Семантика и звуковой состав первичных и вторичных междометий: На материале русского языка

Лингвистика, как отмечает Ф. де Соссюр, относится к числу таких научных дисциплин, в которых объект не предопределяет точки зрения, а наоборот, та или иная точка зрения создает свой особый объект [Соссюр 1977, 46]. Справедливость этого замечания швейцарского исследователя находит отражение, в частности, в современном состоянии лингвистики, представляющей собой не монолитную научную дисциплину с четко сформулированным идеальным проектом в отношении того, что следует изучать и, главное, почему, в ущерб всему остальному, следует изучать именно это (на отсутствие такого проекта указывает Р. М. Фрумкина [Фрумкина 1999, 37]), а совокупность отдельных подходов и направлений с более или менее выраженными претензиями на статус «истинной лингвистики». Эти подходы и направления не связаны общим объектом или методом, а объединяются, по сути, на одном-единственном основанииналичии в описании сферы их интересов слова «язык», многозначность которого, однако, не позволяет ему быть достаточно надежной опорой для подобного объединения и часто приводит к непониманию друг друга представителями разных направлений. Такая ситуация, хотя и обусловлена сложностью и многогранностью самого естественного человеческого языка как объекта изучения, не удовлетворяет многих лингвистов, со стороны которых все чаще раздаются призывы к созданию на единой эпистемологической базе интегративной модели языка («языка с большой буквы») и теории монолитной лингвистики («лингвистики с большой буквы»). Одной из причин отсутствия в настоящее время теории подобного рода (по крайней мере, общепризнанной, так как отдельные попытки ее создать существуют, см., например работы [Келлер 1997], [Кравченко 2001] [Курдюмов 19 996], [Трофимова 1996]), по-видимому, является то, что ни один из этих подходов (возможно, за исключением структурализма) не получил еще критической массы материала для перехода на качественно новый уровень и не все языковые феномены оказались ими охвачены и в достаточной мере описаны. Таким образом, продолжение исследования языковых единиц в рамках разных, более или менее узконаправленных концепций имеет смысл и не может быть признано скрывающим их истинную природу или уводящим в сторону.

Исходя из сказанного выше, можно согласиться, что каждая единица языка (или шире — класс языковых единиц) потенциально способна предстать в самом разном виде в зависимости от того, с каких позиций она будет рассмотрена. Следует примириться и с тем, что одни и те же языковые единицы при разных подходах будут иметь для исследователя разную «ценность», обусловленную его точкой зрения на то, в какой степени в них находят отражение существенные свойства так или иначе понятого языка. Наиболее отчетливо это проявляется в отношении единиц так называемой «языковой периферии», к которым, в том числе, принадлежат и междометия: при том или ином подходе они либо признаются частью языка, либо выводятся за его пределы, но и в первом случае зачастую обладают минимальной «ценностью».

Действительный интерес к явлениям языка, которые традиционно обозначаются совокупным термином «языковая периферия», возник сравнительно недавно и был обусловлен повышением внимания со стороны лингвистов к человеческому фактору в языке во всем его многообразии, их стремлением разобраться в том, каков язык в его реальном, «живом» функционировании, и, преодолев категоричный соссюровский тезис о предпочтительности лингвистики языка перед лингвистикой речи, обратиться от изучения языка-системы к изучению, с одной стороны, языка-способности, а с другой — языка-дискурса. Системоцентрический подход, абстрагируясь от человека и ориентируясь на статический аспект языка и на стабильные элементы в нем, закономерно сталкивается с большими сложностями в решении вопроса о причинах языковых изменений, так как исходя только из системных характеристик того или иного языка и потенций развития, заложенных в нем, объяснить уникальную подвижность естественного человеческого языка и его исключительную способность к адаптации невозможно, равно как невозможно и с достаточной точностью предсказать конкретные изменения, которые произойдут в некотором определенном языке. Вместе с тем проблема языковых изменений принадлежит к числу фундаментальных проблем лингвистики, без решения которой познание языка как сложного феномена действительности не может быть достигнуто. Антропоцентрический подход предоставляет новые возможности для решения данной проблемы, ставя, в том числе, перед собой задачу исследовать те элементы и установить те характеристики языка, которые обеспечивают его подвижность, и стремясь рассматривать язык в динамике (ментальной или речевой). Таким образом, в фокусе внимания вполне объяснимо оказываются нестандартные употребления различного рода и разговорный язык в целом, а также «языковая периферия» как очень быстро изменяющаяся часть языка.

