Лексико-фразеологическая система бурятского языка: сопоставительный аспект: на материале переводов и двуязычных словарей

Актуальность темы

исследования. Языковые связи бурятского и русского народов имеют многовековую традицию. Однако сопоставительное изучение бурятского языка с русским началось относительно недавно, при этом большинство работ посвящено основным особенностям грамматического строя двух языков. Между тем сопоставительно-типологическое исследование лексики и фразеологии этих языков весьма важно не только в общетеоретическом плане, но и для практических целейдля составления двуязычных словарей, для переводческой практики и оптимизации изучения русского языка бурятами и бурятского — русскоязычными. В условиях нашей многонациональной республики это представляется весьма актуальным, поскольку в последнее время наблюдается активизация интереса к национальным языкам и культурам. Принятый в 1992 г. «Закон о языках народов Республики Бурятия», в соответствии с которым бурятский язык получил статус государственного языка наряду с русским в пределах Республики Бурятия, предписывает не только широкое практическое изучение бурятского языка, но и расширение сопоставительных исследований строя бурятского и русского языков.

В настоящее время идея системности языковых явлений все больше проникает в лексику. Наблюдения языковедов привели к выводу, что единицы лексики — слова и их сочетания, как фонемы и единицы других уровней, образуют системные ряды и что лексика представляет собой не простое множество слов, а систему взаимосвязанных и взаимообусловленных элементов. В монголоведении изучение системности лексики находится на начальной стадии. Поэтому системно проведенное сопоставление бурятского материала с материалом русского языка, по нашему мнению, может быть особенно плодотворным и полезным, потому что позволит глубже выявить национальные особенности лексики и фразеологии бурятского языка и вместе с тем черты изоморфизма, объединяющие бурятский язык с русским.

Объектом исследования является лексика и фразеология бурятского языка в системном аспекте.

Предметом исследования выступает сопоставление системных объединений лексем и фразеологических оборотов бурятского языка с соответствующими явлениями русского языка.

Цель и задачи исследования

Целью настоящей работы является выявление особенностей системной организации лексики и фразеологии бурятского языка в сопоставлении с русским языком. Исходя из заявленной цели, в работе ставится ряд взаимообусловленных задач:

— описать системность лексики бурятского языка в сопоставлении с русским языком;

— дать характеристику метода компонентного (семного) анализа лексики как одного из основных средств описания системной организации лексического состава двух языков (на примере терминов родства);

— выявить особенности проявления системности лексики в пределах одного слова;

— обосновать сопоставительное описание деривационных аффиксов как задачу ближайших типологических исследований (на примере новых названий бурятского языка, образующихся под влиянием русских слов с суффиксами, обозначающими деятеля);

— выявить особенности композитных образований в бурятском и русском языках;

— дать сопоставительное описание тематической парадигмы и лексико-семантической группы слов, а также гиперо-гипонимической, синонимической, антонимической парадигм в бурятском и русском языках.

— дать сопоставительную характеристику лексико-семантических групп бурятского и русского языков (ЛСГ, обозначающие стороны света, ЛСГ, относящиеся к мясной пище бурят и др.);

— дать сопоставительную характеристику переносных значений слов и фразеологизмов в бурятском и русском языках;

— обосновать актуальность сопоставительного изучения лексико-семантических отношений в бурятском и русском языках в связи с вопросами перевода;

— охарактеризовать практику передачи лексем, фразеологических единиц и лек-сико-семантических групп бурятского и русского языков при переводе художественных произведений и составлении двуязычных словарейвыявить недостатки и наметить пути их преодоления.

Методы исследования. Диссертационная работа построена на широком использовании сопоставительно-типологических методов, выявляющих общие и специфические признаки в лексико-фразеологических системах бурятского и русского языков. Применяется, в частности, метод поля, при выделении которого большую помощь оказывают приемы оппозитивного, компонентного и контектологического анализа.

Степень изученности темы. В современном языкознании утвердилась точка зрения, согласно которой язык представляет собой систему знаков, представленных словами. Любой знак, в том числе и слово, характеризуется двумя признаками: 1) обозначает нечто, находящееся вне его, и 2) не связан с обозначаемым естественной или причинной связью. Язык — типичная знаковая система. Особенно прочно категория системности утвердилась в лингвистике после появления работ Фердинанда де Соссюра (1857 — 1913), который считается основателем системного подхода к языку. Как было показано в его работах, между языковыми знаками устанавливаются определенные отношения, которые образуют систему, каждый элемент которой не может существовать без других.

Долгое время оставался спорным вопрос о применимости системного подхода к лексике, хотя еще древние мудрецы заметили, что предметно-вещественное многообразие окружающего мира, характеризующееся определенной системностью, отражается в словарном составе языка. Однако несомненная обусловленность лексических значений явлениями окружающего мира приводила некоторых исследователей к мысли, что в самой лексике «нет никакой системности», кроме той, которая обусловлена отношениями между явлениями самой действительности.

