Объектом диссертационного исследования является заимствование как элемент создания салонных стилей русского литературного языка конца XVIII — начала XIX веков.
Предмет исследования — заимствованная единица в художественном тексте как системои стилеобразующее явление русского литературного языка.
Сложной и проблематичной вехой в истории русского литературного языка являются вторая половина XVIII и первые десятилетия XIX веков — период, когда происходит окончательное оформление русского литературного языка на национальной основе. «Все острее к концу XVIII — началу XIX в. ощущалась потребность в реорганизации литературного языка, в отмене жанровых ограничений, в создании средней литературной нормы, близкой к разговорному языку образованного общества, свободной как от архаизмов славяно-русского языка, так и от вульгаризмов простонародной речи и способной удовлетворить „благородный вкус“ просвещенного русского европейца» (Виноградов, 1978, 49).
Не угасает интерес исследователей к состоянию языка данного периода (конец XVIII — начало XIX вв). Лингвистическая литература располагает значительным количеством работ, посвященных различным аспектам развития языка названной эпохи. Общие проблемы развития русского литературного языка конца XVIII — начала XIX вв. рассматриваются в трудах Булаховского Л. А., Виноградова В. В., Винокура Г. О., Вомперского В. П., Горшкова А. И., Кожина А. Н., Левина В. Д., Сорокина Ю. С. и др. исследователей. Формирование словарного состава освещается в коллективном труде Мальцевой И. М., Молотковой А. И., Петровой З. И. «Лексические новообразования в русском языке XVIII века». В монографии «История лексики русского литературного языка конца XVIII — начала XIX в.» освещаются процессы формирования и изменения лексической системы русского литературного языка XVIII — XIX веков. Существует целый ряд работ, посвященных анализу отдельных лексических пластов языка XVIII века, языку и стилю писателей XVIII — XIX веков.
В современной лингвистике проблема заимствования освещена достаточно широко. Это исследования Крысина Л. П., Огиенко И. И., Смирнова H.A., Тузовой М. Ф., Хюттль-Ворт Г. Х., Ефремова JI. IL, монография Бир-жаковой Е.Э., Войновой JI.A., Кутиной JI.A. «Очерки по исторической лексикологии русского языка XVIII в. Языковые контакты и заимствования» и другие.
Синтаксический строй русского литературного языка XVIII — XIX веков освещается в монографиях Ковтуновой И. И., Кодухова В.И.- частным вопросам синтаксической системы посвящены исследования Береговой Т. И., Безобразовой JI. JL, Вьюковой М. Н., Инчиной Л. Г., Капкановой И. И., Ручко Л. И. и некоторые другие.
Несмотря на известную степень изученности, проблема исследования литературного языка XVIII — XIX столетий продолжает оставаться актуальной, поскольку все сведения, касающиеся употребления языковых единиц в исследуемую эпоху, расширяют наши представления о состоянии и функционировании русского литературного языка.
В XVIII столетии, еще не успев в полной мере освободиться от книжно-славянских канонов, русский язык попадает под влияние западноевропейской стихии. Более того, в дворянских кругах не считалось необходимостью обучать детей родному языку, французским же они должны овладевать в совершенстве. В «Рассуждениях о старом и новом слоге российского языка» А. С. Шишков четко рисует социально-бытовые причины упадка старой книжной культуры в среде европеизированного дворянства: «Дети знатнейших бояр и дворян наших от самых юных ногтей находятся в руках у французов, прилепляются к их нравам, научаются презирать свои обычаи, нечувствительно получают весь образ мыслей их и понятий, говорят языком их свободнее нежели своим, и даже. до того заражаются к ним пристрастием, что в языке своем никогда не упражняются.» (Шишков, 1803, 5).
Идеалом речевой культуры высшего русского общества XVIII века был французский салон предреволюционной эпохи. Во Франции в XVIII веке «не выходило книги, написанной не для светских людей, даже не для светских женщин. Сочинения исходили из салона и, прежде чем публике, сообщалось ему. Литературный язык преобразуется под влиянием «светского употребления слов и хорошего вкуса». Словарь облегчается от излишней тяжести. Из него исключается все то, что могло бы шокировать «светскую даму» «(Виноградов, 1938,174). Это и привлекло русских дворян-европейцев, и поэтому русский писатель, развив свой вкус и чувство изящного, поняв, что нужно светскому обществу, что ему нравится и почему, должен был создать такой язык для книг, для литературы, который мог бы быть принят как разговорный язык образованного общества. Писатель учится языку в обществе, но само общество ждет от писателя образцов хорошего употребления языка. Новый литературный язык должен по своим эстетическим качествам отвечать требованиям и вкусам образованного светского человека, соответствовать эстетическим нормам дворянского салонаэто должен быть язык гладкий и изысканный, изящный и музыкальный, это должен быть стиль «элеганс» .