Из всего состава периферийных единиц языка междометия и звукоподражания имеют самую долгую историю изучения, однако было бы преувеличением утверждать, что исследованы они в достаточной степени.

Междометия рассматривались в разных аспектах: исследовались их структурные (фонетические) [Мисявичене 1982], синтаксические [Добрушина 1999; Карлова 1999а], морфологические [Григорян 1988; Хван 2002], семантические [Ameka 1992; Добрушина 1998], прагматические [Алференко 1999; Мамушкина 2003] и этнокультурные характеристики [Вежбицкая 1999], их функции в речи вообще [Пахолкова 1998] и в диалоге в частности [Максимова 1999а], особенности их лексикографической и переводческой практики [Курносова 1992]- изучались конкретные междометия [Максимова 19 996- Wiggins 2002], их типы [Ameka 1992; Иомдин 2004; Петрунина 2005], а также системы междометий отдельных языков [Германович 1966; Карлова 19 996- Денисова 2004; Jovanovic 2004], проводился и сопоставительный анализ междометий разных языков [Куликова 1982; Чойжилын Монхцэцэг 2002]. Несмотря на это, единообразной теории междометий выработано не было, а в большинстве работ, посвященных междометиям, отчетливо выражена тенденция рассматривать их как некое языковое отклонение, интересное само по себе, но изолированное в своей аномальности от остального состава языковых единиц и потому не имеющее отношения к проявлению основополагающих свойств языка.

Актуальность выбранной нами темы обусловлена, таким образом, следующими обстоятельствами:

1) необходимостью и перспективностью исследования «языковой периферии», значительную часть которой составляют междометные единицы;

2) отсутствием единообразной, подробной и развернутой теории междометий как языкового явления, в которой давно назрела необходимость;

3) крайне слабой изученностью междометий в антропоцентрическом аспекте, особенно с помощью экспериментов с привлечением в качестве испытуемых носителей языка.

Объектом исследования являются первичные и вторичные междометия как образующие особый класс знаковые единицы, специализированные на осуществлении в языковой деятельности человека эмотивной функции.

В качестве предмета исследования выступают семантика и звуковой состав междометий русского языка как единиц лексикона носителя.

Целью данного исследования является установление специфики значения и звукового состава первичных и вторичных междометий (как лексических единиц) в сознании носителей языка, т. е. тех их значимых черт, на которые носители ориентируются в процессе восприятия междометий. Достижение этой цели имеет важное значение, поскольку вводит в проблему междометий человеческий фактор, и тем самым дает объективные основания для того или иного решения вопроса об их языковом статусе, от которого, в свою очередь, в значительной степени зависит и взгляд на природу языка.

В соответствии с поставленной целью в работе решаются следующие задачи:

1) обосновать понимание междометий как особого класса языковых единиц, выполняющих эмотивную функцию;

2) отграничить междометия от смежных языковых явлений с целью избежать противоречивости и непоследовательности, обусловленной применением единых критериев к описанию формально схожих, но функционально отличных единиц;

3) дать семантическую и структурную классификацию междометий;

4) установить особенности восприятия носителями языка первичных и вторичных междометий;

5) проанализировать специфику ориентации на семантику и структурные особенности в процессе восприятия носителями языка междометий, взятых вне контекста употребления;

6) установить зависимость значения первичных междометий от их звукового состава, и, в том числе, определить их звукосимволический потенциал;

7) установить степень диффузности значения междометий в восприятии носителей языка, наличие/отсутствие у него определенной семантической структуры.

Решение этих задач, а также верификация результатов исследования достигались с помощью следующих методов:

1) метода интроспекции;

2) психолингвистических экспериментальных методов:

• простого ассоциативного эксперимента.

• метода свободной группировки, или кластерного анализа.