Постепенно в процессе изучения словарного состава русского и других языков негативное отношение к системности лексики было преодолено. Было установлено, что лексика языка представляет собой сложную систему, образуемую различными по происхождению, сфере употребления, стилистической дифференциации группами слов. Еще М. В. Ломоносов указал на стилистическое расслоение лексики, на разные сферы применения различных групп слов. В дальнейшем параллельно с составлением толковых и исторических словарей в работах И. Ф. Калайдовича, И. И. Срезневского, В. И. Даля, Я. К. Грота, А. А. Потебни, С. К. Булича, М. М. Покровского решались отдельные лексикологические проблемы, исследовались некоторые группы слов. В работах основоположника семасиологии в России М. М. Покровского было установлено, что семантика слова выявляется не в отдельных словах, а в группах и системах, в «полях слов», связанных разнообразными отношениями. Он писал, что «слова и их значения живут не отдельной друг от друга жизнью», но соединяются в нашем сознании в различные группы на основе ассоциаций, отражающих связи предметов в окружающем нас мире. Особенно активизировалось исследование лексики русского языка с 20−30-х гг. 20 в. в трудах Л. В. Щербы, Б. А. Ларина, Л. А. Булаховского, В. В. Виноградова, Ф. П. Филина, А. И. Смирницкого, А. В. Калинина, Н. М. Шанского, С. И. Ожегова, О. С. Ахмановой, А. П. Евгеньевой, Н. Ю. Шведовой, А. А. Уфимцевой, Ю. Д. Апресяна, В. Г. Гака и др. В своем фундаментальном труде «Развитие словарного состава русского литературного языка. 30 — 90-е годы XIX века» (1965 г.) Ю. С. Сорокин писал: «Лексический состав — это также определенная система, правда, в отличие от других языковых систем, мало проницаемых и более замкнутых (например системы фонематической или грамматической), несравненно более обширная, сложная и подвижная (Сорокин, 1965, с. 13). Особенно большое значение в изучении лексики как системы имели работы Д. Н. Шмелева «Проблемы семантического анализа лексики» (1973 г.), «Современный русский язык. Лексика» (1977 г.), Г. С. Щура «Теория поля в лингвистике» (1974 г.).

Исследователи пришли к выводу, что системность лексики обусловлена связями, существующими между предметами и явлениями окружающей нас действительности. Вместе с тем слова — это единицы языка и отражение этих связей в лексике регулируются собственно языковыми факторами — они объединяются в лексико-семантические группы, и членение тех или иных отрезков действительности в каждом языке имеет своеобразие. На уровне лексики системность ее элементов обнаруживается в таких явлениях, как полисемия, синонимия, антонимия, гиперо-гипонимические группы, тематические объединения слов.

Системные объединения лексики на основе определенного сходства значений отдельных слов составляют лексико-семантические поля (ЛСП) или лексико-семантические группы (ЛСГ). В русистике до недавнего времени основное внимание уделялось изучению таких объединений слов как омонимы, синонимы и антонимы. Разделы, посвященные им, наличествуют во всех курсах лексикологии. В постсоветское время в русистике значительно активизировалось изучение и других системных группировок слов.

Проблемы системной организации слов приобрели большое значение в связи с интересом к исследованиям типологического характера и к вопросам сопоставительного изучения не только грамматических форм и конструкций, но и лексики и фразеологии. К ним относятся, например, работы Р. А. Будагова, В. А. Ярцевой, Б. А. Серебренникова, С. Д. Канцельсона, В. Г. Гака, М. М. Маковского и др.

В монголоведении изучение системности лексики находится на начальной стадии. До недавнего времени в нем проводилась лишь тематическая классификация слов. В работе Ц. Б. Цыдендамбаева «Руководство для сбора материалов по говорам бурят-монгольского языка выделены следующие тематические группы: названия частей человеческого тела, термины родства, названия домашних животных, атмосферных явлений, отрезков времени, названия пищи и продуктов питания, одежды и обуви, названия домашней утвари и связанных с ней предметов, наименований орудий и предметов труда и промысла, названия рельефов и водоемов, названия диких животных и зверей, названия деревьев и кустарников, названия червей и насекомых, названия рыб, названия птицсреди имен прилагательных выделяются: названия цветов и их оттенков, названия мастей домашних животных, наименования свойств и качеств вещей, названия физических качеств животных и человекасреди глаголов выделены: наименования отвлеченных действий и состояний, наименования физических движений, производимых вообще живыми существами, а также действий, относящихся к обиходно-бытовой деятельности человека (кратко: физические движения и бытовые действия), наименования действий, относящихся к производственно-промысловой и торгово-экономической деятельности человека (Цыдендамбаев, 1957).

В дальнейшем в кандидатских диссертациях М. П. Хомонова, Д. А. Абашеева, Э. Р. Раднаева, Ц. Б. Будаева, Б. В. Матхеева, А. Г. Митрошкиной, Д. Г. Дамдинова, посвященных бурятским говорам, а также в диссертациях Л. В. Шулуновой, А. А. Лазаревой и других по ономастике, в работах В. Д. Патаевой, Д. Д. Дондоковой, Л. Б. Будажаповой по этнокультурной и буддийской тематике, также и в других работах эта классификация дополнялась новыми разрядами названий. В работах У-Ж.Ш.Дондукова большое внимание уделялось тематической классификации существительных.

В работах бурятских ономастов стал употребляться термин лексико-семантическое поле. Так, А. А. Лазарева выделяет следующие ЛСП антропонимов и топонимов: 1) человек и его физическая, биологическая и психологическая характеристика: а) человек, люди, части тела, б) биологическая природа человека, в) свойства психики человека, г) физические характеристикид) отношения родстваз) явления природы: а) стихии, б) небесные светила, в) почва, реки, моря, г) животный мир, д) растительный мир- 4) материальная культура: а) орудия труда и их детали, б) одежда, обувь, ткани, в) домашняя утварь, г) пища, продукты питания, д) жилище, постройки, е) материалы, минералы, сырье, ж) музыкальные инструменты, з) оружие и его детали, и) торговля, финансыпредметы роскоши- 5) социальная культура: а) род занятий, профессия, должности, в) сакральная лексика, г) имена, обозначающие названия разных народов- 6) физические отношения и параметры: а) время, б) цвет, в) звук, г) движение, д) меры веса, прочности, длины (Лазарева. Типологические проблемы номинации (на материале онимической лексики бурятского и китайского языков, 1999). В данном случае ЛСП соответствует тому, что предлагает Ю. Н. Караулов: описать лексику современного русского литературного языка как трихотомическую систему: «Вселенная», «Человек», «Человек и Вселенная», выделяя в каждой из указанных подсистем семантические поля (Караулов. Словарь как компонент описания языков // Принципы описания языков мира, 1976).