Актуальность исследования определяется тем, что салонные стили конца XVIII — начала XIX вв. не являлись предметом отдельного, комплексного исследования, а заимствования как основа этих стилей не освещалась в литературе в качестве стилеи системообразующих единиц.
Цель диссертации заключается в комплексном описании заимствованных лексических и синтаксических единиц, являющихся основой салонных стилей конца XVIII — начала XIX веков.
Поставленная цель предполагает решение следующих задач:
1) выявить факторы, способствующие расцвету русской литературы салонных кругов в исследуемую эпоху и определить место заимствований в складывающейся системе функциональных стилей русского литературного языка;
2) выделить в составе лексики исследуемых текстов русской литературы иноязычные заимствования, употребление которых в эпоху конца XVIII — начала XIX вв. накладывало своеобразный стилистический отпечаток на языковую ткань литературных произведений;
3) описать основные синтаксические конструкции и их стилистическое значение в языке художественных произведений данной эпохи;
4) установить стилистические функции языковых единиц исходя, прежде всего, из их собственной семантики и той содержательной стороны текста, на выражение которой это языковое средство направлено.
Методы исследования. В работе использовались различные методы и приемы анализа языковых единиц: метод непосредственного наблюдения за функционированием языковых единиц в конкретном тексте, структурно-семантический, сопоставительный, семантико-стилистический, описательный методы исследования.
Научная новизна работы заключается в том, что салонные стили конца XVIII — начала XIX вв. рассматриваются в качестве того центра, где начинал формироваться русский литературный язык нового времени, основу которого составят генетически и стилистически разнородные языковые единицы.
Теоретическая значимость заключается в том, что материал диссертации можно использовать в научных разработках по истории русского литературного языка конца XVIII — начала XIX вв., в лексикографической работе, в монографиях, посвященных проблемам художественного текста обозначенного периода.
Практическая значимость работы состоит в том, что материалы диссертационного исследования могут использоваться в вузовских курсах по истории русского литературного языка, стилистике, в некоторых общих разделах лексики и синтаксиса, а также при разработке различных спецкурсов и спецсеминаров по русскому языку и по вопросам языка художественной литературы. Кроме того, этот материал можно использовать в школьной программе преподавания русского языка и литературы.
Апробация работы. Материал диссертации обсуждался на заседаниях кафедр истории русского языка и общего языкознания МГТУ. Основные положения работы и результаты исследования докладывались на научных конференциях МПУ (1998, 1999 г.). По материалам диссертационного исследования подготовлены и опубликованы 4 статьи.
На защиту выносятся следующие положения:
1. Салонные стили конца XVIII — начала XIX вв. — одна из языковых стихий, сформировавших русский литературный язык нового времени.
2. Стилеи текстообразующим элементом салонных стилей была заимствованная из западноевропейских языков единица.
3. Салонные стили осваивали заимствования разными способами и методами: непосредственное заимствование, вкрапления, кальки (словообразовательные и семантические), перифрастические сочетания.
4. Заимствованная единица в салонных стилях выполняла различные функции: номинативную, художественные, стилистические.
5. Оказываясь в сочетании с просторечными и простонародными единицами, заимствования изменяли свой стилистический статус, приспосабливаясь к стихии живой, русской речи.
Материалом исследования послужили примеры заимствований, извлеченные методом сплошной выборки из произведений Н. М. Карамзина («Бедная Лиза», «Наталья, боярская дочь», «Юлия»), комедии А. С. Грибоедова «Горе от ума», произведений A.C. Пушкина («Евгений Онегин», «Пиковая дама», «Рославлев»),.
При анализе этих произведений учитывалась литературная критика, оценившая эти произведения современниками авторов, например, Н. И. Надеждиным, В. Г. Белинскима также статьи, письма исследуемого периода. В дополнение к текстам авторов нами использовались материалы словарей, изданных в России конца XVIII — начала XIX веков: «Новый словотолкователь, расположенный по алфавиту.» Н. М. Яновского (1803) — Словарь Академии Российской (1806) и более поздние словари, включая современные.
Выбор источников мотивируется следующими факторами:
1) все произведения, взятые нами для анализа, написаны в конце XVIII — начале XIX вв. и отражают становление системы норм и системы стилей в русском литературном языке;
2) в них наблюдается сближение русской литературной речи с семантикой французского языка, которые были близки к формам общественно-бытового языка светской дворянской интеллигенции;
3) все эти произведения посвящены общественно-культурной жизни дворянского общества;
4) в этих произведениях отмечаются прогрессивные тенденции, ведущие к новому синтезу живой разговорной речи с традиционно-книжными чертами высокой патетики и с конструктивными формами западноевропейской речевой культурыздесь происходит смешение.