• метода субъективного шкалирования;

3) элементов количественного и статистического анализа, примененных для обработки результатов эксперимента.

Новизна исследования заключается, во-первых, в том, что за основу выделения класса междометий взята выполняемая ими эмотивная функция, обоснованная с когнитивных позиций, в связи с чем пересматривается принадлежность к данному классу целого ряда единиц, традиционно в него включаемых, а во-вторых, в том, что междометия в работе исследуются с помощью психолингвистических экспериментов с привлечением в качестве испытуемых носителей языка.

Теоретическая значимость работы состоит в том, что экспериментальным путем доказывается реальность междометий как языкового явления и объекта лингвистического анализа и предлагаются определенные концептуальные основания последнего, позволяющие считать исследование междометий перспективным с точки зрения приближения к познанию языка как сложного феномена действительности.

Практическая значимость работы заключается в возможности использования материалов исследования и полученных в его процессе результатов в курсах лексической семантики, психолингвистики и теории языка, а также в спецкурсах и спецсеминарах по указанным дисциплинам.

На защиту выносятся следующие положения:

1) Статус междометий как языкового феномена и объекта лингвистического анализа задается самим подходом, с точки зрения которого осуществляется исследование этого класса единиц, поэтому крайне важно различать, во-первых, лексико-грамматический и функциональный, и, во-вторых, семантический и прагматический подходы к изучению междометий.

2) При исследовании семантики междометий в антропоцентрическом аспекте целесообразно рассматривать междометия как особый класс языковых единиц, специализированный на выполнении эмотивной функции, и в соответствии с этим отграничивать собственно междометия от различных формально схожих с ними явлений: звукоподражаний, этикетных формул, так называемых «междометных глаголов», «императивных междометий», релятивов и т. п.

3) Эмотивная функция междометий в общей системе языковой деятельности заключается в следующем: с одной стороны, они маркируют отдельные элементы среды (ситуации в широком смысле) и изменения в ней как эмоционально окрашенные, т. е. субъективно значимые для коммуникантов, а с другой — способствуют переходу слушающего от предметно-категориальных к ситуативно-аффективным формам категоризации при восприятии речевого высказывания.

4) Междометия в ранге лексемы являются частью лексикона человека как системы опор и стратегий, обеспечивающих восприятие, интерпретацию и понимание речевых сообщений, и как таковые для носителя языка не аморфны ни в структурном, ни в семантическом плане.

5) При восприятии и идентификации как первичных, так и вторичных междометий носители языка ориентируются в первую очередь на их семантику, т. е. на характеристики эмоций, выражаемых междометиями, и ситуаций, с ними сопряженных, опора же на структурные особенности междометий занимает подчиненное положение.

6) Семантическое отличие первичных междометий от вторичных заключается в том, что в качестве внутренней формы для первых выступает звукосимволическое (образное) значение, находящее основание в телесном (чувственном) опыте человека, а для вторых — оценочные компоненты, соотнесенные со значением единицы, к которой то или иное вторичное междометие «восходит», и этнокультурные прагматические компоненты, связывающие вторичные междометия с определенными типовыми ситуациями и стереотипными, ритуализованными социальными действиями.

Апробация работы. Основные положения исследования в виде выступлений, докладов, сообщений излагались на научных конференциях: «Дальний Восток: наука, образование. XXI век» (Комсомольский-на-Амуре государственный педагогический университет, 2003), «Русский литературный язык сегодня: проблемы и перспективы» (Комсомольский-на-Амуре государственный педагогический университет, 2003), «Наука и образование: проблемы и перспективы» (Бийский педагогический государственный университет им. В. М. Шукшина, 2004), «Художественный текст: варианты и интерпретации» (Бийский педагогический государственный университет им. В. М. Шукшина, 2004), «Языковая картина мира: лингвистический и культурологический аспекты» (Бийский педагогический государственный университет им. В. М. Шукшина, 2004), «Общетеоретические и типологические проблемы языкознания» (Бийский педагогический государственный университет им. В. М. Шукшина, 2005) и на III Сибирской летней лингвистической школе «Русский язык в третьем тысячелетии» (Кемеровский государственный университет, 2004). Обсуждение отдельных частей работы проходило также на заседаниях кафедры русского языка Комсомольского-на-Амуре государственного педагогического университета (2003;2004 гг.) и на аспирантских семинарах в Бийском педагогическом государственном университете им. В. М. Шукшина, 2004;2005 гг.).

