Политико-правовая сущность организованной преступности и специфика внутриполитического процесса борьбы с ней в современной России

Актуальность темы

диссертационного исследования. Организованная преступность является одним из наиболее грозных негативных социально-политических явлений, принявших в начале XXI века характер настоящего социального бедствия. По оценкам ООН, в мире ежегодно около 4 миллионов человек становятся жертвами торговли людьми. Прибыли от этой преступной деятельности доходят до 7 млрд. долларов США ежегодно, а оборот денег в этой сфере и в сфере нелегальной миграции достигает уже уровня оборота в сфере продажи наркотиков1.

В результате многочисленных ошибок и упущений в ходе реформ 1990;х годов организованная преступность получила мощные стимулы и питательную среду для стремительного роста и развития и в современной Российской Федерации. «Российская организованная преступность, — отмечает Я. Костюковский, — является на сегодня самой быстрорастущей «отраслью» экономики. Преступные сообщества внедряются, прежде всего, в те сферы социальной, жизни, где государственные институты по тем или иным причинам функционируют неэффективно или не работают вообще. Так организованная преступность выполняет функции арбитража, суда, охраны, налоговых и законодательных органов и другие"2.

Однако одной экономической сферой организованная преступность сегодня не ограничивается, но стремительно проникает и в политическую сферу. Политический терроризм, социально-политический экстремизм и молодежный бандитизм экстремистского толка в последние годы стали повседневной реальностью нашей жизни. Показательным примером последнего рода организованной преступной активности может служить.

1 United Nations, 2002. Global Programme Against Trafficking in Human Beings. New York. Office for Drug Control and Crime Prevention.

2 Костюковский Я. История российской организованной преступности // Девиантность и социальный контроль в России (Х1Х-ХХ вв.): тенденции и социологическое осмысление. СПб., 2000. недавнее дело московских подростков из банды А. Рыно и П. Скачевского, под руководством которых совершались преступления на почве национальной вражды.

Организованная преступность, расцветающая, как показывают исторические исследования1, в периоды резкого ослабления государственной власти и ее правоохранительных функций, является вместе с тем и одним из основных источников коррупции, поражающей государственные органы всех ветвей власти. Подтверждается эта закономерность и на примере нашей страны. По данным международной организации Transparency International, ведущей ежегодный мониторинг состояния коррупционной преступности в различных странах мира, положение дел в этой сфере в России не только неудовлетворительно, но и продолжает ухудшаться. В 2007 году, в частности, Россия переместилась со 143-го на 147-е место (из 180 возможных) в рейтинге восприятия коррупции. При этом Россия в этом списке оказалась по соседству с такими странами третьего мира, как Кения и Бангладеш. Крайнее неблагополучие в этой сфере признается и высшим руководством нашего государства. «Уровень коррупции в нашей стране, — заявил президент России Д. А. Медведев, — остается крайне высоким. Только в 2007 году, по официальной статистике, возбуждено десять с половиной тысяч уголовных дел в этой сфере. Но мы прекрасно понимаем, что это просто вершина айсберга» .

Вместе с тем степень исследования феномена и сущности организованной преступности остается все еще недостаточной. Хотя первые попытки научного определения ее (в форме профессиональной преступности) были сделаны еще на Гейдельбергском съезде Международного союза.

1 См., напр.: Гуров А. И. Профессиональная преступность: прошлое и современность. М., 1990.

Глубоко внизу // РБК daily. 24 сентября 2008 // http://www.rbcdaily.ru.

3 Медведев Д. А. Вступительное слово на совещании по проблемам противодействия коррупции. Москва, Кремль. 19 мая 2008 // Официальный сайт Президента РФ // http://www.kremlin.rU/appears/2008/05/l 9/1331 type63374type63378type82634 200 940.shtml криминалистов в 1897 году, но широкое внимание исследователей организованная преступность привлекает впервые «только в 1950;х и 1960;х годах, когда комитеты Конгресса США стали обнаруживать доказательства существования в их стране тайного преступного общества или картели под названием «Мафия» или «Коза ностра"1. В СССР факт наличия в стране широкой организованной преступности и коррупции был впервые официально признан только в конце 1980;х годов в период перестройки и гласности.

Однако и за прошедший период исследование этого феномена в России велось преимущественно в рамках социолого-криминологического и социологического подходов, а собственно политологических исследований организованной преступности и ее влияния на внутриполитические процессы в российской литературе до сих пор очень мало. Между тем необходимость и актуальность таких исследований признают сегодня и сами юристы. По мнению B.C. Разинкина, например, «коррумпированные должностные лица оказывают содействие каждому третьему преступному формированию. Коррупция переросла чисто криминальный аспект и приобрела политическую окраску. Постоянно совершенствуются формы мздоимства, получают распространение новые виды коррумпированных отношений"2. Ту же самую мысль обосновывает и В. В. Лунеев: «Проблема преступности, особенно ее организованно-коррупционные формы, — пишет он, — слишком сложна, многопланова и опасна для настоящего и будущего России, чтобы ее решение возложить только на милиционера с пистолетом. Это проблема не уголовно-правовая, не криминологическая, а общеюридическая, социальная и о политическая (в нормальном понимании этого слова)» .

1 См.: Herbert D. L, Tritt Н. Corporations of Corruption. A Systematic Study of Organized Crime. Springfield, 1984; Joseph L. Albini. The American Mafia. Genesis of a Legend. Irvington Publishers Ins. N. Y., 1971.

2 Разинкин B.C. Криминология: Учебник / Под общ. ред. А. И. Долговой. М., 1997. С. 607.

3 Лунеев В. В. Преступность XX века. Мировой криминологический анализ. М., 1997. С. 79.

Однако интерес политической науки к современному феномену организованной преступности обосновывается не только чисто теоретическими, академическими соображениями, но и запросами, идущими от непосредственной политической практики. Влияние роста организованной преступности и коррупции на массовое политическое сознание населения, на его отношение к современному российскому государству вообще и к его правоохранительным органам, в особенности, огромно, и, в целом, негативно. Исследования констатируют нарастание в последние годы в российском обществе настроений, характеризуемых состоянием страха, тревоги, неуверенности, незащищенности и т. д. Эту неудовлетворенность разделяют также и ученые, исследующие современные социально-политические процессы. «Катастрофична ситуация в сфере правопорядка. — Пишет декан социологического факультета МГУ В. И. Добреньков. — Преступность растет устрашающими темпами. Россияне оказались беззащитными перед волной криминального террора"1.

Понимают критичность сложившейся ситуации в этой сфере и сами руководители правоохранительных органов. В выступлении министра внутренних дел Р. Нургалиева на расширенном заседании Коллегии МВД Российской Федерации были сделаны следующие оценки: «. На современном этапе организованная преступность, наряду с наркоманией и терроризмом, является одной из основных угроз национальной безопасности страны. Особая опасность этого явления заключается в осуществлении деятельности, параллельной официальному обществу и государству, но противоречащей закону, с использованием в своих целях структур самого общества и.

1 Добреньков В. И. Российское общество: современная ситуация и перспективы // Тезисы докладов и выступлений на II Всероссийском социологическом конгрессе «Российское общество и социология в XXI веке: социальные вызовы и альтернативы». В 3-х т. М., 2003. Т. 1. С. 3−4. государства"1.

Таким образом, актуальность для политической науки темы организованной преступности и ее влияния на внутриполитические процессы в современной России обосновывается целым рядом убедительных теоретических и практических соображений. От успешной разработки этой проблематики зависит не только дальнейшее развитие и углубление современной российской политической теории, но и возрастание эффективности государственного управления в целом и в сфере его правоохранительных функций, в особенности.