Фразеология бурятского и других монгольских языков стала предметом специального исследования в основном с начала второй половины XX века в трудах Т. А. Бертагаева, Г. Ц. Пюрбеева, Ц. Б. Будаева и Ш-Н.Р.Цыденжапова. В них дана характеристика бурятских фразеологизмов со стороны семантической, грамматической структуры и их компонентного состава, осуществлена их классификация.

Что касается изучения системных отношений слов в сферах полисемии, синонимии, антонимии и других групп слов в бурятском языке, то они в основном носят фрагментарный характер в имеющихся монографических изданиях научного и учебного характера. Так, синонимы бурятского языка рассматривались в работах Т. А. Бертагаева, У-Ж.Ш.Дондукова, А. А. Дарбеевой, Л. Д. Шагдарова и других. Предметом специального исследования они стали в работе Н. Б. Дугарова «Лексические синонимы в современном бурятском языке» (1978 г.). Проблемы полисемии и синонимии рассматриваются в диссертации Г. З. Сажиновой «Асимметрия лексического знака в бурятском языке (в сопоставлении с английским)» (1998). Семантическому развитию лексики бурятского языка в сопоставительном аспекте посвящена диссертация В. В. Базаровой «Типология процессов развития бурятского и русского языков» (1995). В работе было установлено, что семантические процессы, связанные с разными видами переносов, обусловлены внутренними языковыми связями слов в лексической системе, тогда как такие же преобразования, касающиеся семантического объема слов, определяются внешними причинами, историческими процессами и явлениями в жизни общества. Было констатировано, что в бурятском языке большую роль играет развитие семантики собственно бурятских слов под влиянием семантики соответствующих слов русского языка. В диссертации И. А. Цыбиковой «Типология семантического развития слов в монгольском и бурятском литературных языках» (2003) изучены в сравнительном плане системные явления синонимии и антонимии.

Материалы исследования. Основным материалом для данной работы послужили художественные переводы с русского на бурятский и с бурятского на русский язык, а также бурятско-русский и русско-бурятский словари. В работе использованы также имеющиеся в научном обороте сведения и выводы по различным аспектам системной организации лексики в сопоставляемых языках.

Научная новизна. В диссертационной работе впервые в сопоставительном плане рассмотрены лексико-фразеологические системы бурятского и русского языков на материале художественных переводов и двуязычных словарей. Фактический материал, приведенный в работе, показывает, что системный характер лексики бурятского языка, как и в русском языке, проявляется в существовании словарного состава в виде объединений слов, а не разрозненно. Сопоставление объединений слов и фразеологизмов в бурятском и русском языках позволяет выделить в них в основном одни и те же группировки слов с одинаковыми интеграционными признаками. Глобализация всей жизни народов земного шара, процессы познания и мышления обусловили распространение общих черт, присущих многим языкам мира, и на явления бурятского языка, в области его лексики, семантики и фразеологии. Через русский язык слова международного словарного фонда в виде заимствований и калек внедрились в бурятский язык и ликвидировали многие лакуны, т. е. восполнили отсутствовавшие в нем в прошлом слова. Это, в частности, относится к разветвленной современной терминологии по всем отраслям науки и техники, промышленного и сельскохозяйственного производства. Сближению лексики и фразеологии бурятского и русского языков способствовало интенсивное развитие новых форм материальной и духовной культуры среди народов нашей страны. Становятся однотипными жилища людей, их обустройство, мебель, радио, телеи видеотехника, транспортные средства, пища, одежда людей. Все это обусловило появление общих закономерностей в системной организации лексики сопоставляемых языков. В то же время в них обнаруживаются ряды, в которых их члены не имеют адекватных соответствий в другом языке. В работе даются рекомендации по преодолению таких несоответствий в переводческой и лексикографической практике.

Теоретическая и практическая значимость работы. В теоретическом плане работа представляет типологический интерес, позволяя выявить общие явления в двух языках. В сфере лексики и фразеологии сопоставительное изучение может быть весьма плодотворным, потому что именно в этих сферах чаще всего возникают универсальные явления, свойственные многим языкам. В современных условиях они дают возможность увидеть основные тенденции в развитии национальных языков нашей страны.

В то же время такое исследование преследует цель более глубокого проникновения в особенности родного языка.

Такие работы, имеющие несомненное теоретическое значение, дают богатый материал для переводоведения, для лексикографической и фразеографической работы, для практики преподавания бурятского и русского языков. Результаты исследования могут использованы при разработке и написании теоретических разделов по лексикологии бурятского языка. Выработанные в ней положения и идеи дадут возможность продолжить начатое в ней исследование системной организации лексики бурятского языка.

На защиту выносятся следующие основные положения:

1. Словарный состав бурятского языка представляет не простое множество слов, а состоит из большого количества группировок слов, связанных между собой.

2. Эти объединения слов группируются вокруг центральной единицы (архилексемы, гиперлексемы), которая своим значением пронизывает все слова, входящие в ряд. Наличие их делает возможным сопоставление архилексем с другими членами ряда и выделение у них дифференциальных (различительных) признаков.

3. На современном этапе изученности должны быть признаны следующие семантические группировки слов: синонимические, антонимические, гиперо-гипонимические, тематические парадигмы и лексико-семантические группы слов (ЛСГ). В качестве родовых названий употребляются «ЛСГ» и «семантический ряд», а также «семантическое поле» или лексико-семантическое поле (СП, ДСП).

4. Сопоставление объединений слов в бурятском и русском языках позволяет выделить в них в основном одни и те же группировки слов с одинаковыми интегральными признаками. В них совпадает и большинство членов семантических рядов. Однако обнаруживаются ряды, в которых архилексемы не имеют адекватных соответствий в одном из сопоставляемых языков. Довольно значительные различия, наряду со схождениями, наблюдаются в двух языках между членами семантического ряда, обозначающих дифференциальные признаки. Выявление подобных различий между бурятским и русским языками крайне важно для бурятской лексикографии и переводческой практики. Разложение значения слова на составные элементы при помощи компонентного анализа позволяет наглядно увидеть имеющиеся между языками различия.

