Ономастическая игра в художественном тексте: На материале ранних рассказов А.П. Чехова

Данная работа посвящена ономастической игре в художественном тексте и вписывается в русло антропоцентрической парадигмы, наиболее «востребованной» в современных лингвистических исследованиях. Это связано с особым вниманием к проявлению в языке личностного начала, анализу языковых категорий с учетом стоящей за ними ментальности, образа мира, отраженного в сознании говорящих, в целом — «рассмотрению диады «язык и человек» «[Куб-рякова 1994: 14].

В рамках данной парадигмы развиваются когнитивный и коммуникативно-прагматический подходы к анализу языковой личности (Баранов 2000; Григорьев 1983; Добровольский 2000; Караулов 1988, 1990, 1993, 2000; Леденева 2000; Лютикова 2002; Носовец 2002; Серебренников 1978 и др.) и ее текстово-дискурсивной репрезентации (Арнольд 2002; Бабенко 1994, 2000, 2003, 2004; Болотнова 2001; Якобсон 1975, 1983 и др.), языковой картины мира (Арутюнова 1987, 1999; Булыгина 1997; Вендина 1998; Гак 1972, 1998; Колшанский 1980, 1990; Кубрякова 1994, 1995, 2004; Шмелев 1997 и др.) и языковой системы (Алефиренко 1999; Кобозева 2000; Маковский 1988; Михайлова 1999; Никитин 1988; Попова 1989; Стернин 1979, 1985, 1988; Степанов 2002; Уфим-цева 1974 и др.).

Все расширяющаяся интеграция лингвистики с разнообразными научными дисциплинами (психологией, культурологией, социологией и др.) породила трактовку языка как психоментальной сущности, фиксирующей приоритетные для говорящих аспекты категоризации мира (Гудков 1999; Залевская 1992,.

• 1999; Красных 1998, 2002; Маслова 2001; Сорокин 1993, 1997; Степанов 1997; Фрумкина 2001; Шмелев 2003 и др.). Так, имя собственное (в частности, антропоним) выступает как знак, «отягощенный» этносоциокультурной маркированностью и, соответственно, несущий информацию о потенциальном носителе имени, что оказывается стимулом для использования ассоциативной (коннотативной) семантики онома в характерологических целях. Ономастическая игра — одно из направлений эксплуатации прагматики имени в процессах коммуникации, в том числе в художественном тексте. Особую значимость приобретает в этой связи проблема лингвокреативной деятельности говорящих в использовании потенциала языкового знака, в том числе имени собственного (ИС) как знака, вписанного в системно-языковую, когнитивную и индивидуально-личностную картину мира.

Феномен лингвистической креативности получает «операциональную» разработку, во-первых, при исследовании креативного потенциала языка, заключающегося «в бесконечной интерпретационной валентности» языковых единиц (Лосев 1977, 1982, 1993), в нереализованных возможностях системы, в наличии разнообразных тенденций ее развитияво-вторых, в рассмотрении лингвокреативной деятельности носителей языка как «.проявления тенденции к нарушению языкового стандарта в коллективной и индивидуальной речевой деятельности» [Гридина 1996в: 12] и, в-третьих, в изучении лингвокреативного мышления как особого ассоциативного механизма, лежащего в основе этой деятельности (Караулов 1988; Серебренников 1978).

Для изучения амбивалентной (рече-языковой) сущности и ассоциативной природы креативной деятельности говорящих, безусловно, продуктивным является обращение к феномену языковой игры (ЯИ) как форме лингвокреативного мышления (см.: [Гридина 1996а, 19 966, 1996 В, 1996г]).

Исследование ЯИ как формы лингвокреативной деятельности требует обращения к разным сферам ее реализации и, в первую очередь, к ее проявлению в сфере художественного творчества (языка художественной литературы). ЯИ традиционно исследуется как тропеическая составляющая художественного текста (Белова 2004; Букирева 2000; Люксембург 1996; Санников 1999, 2003 и др.), однако данная область, по нашему мнению, не исчерпывает представления о ЯИ как механизме творческой деятельности художника слова. Художественный текст — сложно структурированное эстетическое образование, в котором сложно переплетены интепретационные векторы авторской концепции мира. Игровой код художественного текста нуждается в специальном рассмотрении в аспекте языковых и индивидуально авторских предпосылок его моделирования и воплощения. Проблема выделения типологических характеристик «игрового текста» (на материале произведений В. Набокова) ставится, в частности, в монографии Г. Ф. Рахим кул овой [Рахимкулова 2003]. Под игровым текстом по-• нимается при этом любой художественный текст, в котором игровая установка обнаруживается как элемент метаязыкового художественного мышления, составляющего суть игровой поэтики и стилистики текста. Однако ЯИ в данной работе сводится только к каламбуру, сфера которого, хотя и расширяется по сравнению с традиционной трактовкой комической природы данной фигуры, но вместе с тем не выходит за рамки разных видов игры слов (словообразовательной, семантической, фонетической). Представляется, что такая в целом интересная трактовка проблемы игрового текста не дает полного представления об игровом коде как специфическом трансляторе авторской интенции.