Степень научной разработанности проблемы. Зарождение социологии девиантного поведения происходит в работах французского ученого Э. Дюркгейма (1858−1917), чья концепция аномии легла в основу многих современных направлений исследования различных негативных социальных феноменов. Введенная Э. Дюркгеймом в научный оборот теория аномии (дезорганизации нормативной системы общества)2 получила дальнейшее развитие в теоретических работах американского ученого Р. Мертона, чья концепция является в настоящее время наиболее авторитетной в социологии девиантного поведения. Основателем классической криминологии является итальянский ученый Ч. Беккариа (1738−1794), автор знаменитой работы «О преступлениях и наказаниях (1765 г.)4, в которой им впервые были изложены многие современные подходы к оценке, исследованию преступности и практическим мерам борьбы с этим негативным социальным феноменом. Однако изучение феномена именно организованной преступности начинается в.

1 Выступление министра внутренних дел Р. Нургалиева на расширенном заседании Коллегии МВД Российской Федерации. Официальный сайт Министерства внутренних дел РФ. 16 февраля 2005 г. // http:// www.mvd.ru.

2 См. Дюркгейм Э. Самоубийство. Социологический этюд. М., 1994; Дюркгейм Э. Общественное разделение труда. Метод социологии. М., 1991; Дюркгейм Э. Норма и патология // Социология преступности. М., 1966.

3 См.: Мертон Р. К. Социальная структура и аномия // Социология преступности. М., 1966.

4 См.:-Беккариа Ч. О преступлениях и наказаниях. М., 1995. западной науке сравнительно недавно, в середине XX века, а в отечественной науке — только с 1980;х годов.

В современной российской литературе общие теоретико-методологические проблемы развития государственных и политико-правовых структур (включая и различные отклонения в них) исследуются в работах Т. А. Алексеевой, В. М. Баранова, В. В. Бариса, А. Н. Бобкова, Б. В. Волженкина, К. С. Гаджиева, И. В. Годунова, И. Н. Гомерова, А.-Н.З. Дибирова, И. Л. Иванникова, Ю. В. Ирхина, И. М. Клейменова, В. В. Лапкина, О. Э. Лейста, В. В. Лунеева, М.Н. C.B. Максимова, Марченко, C.B. Моисеева, В. И. Пантина, Л. М. Пронского, В. П. Пугачева, Ю. И. Семенова, А. И. Соловьева, Л. М. Тимофеева, A.A. Чанышева, З. М. Черниловского, В. Е. Чиркина, Ф.Э. Шереги1 и других ученых.

Теоретические основы девиантного поведения исследуются в работах B.C. Афанасьева, Л. В. Гевелинга, Я. И. Гилинского, А. И. Долговой, C.B.

1 См., напр.: Алексеева Т. А. Современные политические теории. М., 2000; Баранов В. М. Теневое право. Ы. Новгород, 2002; Барис В. В. Геополитические контуры России. М., 2002; Бобков А. Н., Пронский JI.M. История западной идеологии. М., 2004; Волженкин Б. В. Коррупция как социальное явление // Чистые руки. 1999. № IГаджиев К.С.

Введение

в политическую науку. М., 1997; Годунов И. В. Организованная преступность — знамение века или чума современности? М., 2002; Гомеров И. Н. Государство и государственная власть: предпосылки, особенности, структура. М., 2002; Дибиров А.-Н.З. Теория политической легитимности: Курс лекций. М., 2007; Иванников И. Л. Проблемы государства и права России начала XXI века. Ростов н/Д, 2003; Ирхин Ю. В. Политология. М., 1996; История политических и правовых учений. Учебник / Под ред. О. Э. Лейста. М., 2000; Клейменов ИМ. «Криминальное государство»: проблемы определения и исследования // Закономерности преступности, стратегия борьбы и закон / Под ред. А. И. Долговой. М., 2001; Коррупция: политические, экономические, организационные и правовые проблемы / Под ред. В. В. Лунеева. М., 2001; Максимов C.B. Коррупция. Закон. Ответственность. М., 2000; Марченко М. Н. Проблемы теории государства и права. М., 2006; Моисеев C.B. Философия права. Новосибирск, 2003; Пантин В. И., Лапкин В. В. Эволюционное усложнение политических систем: проблемы методологии и исследования // Политические исследования. 2002. № 2- Пугачев В. П., Соловьев А. И.

Введение

в политологию. М., 2000; Семенов Ю. И. Философия истории. (Общая теория, основные проблемы, идеи и концепции от древности до наших дней). М., 2003; Соловьев А. И. Политология. Политическая теория и политические технологии. М., 2000; Тимофеев Л. М. Институциональная коррупция: Очерки теории М., 2000; Чанышев A.A. История политических учений. М., 2007; Черниловский З. М. Всеобщая история государства и права. М., 2001; Чиркин В. Е. Государственное управление. Элементарный курс. М., 2002; Шереги Ф. Э. Социология права: прикладные исследования. СПб., 2002 и др.

Дьякова, О. Н. Карпухина, И. М. Клямкина, В. Н. Кудрявцева, С. И. Курганова, А. И. Кравченко, В. В. Лунеева, В. Ф. Пирожкова, Э. Ф. Побегайло, Г. Попова, О. В. Пристанской, B.C. Разинкина, H.A. Романова, С. Л. Сибирякова, Т. Т. Тадидиновой, Л. М. Тимофеева, A.B. Федуловой, Т. В. Шипуновой, В.Е. Эминова1 и др. ученых.

Теоретические проблемы определения сущности организованной преступности и коррупции, их форм и видов, а также причин существования и развития исследуются в работах Ю. М. Антоняна, Г. И. Богуша, В. А. Ванцева, Б. В. Волженкина, А. Н. Волобуева, Л. Гаухмана, А. И. Гурова, А. И. Долговой, Е. С. Жигарева, A.C. Емельянова, A.M. Иванова, М. В. Королевой, А. Г. Корчагина, В. Н. Кудрявцева, В. И. Куликова, С. Я. Лебедева, В. В. Лунеева, В. К. Максимова, С. В. Максимова, В. А. Номоконова, B.C. Овчинского, С.С.

1 См.: Афанасьев B.C. Эволюция концепции аномии в социологии девиантного поведения // Рубеж (альманах социальных исследований). 1992. № 2- Афанасьев B.C., Гилинский Я. И,'/ Девиантное поведение и социальный контроль в условиях кризиса российского общества. СПб., 1995; Гевелинг Л. В. Клептократия. Социально-политическое измерение коррупции и негативной экономики. Борьба африканского государства с деструктивными формами организации власти. М., 2001; Гилинский Я. И. Девиантность и социальный контроль в' России (XIX-XX вв.). Тенденции и социологическое осмысление. СПб., 2001; Дьяков C.B., Романов H.A. Организованная преступность как социальная и юридическая проблема, ее тенденции и причины // Организованная преступность-2. М., 1993; Карпухин О. Н. Молодежь России: Особенности социализации и самоопределения // Социологические исследования. 2000. № 3- Клямкин И. М., Тимофеев JI.M. Теневая Россия: Экономико-социологическое исследование. М., 2000; Криминология / под ред. В. Н. Кудрявцева и В. Е. Эминова. М., 2004; Криминология: учебник / под общ. ред. А. И. Долговой. М., 2008; Курганов С. И., Кравченко А. И. Социология для юристов. Учебное пособие для вузов. М., 1999; Лунеев В. В. Преступность XX века. Мировые, региональные и российские тенденции. М., 1999; Пирожков В. Ф. Законы преступного мира молодежи. Криминальная субкультура. М., 1992; Побегайло Э. Ф. Тенденции современной преступности и совершенствование уголовно-правовой борьбы с нею. М., 1990; Попов Г. Молодежь в сфере криминогенного влияния // Социологические исследования. 1998. № 5- Пристанская О. В., Сибиряков С. Л. Вопросы организованной преступности и борьбы с ней. М., 1993; Разинкин B.C. Воры в законе и преступные кланы. М., 1995; Тадидинова Т. Т. Организованная преступность и молодежь // Социологические исследования. 2000. № 1 — Федулова A.B. Социокультурные составляющие девиантного поведения несовершеннолетних // Россия и социальные изменения в современном мире. Сборник научных докладов в 2-х т. Т. 1. М., 2004; Шипунова Т. В. Критический анализ причинных теорий девиантностности // Проблемы теоретической социологии. СПб., 2000 и др.