5. Полисемия, возникающая в результате развития первоначального значения, также представляет собой своеобразную группировку значений с общим инвариантным признаком. В бурятском и русском языках, как правило, совпадают главные, прямые, конкретные значения слов, а переносные, вторичные значения, возникающие на основе разных ассоциаций, в большинстве случаев разнятся. Это создает большие трудности для переводчиков. В данном случае необходимо использовать разные способы для приведения в соответствие семного состава слов.

6. Раньше в бурятском языке отсутствовали многие «интеркультурные» слова, абстрактные слова и слова, имеющие глубокое социальное или идеологическое значение и характеризующие высокоцивилизованное общество. В настоящее время многие из таких слов представлены в бурятском языке. При этом оказалось, что значительное количество слов поддаются только описательному переводу, которому все большее предпочтение отдается заимствованным словам. Можно сказать, что в настоящее время лексико-фразеологические системы двух обозреваемых языков развиваются во многом по единым или аналогичным законам. Русский и бурятский языки одинаково реагируют на все изменения, происходящие в нашем обществе в последние два десятилетия.

Апробация работы. Многие вопросы, поднятые в диссертации, были апробированы на научных конференциях Института монголоведения, буддологии и тибетологии Сибирского отделения Российской академии наук и Бурятского государственного университета.

Основные положения диссертации изложены в двух опубликованных монографиях общим объемом 25 п.л. (24,97 усл.пл.) и в 38 статьях общим объемом 10 печатных листов.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, 3 глав, списка литературы и перечня переведенных произведений, изданных отдельными книгами.

ВЫВОДЫ ПО III ГЛАВЕ.

Исходя из практики перевода, сложившегося в нашей стране и теоретических установок ведущих отечественных филологов, занимавшимися проблемами перевода, можно сделать следующие выводы:

Полноценным следует считать перевод, который воссоздает на другом языке художественный текст в единстве его содержания и формы.

2.Переводчик должен воспроизвести не только то, что выразил автор оригинала, но и то, как он выразил, т. е. сохранить стилистическое своеобразие и эмоциональный тон подлинника, совокупность художественно-изобразительных средств, с помощью которых достигнута авторская индивидуальная манера.

3.В. Г. Белинский писал: «Каждый язык имеет свои, одному ему принадлежащие средства, особенности и свойства до такой степени, что для того, чтобы передать верно иной образ или фразу, в переводе иногда их должно совершенно изменить» (Белинский, Т.5).

Однако, допуская языковые изменения и замены, недопустимо разрушать внутреннее единство произведения. Для достижения этой задачи необходимо любые изменения соотносить с более широким контекстом, а иногда и с переводимым произведением в целом. «Свобода переводчика, — отмечал Л. Н. Соболев, — ограничивается не лексическими и синтаксическими формами оригинала, а необходимостью оставаться верным образу, созданному автором» (Вопросы художественного перевода, 1955).

Художесвтенный перевод, в отличие от других видов переводов, представляет собой творческую деятельность, искусство. Важно определить, в чем состоит эта творческая деятельность переводчика? По сравнению с авторской, она, конечно, намного ограничена. Прежде всего она состоит в поиске и выборе языковых средств между несколькими возможностями. Поиски и выбор предполагают творческий характер, требуют, чтобы переводчик мог привести несколько возможных вариантов и выбрать из них наиболее удачный, соответствующий условиям контекста. Перевод художественной литературы не терпит стандартных решений.

Между двумя языками, которые используются в переводе, можно установить закономерные соответствия, что не означает возможности применения одинаковых способов перевода. Здесь должно быть не формальное, а функциональное соответствие средств языка. Ввиду этого часто выбираются языковые средства, иные по форме, чем в оригинале. Решающую роль при выборе играет контекст, поэтому основной единицей, над которой должен работать переводчик и которую должен детально изучать исследователь, по нашему мнению, является сверхфразовое единство (часто совпадающее с абзацем), соотносимое с более широким контекстом.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

В настоящее время идея системности языковых явлений все больше проникает в лексику. Наблюдения языковедов привели к выводу, что единицы лексики — слова и их сочетания, как фонемы и единицы других уровней, образуют системные ряды и что лексика представляет собой не простое множество слов, а систему взаимосвязанных и взаимообусловленных элементов. Системность в лексике проявляется в том, что ее единицы, как, например, в фонологии, образуют сложную систему противопоставлений и такие оппозиции позволяют четче выявлять смысловые значения номинаций. Например, в бурятском языке для выделки овчины использовались кожемялки гар талхи (букв, 'рука-кожемялка') и убдэг талхи (букв, 'колено-кожемялка'), т. е. овчину в одном случае выделывали, приводя в движение кожемялку при помощи рук, а в другом случае — с участием колен. Здесь гар талхи и убдэг талхи образуют элементарную, простейшую знаковую систему и без одной из этих номинаций такая система не может образоваться. Таким образом, языковые знаки, взаимно обусловливая друг друга, тем самым образуют прежде всего минимальные системы внутри общей системы языка. Например, антонимы характеризуют такие различные понятия: время (углвв — завтра: мунЭЭ — сегодня) — место действия (доро внизу: дээрэ — наверхухолодалеко: ойро — близко) — сторону, направление (урда — южный: хойто — северный) — меру, размер, объем (ехэ — большой, бага — маленькийгунзэгы — глубокий: гуйхэнмелкий, неглубокийута — длинный: богони короткий) — чувства, эмоции, душевное состояние (баяр радость: уйдхар — горе) — природные явления (хуйтэн — холодно, ду-лаан — тепло) — явления общественной жизни (залхуу — ленивый: габшагай — проворный, ударныйугытэй — бедный: баян — богатыйунэтэй — дорогой, хямда — дешевый) и др.