Выводы по IV главе.
1. В салонно-светских стилях конца XVIII — начала XIX вв. центром всей системы русского литературного языка, основой синтаксиса был французский язык. Принцип произносимой речи, легкого чтения текста, принцип перевода стиха и прозы в русло, свободное от искусственных интонаций высокого слога, ложатся в основу новой реформы.
2. Синтаксическая реформа заключалась в ограничении и упорядочении инверсии, установлении более строгого порядка слов. Основные правила словорасположения, нашедшие отражение в литературе карамзин-ской школы начиная с 90-х годов XVIII в., шли в направлении тех норм, которые закрепились впоследствии в русском литературном языке. Установление более или менее устойчивого порядка слов сделало возможным стилистическое использование различных отклонений от этого порядка, что обогатило литературный язык новыми стилистическими средствами.
3. Карамзин был для своего времени большим мастером построения фразы, но все же разработанные им модели не были теми моделями, которые усовершенствовались и укрепились позже в прозе Пушкина. Здесь сказывается скованность Карамзина нормами и вкусами дворянского салона. Причина кроется в стилистическом и эмоциональном однообразии лек-сико-фразеологического состава предложений и в тяготении к перифрастической манере выражения. Фраза Карамзина, правильная и простая, легкая и естественная, оказывается перегруженной обособленными оборотами и придаточными предложениями, не несущими смысловой информации и служащими для «украшения» высказывания.
4. У Карамзина была «поэтизированная проза», что противоречило основному принципу Пушкина: «Точность и краткость — вот первое достоинство прозы. Она требует мыслей и мыслей — без них блестящие выражения ни к чему не служат». Язык Пушкина поражает своей точностью, лаконизмом, насыщенностью и движением мыслей, предельной свободой от различных словесных украшений. Члены предложения связаны логической связью, нормой является прямой порядок слов. Обратный порядок слов обусловлен смыслом предложения. Инверсия как поэтический прием прозе Пушкина не свойственна. Ср.: «Читая «Рославлева», с изумлением увидела.
233 я, что завязка его основана на истинном происшествии, слишком для меня известном" (Пушкин) и «.в юной Наталье увидел он новый образ умер-шей, и вместо горьких слез печали воссияли в глазах его сладкие слезы нежности» (Карамзин).
5. Основу текста Пушкина составляет короткая простая фраза. Господствует принцип «синтаксической сжатости фразы, опирающейся на признание стилистического приоритета глагола, на сокращение качественных определений и на стремление ограничить протяженность предложения обозначением действия и его производителя, или же перечислением предметов» (Виноградов). Прозаические произведения Пушкина очень динамичны, в них преобладают глаголы и существительные.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
.
Вторая половина XVIII столетия и начало XIX века занимают исключительное положение в истории русского литературного языка. В эту эпоху происходит окончательное оформление русского литературного языка на национальной основе. Совершенствование литературного языка шло вместе с развитием литературы, ее жанров и стилей, ее основных направлений. Произведения русской литературы важны как памятники истории русского литературного языка. Они содержат интересные сведения, характеризующие языковую ситуацию указанного периода. Развитие салонных стилей и салонных жанров обусловлено следующими факторами: I) общество начинает осознавать идею личности как таковой вне зависимости от сословного положения- 2) русскому обществу становится известным зарубежный опыт литературы- 3) развивается новое литературное направление — сентиментализм, основным требованием которого было внимание к миру чувств личности.
В пределах одного контекста можно наблюдать чередование стилистически разнородных словесных рядов, что также объясняется процессами демократизации, происходившими в языке.
Широкое использование стилистически разнородных лексических пластов, фразеологических единиц, ограничение употребления терминологических систем позволяют сделать вывод о том, что в исследуемую эпоху салонная литература являлась специфическим жанром художественного произведения. Манерная перифрастическая фразеология была неотъемлемым признаком литературного языка конца XVIII века.
Ведущая семантико-стилевая черта салонной литературы — описание событий, не лишенных достоверности: «Вы читаете не роман, а быль. Я иду только с пером вслед за судьбою» (Карамзин). В этой литературе отражена жизнь светского дворянского общества, взаимоотношения людей, их чувства, речь и т. д.