Овчинского, B.C. Устинова, Л. Шелли, В. И. Шульги, Е.И. Яковлева1 и др. ученых.

Наконец, анализ исторического развития, современного состояния и перспектив противодействия организованной преступности и коррупции в России исследуются в работах Ю. М. Антоняна, В. В. Астанина, М. М. Бабаева, И. Я. Богданова, В. В. Войнова, М. Н. Гернета, С. П. Глинкиной, Ю. В. Голика, А. И. Гурова, В. И. Добренькова, С. А. Желановой, М. П. Журавлева, Е.М.

1 См.: Антонян Ю. М. Типология коррупции и коррупционного поведения // Социология коррупции. Материалы научно-практической конференции. М., 2003; Богуш Г. И. Коррупция и международное сотрудничество в борьбе с ней. Диссертация на соискание ученой степени кандидата юридических наук. МГУ. (На правах рукописи). М., 2004; Ванцев В. А. Проблема легального определения понятия коррупции // Коррупция в России. Информационные и аналитические материалы. Вып. 3. М., 2001; Ванцев В. А Коррупционная преступность. М., 2002; Волженкин Б. В. Служебные преступления. М., 2000; Волобуев А. Н. Что такое организованная преступность // Социалистическая законность. 1988. № 9- Гаухман J1. Коррупция и коррупционное преступление // Законность. 2000. № 6- Гуров А. И. Жигарев Е.С. Яковлев Е. И. Криминологическая характеристика и предупреждение преступлений, совершаемых организованными группами. М., 1992; Долгова А. И. Преступность, ее организованность и криминальное общество. М., 2003; Долгова А. И. Организованная преступность // Криминология: учебник / под общ. ред. А. И. Долговой. М., 2008; Емельянов.

A.C. Понятие организованной преступности и проблемы борьбы с ней // Вопросы организованной преступности и борьбы с ней. М., 1993; Коррупция: политические, экономические, организационные и правовые проблемы / Под ред. В. В. Лунеева. М., 2001; Королева М. В. Проблемы коррупции в разных государственных органах // Коррупция и борьба с ней. М., 2000; Корчагин А. Г., Номоконов В. А., Шульга В. И. Организованная преступность и борьба с ней. Владивосток. 1995; Кудрявцев В. Н. Социальные причины организованной преступности и коррупции // Чиновник. 2000. № 1(7) — Куликов В. И. Основы криминалистической теории организованной преступной деятельности. Ульяновск, 1994; Лебедев С. Я. Антиобщественные традиции, обычаи и их влияние на преступность. Омск, 1989; Лебедев С. Я. Традиции, обычаи и преступность: опыт криминологического анализа. М., 1995; Лунеев В. В. Политическая преступность в России: прошлое и настоящее // Общественные науки и современность. 1999. № 5- Максимов В. К. Понятие коррупции в международном и российском праве // Право и безопасность. 2002. № 2−3 (3−4) — Максимов C.B. Предупреждение коррупции. М., 1994; Максимов C.B. Коррупция. Закон. Ответственность. М., 2000; Мишин Г. К. Коррупция: понятие, сущность, меры ограничения. М., 1991; Овчинский B.C., Овчинский С. С. Борьба с мафией в России. М., 1994; Овчинский.

B.C. Организованная преступность // Криминология / под ред. В. Н. Кудрявцева и В. Е. Эминова. М., 2004; Преступность и власть / Редкол.: Долгова А. И. и др. М., 2000; Преступность и культура / Под ред. А. И. Долговой. М., 1999; Устинов B.C. К вопросу о концепции причин преступного поведения // Криминология: Вчера, Сегодня, Завтра. Труды Санкт-Петербургского криминологического клуба. 2002. № 2 (3) — Шелли Л. Коррупция и организованная преступность // Коррупция: политические, экономические, организационные и правовые проблемы / Под ред. В. В. Лунеева. М., 2001 и др.

Журавлевой, З. М. Зотовой, А. П. Калинина, А. И. Кирпичникова, И.М. И. Н. Клюковской, И. М. Клямкина, Л. М. Колодкина, Я. Костюковского, А. Ф. Кошко, В. П. Кувалдина, В. Н. Кудрявцева, И. Н. Кузнецова, В. В. Лунеева, С. В. Максимова, В. В. Меркушина, A.A. Мухина, A.B. Наумова, А. Н. Никитина, B.C. Овчинского, А. Л. Репецкой, Г. А. Сатарова, Л. М. Тимофеева, A.A. Чинчикова, Л. Шелли1 и др. ученых.

1 См.: Антонян Ю. М., Бабаев М. М., Гуров А. И. и др. Криминогенная ситуация в России на рубеже XXI века. М., 2000; Астанин В. В. Коррупция и борьба с ней в России второй половины XVI—XX вв. (криминологическое исследование). Дисс.. канд. юрид. наук. М., 2001; Богданов И. Я., Калинин А. П. Коррупция в России: Социально-экономические и правовые аспекты. М., 2001; Войнов В. В. Борьба с организованной преступностью: реальны ли показатели? // Проблемы борьбы с транснациональной организованной преступностью. Сборник научных трудов / под редакцией Т. С. Волчецкой. Калининград. Изд-во КГУ. 2002; Гернет М. Н. Преступный мир Москвы. М., 1991; Глинкина С. П. Причины усиления и специфика теневой экономики на этапе перехода России к рынку // Изучение организованной преступности. М., 1997; Голик Ю. В. Коррупция в России: норма жизни или патология? // Коррупция: политические, экономические, организационные и правовые проблемы / Под ред. В. В. Лунеева. М., 2001; Гуров А. И. Красная мафия М., 1995; Гуров А. И. Организованная преступность — не миф, а реальность. М., 1990; Гуров А. И. Организованная преступность в России. М., 2002; Гуров А. И. Профессиональная преступность: прошлое и современность. М., 1990; Добреньков В. И. Российское общество: современная ситуация и перспективы // Тезисы докладов и выступлений на II Всероссийском социологическом конгрессе «Российское общество и социология в XXI веке: социальные вызовы и альтернативы». В 3-х т. М., 2003. Т. 1- Желанова С. А., Чинчиков A.A. Коррупция: историографический анализ проблемы // Вестник Саратовской государственной академии права. 1995. № 4- Журавлев М. П., Журавлева Е. М. О принципах государственной политики борьбы с преступностью // Журнал российского права. 2003. № 4 (76) — Зотова З. М. Власть и общество: проблемы взаимодействия. М., 2001; История государства и права славянских народов / Авт.-сост. И. Н. Кузнецов. М., 2004; Кирпичников А. И. Взятка и коррупция в России. СПб., 1997; Клямкин И. М., Тимофеев Л. М. Теневая Россия: Экономико-социологическое исследование. М., 2000; Юноковская И. Н. Современное состояние коррупции в России и проблемы ее предупреждения. Ставрополь, 2001; Костюковский Я. История российской организованной преступности // Девиантность и социальный контроль в России (XIX-XX вв.): тенденции и социологическое осмысление. СПб., 2000; Кошко А. Ф. Очерки уголовного мира царской России. М., 1992; Кувалдин В. П. Криминальная тактика противодействия организованных преступных структур правоохранительным системам // Организованное противодействие раскрытию и расследованию преступлений и меры по его нейтрализации. М., 1997; Кудрявцев В. Н., Лунеев В. В., Наумов A.B. Организованная преступность и коррупция в России (1997;1999) М., 2000; Кудрявцев В. Н. Нравы общества переходного периода // Вестник российской академии наук, том 72, № 3 (2002) — Лунеев В. В. Политическая преступность в России: прошлое и настоящее // Общественные науки и современность. 1999. № 5- Максимов C.B. Коррупционная преступность в России: правовая оценка, источники развития, меры борьбы // Проблемы борьбы с коррупцией. М., 1999; Меркушин В. В. Борьба с транснациональной организованной преступностью. Минск, 2003;

Таким образом, теоретические и политико-правовые проблемы организованной преступности и коррупции исследуются в настоящее время с достаточной глубиной и разносторонностью. При этом автор отмечает все же недостаток именно политологической литературы, посвященной исследованию рассматриваемого феномена.