Ни одно слово в языке не существует изолированно от других слов: весь словарный состав языка состоит из множества группировок слов, связанных между собой. Слова в семантическом ряду группируются вокруг центральной единицы, которая своим значением пронизывает все слова, входящие в этот ряд. Общий (интегральный) семантический признак, объединяющий единицы семантического ряда, обычно выражается лексемой с обобщенным значением, которая в некоторых работах называется архилексемой (или гиперлексемой), и таких лексем в ряду может быть две и даже больше.

Архилексемами обычно являются общеупотребительные, наиболее обычные, широко распространенные названия предметов, качеств, действий, которые являются стилистически нейтральными. Например, для глаголов движения бурятского и русского языков ябаха — идти, гуйхэ — бежать, тамарха — плавать, ниидэхэ — лететь и др. общим элементом является значение 'двигаться, перемещаться в пространстве'. В этом ряду архилексемами являются ябаха — идти. Наличие их делает возможным сопоставление архилексем с другими членами ряда и выделение у них дифференциальных (различительных) признаков. Эти слова отличаются друг от друга такими дифференциальными признаками как «скорость», «способ», «среда передвижения» .

Специализация значений (появление у членов ряда новых признаков) может идти в разных направлениях, при этом многие признаки оказываются иногда индивидуальными, делающими соответствующий ряд слов прерывистым и «несимметричным». Например, в словах русского языка помещение, комната, чулан, кабинет, лаборатория, виварий интегральным семантическим элементом является 'помещение'. Однако дифференциальные признаки, которые различают эти слова, носят несколько индивидуальный характер: комната — 'помещение для жилья в доме', чулан -'помещение в доме, служащее для хранения вещей', кабинет — 'комната для занятий, работы', лаборатория — 'помещение для научных опытов', виварий — 'помещение, специально приспособленное для содержания животных с целью их изучения'. Хотя у этих слов и отсутствуют четко выраженные противительные отношения как, например, у антонимов, они все же противоставлены друг другу, в частности, по признаку «функция, назначение предмета». Метод оппозиционного анализа дает возможность выделить в семантических рядах общие (инвариантные) и частные (дифференциальные) значения.

Изучение системных объединений слов в русистике имеет довольно длительную историю. Еще в XIX в. М. М. Покровский заметил, что «слова и их значения живут не отдельной друг от друга жизнью», но соединяются в нашем сознании в различные группы на основе ассоциации, отражающих связи предметов в окружающем нас мире.

В русистике до недавнего времени основное внимание уделялось изучению таких объединений слов как омонимы, синонимы и антонимы. Разделы, посвященные им, наличествуют во всех курсах лексикологии. Что касается других системных группировок слов, изучение которым большое внимание уделялось западными учеными, наши языковеды считали, что для нас неприемлемы идеалистические методологические основы теории Трира, Ипсена и других о семантических полях. В постсоветское время в русистике значительно активизировалось изучение системного характера лексики и внутренней (идеальной) структуры слова.

В монголоведении изучение системности лексики находится на начальной стадии. Фактический материал, приведенный в настоящей работе, показывает, что системный характер лексики бурятского языка также проявляется в существовании словарного состава группами, скоплениями, а не разрозненно. Сопоставление объединений слов и фразеологизмов в бурятском и русском языках позволяет выделить в них в основном одни и те же группировки слов с одинаковыми интегральными признаками. В них совпадает и большинство членов семантических рядов.

Однако обнаруживаются ряды, в которых архилексемы не имеют адекватных соответствий в бурятском языке. Например, в вышеприведенном ряду помещение, комната, чулан и т. д. не находится прямого однословного соответствия архилексеме помещение. В РБС-54 помещение со значением 'внутренность здания, место, где кто или что-нибудь помещается', переведено словами байра, гэр. Но байра соответсвует слову жилье — 'обитаемое место, где живут люди', а гэр — это 'дом', 'юрта'. Поэтому для передачи значения слова помещение иногда приходится прибегать к слову с выветрившейся семантикой газар (исходное значение — 'земля'): помещение для хранения ядовитых веществ — хорото бодосуудые хадагалдаг газар. И, наоборот, встречаются случаи, когда одной бурятской гиперлексеме соответствуют два слова в русском языке: ябаха — «идти» и «ехать». Гиперлексеме чистить в бурятском языке соответствуют два слова сэбэрлэхэ и арилгаха бурятская архилексема угааха на русский язык переводится двумя словами — «мыть» и «стирать». Русскому слову надеть в значении 'покрыть тело или часть тела какой-нибудь одеждой" эквивалентно бурятское умдэхэ: надеть обувь — гуталаа умдэхэ. Но, если надеть употреблено со значением 'укрепить что-нибудь на чём-нибудь, прикрепить', то в бурятском языке ему будет соответствовать другое слово: надеть очки — нюдэнэйнгОб шэл зуухэ. Некоторые молодые двуязычные буряты, для которых первым является русский язык, иногда говорят нюдэнэйнгвв шэл умдэхэ, что является нарушением норм бурятского языка.

Совокупность правил и закономерностей, определяющих отношение между единицами в речевой цепи, называется синтагматическими отношениями. Знание этих правил, как видно из приведенных примеров, чрезвычайно важно для правильного, соответствующего нормам народного языка порождения речи. Для переводческой практики очень актуально исследование семантической валентности обоих языков, ибо они накладывают ограничения на сочетаемость слов. Приведем еще один пример. Так, если в русском языке возможны сочетания «красить пол» и «красить волосы», то в бурятском языке соответственно требуются разные глаголы: поол шэрдэхэ и укэеэ будаха.

Другое важное понятие, характеризующее отношения между словами в лексическом составе языка, обозначается термином парадигматические отношения. Они основаны на ассоциативных связях, при которых «вне процесса речи слова, имеющие между собой что-либо общее, ассоциируются в памяти так, что из них образуются группы, внутри которых обнаруживаются весьма разнообразные отношения» (Ф. де Соссюр, 1977, с. 155). Если, например, нам предстоит перевести описание снежной бури, то тотчас же нам на память приходят слова метель, метелица, буран, вьюга, пурга и их бурятские соответствия: бордокон, шуурган, сакан шуурган.