Игровой код художественного текста, таким образом, нуждается в специальном рассмотрении в аспекте языковых и индивидуально-авторских предпосылок его моделирования и воплощения. Ономастическая игра — явление лин-гвокультурного и лингвопрагматического характера, которое до сих пор не подвергалось подробному изучению. Такое исследование предполагает выявление параметров ИС, структурирующих игровое ономастическое пространство текста.

Актуальность обращения к ономастической игре связана, во-первых, с необходимостью углубленного изучения художественного текста как многофункционального и полиинтерпретационного феномена, в котором ономастическая игра может выступать в качестве самостоятельного кода передачи эстетического содержанияво-вторых, с необходимостью рассмотрения ИС как эт-нои социокультурного феномена, несущего информацию о языковой картине мира народа и транслирующего при использовании в художественном тексте разного рода коннотации, связанные с употреблением онома вне художественного пространства текстав-третьих, с необходимостью уточнения специфических параметров и основных характеристик ономастической игры в соотношении с общим пониманием ЯИ и ее функций в художественном тексте.

В литературной ономастике наметились два основных подхода к интерпретации онимов. Первый из них (литературоведческий) связан с интерпретацией '4 ИС как знака, принадлежащего литературной традиции в соответствующий период ее развития. Анализ ИС с этих позиций обращен к описанию историко-литературного контекста и образно-эстетической установки, ставшей предпосылкой создания того или иного имени при воплощении замысла автора. (См., например: Бушмин 1971; Магазаник 1969, 1978; Маринина 2004; Мароши 2000; Мирошникова 1994 и др.).

Второй подход к интерпретации ИС в художественном тексте можно условно обозначить как «лингвостилистический». В этом случае исследователи описывают основные лингвистические параметры литературных онимов в аспекте реализации их структурно-семантических особенностей, позволяющих автору добиться определенного стилистического эффекта (Карпенко 1970; Михайлов 1984; Никонов 1974; Стернин 1988; Супрун 2000; Фомин 1999, 2001, 2003; Фонякова 1990).

Однако оба подхода недостаточно «проявляют» (учитывают) специфику ассоциативно-коннотативной семантики ИС, а также аспект его игровой интерпретации, что делает значимым рассмотрение онима в свете данной проблематики.

Объектом данного диссертационного исследования является ЯИ как форма лингвокреативной деятельности.

Предмет исследования — ономастическая игра в художественном тексте (игровая интерпретация ИС как специфического лингвокультурного феномена).

В трактовке природы ИС (антропонима) мы исходим из представления о нем как номинативной единице, обладающей ассоциативно-коннотативной семантикой (Ботвина 1988; Буштян 1983; Калинкин 1999а, 19 996, 2000; Кронгауз 1987; Лукин 1999 и др.). В связи с этим при рассмотрении специфических черт игрового литературного ИС как культурного феномена считаем необходимым учитывать основные компоненты его «лексического фона» (Верещагин 1979; Верещагин, Костомаров 1980, 1990; Бурвикова 1995; Стернин 1978, 1979 и др.), а также текстовые коннотации, обусловленные референтной функцией онима.

41 Семиотическая природа ИС понимается нами как его способность транслировать информацию о потенциальных свойствах личности (носителя имени), которая в художественном тексте получает эстетическое преломление и фокусирует значимые для автора аспекты характеристики персонажа.

При этом художественный текст выступает как «семиотическое пространство, в котором взаимодействуют, интерферируют и самоорганизуются языки» [Лотман 1992: 152], что представляется принципиально важным для понимания как природы текста в целом, так и описания системы ИС, составляющих один из особых «самоорганизующихся языков».

Методологическую основу настоящей работы составили исследования, посвященные игре как культурному и философскому феномену (Апинян 2003; Бахтин 1990; Витгенштейн 1958, 1985, 1994, 1999; Грязнов 1985; Ильясов 1998; Казакова 1999; Козлова 1996; Лихачев 1984, 1987; Пропп 1999; Ретюн-ских 2002; Хейзинга 2001), психологической и социальной природе игры (Берлянд 1992; Берн 1988; Выготский 1966, 1991; Леонтьев 1972; Леонтьев 1997; Рубинштейн 1989; Фрейд 1997, 1998; Эльконин 1978), теории языковой игры (Арутюнова 1987, 1999; Береговская 1999; Гридина 1993, 1994, 1995, 1996, 1999, 2000, 2002; Земская 1981; Люксембург 1996; Норман 1987, 1994;

Рахимкулова 1996; Санников 1999, 2003; Уварова 1986).

Данная работа опирается на исследования в области лексической семантики, в которых представлена интегральная концепция структуры лексического значения, включающая в его объем не только денотативно-сигнификативные и коннотативные семы (Алефиренко 1999; Апресян 1974; Кобозева 2000; Комлев 1992; Никитин 1988; Стернин 1979, 1985; Уфимцева 1974; Шмелев 1964), но и «лексический фон» (Верещагин, Костомаров 1980, 1990). Такая трактовка семантического объема слова соотносится с представлением о «психологической реальности» значения (Леонтьев 1971; Леонтьев 1972; Петренко 1997), в сознании носителей языка отраженного как некая ассоциативная структура. Это положение является важным для исследования ассоциативно-коннотирующей «семантики» ИС, включенного в процессы ономастической игры.