Объектом диссертационного исследования является феномен организованной преступности, рассматриваемый с политологической точки зрения во взаимосвязи с основными внутриполитическими процессами (в том числе и с коррупцией), борьбы с ней в современной России.

Предметом исследования является политико-правовая сущность, формы и причины существования и развития организованной преступности, рассматриваемые в единстве с механизмами государственного противодействия им в рамках обеспечения национальной безопасности, в условиях современной России.

Цель настоящего исследования состояла в том, чтобы предложить и обосновать в рамках междисциплинарного исследования собственно политологический подход к исследованию организованной преступности и ее влиянию на внутриполитические процессы и систему обеспечения национальной безопасности на примере современного российского общества.

Достижение этой цели потребовало решения следующих исследовательских задач.

Мухин A.A. Российская организованная преступность и власть. История взаимоотношений. М., 2003; Наумов A.B. Организованная преступность и коррупция в России (1997;1999) М., 2000; Никитин А. Н. Актуальные проблемы теории и практики борьбы с организованной преступностью в России. М., 1994; Овчинский B.C. Стратегия борьбы с мафией. М., 2000; Овчинский B.C. XXI век против мафии. Криминальная глобализация и Конвенция ООН против транснациональной организованной преступности. М., 2001; Репецкая A.JI. Организованная преступность в сфере экономики и финансов и проблемы борьбы с ней // Официальный сайт Иркутского центра по изучению организованной преступности и коррупции // http://irkcenter.isea.ru/issledovan/ orgpresrus/l.htmСатаров Г. А. Некоторые задачи и проблемы социологии коррупции // Социология коррупции. Материалы научно.

1. Осуществить общий теоретико-методологический анализ различных подходов к исследованию феномена организованной преступности, развиваемых в системе общественных наук в целом, и выявить предмет собственно политологического исследования этого феномена.

2. Исследовать на этой основе сущность организованной преступности и ее взаимосвязь с внутриполитическими процессами. Предложить и обосновать определение организованной преступности с политологической точки зрения.

3. Исследовать на этой основе и дать четкое определение основным видам и формам организованной преступности, определяемым с политологической точки зрения, проследить их взаимосвязь с внутриполитическими процессами (в том числе и с коррупцией).

4. Исследовать современные подходы к определению причинности преступности вообще и организованной преступности, в частности, и предложить на этой основе понимание причин существования и развития организованной преступности.

5. Исследовать общие особенности и закономерности исторического развития организованной преступности в российском обществе во взаимосвязи их с внутриполитическими процессами.

6. Исследовать особенности развития организованной преступности в условиях радикальных реформ российского общества в 1990;е годы и проанализировать на этой основе основные внутриполитические проблемы и перспективы борьбы с организованной преступностью и коррупцией в условиях укрепления современного демократического общества в России.

Методологическая и эмпирическая база исследования. В процессе исследования использовались как общенаучные и социально-философские методы (эволюционно-исторический, системный), так и методы собственно политологические (теория политических систем, структурно-функциональный практической конференции. М., 2003; Шелли Л. Постсоветская организованная преступность политологический анализ, сравнительный социально-политический анализ). На конкретно-теоретическом уровне методологическую и эмпирическую базу исследования составили отмеченные выше труды отечественных и зарубежных ученых, посвященные исследования феномена организованной преступности, а также нормативные и политические документы современной и исторической государственной практики.

Научная новизна исследования и выводов, к которым пришел автор, заключается в следующем.

1. Впервые систематизированы различные аспекты собственно политологического исследования феноменов организованной преступности и осуществлен всесторонний общий анализ этого явления с позиции политической науки на примере России.

2. Предложено авторское определение сущности организованной преступности с политико-правовой и политологической точки зрения.

3. Предложена авторская классификация видов и форм организованной преступности с точки зрения политической науки и показана их взаимосвязь с основными внутриполитическими процессами.

4. Предложено авторское понимание причин существования и развития организованной преступности, основанное на политико-правовом подходе к пониманию сущности этого негативного социального явления.

5. На основе исторического анализа развития мировой и российской организованной преступности выявлены некоторые закономерности этого процесса, основанные на понимании взаимосвязи внутренних духовно-политических и социально-исторических процессов с процессами изменения самой организованной преступности.

6. На основе авторского исследования предложены и уточнены основные направления борьбы с российской организованной преступностью и в международной перспективе // Изучение организованной преступности. М., 1997 и др. коррупцией, сформировавшихся в специфических условиях социально-политических реформ 1990;х годов.

Основные положения, выносимые на защиту.

1. Необходимость собственно политологических исследований феномена организованной преступности обосновывается, на наш взгляд, следующими основными причинами. Во-первых, тем, что организованная преступность представляет собой по самой своей природе столь же системный и устойчивый, как и государство, социальный механизм, однако направленный на отрицание и попрание государства и права. В этом отношении ее можно рассматривать как антипод государства, как его системное отрицание. Во-вторых, тем, что в условиях глобализации организованная преступность превращается в феномен транснациональный и приобретает за счет этого такие размах и мощь, что ее деятельности оказывается уже сопоставимой по последствиям с деятельностью самого государства (только с обратным знаком). В-третьих, тем, что организованная преступность в современных условиях является основным источником коррупции органов государственной власти. В-четвертых, тем, что организованная преступность сегодня существует и проявляет себя одновременно на всех «этажах» общества — от его фундамента (экономика и социальная сфера), до его высших сфер — политических, правовых, культурных и духовно-идеологических процессов. Наконец, в-пятых, тем, что организованная преступность не ограничивается, как это принято считать в криминологии, влиянием только корыстной мотивации, но проявляется и в форме преступности, движимой по преимуществу мотивацией политической. Все виды организованного политического терроризма и экстремизма представляют собой форму именно организованной преступности, хотя корыстная мотивация в них обычно уступает по значимости мотивации собственно политической.

2. Наиболее общим существенным признаком организованной преступности является именно организованный, сознательный и систематический характер преступной деятельности, проявляющийся как в деятельности сплоченных формирований преступников, так и в деятельности одиночных преступников, действующих не стихийно, а вполне организованно. Поэтому, организованная преступность, с точки зрения автора, должна быть определена как разновидность негативной политической деятельности тех членов общества (как организованных, так и не организованных), которые сознательно и систематически используют преступные средства и методы для достижения своих целей.

3. Необходимо при этом подчеркнуть, что и часть самой коррупционной деятельности относится именно к формам организованной, а не стихийной преступности. В более общем виде это положение сводится к тому, что организованная преступность не представляет собой отдельной социальной сферы, определяемой только деятельностью в ней самой преступности, но представляет собой особую форму преступности, проявляющуюся в жизнедеятельности всех основных сфер общества, в которых преступность может проявляться в двух основных формах — в форме спонтанной, стихийной (неорганизованной) преступности и в форме преступности организованной, профессиональной («хронической»).

4. С точки зрения влияния на внутриполитические процессы, имеет значение и классификация организованной преступности по признаку.