Структура работы. Диссертационное исследование носит теоретико-экспериментальный характер и состоит из введения, двух глав, заключения и списка литературы.

Выводы.

На основании проведенного исследования семантики и звукового состава первичных и вторичных междометий русского языка можно сделать следующие общие выводы относительно специфики функционирования этого класса языковых единиц и возможностей их лингвистического изучения:

1. Междометия представляют собой двухуровневую единицу, так как в их случае в одной фонетической структуре зачастую совпадают две различные единицы, а именно: междометие как высказывание и междометие как слово (лексема). Соответственно следует различать прагматический и семантический подходы к исследованию междометий как относительно самостоятельные и независимые.

2. Выступая в ранге лексемы, междометные единицы входят в состав лексикона человека, представляющего собой систему опор и стратегий, обеспечивающих восприятие, интерпретацию и понимание речевых сообщений.

3. По выполняемой эмотивной функции междометия подразделяются на следующие семантические типы: а) междометия, выражающие чувства и ощущения физиологического характераб) междометия, фиксирующие внимание на событиях, на значимых для коммуникантов изменениях в текущем положении делв) оценочные междометия, фиксирующие внимание на отдельных элементах ситуации и объектах среды и тем или иным образом их характеризующиег) когнитивные междометия, выражающие так называемые «интеллектуальные эмоции" — д) междометия, выражающие упрек, осуждение, угрозу и имеющие целью оказание воздействия на слушающего путем указания на его действия как вызывающие негативные эмоции.

4. Для носителей языка принципиально значима противопоставленность первичных и вторичных междометий, выражающаяся, в частности, в том, какие признаки являются релевантными при их классификации: так, опора на структурные характеристики (звуковой состав, количество элементов и пр.), важная для первичных междометий, по отношению ко вторичным — не актуальна. Различаются первичные и вторичные междометия и по своей внутренней форме: для первичных междометий — это звукосимволическое (шире — образное) значение, находящее основание в физиологии, в телесном (перцептивном) опыте человека, а для вторичных, с одной стороны, оценочные компоненты значения, соотносимые со значением единицы, к которой «восходит» то или иное вторичное междометие, а с другой — прагматическое значение, соответствующее некоторым типовым ситуациям и стереотипным ритуализованным (этноили культуроспецифичным) социальным действиям (моделям поведения) в них.

5. При восприятии первичных и вторичных междометий опора на структурные характеристики, даже при отсутствии контекста, не является для носителей языка главенствующей и не подавляет семантические характеристики, напротив, они воспринимают междометия как значимые формы.

6. Междометия как единицы индивидуального лексикона не являются диффузными, а проявляют отчетливую тенденцию к однозначности, в том смысле, что одно из значений (реже — несколько) выдвигается на передний план как не зависимое от влияния контекста, причем, чем более активно используется то или иное междометие конкретным носителем в качестве средства идентификации при восприятии собственно междометных или содержащих междометия высказываний, тем сильнее действует эта тенденция.

7. При восприятии и идентификации как первичных, так и вторичных междометий функционально достаточной для носителей языка является опора на обозначение выражаемой эмоции.

Заключение

.

Подводя итоги и обобщая результаты исследования семантики и звукового состава первичных и вторичных междометий, приведем некоторые, А возникшие у нас в ходе работы замечания общетеоретического характера, а также остановимся на перспективах и направлениях дальнейшего изучения данного класса языковых единиц.