В работе были использованы достижения ономастики (Балухатый 1959; Белецкий 1972; Бондалетов 1973; Кронгауз 1987; Никонов 1974; Рут 1996, 2001; Суперанская 1969, 1973, 1978), в том числе ономастики литературной (Андреева 1965; Андреева 1995; Бушмин 1971; Калинкин 1995а, 19 966, 2000; Карпенко 1970; Колоколова 1961, 1970; Магазаник 1969, 1978; Супрун 2000; Фомин 1999, 2001, 2003; Фонякова 1990). Кроме того, теория семантического поля, изложенная в работах А. В. Бондарко (1984), Л. М. Васильева (1971), Ю. Н. Караулова (1976), И. М. Кобозевой (2000), А. М. Кузнецова (1990), А. А. Уфимцевой (1961), Г. С. Щура (1974), повлияла на построение гипотезы об игровом ономастическом поле ранних рассказов А. П. Чехова. В работе также учитывались основные постулаты комплексного филологического анализа художественного текста (Арнольд 2002; Бабенко 1994, 2000, 2003, 2004; Гальперин 1981; Григорьев 1979; Казарин 2002; Калинкин 1999аЛукин 1999; Максимов 1967; Николина 1998; Новиков 1997; Шанский 1990; Щерба 1957).

Теоретическая значимость исследования состоит в разработке актуальной для современной лингвистики проблемы реализации «человеческого фактора» в языке, в частности, через обращение к феномену ономастической игры. Предложенная интерпретация природы ономастической игры в известной мере расширяет теоретические представления о данной разновидности ЯИ и ее функциях в художественном тексте. Исследование позволяет более глубоко осмыслить одну из художественно-стилевых доминант, определяющих своеобразие ранних юмористических рассказов А. П. Чехова.

Практическая ценность исследования заключается в возможности использовать его результаты в практике филологического анализа текста художественного произведения, в разработке спецкурсов и спецсеминаров по проблемам литературной ономастики.

Материалом для исследования послужили игровые НС (антропонимы), представленные в ранней прозе А. П. Чехова 1880−1885 гг. Источником языкового материала стало Полное собрание сочинений А. П. Чехова в 18 томах. Для непосредственного анализа были отобраны ИС из 1 -3 томов настоящего издания, содержащие произведения, традиционно относимые к раннему творчеству писателя. Всего исследовано 1066 единиц.

Новизна данного исследования определяется тем, что в работе представлена модель описания ономастического поля художественного текста с выделением игровой доминанты (на материале ранних рассказов А.П.Чехова). Разработано понятие «ономастического стереотипа» как фактора, обусловливающего ассоциативную интерпретацию ИС в создании эффекта ономастической игры. Определены принципы и приемы ономастической игры, реализующие механизм актуализации ассоциативного контекста ИС в ранних рассказах А. П. Чехова.

Под игровым механизмом понимается стратегия ЯИ, связанная с актуализацией ассоциативного стереотипа восприятия вербального знака и реализуемая разными приемами (конкретными способами) «деавтоматизации» этого стереотипа, акцентирующими внимание на определенном характерологическом аспекте формы и/или содержания знака (Гридина 1996в). Применительно к ономастической игре этот механизм можно охарактеризовать как моделирование ассоциативной семантики ИС с помощью контекстуальной актуализации ономастического стереотипа восприятия узуального ИС, а также различных приемов создания искусственного (литературного) онима, акцентирующих и/или деавтоматизирующих этот стереотип.

Цель диссертационной работы — исследовать ИС как результат лингвок-реативной деятельности автора художественного текста, реализующей различные направления развертывания ассоциативной насыщенности текста через механизмы ономастической игры.

Основные задачи исследования:

1. Описать лингвокреативную природу ономастической игры (выявить ведущие конструктивные принципы и частные лингвистические приемы моделирования ассоциативного контекста употребления ИС в художественном произведении).

2. Охарактеризовать основные сюжетно-ролевые функции, этносоциокультурные параметры ИС, определяющие направления развертывания ономастической игры в ранней прозе А. П. Чехова.

3. Выявить особенности структурирования системы антропонимов в ранних рассказах А. П. Чехова с выделением ведущих и второстепенных элементов игрового ономастического поля.

4. Представить опыт целостного анализа художественного текста (отдельных рассказов А.П.Чехова) через интерпретацию конкретной модели ономастического поля с выделением его игровой доминанты.

В основе работы лежит гипотеза об ономастическом поле художественного текста как уникальном лингвопрагматическом семиотическом образовании (упорядоченной системе ИС в пределах художественного текста), включающем в себя следующие компоненты:

1. Игровые онимы ядерной зоны поля, принадлежащие героям, задействованным в сюжете произведения.