1 преимущественной устойчивой мотивации этой формы преступной деятельности. В этом отношении, с точки зрения автора, могут быть выделены следующие три основные типа организованной преступности: 1) корыстно-экономическая, 2) политическая и 3) социально-экстремистская. В основе первой преступной деятельности лежит мотив (незаконного) обогащенияв основе второй — мотив (незаконного) достижения власти и влияния в обществев основе третьей — мотив социальной вражды и ненависти (расовой, этнической, национальной, классовой, религиозной и т. д.). Наибольшее негативное влияние на внутриполитические процессы оказывает именно третий тип организованной преступности (социально-экстремистской), так как он способен порождать наиболее массовые социально-негативные явления и процессы, протекающие непосредственно в самой политической сфере общества. Политические преступления (к каковым можно отнести преступления в процессе политической борьбы, совершаемые нелегальными политическими организациями и субъектами, преступления в ходе избирательных компаний и т. д.) оказывают на внутриполитические процессы среднее по силе воздействия влияние.

5. Организованная преступность действует и развивается как в среде-низших и средних, так и в среде высших классов общества. И различные группы организованных преступников не совпадают с социальнот экономическими классами. В основе преступной деятельности лежат не столько специфические знания и умения, сколько специфические убеждения, особая идеология, специфическое «правосознание». Именно эта идеология и лежит в основе как криминальной субкультуры в целом, так и таких ее проявлений как криминальные обычаи и традиции, в которой многие исследователи видят основные предпосылки организованной преступности. Из этого понимания следует что организованная преступность — это особая социальная подсистема общества, противопоставляющая себя в морально-правовом отношении (частично или полностью) обществу как таковому (правовому обществу). Сущность этой особой социальной подсистемы общества (криминальной среды) состоит именно в противопоставлении себя обществу, живущему по законам и нормам общечеловеческого права и морали. Основная причина существования и развития организованной преступности состоит, во-первых, в том, что для определенной части общества ее идеология оказывается более приемлемой, чем общечеловеческие мораль и право, а во-вторых, в том, что эта преступная идеология оказывается способной к расширению своей власти над умами людей в определенных социально-исторических условиях.

6. Переломными историческими моментами в развитии организованной преступности являются переломные моменты в развитии самого общества, к которым организованная преступность вынуждена адаптироваться. Наиболее благоприятными для роста и расширения организованной преступности являются периоды глубокой и резкой трансформации социально-экономических и политических отношений в обществе в ходе кризисов, реформ и революций. При этом ведущую роль играют не сами по себе социальные и экономические трудности и лишения, выпадающие на долю населения, а именно серьезные изменения общественных отношений (реформы и революции), приводящие к временному ослаблению государства в целом и его правоохранительной деятельности, в частности.

7. Основной внутриполитической проблемой демократического общества России на современном этапе его развития является далеко зашедшая криминализация всех сфер общественной жизни. При этом основополагающей причиной широчайшего развития организованной преступности в нашей стране в период конца 1980;х — 1990;х годов явилась не сама по себе смена общественного строя — восстановление частной собственности, переход к рыночной экономике, разрушение «командно-административной» системы, — а те формы и методы, в которых и с помощью которых проводилась в России эта социально-политическая реформа. Многие ошибки и упущения прежней власти были исправлены, однако глубина поражения социально-экономических отношений в стране в 1990;х годах не дает основания считать, что основные проблемы борьбы с организованной преступностью в стране уже решены.

8. Проведенный автором анализ сущности организованной преступности, причин и закономерностей ее развития позволяет ему сформулировать следующие основные стратегические внутриполитические цели государства в этой области. Во-первых, необходимо восстановить и постоянно укреплять авторитет государства и права в сознании россиян и, особенно, в сознании молодежи. Во-вторых, необходимо повышать уровень легитимности новых собственников в сфере крупного российского бизнеса, что возможно только при неуклонном следовании концепции построения в России социального государства, провозглашенной в Конституции РФ. В-третьих, необходимо неуклонно сужать сферу действия криминальной субкультуры в сознании россиян, особенно, молодежи, возрождая в обществе обстановку нетерпимости к любым проявлениям противоправной деятельности. Указанные три стратегические цели не заменяют собой традиционные, правовые, правоохранительные и криминологические программы, цели и методы борьбы с организованной преступности, — они дополняют их социально-политической составляющей.

Апробация работы. Работа была обсуждена и рекомендована к защите на заседании Кафедры философии и политологии Академии труда и социальных отношений. Основные положения и выводы диссертации нашли отражение в научных публикациях автора.

Практическое значение работы заключается в том, что ее положения, материалы и выводы могут быть использованы в преподавании политологических, политико-правовых и социолого-криминологических дисциплина также при разработке законопроектов и практических политических программ и мер по противодействию организованной преступности и коррупции в условиях современной России.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Цель настоящего исследования состояла в том, чтобы предложить и обосновать в рамках междисциплинарного исследования собственно политологический подход к исследованию организованной преступности и коррупции и их влиянию на внутриполитические процессы и систему обеспечения национальной безопасности на примере современного российского общества. Для этого прежде всего мы осуществили теоретико-методологический анализ различных подходов к исследованию феномена организованной преступности, используемых в современном обществознании.

Подводя итог нашему анализу социологических подходов к исследованию феномена преступности вообще и организованной преступности, в частности, мы сформулировали кратко следующие основные выводы.

Социология рассматривает преступность как особую форму девиантного поведения. При этом причины такого поведения полагаются в социальной среде и ее изменениях, в том числе и в самой системе социальных норм. Созданная Э. Дюркгеймом теория аномии как феномена, являющегося причиной девиантного поведения людей, так или иначе воспринята (и развита) всеми социологическими течениями.

Однако для анализа феномена именно организованной преступности гораздо большее значение имеет теория дифференцируемой связи, развитая впоследствии американским ученым Эд. Сазерлендом и его последователями. На современном этапе развития в рамках этой концепции на первый план выходят интеракционистские, этнометодологические и феноменологические концепции, объединяемые в рамках общей теории особых субкультур, складывающихся внутри общей основной культуры того или иного социума. В частности, социологи выделяют и криминальную субкультуру как своеобразную «школу преступности». Именно в рамках этой концепции наиболее перспективно искать объяснение феномену организованной преступности.

Определенную ценность представляют также и современные концепции стигматизации, объясняющие преступное поведение репрессивным воздействием самой нормальной культуры на людей, допустивших девиацию. Нельзя также сбрасывать со счетов и традиционные конфликтологические концепции, которые могут отчасти объяснять формирование самих девиантных субкультур.

Рассматривая затем более конкретные, социолого-криминологические подходы, исследующие преступность, в том числе, и организованную как специальный предмет своего познания, мы кратко сформулировали следующие основные выводы.

Рациональный научный анализ феномена преступности прошел в своем развитии следующие три периода: первый (классический) длился со второй половины XVIII в. до последней трети XIX в.- второй (позитивистский) — с последней трети XIX в. по 20-е гг. XX в.- третий (современный, или плюралистический) — с 30-х гг. XX в. по настоящее время. Современная методология социолого-криминологических исследований базируется на общих социологических подходах, вбирая в себя в то же время все ценное, содержавшееся в биологическом и психологическом подходах.

Однако представители основных указанных направлений криминологии не рассматривали преступность в качествеустойчивого, самовоспроизводящегося социального феномена, в качестве особой патологической подсистемы общества, питающейся за счет функционирования его нормальных институтов и процессов. Они рассматривали преступность, скорее, как стихийные, чем как организованные социальные феномены. Поэтому серьезные усилия для исследования феномена именно организованной преступности были предприняты только в 1950;х и 1960;х годах, когда комитеты Конгресса США начали обнаруживать доказательства существования в их стране тайного преступного общества или картели под названием «Мафия» или «Коза ностра».