По нашему мнению, продуктивное изучение междометий, как впрочем и большинства других маргинальных (с точки зрения традиционного подхода к языку) единиц, в настоящее время невозможно без преодоления целого 9 ряда научных мифов, возникших в лингвистике по отношению к «языковой периферии» в целом, главным из которых является миф о неязыковой природе обозначенного феномена. Сложилась парадоксальная ситуация: ф одни из самых подвижных и активно развивающихся классов единиц при исследовании испытывают наибольшее влияние инерции научного мышления. К концу XX века в лингвистике сформировалась антропоцентрическая парадигма как совокупность различных подходов и направлений, в основе которых лежит изначальное стремление поколебать (или даже полностью отвергнуть) многие ставшие привычными представления о языке и, в том числе, расширить сферу интересов лингвистики путем открытия других измерений существования языка, отличных от его бытия как отвлеченной системы знаков. Как следствие, должно было увеличиться и число языковых феноменов, рассматриваемых в качестве объектов лингвистического анализа. При этом в ущерб экстенсивному был выбран преимущественно интенсивный путь развития, и отмеченное увеличение произошло в большей степени за счет нахождения коррелятов (как правило, ментальных) традиционным лингвистическим единицам в других измерениях языка: так появляются спонтанный и интуитивный слоги у Е. Б. Трофимовой [Трофимова 1996; Трофимова Е. Б., * Трофимова У. М. 2003, 61−65], симиляры и оппозиты, а также вообще слово как единица лексикона человека у А. А. Залевской [Залевская 1990] и т. д. Повышения же статуса единиц «языковой периферии» не произошло, они остались вне поля зрения лингвистов, работающих в новой парадигме, и исследование этой области языка продолжает восприниматься как нечто экзотическое. Между тем такое положение дел не может быть признано удовлетворительным, на чем в своей статье «On the linguistics of marginality: The centrality of the periphery» настаивает Брайан Д. Джозеф, отмечая следующее: соблазн игнорировать подобные феномены зачастую велик, но несмотря на это очевидно, что, поступая таким образом, мы как лингвисты наносим нашей науке серьезный вред и, что хуже, упускаем из виду источник информации, который может открыть многое о природе языка как такового [Joseph 1997, 200].

Действительно, как показал наш опыт, в процессе исследования междометий, если преследуется цель дать непротиворечивое описание этого языкового явления, затрагиваются такие проблемы, которые при всем желании невозможно определить как частные, например: проблема границ языка, проблема многомерности языка как феномена действительности и семиотической системы, проблема знака и значения, проблема символического потенциала звуковой формы и иконичности языкового знака, проблема соотношения рационального (логического) и эмоционального в языке, а также многие другие.

В своем исследовании мы преследовали прежде всего цель опровергнуть два «мифа», сложившиеся в лингвистической науке в отношении междометий: о неязыковой природе этого класса языковых единиц и отсутствии у них сколько-нибудь устойчивой семантики. Соответственно был выбран особый ракурс рассмотрения междометий — как единиц лексикона человека. Рамки диссертационной работы не позволили нам описать междометия во всей их полноте, и остались неохваченными многие важные аспекты, связанные с данным классом языковых единиц.

Исходя из этого представляется необходимым обозначить те направления исследования междометий, которые кажутся нам наиболее перспективными.

1. Противопоставив семантический и прагматический подходы к изучению междометий, мы сконцентрировали внимание на первом и практически не рассматривали междометия во втором аспекте. Это обусловлено самой целью, которая преследовалась в данной работе, а также отсутствием ясно выраженной программы исследования высказывания в том понимании, которое было обосновано нами в начале второй главы диссертации. Исследование междометий как высказываний, по нашему мнению, требует пересмотра многих фундаментальных положений современного языкознания, которое в значительной степени словоцентрично, и, по сути, — создания альтернативной теории языкаследовательно, как таковое, оно является глобальной задачей, которая не может быть адекватным образом решена в рамках диссертационной работы. Теоретической базой такого изучения междометий, по нашему мнению, могут стать работы В. А. Курдюмова [Курдюмов 1997; Курдюмов 19 996] и Ю. В. Щеки [Щека 2003; Щека 2004], в которых словность языка предстает как довольно второстепенный фактор, а также работы У. Матураны [Матурана 1996; Maturana 1978].