2. ИС зоны ближней периферии, созданные с установкой на ономастическую игру и принадлежащие персонажам, не задействованным в сюжете.

3. ИС зоны дальней периферии, не обладающие игровой семантикой или наделенные фоновой игровой коннотацией и принадлежащие второстепенным (внесюжетным, эпизодическим) персонажам.

Деление персонажей художественного текста на «сюжетных» и «внесю-жетных» является в известной степени условным, т.к., несомненно, каждый из героев произведения занимает определенное место в его сюжете. Такое противопоставление преследует цель разграничить диапазон функционально-игровых возможностей имен, присущих главным, многократно упоминаемым в произведении и активно влияющим на развитие его сюжета (динамичным) персонажам, и второстепенным (статичным) персонажам, находящимся на периферии сюжетного действия.

Положения, выносимые на защиту:

1. Ономастическая игра — вид ЯИ, в основе которой лежат линг-вокреативные механизмы актуализации этно-, социои прецедентно маркированных компонентов ассоциативно-коннотативной семантики ИС, связанные с акцентированием и/или переключением ономастического стереотипа.

2. Моделирование ассоциативной семантики игрового ИС связано с «эксплуатацией» ономастического стереотипа/традиции образования и употребления имени. Текстовая трансформация устойчивых (стереотипных, традиционных) моделей создания и употребления онимов в художественном тексте приводит к появлению эффекта ономастической игры.

3. Ономастический стереотип — относительно устойчивый, закрепленный в языковом сознании «образ» имени, стандартный код интерпретации имени как знака, несущего социои этнокультурную информацию о его потенциальном носителе.

4. Организация антропонимов в художественных текстах (в частности, в ранних рассказах А.П.Чехова), созданных с установкой на ономастическую игру, может быть представлена как относительно стабильная ядерно-периферийная структура, в центре которой находятся ИС сюжетно задействованных персонажей, наделенные функцией игровой доминантыв зоне ближней периферии располагаются игровые онимы внесюжетных героевв зоне дальней периферии — ИС с элементами игровой коннотации, создающие в произведении фон этносоциопрагматического характера.

Для выявления ассоциативной семантики ИС в работе был использован комплекс методов, включающий:

• метод структурно-семантического анализа с привлечением методики мотивационного анализа — для описания структурных и семантических особенностей игровых онимов, представленных в ранней прозе А. П. Чехова;

• метод компонентного анализа — для выделения основных ассоциативно-коннотативных элементов семантики игровых ИС;

• метод контекстуального анализа — для характеристики функций игровых собственных имен в текстах художественных произведений;

• метод классификации — для представления ономастического материала в виде упорядоченной иерархии различных структурно-семантических и функционально-прагматических групп литературных ИС;

• метод комплексного филологического анализа художественного текста — для выявления специфики ономастической игры в целостном контексте литературного произведения.

В соответствии с поставленными задачами и избранными методами анализа материала была выработана следующая методика интерпретации содержания ИС в художественном тексте:

1. Установление способов и средств мотивации ИС на основе анализа его структурно-семантических особенностей (внутренней формы, морфемного состава, грамматической оформленности ИС), определяющих характерологическую функцию имени персонажа.

2. Описание ассоциативного контекста ИС (с учетом языковой семантики структурирующих имя элементов и референтной функции имени в тексте).

3. Определение конструктивных принципов и частных приемов моделирования эффекта ономастической игры (с учетом характера ассоциативного контекста ИС в семантическом пространстве рассказа).

4. Определение функции имени в структуре ономастического поля отдельного рассказа.

Апробация исследования. Основные теоретические положения диссертации изложены в 8 публикациях. Материалы исследования неоднократно обсуждались на заседаниях кафедры общего языкознания и русского языка УрГПУ и на аспирантских семинарах по актуальным проблемам лингвистики. Автор выступал с докладами на трех конференциях международного и всероссийского уровней («Язык. Система. Личность"-2002, 2004, «Современная политическая лингвистика" — 2004), а также на двух межвузовских конференциях («Актуальные проблемы лингвистики: Уральские лингвистические чтения"-2003, 2004).

Структура работы. Работа состоит из Введения, трех глав, Заключения, библиографического списка. Первая глава посвящена рассмотрению природы игрового поведения человека и сущности ЯИ. Выделяется феномен ономастической игры как результат актуализации в художественном тексте потенциала, заложенного в ассоциативно-коннотативной семантике ИС. Вторая глава посвящена исследованию структуры игрового ономастического поля ранних рассказов А. П. Чехова. Описываются социальная и этнокультурная модели функционирования антропонима в художественном тексте, намечаются основные тенденции развертывания (моделирования) ассоциативной семантики литературных онимов. В третьей главе предпринят комплексный анализ функционирования игровых ономастических полей в отдельных рассказах А. П. Чехова. В Заключении представлены основные выводы и намечены перспективы исследования.

Выводы.

Одним из основных свойств игровых ономастических полей, образуемых системой литературных ИС в рассказах А. П. Чехова, является условный характер организации проприальных языковых единиц в цельное семиотическое единство эстетического порядка. Данное явление, по нашему мнению, объясняется рядом следующих причин.