Определение понятия организованной преступности до сих пор сталкивается со множеством трудностей. Российские ученые при определении организованной преступности за основной существенный признак принимают: либо а) сами организованные преступные структурылибо б) организованную преступную деятельностьлибо в) различные их взаимосвязи. При этом наиболее удачным, по нашему мнению, является определение, предложенное А. И. Долговой: «организованная преступность — это сложная система организованных преступных формирований, их отношений и деятельности».

В то же время, по нашему мнению, это определение, с одной стороны, все же недостаточно широко, так как из него выпадает такая относительно важная и широкая сфера преступной деятельности, которая осуществляется профессиональными преступниками, не входящими в состав преступных формирований, но действующих организованно, планомерно, использующих преступления в качестве источника своего основного доходаа, с другой стороны, в нем не подчеркивается именно особый (профессиональный) характер деятельности субъектов организованной преступности. В этом отношении более четкой т перспективной нам представляется методологическая позиция И. Я. Гонтаря и В. И. Куликова.

В исследовании причин существования и развития организованной преступности современная социолого-криминологическая наука ограничивается, с одной стороны, общим пониманием, указывающим на стойкое социальное неблагополучие значительных слоев общества и патологическую алчность других его слоева, с другой стороны — указывает на недостаточность усилий государства по профилактике и борьбе с этим опасным социальным феноменом. Именно этими факторами большинство исследователей объясняют и нынешний резкий рост организованной преступности в России в условиях резкого перехода к рыночным отношениям.

Необходимость собственно политологических исследований феномена организованной преступности обосновывается, на наш взгляд, следующими основными причинами.

Во-первых, тем, что организованная преступность представляет собой по самой своей природе столь же системный и устойчивый, как и государство, социальный механизм, однако направленный на отрицание и попрание права. В этом отношении ее можно рассматривать как антипод государства, как его системное отрицание.

Во-вторых, тем, что в условиях глобализации организованная преступность превращается в феномен транснациональный и приобретает за счет этого такие размах и мощь, что ее деятельности оказывается уже сопоставимой по последствиям с деятельностью самого государства (только с обратным знаком).

В-третьих, тем, что организованная преступность в современных условиях является основным источником коррупции органов государственной власти. Коррупция и организованная преступность при этом оказываются неразрывно связанными друг с другом.

В-четвертых, тем, что организованная преступность сегодня существует и проявляет себя одновременно на всех этажах общества — от его фундамента (экономика и социальная сфера), до его высших сфер — политических, правовых, культурных и духовно-идеологических процессов. Наиболее сильно при этом искажающее влияние организованной преступности отмечается в избирательном и законодательном политических процессах.

Наконец, в-пятых, тем, что организованная преступность не ограничивается, как это принято считать в криминологии, влиянием только корыстной мотивации, но проявляется и в форме преступности, движимой по преимуществу мотивацией политической. Все виды организованного политического терроризма и экстремизма представляют собой форму именно 'I организованной преступности, хотя корыстная мотивация в них обычно уступает по значимости мотивации собственно политической. В то же время терроризм и экстремизм также тесно связаны со многими формами корыстной организованной преступности.

Подводя итог нашему анализу сущности организованной преступности и ее связи с коррупцией органов государственной власти и внутриполитическими процессами в целом, мы можем сформулировать кратко следующие основные выводы.

Наиболее общим существенным признаком организованной преступности является именно организованный, сознательный и систематический характер преступной деятельности, проявляющийся как в деятельности сплоченных формирований преступников, так и в деятельности одиночных преступников, действующих не стихийно, а вполне организованно.

Поэтому, организованная преступность, с нашей точки зрения, должна быть определена как разновидность негативной социальной деятельности тех членов общества (как организованных, так и не организованных), которые сознательно и систематически используют преступные средства и методы для достижения своих целей. Об организованной преступности можно говорить там и тогда, где и когда имеет место сознательное и систематическое использование преступных средств и методов любыми субъектами любой социальной деятельности (не только экономической).

При этом существующее в литературе сужение понятия организованной преступности до деятельности, мотивированной только достижением экономических выгод представляется некорректным. Террористическая и экстремистская деятельность преследует, как правило, не корыстные, а социально-политические и властные интересы и цели, и, в таком случае, нам пришлось бы исключить эти формы преступной деятельности из состава организованной преступности.

Поскольку организованная преступность ориентирована именно на систематическое использование преступных средств и методов обеспечения самого существования субъектов такой деятельности, то эти субъекты вынуждены вырабатывать и столь же систематические средства и методы прежде всего защиты от деятельности правоохранительных органов государства, основной функцией которых является борьба с преступностью. Эти средства и методы могут быть как чисто защитного, так и коррупционного характера.

Однако, с другой стороны, организованная преступность, в силу той же систематичности этой формы социальной деятельности, испытывает потребность и в активном влиянии на все основные органы государственной власти (центральные и местные), регулирующие все сферы социальной деятельности. А несвязанность субъектов организованной преступности одними только правовыми формами взаимоотношений с органами государственной власти позволяет им выстраивать с отдельными представителями власти и преступные (коррупционные) отношения, способствующие не только безопасности, но и особой успешности действий субъектов организованной преступности.

Хотя связь организованной преступности и коррупции и не может рассматриваться как необходимый и существенный элемент последней, в то же время эта связь является не случайной, а закономерной, обусловленной самой природой организованной преступности как особой формой негативной социальной деятельности. Поэтому в анализе внутриполитических процессов связь организованной преступности и коррупции должна рассматриваться как необходимый элемент такого анализа.

Необходимо при этомподчеркнуть, что и часть самой коррупционной деятельности относится именно к формам организованной, а не стихийной преступности. В более общем виде это положение сводится к тому, что организованная преступность не представляет собой отдельной социальной сферы, определяемой только деятельностью в ней самой преступности, но представляет собой особую форму преступности, проявляющуюся в жизнедеятельности всех основных сфер общества, в которых преступность может проявляться в двух основных формах — в форме спонтанной, стихийной (неорганизованной) преступности и в форме преступности организованной, профессиональной («хронической»).

Подводя итог нашему анализу различных форм и видов организованной преступности и их влияния на внутриполитические процессы, мы можем сформулировать следующие краткие выводы.

Наиболее употребительной и общепризнанной классификацией различных форм и видов организованной преступности в настоящее время является криминологическая классификация организованной преступности по численности преступных формирований и степени их организованности. Однако у разных авторов эта классификация проводится с разной степенью логической и терминологической адекватности и четкости.

Обобщая и уточняя этот подход, можно разделить в этом отношении всю организованную преступность на мелкую, среднюю и крупную, с учетом тех эмпирических параметров, которые приняты в классификации А. И. Гурова. Однако при этом к мелкой организованной преступности, по нашему мнению, следует относить и тех субъектов организованной преступной деятельности, которые действуют профессионально и систематически, но в одиночку, без организации каких-либо устойчивых групп.

При этом в управлении организованной преступностью следует выделить два основных ее уровня — низший (непосредственная организация преступников в группировки, банды и т. п., являющиеся коллективными субъектами конкретных преступлений) и высший (объединение главарей и «авторитетов» преступного мира, стремящихся координировать деятельность одиночных преступников и организаций низшего уровня).

На высшем, уровне управления организованной преступностью она может координироваться: а) в рамках отдельных территорий (территориальные преступные сообщества), б) в рамках отдельных этнических групп преступников {этнические преступные сообщества), в) в рамках отдельных «отраслей» преступной деятельности (наркобизнес, проституция и т. д.), что можно назвать «отраслевыми» преступными сообществами, и г) в рамках всей страны, что можно отнести к самому высшему уровню управления и координации всей организованной преступности.

Однако данный подход к классификации видов организованной преступности исходит из ее внешних, несущественных признаков, и поэтому, с нашей точки зрения, эта классификация может носить лишь подсобный, уточняющий характер.

