет считать этнографические полевые материалы из этого района уникальными. Часть этих материалов, насколько позволял объем, анализируется в диссертации.

По ряду положений диссертации осуществлено практическое внедрение результатов, полученных в ходе исследования. На материалах диссертации базировались работы по созданию проекта этнографического комплекса под открытым небом на берегу водохранилища восточнее города Горького, они оказали большую методическую помощь в создании автором проекта этнографического музея чуваш-анатри на юге Чувашской АССР, который уже открыт для посетителей. По материалам исследования были представлены справки по рекреационному строительству и охране памятников истории и культуры Горьковским областным директивным органам, которые использованы в ходе подготовки к созданию национального парка на севере области. Диссертационные разработки послужили основой в подготовке курса лекций по русской этнографии в рамках курса Основы этнографии и спецкурса, которые автор читает на дневном, вечернем и заочном отделениях Историко-филологического факультета Горьковско-го госуниверситета. Этнографические вопросники, разработанные для сбора материалов к диссертации, широко используются как научно-методические пособия во время полевых практик студентов ГГУ, на практических занятиях. Исследование материальной культуры Нижегородского Заволжья автора этой диссертации, выпущено издательством Московского университета / 4. 10 /, которое широко используется для подготовки студентов ИФФ ПУ по этнографии СССР.

Результаты нашего исследования излагались на ряду местных, региональных и союзных научных конференций. Среди них Итоговые научные конференции Горьковского госуниверситета 1976, 1977,1978, 1979 годов, Второе Поволжско-Уральское совещание археологов и этнографов /Уфа, 1976/, Региональная научно-практическая конференция «Краеведение в системе природопользования Нечерноземной зоны РСФСР» /Саранск, 1978 /, II Всесоюзная конференция по исторической географии / Москва, 1980 /. Материалы диссертации обсуждались на заседаниях кафедры антропологии и этнографии ЛГУ, на кафедре истории СССР Чувашского госуниверситета, на историко-филологическом факультете Горьковского госуниверситета, восточнославянском секторе Ленинградской части института этнографии АН СССР.

— 31.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Русское население Нижегородского Заволжья по специфике материальной культуры середины XIX-начала XX века очень близко к населению центральных областей страны, откуда в основном шло заселение края. Сельскохозяйственные культуры, орудия труда, агротехника, поселения и постройки по своим типам и формам во многом характерны для среднерусского комплекса материальной культуры. В то же время географические условия Волжско-Ветлужской низменности, исторические связи населения с севернорусскими территориями наложили заметный отпечаток на развитие культуры региона. Это позволяет рассматривать хозяйство и быт населения Нижегородского Заволжья как своеобразный переходный тип материальной культуры между северным и среднерусским комплексами. Такой вывод подтверждают многие факты.

В сельском хозяйстве прослеживается одновременное использование трехпольного севооборота и элементов подсечного земледелия, применение сельскохозяйственных орудий, присущих среднерусскому хозяйству — сохи с перекидной полицей, сохи-односторонки московских типов и, одновременно, однозубой сохи, косули, двузубой сохи без полицы северных типов. Так же одновременно, в земледелии региона использовались плетеные бороны и классическое орудие подсеки борона-смыка. Среднерусские и севернорусские традиции прослеживаются и в способах уборки и обработки урожая, наборе полевых и огородных культур.

Развитие мелкой кустарной промышленности в регионе, по преимущественному использованию сырьевой базы так же характерно для северного типа хозяйства. Главную роль в этих занятиях населения.

— 184.

Нижегородского Заволжья играли лесоперерабатывающие промыслы. В то же время нельзя не отметить значительное развитие валяного и слесарно-кузнечного производства, ориентированного на привозное сырье, в чем сказалось соседство крупнейшей российской ярмарки.

Не менее ярко переходные черты культуры региона проявлялись и в народной архитектуре. Здесь широко использовались жилые постройки среднерусского комплекса жилища с низким и средним под-клетом и типичные для севера дома с высоким подклетом и сложной планировкой — пятистенной, крестовой, г-образной. То же можно сказать о типах скотных дворов, других хозяйственных построек и ограждениях.

В процессе формирования материальной культуры населения Нижегородского Заволжья ванную роль играло земледельческое качество почв региона. Низкое плодородие заволжских земель, занимающих пять последних мест в перечне почв Нечерноземья, сформировало самобытную культуру земледелия региона. Здесь использовалось сложное сочетание различных пахотных боронящих, прикатывающих орудий, незнакомое жителям остальной части губернии. Заволжские крестьяне легко и быстро осваивали все возможные для них достижения агротехники, стремясь повысить продуктивность своих полей.

Недостаточная эффективность этих попыток породила небывалый размах промысловой деятельности. Наибольшей концентрации кустарная промышленность достигала в волостях, расположенных на почти бесплодных почвах, которые составляли большинство в регионе. Именно на этих почвах развились такие громадные промысловые районы, как деревообрабатывающий, валяный, слесарно-кузнечный. Крестьянство заволжской части Балахнинского уезда, большей частью расположенного на относительно плодородных легких суглин.

— 185 ках, подрабатывало на ближних отхожих промыслах, значительно меньше занимаясь надомной кустарной деятельностью.

Освоение региона, формирование селитебной сети, планировка, людность поселений, набор хозяйственных построек во многом определялись земледельческим качеством почвы.

Здесь позволительно еще раз вспомнить слова основоположника марксистско-ленинской философии: «не абсолютное плодородие почвы, а ее дифференцированность, разнообразие ее естественных продуктов составляют естественную основу общественного разделения трудаблагодаря смене тех естественных условий, в которых приходится жить человеку, происходит умножение его собственных потребностей, способностей, средств и способов труда» /1.3, с.522/.

В подтверждении на конкретном региональном материале этого положения значительную роль играет методика корреляционного анализа явлений материальной культуры по бонитетному критерию, предложенная автором данной работы / 5. 7 /. Кроме этого она открывает еще одно направление в использовании земской статистики XIX века — поистине бесценного источника по этнографии крестьянского населения России. Перспективы этого метода в дальнейшем совершенствовании математического аппарата и привлечении более широкого таксономического материала по этнографии.

Развитие капиталистического способа производства, имущественное расслоение и возросшая подвижность населения значительно изменили материальную культуру крестьян Нижегородского Заволжья во второй половине XIX-начале XX в. На смену традиционному, патриархальному сельскому хозяйству пришло новое мелкобуржуазное торговое земледелие. Надомные промыслы, носившие характер ремесла/1. 10, с. 378 /, уступили место сложноорганизованной надом.

— 186 ной мануфактуре, а затем фабрично-заводской промышленности. Концентрация промышленной деятельности сказалась на преимущественном распространении в начале XX в. отходах промыслов. Раззорение большинства сельского населения сказалось на количестве построек крестьянской усадьбы, привело к уменьшению их габаритов. Изменились конструктивные приемы народного зодчества, где широко стали использоваться элементы городской архитектуры. Несколько десяти-лений, прошедшие после отмены крепостного права, изменили крестьянскую жизнь больше, чем целые века предшествующей истории.

— 187.