Довольно значительные различия, наряду со схождениями, наблюдаются в двух языках между членами семантического ряда, обозначающих дифференциальные признаки. Например, прилагательному восточный в бурятском языке соответствует слово зуун и сочетание зуун зугэй: восточная граница — зуун хилэвосточный ветер — зуун зугэй калхинзуун калхин 'баргузин' (букв, 'восточный ветер'. В названиях, обозначающих направление между югом и востоком, севером и востоком, также наличествует слово зуун: юго-восток — зуун-урдасеверо-восток — зуун-хойноюго-восточныйзуун-урдахисеверо-восточный — зуун-хойнохи, зуун-хойто. Как видно, в этих сложных названиях порядок расположения компонентов в бурятском языке инверсированный.

Этим же слово зуун переводится слово левый: левая рука — зуун гар, левый глаз — зуун нюдэн. Однако слово со значением 'левый' имеет особенности употребления в бурятском языке. Дело в том, что в этом языке прямые эквиваленты имеются для слова левый лишь в том случае, когда оно имеет значение 'расположенный в той стороне тела, где находится сердце': левый бок — зуун хажуу, левый глаз — зуун нюдэн, левая руква — зуун гар. Когда же слово левый имеет значение 'расположенный с этой стороны, если стоять лицом по направлению течения (о береге реки, притока)1, оно переводится словом зуун лишь в случае, когда речь идет о восточном направлении: левая сторона дороги — харгын зуун талав левом углу — зуун буландалевый приток Волги — Волгын зуун калаа. В этом случае дорога имеет направление с севера на юг, а река течет также в этом направлении. Если же река или дорога направлены в другие стороны, то слово левый переводится словами, обозначающими эти направления: левый берег Селенги — Сэлэнгын баруун эрье (река течет с юга на север), левый берег УдыУдын хойто эрье (река течет с востока на запад). Точно такие же особенности имеет и перевод слов западный и правый.

Наиболее устоявшимися для обозначения группировок слов являются названия «омонимы», «синонимы» и «антонимы», хотя само понимание этих категорий у разных авторов зачастую бывает разноречивым.

Более или менее определенное содержание вкладывается в термин «родовидовые и гиперо-гипонимические группы слов». Менее устоявшимися являются названия «семантические поля», «тематические группы» и «лексико-семантические группы (ЛСГ)». Они часто употребляются одно вместо другого или отдельными авторами вовсе не упоминаются. В последнее время, за исключением «ЛСГ» и «семантическое поле», во всех других названиях вместо слова «группа» стало употребляться слово «парадигма», например, тематическая парадигма.

В данной работе под термином «семантическое поле» (иногда лексико-семантическое поле) подразумеваются обширные группировки слов, которые выражаются не только лексико-семантическими, но и морфологическими и синтаксическими средствами. К ним относятся, например, семантическое поле времени, семантическое поле пространства, семантическое поле числа, семантическое поле душевных переживаний и т. д. В такие обширные поля включаются и другие семантические группировки слов. К примеру, в поле «материальная культура» находят отражение: а) орудия труда и их детали, б) одежда, обувь, ткани, в) домашняя утварь, г) пища, продукты питания, д) жилище, постройки, е) материалы, минералы, сырье, ж) музыкальные инструменты, з) оружие и его детали, и) торговля, финансык) предметы роскоши (Лазарева, 1999, с. 8−9).

В разных ярусах языка выделяются лексико-грамматнческие, функционально-семантические, словообразовательные и другие виды полей. Как пишет Л. А. Новиков, «принципиальная возможность последовательного описания лексики путем распределения ее единиц („слов-понятий“) по семантическим полям — одно из свидетельств ее системной организации» (Новиков, 1982, с. 66). Таким образом, как видим, системность в лексике имеет семантический характер.

Монголоведы для обозначения объединений слов до последнего времени употребляли лишь термин «тематическая группа». К ним, например, относились названия частей чеолвеческого тела, термины родства, названия домашних животных, атмосферных явлений, отрезков времени, названия пищи и продуктов питания и т. д.

В русистике и общем языкознании тематическая и лексико-семантические группы слов получают неоднозначную трактовку.

В учебнике русского языка под редакцией Е. И. Дибровой, в котором вместо слова «группа» употребляется термин «парадигма», выделяется тематическая парадигма. В качестве примеров выделены некоторые из них: 1) глаголы движения, 2) названия частей человеческого тела, 3) названия животных и частей их тела, 4) пища, 5) названия денежных единиц и т. д. Как видно, группировка названий здесь в общем совпадает с теми, что выделяются бурятоведами. Однако, как кажется, в учебнике четко не разграничены тематическая парадигма (ТП) и лексико-семантическая группа (ЛСГ). К последней отнесены, например, существительные, обозначающие предметы комнатной обстановкиприлагательные со значением физической характеристики человека. Главное отличие ЛСГ от других парадигм авторы видят в том, что в первой может быть несколько гиперсем. Например, в ЛСГ, обозначающей предметы комнатной обстановки, наличествуют гиперсемы «мебель», «предметы для хранения пищи». Но ведь в тематических группах, объединяющих обширный круг слов, можно обнаружить такие же гиперсемы. Например, в ТП «пища»: «молочные продукты», «мясные продукты», «мучные изделия», «напитки» и т. д.

В учебнике «Современный русский язык» под редакцией проф. П. П. Шубы (1998 г.) выделяется лишь ЛСГ, а ТП отсутствует. На стр. 217 сказано: «ЛСГ обычно представлена одним (подчеркнуто нами — Д.Ш.) обобщающим словом: имена родства, наименования частей человеческого тела, органов чувств, цветов, деревьев, отрезков времени, цветообозначений, терминов лингвистики и т. д.». Здесь выделяются те же группы, которые, в частности монголоведами, относятся к ТП. Правда, термины лингвистики составляют, конечно, обширное семантическое поле.