2. В соответствии с поставленной целью мы также последовательно игнорировали социои этнокультурные особенности семантики междометий, но аспект сочетания в ней универсальных и культурно и социально специфичных компонентов значения является очень важным для понимания их природы и особенностей функционирования. Так А. Вежбицкая отмечает, что «языки отличаются тем, какие виды эмоций они нашли достойными того, чтобы быть закодированными в особых междометиях» [Вежбицкая 1999, 645].

Отдельные междометия могут настолько сливаться с тем сообществом (этнического или социального типа), в котором они используются, что становятся средством определения принадлежности того или иного индивидуума к данному сообществу. Например, JI. Ростен приводит пример с междометием пи в идише: «Nu настолько характерно для идиш, что оно стало тем словом, по которому опознают еврея. Собственно говоря, оно иногда именно так и используется, т. е. вместо того, чтобы спросить: 'Вы еврей?', — можно спросить: Ww?' (В ответ, вероятно, прозвучит: 'Nu-nu')», цит. по [Вежбицкая 1999, 611]. В сознании русского человека таким образом, по-видимому, соотнесены американцы — с междометием wow, грузины — с междометием вах и т. д. Очевидно, что носителями русского языка осознается принципиальное отличие, к примеру, следующих образов: «человек, употребляющий в своей речи междометие батюшки!», «человек, употребляющий в своей речи междометие блин!» (эти междометия, как, впрочем, и многие другие, маркированы по половому и возрастному признаку, т. е. имеют ярко выраженные социокультурные коннотации). Некоторые междометия могут становиться и знаком определенного типа поведениянапример, можно многое сказать (по крайней мере, нам кажется, что это можно сделать) о характере человека, который часто использует в своей речи междометие ах, или блин, или вау.

Подобные факты, по нашему мнению, заслуживают того, чтобы получить объяснение.

3. Помимо качественных отличий, отмеченных во втором пункте, есть также и важные количественные различия, которые требуют подробного исследования. А. Вежбицкая указывает на то, что «в некоторых языках, насколько можно судить, имеются значительно большие наборы первообразных междометий, нежели в других» и «междометия, используемые в различных языках, значительно различаются по частотности» [Вежбицкая 1999, 645].

Так, в нашей работе мы отмечали, что можно говорить о существовании в русском языке прототипической модели первичных и, в какой-то мере, вторичных междометий. Интересно установить, является ли это специфическим свойством системы междометий русского языка или особенностью функционирования междометий во всех языках.

Таким образом, следует констатировать, что исследование систем междометий отдельных языков, а также их межъязыковое сопоставление далеко не исчерпало себя.

4. Перспективным представляется изучение междометий в рамках теории языковой личности в аспекте речевых предпочтений последней. Необходимо объяснить, почему говорящий из всего арсенала междометий выбирает только некоторую их часть (зачастую весьма незначительную) и именно эту часть предпочитает использовать в своей речи, и каким образом происходит распределение междометных высказываний на активный и пассивный фонд.

5. Особое внимание следует уделить проблеме лексикографического описания междометий. Традиционное толкование междометий в словарях и описание междометий с помощью семантических примитивов [Вежбицкая 1999], как показало наше исследование, в некотором приближении представляет значение междометий как единиц лексикона, однако ни в малейшей степени не может служить инструкцией по употреблению того или иного междометия в речи, т. е. не затрагивает смысла междометий как особого типа высказываний. Анна Вежбицкая сама сомневается в том, что междометия могут быть идентифицированы носителями языка на основе предложенных ею формул описания их значений [Вежбицкая 1999, 643−644]. Такая ситуация не может в полной мере удовлетворять лингвиста, занимающегося изучением междометий. Как нам кажется, словарь междометий в идеале должен состоять из двух частей: традиционной первой (но только с более дифференцированным подходом к описанию значения междометий и, возможно, с использованием данных экспериментов с носителями языка) и второй, которая будет представлять собой аудиовизуальный ситуативный словарь нового типа, конкретный проект которого нуждается в детальной проработке и создание которого, по-видимому, требует высокого технического обеспечения.

Обозначенными пунктами перспективы исследования междометий, конечно, не исчерпываются, можно предложить и множество других подходов к изучению этого класса языковых единиц, что свидетельствует о том, что междометия являются сложным языковым феноменом и интересным объектом анализа для лингвиста.