1. Подавляющее большинство онимов, используемых А. П. Чеховым, являются искусственными, смоделированными автором с установкой на какую-либо общеязыковую тенденцию или определенную культурно-историческую тради-• цию, а также на основе собственных идейно-эстетических задач. В этом, вероятно, можно усмотреть условность, идущую от языка, выражающуюся в особенностях ономастического «субстрата» любого игрового поля в рассказесвойстве литературных онимов целенаправленно репрезентировать внеполо-женную по отношению к тексту узуальную ономастическую систему и набор социои этнокультурных стереотипов, характерных для языкового коллектива в определенную эпоху его развития.

2. Другим уровнем условности, идущей от текста, является тот способ организации ономастического материала, который использует А. П. Чехов в конкретном рассказе. Стремясь к достижению эффекта максимального эстетического воздействия на читателя, автор располагает набор смоделированных им Ь онимов в строго определенном виде, направляя читательское внимание через мотивацию ИС на смыслы, существенные для понимания всего текста. Таким образом, любое ИС в произведениях А. П. Чехова (даже если оно смоделировано, на первый взгляд, «прозрачным» способом, однозначно определяющим характерные свойства того типа личности, который за ним стоит) необходимо воспринимать как условное, ориентированное на неоднозначную интерпретацию в пределах целого текста.

В связи с этим в цельном семиотическом пространстве рассказа игровые ИС приобретают дополнительные, интегральные свойства и характеристики, обусловленные идейными установками автора на создание комплексной модели человеческих отношений, воплощенных в особом семиотическом образовании — игровом ономастическом поле, входящим на правах конструктивного элемента системы текстовых семиотических упорядоченностей высшего уровня (подтекста, сверхтекста, интертекста и др.).

Несколько уровней условности восприятия игрового онима в пределах ономастического поля рассказа заставляет читателя находиться в состоянии напряженного семиотического диалога с творческим сознанием автора, дешифруя интенции и выявляя скрытые смыслы, заложенные им как во всем тексте, так и ¦ в отдельном ИС.

Рассмотрение основных особенностей игровых ономастических полей рассказов А. П. Чехова позволяет сделать ряд следующих выводов.

1. Полевый принцип организации проприальных языковых единиц является ведущим при репрезентации основных фабульных, сюжетных, а также идейно-эстетических смыслов, закладываемых автором в текст произведения.

2. Базируясь на специфических особенностях семантики литературных онимов (ассоциативно-коннотативный характер, соотнесенность с социокультурными стереотипами конкретной исторической эпохи, нацеленность на представление обобщенного типа личности, стоящей за данным ИС, и др.), ономастическое поле способствует передаче имплицитной (кодированной) эстетической информации через неявную для читателя систему лингвистических и семиотических маркеров. К их числу относятся: способ и форма именования персонажа (функциональная модель онима) — наличие сюжетно закрепленных вариантов обращения к герою рассказа со стороны других персонажей, определенным образом с ним соотнесенныхсоциально-профессиональный и/или национальный статус персонажа, маркирующий актуальные социоэтнические стереотипы, задействованные в сюжете произведенияспособ расстановки персонаж жей в тексте (порядок их представления читателю, иерархия их социокультурных статусов, трансформация сюжетно-ролевых позиций героев на протяжении повествования, специфический функционал, которым может быть наделен данный персонаж в тексте — рассказчик, трансформатор фабульного действия и т. п.).

3. Игровое ономастическое поле выступает в рассказах А. П. Чехова основным идиостилевым механизмом реализации игрового начала, заложенной в ИС направленности на построение обобщенной модели личности. Отдельное ИС выполняет по отношению к ономастическому полю функцию «кванта» эстетической информации игрового характера, упорядочиваемой в зависимости от авторского замысла строго определенным образом. Получаемая на выходе семиотическая модель ономастического пространства рассказа интегрирует элементарные смыслы, предоставляемые отдельными ее компонентами (онимами), и приобретает способность к продуцированию собственной, эстетически насыщенной и многослойной, информации имплицитного характера.

4. Эстетическая информация, репрезентированная посредством ономастического поля как особого кода ее передачи, отражает игровые проекции, заложенные автором как в отдельном ониме, так и в их упорядоченной совокупности. С другой стороны, игровое ономастическое поле зачастую становится ведущим каналом трансляции глубинной неигровой (некомической) интенции создателя текста, что позволяет говорить о важной роли ономастического поля в процессах текстопорождения.

5. Ономастическое поле художественного текста является эстетической проекцией узуального ономастического поля языка. Оно репрезентирует системно закрепленные свойства языкового поля (ядерно-периферийные отношения компонентов, особенности их семантики, стилистической окраски и др.) в аспекте реализации «поэтической функции языка». Это выражается, в частности в ядерном функционировании сюжетообразующих ИС, периферийной позиции онимов, формирующих ономастический фон произведения, наличии особой ассоциативно-коннотативной семантики имен и их экспрессивной окрашенности.