A.А.Гируцкий в учебном пособии «Введение в языкознание» (2001 г.) в разделе «Лексико-семантические группировки слов» выделяет традиционные группировкиомонимы, синонимы и антонимы, а также гипонимы (т.е. родо-видовые слова), и термины. В пособии отсутствуют ТП и ЛСГ, а выделение терминов на равных основаниях с другими объединениями слов представляется необоснованным.

B.И. Кодухов склонен тематические группы слов считать речевыми явлениями и полагает, что «тематические группы слов включают, наряду с общепринятыми, слова, которые необходимы по теме описания, в том числе слова других частей речи» (Кодухов, 1979, с. 206).

Нам кажется, что такой разброс мнений по ТП и ЛСГ, а иногда и по другим объединениям слов свидетельствует о еще недостаточной изученности рассматриваемых группировок слов.

На современном этапе изученности, на наш взгляд, должны быть признаны следующие семантические группировки слов: синонимические, антонимические, ги-перо-гипонимические, тематические парадигмы и лексико-семантические группы слов. В качестве родовых названий употребляются «ЛСГ» и «семантический ряд», а также «семантическое поле» .

Во всех этих объединениях важнейшим критерием служит наличие общих, интегральных и различительных, дифференциальных признаков в семантической структуре слов. Тематическая парадигма (группа, ряд) — это совокупность слов, объединенных одной общей темой. Она имеет одну (или несколько) интегральную архилексему (или гиперлексему). В отличие от тематических парадигм ЛСГ менее обширны. Если, например, в одну ТП с общей гиперсемой «мебель» можно включить такие слова как диван, кресло, скамейка, стул, шифоньер, шкаф и т. д., то в ЛСГ с интегральным значением «мебель для сидения» можно включить небольшие группы слов.

Полисемия, возникающая в результате развития первоначального значения, также представляет собой своеобразную группировку значений с общим инвариантным признаком. В бурятском и русском языках, как правило, совпадают главные, прямые, конретные значения слов, а переносные, вторичные значения, возникающие на основе разных ассоциаций, в большинстве случаев разнятся. Например, прилагательное дулии 'плохо слышащий' совпадает с русским словом «глухой». Переносные же значения русского слова переводятся на бурятский язык иными словами: глухой звук — кулэмхи абяанглухой согласный — будэхи хашалганглухая улица — буглуу уйлсэ, глухое недовольство — саагуураа (или бутуу тиишээ) дураа гуталганглухая стена — нухэ кубэгуй нэлэнхы хана.

В бурятском и русском языках в системные связи с другими лексическими единицами вступают не только отдельные цельнооформленные слова, но и составные лексемы. «Таким образом, номинативный характер составных наименований, прирав-ненность их значений к лексическому значению полнознаменательных слов, тождественность с последними по синтаксической роли в предложении (как и слово, они выступают в предложении в роли одного члена предложения — Д.Ш.) дают основание признать такие наименованиялексическими единицами» (Современный русский литературный язык. Под ред. акад. РАО В. Г. Комарова и проф. В. И. Максимова, 2003, с. 128).

В бурятском языке таких составных слов очень мноо. При этом, как определяют монголоведы, первый компонент часто выстпает в форме основы (напр., капрон оймнон — капроновые носки вм. капроново оймнон). Знаменитый компонент составных слов выражает понятие, как и корневые морфемы отдельных слов. Ср. тамхи таталга — курение, тамхилалга — перекур, тахинша — курящий. Здесь морфема тамхивыражает понятие «табака», но называть она не может и это понятие может конкретизироваться лишь в слово, когда данная корневая морфема соединится со служебным глаголом или другими морфемами. Лексема — единица плана выражения (слово со всеми его словоизменительными формами), лекса — ее конкретная реализация в тексте (ср. тамхи таталгын — курения, тамхи таталганаа — от курения, это две две лексы одной лексемы тамхи таталга — курение). Совокупность всех леке слово — это лексема, а совокупность всех сем — его значение. Как единица плана содержания семема из простейших значимых единиц — сем.

Несовпадение в большинстве случаев переносных значений создает большие трудности для переводчиков. В настоящей работе сделана попытка обобщения способов, к которым прибегают переводчики для преодоления этих трудностей. При этом подчеркнуто важное значение метода компонентного анализа слова, при применении которого значение слова распадается на составные компоненты, простейшие единицы значения слова — семы. Например, в значении слов «мальчик» и «девочка» выделяются такие компоненты или семы: 'человек', 'мужской (женский) пол', 'невзрослость'. По двум семам (человек, невзрослый) эти слова совпадают, а различаются семой 'пол'.

Переводчику очень важно знать семный состав слова, чтобы добиваться более или менее адекватного перевода. При анализе неудачного перевода слов обычно обнаруживается несовпадение семного состава слов. Например, в «Станционном смотрителе» Пушкина имеется предложение «Она с нежностью смотрела на Минского, наматывая черные его кудри на свои сверкающие пальцы» .Как пишет профессор А. И. Горшков, «сверкающие пальцы в черных кудрях» — яркий, поражающий зрительный образ, несущий еще и смысловую информацию (подчеркивает богатство, роскошь, которыми окружена Дуня).К сожалению, бурятские переводчики перевели ключевой эпитет неточно. Интересующее нас предложение в переводе Б. Санжина, к сожалению, передано неточно: «Минскииы буржагар хара уЬыень сахигар сагаан хур-гануудтаа орёон энхэрэг уринаар урдаЬаань харана (Пушкин, 1949). Сахигар сагаан, которым переведен эпитет „сверкающий“, означает 'белый, пребелый, белоснежный, ослепительной белизны», но никак не 'сверкающий'. В слове сверкающий наличествуют семы 'ярко', 'сиять переливчатым светом', но отсутствует сема слова 'белый' -'цвета снега или мела'. Д. Ч. Чернинов, опубликовавший рассказ «Станционный смотритель» в своем переводе через восемь лет, слово в слово повторяет Б. Санжина (Пушкин A.C. Урт09 даагша / Пер. Д.Чернинов. — Улан-Удэ, 1957 (Пушкин, 1957).