К числу же общих существенных признаков организованной преступности относится прежде всего то, что она есть форма систематической противоправной деятельности. Эта преступность существенным образом делится внутри на себя на различные ее виды, по-разному относящиеся к различным требованиям права и закона и даже к различным субъектам права. Поэтому именно деление различных форм и видов организованной преступности по их отношению к нормам права и законности будет отражать их принципиальные и существенные, а не внешние различия.

С учетом этого понимания можно выделить следующие три принципиальные степени отрицания основного правового принципа в сфере организованной преступности.

Во-первых, убежденный преступник может отрицать за другими людьми всеми или некоторыми) только их право на собственность (любую или только некоторых видов, например, автомобилей, мобильных телефонов и т. д.). Все остальные права людей такой преступник может уважать. Эту форму организованной преступности (включающую различные ее виды) можно обозначить как криминально-имущественную. В развитых странах имущественные преступления являются преобладающей формой преступности, составляя свыше 90% всех преступлений (тогда как в развивающихся — около 60%).

Во-вторых, убежденный преступник может отрицать за другими людьми (всеми или некоторыми) право на неприкосновенность их личности и свободу их воли (во всех отношениях или только в каких-то отдельных). При этом право на жизнь человека таким преступником может уважаться. Эту форму организованной преступности можно обозначить как криминально-насильственную.

Наконец, в-третьих, убежденный преступник может отрицать за другими людьми (всеми или некоторыми) и само их право на жизнь. В эту категорию входят разбойники, бандиты, маньяки-убийцы, террористы и т. д. Эту форму организованной преступности можно обозначить как криминально-бандитскую.

Наибольшую степень общественной опасности представляет собой криминально-бандитская форма организованной преступности, средней степенью общественной опасности обладает криминально-насильственная ее форма, и наименьшей степенью общественной опасности обладает криминально-имущественная форма организованной преступности.

С точки зрения влияния на внутриполитические процессы, имеет значение и классификация организованной преступности по признаку преимущественной устойчивой мотивации этой формы преступной деятельности. В этом отношении, с нашей точки зрения, могут быть выделены только следующие три основные типа организованной преступности: 1) корыстно-экономическая, 2) политическая и 3) социально-экстремистская. В основе первой преступной деятельности лежит мотив (незаконного) обогащенияв основе второй — мотив (незаконного) достижения власти и влияния в обществев основе третьей — мотив социальной вражды и ненависти (расовой, этнической, национальной, классовой, религиозной и т. д.).

Наибольшее негативное влияние на внутриполитические процессы оказывает именно третий тип организованной преступности (социально-экстремистской), так как он способен порождать наиболее массовые социально-негативные явления и процессы, протекающие непосредственно в самой политической сфере общества. Политические преступления (к каковым можно отнести преступления в процессе политической борьбы, совершаемые нелегальными политическими организациями и субъектами, преступления в ходе избирательных компаний и т. д.) оказывают на внутриполитические процессы среднее по силе воздействия влияние. И наименьшее влияние оказывают преступления корыстно-экономической направленности.

Подводя итог нашему анализу причин существования и развития организованной преступности, мы можем сформулировать следующие краткие выводы.

Проблема причин существования и развития преступности относится к числу сложнейших социологических и политологических вопросов, имеющих в то же время и огромное практическое значение. Современной криминологией причина существования и развития преступности понимается как сложный комплекс объективных (социальных, экономических и политических) и субъективных (личностно-психологических и нравственно-правовых) факторов, действующих совместно и в рамках определенной системы причин и условий, порождающих саму преступность только в результате их сложного.

1 163 взаимодействия.

Вместе с тем, в современной криминологии причины преступности исследуются преимущественно именно в общей форме, применительно ко всем формам преступности в целом, а причинам существования и развития именно ее организованной формы уделяется сравнительно мало внимания. А между тем именно организованная преступность, составляя сравнительно небольшой слой среди субъектов преступных действий в целом, дает наибольшее число преступлений в общем их массиве и представляет собой наибольшую общественную опасность.

В этом отношении представляется, что наиболее важное методологическое значение для исследования причин организованной | преступности имеет теория дифференцируемой связи, развитая американским ученым Эд. Сазерлендом и его последователями, которые утверждают, что преступному поведению люди учатся в процессе общения, главным образом, в специфических социальных группах. Вместе с тем, некоторые выводы из этой концепции и сам характер ее применения к исследуемым явлениям представляется не вполне корректным.

В частности, можно согласиться, в целом, с Эд. Сазерлендом и его последователями в том, что преступному поведению люди учатся в процессе общения, прежде всего, в специфических социальных группах. Однако эти группы выделяются не по социально-экономическим, а по духовно-политическим, морально-правовым критериям. Поэтому организованная преступность действует и развивается как в среде низших и средних, так и в среде высших классов общества. И различные группы организованных преступников не совпадают с социально-экономическими классами.

Убежденные преступники в криминальной среде не столько учатся, сколько воспитываются в качестве таковых. А в основе преступной деятельности лежат не столько специфические знания и умения, сколько специфические убеждения, особая идеология, специфическое «правосознание». Именно эта идеология и лежит в основе как криминальной субкультуры в целом, так и таких ее проявлений как криминальные обычаи и традиции, в которой многие исследователи видят основные предпосылки организованной преступности.

Из этого понимания следует что организованная преступность — это особая социальная подсистема общества, противопоставляющая себя в морально-правовом отношении (частично или полностью) обществу как таковому (правовому обществу). Сущность этой особой социальной подсистемы общества (криминальной среды) состоит именно в противопоставлении себя обществу, живущему по законам и нормам общечеловеческого права и морали. Древние заповеди «не убий», «не укради» и т. д. не признаются в этой среде абсолютными (священными) запретами, и вместо них криминальная среда вырабатывает свои «заповеди».

Существование такой социальной подсистемы и есть, во-первых, сама воплощенная организованная преступность как таковая, а, во-вторых, — основная причина ее расширения и развития. Иначе говоря, основная причина существования и развития организованной преступности состоит, во-первых, в том, что для определенной части общества ее идеология оказывается более приемлемой, чем общечеловеческие мораль и право, а во-вторых, в том, что эта преступная идеология оказывается способной к расширению своей власти над умами людей в определенных социально-исторических условиях.

Из такого понимания причин существования и развития организованной преступности следует прежде всего тот вывод, что основные усилия исследователей должны быть направлены на выяснение причин завладения умами части общества преступной идеологии как таковойна выяснение причин того, почему для определенной части общества морально-правовой принцип неприкосновенности личности и собственности не является мировоззренческой аксиомой и почему для них оказывается возможным принять те противоположные принципы, которые веками культивируются в преступной среде.

Организованная преступность — явление, которое столь же древне, как и само государство и право. И наиболее примитивные ее формы — это систематический сухопутный и морской разбой (пиратство) и фальшивомонетничество, которые упоминаются уже в самых древних письменных источниках.

Зарождаясь в своих простейших и примитивных формах, организованная преступность проходит долгий путь развития от ее низших форм (управляемых лишь на низшем уровне) организации к высшим, и в этом движении она развивается вместе и согласованно с развитием, самого общества. Российская организованная преступность выходит на высший уровень управления и координации своей деятельности, начиная с 1930;х годов, когда в ее среде впервые появляется категория профессиональных преступных лидеров — «воров в законе».

Переломными историческими моментами в развитии организованной преступности являются переломные моменты в развитии самого общества, к которым организованная преступность вынуждена адаптироваться. В этом смысле организованная преступность не имеет собственной истории, и ее история повторяет историю общества, на котором она паразитирует и к развитию которого постоянно приспосабливается.

Наиболее благоприятными для роста и расширения организованной преступности являются моменты глубокой и резкой трансформации социально-экономических и политических отношений в обществе в ходе кризисов, реформ и революций. Именно в эти моменты организованная преступность получает наиболее широкий простор и внешние стимулы для своего роста, расширения и развития. При этом ведущую роль играют не сами по себе социальные и экономические трудности и лишения, выпадающие на долю населения, а именно серьезные изменения общественных отношений (реформы и революции), приводящие к временному ослаблению государства в целом и его правоохранительной деятельности, в частности.