6. Ономастическое поле соотносится с компонентами семантического пространства художественного текста по принципу «диффузного распространения», выражающегося в том, что каждый из элементов поля влияет на формирование образующих его подпространств: денотативно-событийного подпространства — за счет идентификации с помощью ИС персонажей литературного произведенияэмотивного — при передаче через ИС экспрессивной окрашенности образа персонажа и/или текстовой ситуациихронотопического — с помощью ономастического маркирования (в основном за счет топонимов и урбано-нимов) реальных или условно заданных пространственно-временных координат, в которых развивается сюжетное действиеконцептуального — при трансляции посредством ИС идиостилевых или других имплицитных интенций автора, значимых для понимания всего текста в целом и формирования его концепта. Функциональная многовалентность игровых ИС, составляющих ономастическое поле, определяется в рассказах А. П. Чехова тем, что компоненты этого поля распространены и активно участвуют в моделировании денотативно-событийного, концептуального, хронотопического и эмотивного пространств текста.

Ономастическое поле текста можно трактовать как важный элемент сю-жетно-композиционного и идиостилевого уровней художественного текста. Семиотическая природа ономастического поля является основой его функционирования на правах самостоятельно значимого элемента поэтики автора, позволяющего выявлять глубинные смыслы игрового и неигрового характера, заложенные в произведении.

Заключение

.

В данной работе предпринята попытка описания специфики ономастической игры как частной разновидности языковой игры. В понимании последней мы придерживаемся ее определения как вида лингвокреативной деятельности, основанного на ассоциативных механизмах. Существенным параметром языковой игры при таком подходе становится ее операциональная составляющая и интерпретационная природа. Ономастическая игра обращена к ассоциативному потенциалу имени собственного, знаковая природа которого обусловливает специфику его «семантики», имеющей коннотируюндий характер. В связи с этим ономастическая игра как вид языковой игры заключается в ассоциативной интерпретации имени (в частности, антропонима) как репрезентанта этно-и социокультурной информации, задающей диапазон характерологических проекций, связанных с восприятием имени носителями языка. В процессах употребления имени его коннотации, будучи намеренно актуализированными, задают представление об ономастическом стереотипе и/или отклонении от него, что и создает игровой контекст онома. Операциональная природа ономастической игры, связанная с реализацией ассоцативного потенциала имени, наиболее ярко проявляется в литературном творчестве.

Под ономастической игрой (применительно к художественному тексту) мы понимаем специфическую форму лингвокреативной деятельности, которая выражается в неканоническом оперировании ИС как лингвистическим знаком (создание такого ассоциативного контекста восприятия ИС, в котором задействованы коннотативные параметры его семантики, актуализирующие лингвок-реативные механизмы деятельности читателя по «восстановлению» (дешифровке) интенциональных идиостилевых интенций автора).

Игровая природа ИС в художественном тексте определяется лингвокреа-тивным механизмом деавтоматизации ономастического стереотипа — относительно устойчивого, закрепленного в языковом сознании «образа» имени, стандартного кода интерпретации имени как знака, несущего социои этнокультурную информацию о его потенциальном носителе.

Актуализация ономастического стереотипа опирается на типовые структурные модели и внутреннюю форму (мотивированность) ИС, задающие характерологические языковые проекции для создания представления об определенном типе личности персонажа (носителя имени). Социотипическая, этнокультурная и личностная характеристики персонажа, заданные ассоциативным потенциалом его имени (номинативными проекциями), дополняются, корректируются авторскими (текстовыми) проекциями, моделирующими образ героя. Эффект ономастической игры достигается путем переключения/ деавтоматиза-ции ономастического стереотипа, присутствующего в сознании как автора, так и читателя, и позволяющего автору создавать неузуальный контекст восприятия онима.

Эксплуатация ономастического стереотипа связана с созданием в художе-^ ственном тексте условной (виртуальной) реальности, которая выступает как игровое ономастическое поле, определяющее собственную логику «расстановки» и оценки персонажей как один из кодов трансляции авторской интенции. Это поле в семиотическом плане представляет собой ядерно-периферийную структуру, включающую в себя не только собственно игровые онома (задействованные в сюжете), но и зону ближней периферии (имена персонажей второстепенных, характеристика которых обусловлена, прежде всего, «говорящей» внутренней формой их фамилий) и ономастический фон игрового поля (ИС, обладающие соответствующей социои этнокультурной коннотацией, основной ¦ функцией которых является актуализация и акцентирование ономастического стереотипа, сообщающего им потенциально игровую (характерологическую) направленность). Именно в сравнении с ономастическим стереотипом выявляется игровая природа формальных и семантических параметров функционирования имени в комическом представлении образа персонажа.

Так, фоновой (характерологической) экспрессией обладают полные/неполные и гипокористические/уменьшительные формы имен персонажей, подчеркивающие их социально-стартификационную иерархию: председатель земской управы Егор Федорыч Шмахин. Елена Егоровна Стрелкова (Стрельчиха — в речи дворовых), крестьянин, Микешка, слуга Гурий и др.) — имена, структурная оформленность которых (суффиксальный ономастический формант), содержит «информацию» об этническом и социальном статусе персонажа (поляк управляющий Дзержинский, жена грузинского князька — княгиня Микшадзе, журналист-француз Андре д’Омарен). Такие имена, внешне ничем не отличающиеся от узуальных, в ранних рассказах А. П. Чехова могут создаваться и искусственно, не только подчеркивая колорит эпохи, достоверность изображаемых событий, но выполняя функцию игровой стилизации (имитации).