Таким образом, значение слова представляет собой многокомпонентное явление. Так, слово называет какой-то предмет, явление (денотативный аспект), что-то (понятие и т. д.) обозначает (сигнификативный аспект), оно соотнесено в группе с другими словами (парадигматический аспект) — словом выражается определенное отношение говорящего к тому, о чем говорится (эмотивно-прагматический аспект) в нем отражены определенные знания говорящего (фоновый аспект) и образ предмета (эмпирический аспект). И переводчик должен знать все эти аспекты. Если в оригинале сказано в упрек кому-нибудь «Очень много дрыхнешь» переводчик должен знать, что ряд с доминантным словом унтаха — спать имеет высокий, бранный, иронический и другие стилистические синонимы: унтаха — нойрсохо — хунхыха: спать — почивать — дрыхнуть и т. д., и для этого случая выбрать наиболее адекватный вариант, а если его не находится, то найти какие-то другие возможности.

Раньше в бурятском языке отсутствовали многие «интеркультурные» слова, абстрактные слова и слова, имеющие глубокое социальное или идеологическое значение и характеризующие высокоцивилизованное общество. Благодаря мощному социально-культурному развитию бурят в советское время, существовавшие в прошлом лакуны ныне во многом заполнены и семантические поля бурятского языка сблизились с аналогичными полями русского языка. Если раньше ТП с интегральной архилексемой «мебель» состояла всего из нескольких слов: гунгарбаа — божница, ханзасундук, орон — деревянная кровать, ухэг — особый ящик с дверцами на четырех ножках, эргэнэг — посудный шкаф, то в советское время он пополнился множеством новых наименований: стол, стул, табуреткэ, креслэ, софа, диван, скамейкэ, шифоньер, шкаф, стенкэ, буфет, комод, антресоль и т. д. Ныне обнаруживаются главным образом так называемые «этнографические» лакуны, отражающие хозяйственно-бытовые и религиозные различия народов в прошлом.

Фразеологизмы, составляющие специфику каждого языка, не поддаются дословному переводу. Тем не менее в бурятском языке многие устойчивые сочетания русского языка стали калькироваться.

Можно сказать, что в настоящее время лексико-фразеологические системы двух обозреваемых языков развиваются во многом по единым или аналогичным законам. Русский и бурятский языки одинаково реагируют на все изменения, происходящие и в общественном и в индивидуальном сознании. В первую очередь это проявляется в лексике газет и журналов. Иллюстрацией к этому могут служить лексика средств массовой информации 80−90-х годов XX века — времени, которое явилось одним из переломных периодов в развитии нашего общественного сознания (Рахманова, Суздальцева. Современный русский язык, 1997, с. 27).

Процессы, происходящие в нашем обществе, в одинаковой степени отражаются в русском и бурятском языках. Так, в связи с установлением рыночных отношений (дэлгуурэй харилсаан) появились или активизировались слова и лексикализованные сочетания: бизнесмен, олзын хэрэг эрхилэгшэ — предприниматель, фермер, биржэ, жаса — фонд, зууршалагша — брокер, эд худалдан тараагша — дилер, дэлгуурэй эрилтэ Нонирхолые шэнжэлэлгэ — маркетинг, менеджер, хулкэншэ эрхилэгшэ (жэшээнъ, фирмын ямар нэгэн эдые худалдаха хэрэгые) эрхилэгшэ — менеджер, мунгввр туНалагша — спонсор и др.

Значительно расширился лексикон обоих языков благодаря тому, что в наш быт пришли с Запада всевозможные технические новшества: мобильна, сотово телефон, пейджер, флаг, видеотелефон, плейер, принтер, компьютер и др.

В материалах прессы, освещающих внутреннюю жизнь страны, стали широко использоваться слова, обозначающие предметы и явления, которые раньше считались несвойственными нашему обществу: авторитарна или угэ дуугуйгввр засагта мэдэ-гдэлгэдэ ундэЬэлЬэн — авторитарный, авторитаризм, ганеа хунэй хазааргуй засагта ундэЪэлЬэн гурэн турэ — авторитаризм, Нанамжын монополизм, удамаршадай Ианамжын гол бололго — монополизм мнения, плюрализм, (Нанамжанууд, зввриин тухэл янзанууд гэхэ мэтын) олон ондоо байлга — плюрализм, уставной бэшэ харилса-ан, кая ерэкэн сэрэгшэдые харшалалга — неуставные отношения, арад зондо НаймНаралга — популизм, куудэрэй экономико — теневая экономика, коррупци, туша-алтадай (политигуудай) худалдаанай абари зантой байлга — коррупция и т. д.

В последние два десятилетия вернулись в активное употребление слова и термины религиозной тематики, христианско-православные и другие — в русском языке, буддийские, шаманские и др. — в бурятском.

С развитием научных знаний углубляются и уточняются понятия о предметах и явлениях, что находит отражение и в языке. Раньше людям казалось, что нарансолнце — это круглый, ярко светящийся предмет на небе, который утром восходит на востоке (бур. наран гараха), а вечером заходит на западе (бур. наран орохо). Ныне в толковых словарях значения подобных слов даются в соответствии с современными научными представлениями.

Таким образом, в бурятском и русском языках существуют многочисленные лексико-семантические группы, отражающие связи предметов в окружающем нас мире. В языках наличествует также полисемия, которая характеризуется смысловой связью внутри значений одного слова. Перед бурятскими лексикологами и лексикографами стоит задача описать как можно больше лексико-семантических групп, типов переносных значений, фразеологических оборотов в сопоставлении с русским языком с последующим составлением двуязычного тематического словаря. Это важно не только для лексикографии, переводной практики, преподавания языков, но и для всей нашей лингвистики в целом, так как этим облегчается поиск нужного по смыслу слова, более полное выявление его семантики, вообще приведение в систему групп слов языка.