Яркой характеристикой художественных текстов указанной поры является использование лексем различной стилистической окраски и широкие возможности их комбинирования в пределах одного контекста. Это прослеживается в комедии А. С. Грибоедова «Горе от ума».
Карамзинская проза отразила большое влияние поэтических стилей. Многие перифрастические сочетания казались искусственными, отзывались риторикой, так как были более уместны в стилях поэтических, нежели прозаических. В данном случае сказывались тенденции, характерные для развития литературного языка ряда европейских стран. Проза пишется цветистым «поэтическим» стилем.
Базис языка литературы второй половины XVIII — начала XIX вв. составляет общеупотребительная, стилистически нейтральная лексика, в группу которой входят слова, являющиеся номинациями предметов, понятий, действий. В своем основном, прямом значении эти слова не наделены какой-либо стилистической окраской и служат фоном, на котором выделяется лексика стилистически маркированная.
Четко выраженной стилистической окраской обладают иноязычные заимствования как показатели книжной принадлежности и просторечные элементы, и обороты речи как выразители разговорной формы языка. На уровне синтаксиса стилистическая приуроченность выражается в использовании специфических конструкций книжной и разговорной форм языка.
Анализируемые тексты свидетельствуют, что на протяжении десятилетий меняется отношение авторов к иноязычным лексемам, прослеживается тенденция более осмысленного отбора западноевропейских заимствований для построения языковой ткани произведений, определяемая социальным статусом автора, кругом его интеллектуальных интересов. Следует отметить, что для русского литературного языка исследуемой эпохи характерен процесс расширения сферы употребления иноязычных элементов. Если в первой половине XVIII в. в составе иноязычной лексики преобладала военная и административно-канцелярская терминология, то последующие десятилетия XVIII в. и начала XIX столетия отмечены притоком в русский литературный язык лексем, обслуживающих духовно-нравственную сторону жизни общества. Этот процесс достаточно ярко отражен в салонной литературе. В словесную канву произведений вплетается широкий пласт лексем из области искусства, а также лексемы, обслуживающие дворянский быт во всех его проявлениях. В XVIII столетии словарный состав языка обогатился значительным количеством иноязычных лексем, но, по словам В. Г. Белинского, «время решило — которым словам остаться в употреблении и укорениться в языке и которым исчезнуть» (Белинский, 1954, 192).
На примере салонных произведений можно проследить процесс упорядочения синтаксических конструкций. Сокращается количество частей в составе сложного предложения, исчезает нагромождение союзов, более четкими становятся смысловые отношения частей. Писатели пользуются синтаксическими конструкциями, максимально приближенными к нормам современного употребления.
Авторы произведений стремятся использовать стилистические ресурсы синтаксиса, чередуя конструкции нейтральные, книжные, разговорные, что позволяет избежать монотонности, делает речь более живой, красочной, эмоциональной.
В целом язык произведений Н. М. Карамзина, А. С. Грибоедова, А. С. Пушкина воплотил характерные черты времени: в нем нашли отражение языковые средства, специфичные для предшествующих эпох существования языка, но, с другой стороны, с наибольшей силой в нем выразились тенденции к процессу демократизации литературного языка на рубеже веков. «Для языка столичной аристократии и крупного, отчасти и среднепоместного европеизированного дворянства было характерно сочетание французского языка с повседневными, нередко простонародными выражениями», — так характеризует В. В. Виноградов этот этап в развитии русского литературного языка, приводя пример такого сочетания в «Сатирическом вестнике»: «Княсь Д. также amoureux в Ж. Ане такия люди, uimo княсъ porte la tete haute, a ma стучит ходя о пол. У графа М. Кафтан счит с новыми boutons d’acier, и оченна харашо, толко сам собою он гадак» (Виноградов, 1982, 224).
Но, пожалуй, самой объективной оценкой языковой ситуации конца XVIII — начала XIX вв. является заявление И. С. Аксакова: «В конце XVIII и в самом начале XIX в. русский литературный язык. не был еще достаточно приспособлен и выработан для выражения всех потребностей перенятого у Европы общежития и знания. Многие русские государственные люди, превосходно излагавшие свои мнения по-французски, писали по-русски самым неуклюжим, варварским образом, точно съезжали с торной дороги на жесткие глыбы только что поднятой нивы. Но часто, одновременно с чистейшим французским жаргоном. можно было услышать живую, почти простонародную идиоматическую речь, более народную во всяком случае, чем наша настоящая книжная или разговорная» (Аксаков, 1886, 10).
Полученные результаты открывают перспективы дальнейших исследований в плане сопоставления языковых особенностей памятников, принадлежащих к разным видам литературы, сопоставление языка одного жанра с языком других жанров литературы этого периода.