Подводя итог нашему анализу развития организованной преступности в ходе реформ 1990;х годов, мы можем сформулировать следующие краткие выводы.

Последние годы существования СССР были отмечены процессами сращиванием общеуголовной, экономической и коррупционной преступности. При этом ведущую роль в становлении организованной преступности играло развитие теневой экономики. Экономическая организованная преступность в конце 1980;х годов стимулировала и подпитывала, с одной стороны, развитие коррупции, а, с другой — развитие уголовной организованной преступности. Огромный стартовый капитал перешел в руки преступников в результате антиалкогольной компании, которая способствовала формированию новых устойчивых преступных структур и наращиванию их теневого капитала.

Однако самые мощные стимулы и условия для роста и развития организованной преступности в России были созданы в результате развала СССР и уничтожения единой государственной системы на постсоветском пространстве. С переходом России к рыночным отношениям организованная преступность получила все необходимое для своего роста и расцвета. Отсутствие необходимых законов, прозрачность границ вновь образовавшихся государств, коррумпированость органов власти, как исполнительной, так и представительной и судебной явились основными стимулами и условиями для быстрого развития и качественного роста организованной преступности, выхода ее из тени и прихода во власть.

К моменту объявления в России приватизации в начале 1990;х годов, практически единственным социальным слоем, способным участвовать в ней своими капиталами, оказалась организованная преступность. Значительная часть (около половины) приватизированных предприятий попали под контроль организованной преступности. Особеннокриминализированной оказалась кредитно-банковская сфера России. Проникновение организованной преступности в сферу легального бизнеса не сопровождалось в то же время сокращением теневой экономики, которая не только сохранилась, но и резко наращивала свои обороты.

Кроме этого, в 1990;х годах организованной преступностью в стране были созданы и неизвестные ранее в России формы и отрасли преступного бизнеса — сутенерство, наркобизнес, торговля оружием, азартные игры, торговля людьми, наемные убийства.

Все эти негативные процессы сопровождались небывалым ростом насилия и повышением степени его жестокости. Сравнительно редкий до того бандитизм приобрел широкие масштабы. Предел сфер влияния сопровождался криминальными войнами.

В 1990;ые годы российская организованная преступность выходит за границы России и приобретает транснациональный характер. Ее деятельность регистрируется в нескольких десятках стран ближнего и дальнего зарубежья.

В 1990;ые годы российская организованная преступность стала предпринимать активные усилия по продвижению своих сторонников в выборные органы власти. Многократно возросла численность преступных группировок, имевших коррупционные связи на всех уровнях власти. В то же время деятельность правоохранительных органов по борьбе с проявлениями коррупции резко ослабла (в частности, из УК РФ в 1990;х гг. была изъята санкция о конфискации нажитого неправомерным путем имущества, а другие санкции ослаблены).

Наконец, организованная преступность в России в 1990;е годы начинает активно влиять и на духовно-нравственные процессы' в обществе. Она использует в своих интересах СМИ, которые пропагандируют криминальную субкультуру и ее систему ценностей*.

Все это свидетельствует о том, что в период 1990;х годов организованная преступность в России не только многократно усилила свое влияние на жизнь общества во всех его сферах — экономической, политической, социальной и духовной, — но вышла на новый качественный уровень своего развития, сравнявшись в том с самыми развитыми мировыми преступными сообществами. И в качестве таковой она превратилась в одну из самых серьезных угроз национальной безопасности страны.

Подводя итог нашему анализу основных внутриполитических проблем и перспектив борьбы с организованной преступностью и коррупцией в условиях совершенствования современного демократического общества в России, мы можем сформулировать кратко следующие основные и заключительные выводы.

Основной внутриполитической проблемой демократического общества России на современном этапе его развития является далеко зашедшая криминализация всех сфер общественной жизни. При этом основополагающей причиной широчайшего развития организованной преступности в нашей стране в период конца 1980;х — 1990;х годов явилась не сама по себе смена общественного строя — восстановление частной собственности, переход к рыночной экономике, разрушение «командно-административной» системы, — а те формы и методы, в которых и с помощью которых проводилась в России эта социально-политическая реформа.

Неудачная политика российского государства в ходе реформ указанного периода создавала в обществе атмосферу неуважения к закону, к новым собственникам и к самому государству, которые почти утратили авторитет у российских граждан. Более трети населения в современной России поражены нигилистическим отношением к закону и праву как таковым. И еще гораздо больший процент населения, особенно, среди молодежи, негативно относятся к правоохранительным органам России, а, следовательно, и к деятельности государства в этой сфере. Именно эта категория людей является потенциальным резервом дальнейшего развития российской организованной преступности.

Многие ошибки и упущения прежней власти были исправлены с приходом к власти новой политической силы под руководством президента В. В. Путина. Однако глубина поражения социально-экономических отношений в стране в 1990;х годах не дает основания считать, что основные проблемы борьбы с организованной преступностью в стране уже решены. Приостановлено лишь дальнейшее развитие и разрастание этой социальной болезни, но основательное лечение от нее российского общества — дело ближайшего и отдаленного будущего.

Проведенный нами анализ сущности организованной преступности, причин и закономерностей ее развития позволяет нам сформулировать следующие основные стратегические цели государства в этой области.

Во-первых, необходимо восстановить и постоянно укреплять авторитет государства и права в сознании россиян и, особенно, в сознании молодежи. Во-вторых, необходимо повышать уровень легитимности новых собственников в сфере крупного российского бизнеса. В-третьих, необходимо постоянно сужать сферу воздействия криминальной субкультуры на сознание россиян, особенно, молодежи, и степень ее воздействия, возрождая в обществе обстановку нетерпимости к любым проявлениям противоправной деятельности.

Указанные три стратегические цели не заменяют собой традиционные, правовые, правоохранительные и криминологические программы, цели и методы борьбы с организованной преступности, — они дополняют их социально-политической составляющей.

При этом, третье стратегическое направление политической борьбы против организованной преступности (сужение сферы действия на массовое сознание криминальной субкультуры) затрагивает самую сущность * этого негативного социального явления. Организованная преступность — это противоправная деятельность субъектов, убежденных в допустимости такого поведения. Поэтому политика государства должна быть направлена прежде всего на разрушение такого убеждения, на сокращение в обществе числа лиц, исповедующих такие убеждения и на профилактику распространения ими своих убеждений на все новые и новые контингента граждан (особенно, молодежи). Прежде всего, это касается политики государства1 в области образования и правового воспитания подрастающего поколения. Но особое внимание должны привлекать также и современные СМИ, во многом способствующие романтизации и облагораживанию криминальной среды и криминальной идеологии.

Однако не меньшее значение для достижения рассматриваемой стратегической цели имеет и исправление положения дел в такой специфической сфере общественной жизни, как пенитенциарная система (места отбывания наказания осужденными), являющейся в настоящее время настоящими «университетами преступности». Именно в этих «университетах» молодые граждане, впервые переступившие закон, чаще всего усваивают свои преступные убеждения и переходят затем в категорию убежденных, профессиональных преступников.

Из этого следует важнейший практический вывод, состоящий в том, что контакт молодых осужденных и лиц, осужденных впервые в местах отбывания наказания с преступниками-рецидивистами и лицами, осужденными за преступления, совершенные в составе формирований организованной преступности должен быть предельно ограничен и, по возможности сведен на нет. В этом отношении следует внимательно изучить уже имеющийся в российской истории опыт отдельного содержания лиц, причастных к сфере организованной преступности и лиц, совершивших преступления впервые или под давлением обстоятельств. «Преподавателей и пропагандистов» криминальной субкультуры необходимо лишить их потенциальных «учеников» и «последователей», еще не потерянных в этом отношении для общества.