В качестве этнотипических стилизующих маркеров могут, например, выступать фонетические приметы ИС (ср.: Ромб, Урмахер, имитирующие звучание типичных немецких фамилий), структурные компоненты этнои социомар-кированного имени (ср. имена с использованием частиц, указывающих на национальную принадлежность и аристократический статус персонажа — испанец Эрнесто де Руджиеро, немец фон Трамб). Можно отметить стилизаторское мастерство А. П. Чехова в использовании узуальных имен, наделенных коннотацией типичной национальной идентификации (Марфа, Глаша как типично русские имена и Фриц, Каролина, фамилии Шульц, Шмидт как типично немецкие). Прецедентная маркированность имени персонажа, также является важной коннотативной составляющей семантики ИС, входящего в зону дальней периферии игрового ономастического поля (Ср., например, отец Иуда как имя священника, отсылающее к библейскому сюжету о предательстве Иисуса Христа одним из его учениковморяк Христофор — ср. имя известного мореплавателя Христофора Колумба). Сам отбор ИС и их фоновая мотивация (ср. Максим Журкин, Павел Хромой, Микифор Пуголова) свидетельствуют об оценочной природе чеховской стилизации и ее потенциально юмористической направленности.

ИС зоны ближней периферии поля (не задействованные в сюжете) реализуют игровые характерологические проекции, обусловленные прозрачной внутренней формой имени (фамилии), выступающей актуализатором отдаленных (опосредованных контекстом) ассоциаций между семантикой апеллятив-ной основы онима и образом персонажа, воплощающего в тексте определенный социоили этнотип.

Игровая характеристика героя художественного произведения так же, как и в зоне дальней периферии поля, может быть обусловлена социотипической или этнотипической маркированностью его ИС. Ср., например, использование апеллятива-приложения как неотъемлемого компонента социальной и личностной характеристики персонажа (дьячок Вонмигласов, Апломбов), а также актуализацию приложением семантики апеллятивной основы ИС, ассоциативно отсылающей к сфере деятельности персонажа (купец Фуров, пожарный Портупеев). Семантика лексического мотиватора ИС данной зоны поля задает вектор ассоциативной интерпетации личностных характеристик персонажа. Игровой эффект при этом заключается в том, что герой становится носителем качеств, ассоциативно «обозначенных» апеллятивной основой его ИС. Такая ономастическая характеристика зачастую становится единственной информацией, которая сообщается о персонаже (Ср.: пожарный майор Портупеев как человек, способный только на то, чтобы носить портупею, грубый и жестокий военный).

При этом «считываемость» игровых ономастических коннотаций зависит, с одной стороны, от соответствия этих коннотаций читательским ожиданиям, спровоцированным внутренней формой именис другой стороны, — от того эффекта восприятия имени, который смоделирован креативным авторским ходом (подчеркивающим или «опрокидывающим» ономастический прогноз). Ср., например, фамилию Идиотов — «глупый человек, тупица, дурак», наделенную в тексте конкретным оценочным смыслом «автор низкопробных бульварных изданий типа «Самоучитель пламенной любви, или Ах, ты, скотина!» «. Дискредитирующий ситуативный контекст комически обыгрывает характерологическую функцию «говорящей» фамилии, подчеркивая низкопробный вкус персонажа и его псевдокомпетенцию в области любви, выражающуюся в стремлении давать универсальные литературные «рецепты».

ИС ядерной зоны игрового ономастического поля определяют появление в тексте сюжетных ономастических проекций, связанных с авторской оценкой через включенные в сюжет имена персонажей какой-либо ситуации/проблемы идейного уровня художественного текста. Такие онимы служат у А. П. Чехова средством воплощения (разворачивания) сквозных мотивов его творчества (например, мотива мнимой значительности героя, психологии межличностных отношений в рамках бюрократической системы и т. п.). Характеристика чеховских персонажей нередко определяется семантикой избыточности (предельности), заключенной в апеллятивной основе игрового имени. Например, Пересолим — начальник департамента, фамилия которого содержит ироническую оценочную коннотацию, связанную с семантикой мотивирующего глагола пересолить — «перейти меру, границу в чем-нибудь». В соответствии с заданной именем характерологической перспективой ситуация, когда Пересолин возвращается в канцелярию с целью отправить засидевшихся за работой чиновников домой (дабы его не сочли излишне строгим начальником), оборачивается абсурдом. Начальник вступает со своими подчиненными в карточную игру, в которой используются фотографии служащих различных ведомств и рангов, переходя границу дозволенного бюрократическими нормами и втягиваясь, помимо воли, в иную систему ценностных координат («Винт»). Ср.: Семипалатов — «просвещенный» начальник (ср. игровой контаминационный механизм создания имени, содержащий аллюзию на фраземы ума палата и семи пядей во лбу) — стремится приучить к чтению («образовать») своих подчиненных, что приводит к неожиданно «плачевному» результату: чиновники начинают хуже исполнять свои обязанности, перестают бояться начальства («Чтение»).

В ядерную зону игрового ономастического поля входят также искусственные онома, с помощью которых моделируется сама сюжетная ситуация (ср., например, рассказы «Страшная ночь», «Лошадиная фамилия»). Ономастические проекции становятся базой для своеобразного ассоциативного «экспери-% мента», позволяющего создавать условную «ономастическую реальность» как особую форму художественного мышления (идиостилевого воплощения замысла авторского замысла). В этом случае ономастическая игра становится основным сюжетообразующим кодом произведения.

Конструктивным принципом ономастической игры, характерным для идиостиля А. П. Чехова, является ассоциативная выводимость, или разворачивание ассоциативного фона мотивационной формы слова. Данный принцип сочетается с ассоциативным наложением на внутрисловном и текстовом уровнях моделирования семантики имени собственного. Эффект внутрисловного ассоциативного наложения возникает в результате взаимного усиления (жених Лю-бимский, хохол Брюзденко) или контрастного (стилистического) противопоставления апеллятивной основы и структурной оформленности игрового имени (барон фон Кляузен), а также за счет актуализации многозначности внутренней формы антропонима (Макар Кузьмич Блесткин, неудачливый парикмахер, желающий произвести впечатление респектабельности — ср. одновременную актуализацию прямого и переносного смысла мотивирующего фамилию глагола блестеть). На текстовом уровне эффект ассоциативного наложения возникает как соединение характерологического прогноза, идущего от имени, и авторской ¦ интерпретации (ср. Пустяков — «пустой, легкомысленный человек» и текстовый смысл фамилии: «мелкий чиновник, стремящийся выглядеть значительным в глазах окружающих». Активно использует А. П. Чехов и принцип имитации в целях стилизации и пародирования той или иной ономастической традиции, представленной в разные социои этнокультурных ипостасях функционирования имени (ср. Софи Окуркова, Мишель Пузырев и др.). Представлен в игровой палитре чеховского ономастикона и принцип ассоциативной идентификации: например, прием игрового ономастического перевертыша (баронесса фон Рит-карт — при обратном прочтении — трактир) — парадоксальное атрибутирование персонажу артефактной характеристики, заключенной во внутренней форме его фамилии (Портупеев, Ярлыкова, Амфиладова) — создание символических проек-% ций имени (например, Кладбищенский, Черепов, У покоев и т. п. имена с символикой смерти в рассказе «Страшная ночь», имена Кобылятников, Жеребятни-ков, Табунов и др. с символикой «лошадиной фамилии» в одноименном рассказе). Принцип ассоциативной провокации используется А. П. Чеховым как способ опровержения ассоциативного прогноза восприятия имени (ср. лошадиная фамилия — Овсов).

Таким образом, основными параметрами ИС, задействованными в процессе ономастической игры, являются элементы ассоциативно-коннотативной семантики, обусловленные формально-структурной и лексической мотивированностью, а также текстовой (сюжетной) референцией онима.

Игровая семантика ИС в ранних рассказах создается конструктивными принципами имитации, ассоциативного наложения, ассоциативной выводимости, ассоциативной провокации и ассоциативного отождествления, свойственными ЯИ в целом1. Эти конструктивные принципы могут сочетаться с «экспериментальной» установкой на использование ономастической игры как основного сюжетообразующего кода. Перечисленные принципы ономастической игры в ранних юмористических рассказах А. П. Чехова могут пересекаться, что усиливает комический эффект и глубину ассоциативной интерпретации имени. ^ В целом игровое ономастическое поле художественного текста воплощает индивидуально-авторскую концепцию человека как через номинативные (определяемые онтологической природой имени-антропонима), так и через сюжет.

1 Данные принципы ЯИ, выделенные Т. А. Гридиной (1996в), релевантны для описания механизмов моделирования эффекта ономастической игры. ные (обусловленные авторским подходом) проекции, задаваемые ассоциативно-коннотативной оценочной семантикой имен персонажей произведения.

Игровое ономастическое поле в художественном тексте, с одной стороны, преобразует узуальную (языковую) «ядерно-периферийную упорядоченность» собственных имен в эстетически интерпретированные ИС литературных персонажей, а с другой, — вписывается в общее семантическое пространство художе-ф ственного текста по принципу «диффузного распространения», соотносясь с различными подпространствами в его составе (денотативно-событийным, эмо-тивным, концептуальным).

Перспективы исследования предполагают, во-первых, более подробное рассмотрение взаимодействия ономастического поля литературного произведения с его семантическим пространством в рамках методологии комплексного филологического анализа текставо-вторых, анализ динамики ономастической игры в произведениях А. П. Чехова (при сопоставлении произведений раннего и последующих периодов его творчества), что позволит углубить представление о данном феномене как идиостилевой доминанте юмористической манеры писателя.