Семантико-семиотическая обусловленность категории модальности в прагматике языков уголовного процесса и судопроизводства

Интересы эффективного осуществления правовой реформы в нашей стране требуют разработки соответствующего лингвистического обеспечения, в частности, решения ряда назревших проблем в правовой лексике вообще и в юридической терминологии в частности.

Поскольку правовая терминология выступает наиболее важной и информативной частью языка юриспруденции, постольку понятия и термины, выражающие категории правовой науки, представлены в различных жанрах: законодательстве, процессуальных документах, монографиях, учебниках (сфера функционирования правовых терминов), а также в соответствующих словарях, энциклопедиях (сфера фиксации терминов).

В ряду лингвистических проблем вопросы параметрирования правовой лексики становятся наиболее актуальными для исследования, так как они являются составной частью терминологии законодательства. Это связано еще и с тем, что законодательство, представляющее собой совокупность правовых норм, выраженных письменным языком, выступая как важнейшая сфера функционирования языка права в целом, в то же время рассматривается в цивилизованном обществе в системе способов фиксации правовых предписаний.

С языком законодательства и законодательными текстами в настоящее время работают представители различных отраслей и направлений научной и практической деятельности. Наиболее активно различные стороны такого явления, как язык законодательства, изучаются юристами и лингвистами.

Интерес со стороны юристов объясняется той существенной ролью, которую играют языковые средства в различных сферах юридической деятельноститем фактом, что «наряду с содержательной стороной, которая является определяющей по своему значению, право обладает некоторой формой, в частности языковой формой и связанной с ней логической структурой. Язык есть форма, с помощью которой формулируются и сообщаются правовые предписания.» «Право способно воздействовать на волю и сознание людей только с помощью языка. Именно язык служит средством передачи информации о содержании правовых предписаний. Юридические нормы в современных цивилизованных государствах не могут существовать иначе, как в определенных языковых формах» .

С нашей точки зрения, для юриста интерес к языку законодательства определяется его прагматикой, семантикой и семиотикой. Системный анализ лексических единиц законодательства и судопроизводства, которые функционально интегрируются в практике общения, как метаязыковая субстанциональность, определяющаяся параметрами научно-профессиональной направленности правовой лексики, все больше привлекает внимание исследователей.

Для лингвиста язык законодательства представляет интерес как с модальной так и с функционально-стилистической точки зрения (как разновидность официально-делового стиля), а также как базового механизма координации деятельности людей.

Важной проблемой, связанной с пониманием регулирующей роли слова, употребленного в законе, является проблема его общедоступности. Эта проблема занимает умы исследователей языка закона на протяжении длительного времени. Мнения ученых различны.

В современном языкознании важнейшей функцией языка, как правило, признается коммуникативная функция, чаще всего трактуемая как функция общения. В то же время наряду с данной функцией выделяют также мыслеоформительную, экспрессивную, контактоустанавливающую и другие функции. Эти точки зрения отражают полифункциональный подход к языку.

Правоведы, в свою очередь, дытаясь преодолеть односторонность предшествующих подходов к праву (нормативного, когда отождествляются право и законсоциологического, рассматривающего право как сложившиеся правоотношениянравственного, который понимает право только как гуманные принципы и идеи), пришли к необходимости понимания права как «механизма координации различных общественных интересов, достижения социального компромисса». Основной функцией права, таким образом, признается функция регуляции общественных отношений, а цель правовой коммуникации усматривается при этом в воздействии на волю и сознание людей таким образом, чтобы создать побудительные мотивы вести себя правомерно, в соответствии с требованиями правовых предписаний, используя правомочия и выполняя юридические обязанности.

Сопоставление приведенных трактовок функций языка и функционального определения права позволяет выделить общий для обоих систем компонент — регуляция деятельности людей. Очевидно, общность коор-динационно-деятельностной функции языка и права должна обусловливать и некоторую общность принципов организации обеих систем, их происхождения, развития и применения в обществе.

Итак, язык и право возникают^ чтобы управлять деятельностью людей, а чтобы делать это эффективно, орудия управления (в данном случае языковые и правовые единицы) должны быть соотнесены с миром предметной деятельности человека. Каждая из систем соотносится с миром жизнедеятельности человека по-своему, но общим является то, что язык и право представляют собой продукты деятельности сознания людей (прежде всего общественного сознания) по отображению окружающей их действительности.

Приведенные соображения о некотором параллелизме функций языка и права, определяющем общность их построения, возникновения и развития в ряде моментов, дают основания сделать предварительный вывод об однотипности этих систем.

Язык представляет собой сложную знаковую систему, основным элементом построения которой является знак — «материальный, чувственно воспринимаемый предмет, выступающий в качестве указателя, заместителя, представителя другого предмета» — предмета в широком смысле слова: «собственно предметов, явлений, событий, процессов, свойств, отношений и т. д.» .

Право тоже можно рассматривать как систему, состоящую из знаков, но особого рода. Знаком в праве предлагается считать правовую норму, выраженную словесно в письменном законе, так как только в этом случае правовое Понятие приобретает юридическую силу и может на современном этапе развития права служить элементом механизма координаций деятельности людей. Наличие же правового понятия только в головах людей без письменной фиксации в законе не обеспечивает ему должного функционирования. В этом отличие языкового знака от правового, так как существует множество языковых единиц, используемых в коммуникации, несмотря на отсутствие письменной фиксации в нормативных для языка документах, из которых наиболее важным является словарь.

Общая характеристика работы.

Язык и право функционируют в обществе в тесном взаимодействии друг с другом. Это проявляется, прежде всего, в том, что язык обслуживает право. Во-первых, он выражает волю законодателяа во-вторых, доводит эту волю в виде правовых предписаний до сведения участников общественных отношений.

Эффективность правовой коммуникации во многом зависит от того, насколько правильно в языковом отношении выражена воля законодателя. Право, если говорить о современном этапе его развития, выражает не индивидуальную волю, а волю коллектива, являющуюся результатом своеобразного договора, которой придается государственно-властный характер и которая воплощается в определенных, заранее установленных формах.

Для обеспечения эффективности правовой коммуникации законодателю приходится решать две задачи: с одной стороны, правовые нормы должны соответствовать научным достижениям, т. е. использовать категории науки, а с другой, законодательство (как и любой другой текст, особенно научный) должно быть написано так, чтобы читатель адекватно и единообразно понял текст в соответствии с тем, как он был додуман автором. Пересечение и взаимодействие языка и права наиболее отчетливо проявляются в семантике терминов, поэтому для выявления свойств терминов закона необходимо рассматривать прежде всего их семантические характеристики и с учетом категорий обеих наук.

Диссертационная работа посвящена также системному анализу лексических единиц языка законодательства, правоведения и судопроизводства, которые функционально интегрируются в практике общения как мета-языковая субстанциональность, определяющаяся параметрами научно-профессиональной направленности лексики.

В связи с этим терминосистема, составляющая понятийную основу лексики текстов языка законодательства, выступает достаточно рельефно в плане исследования ее качественных и количественных факторов. Особое место в работе занимает исследование модальных отношений в процессе реализации лексики специальных текстов и модальная оценка их различных свойств и категорий (словоизменительных, лексико-грамматических, семантико-синтаксических и др.).

Большое внимание в диссертации уделяется научному классификационному отбору данных категориально-грамматических и омонимических характеристик лексических единиц. Концентрация внимания на этих вопросах обусловлена тем, что при этом с новых позиций определяются существенные типологические свойства текстов нормативно-правовых актов на русском языке — как с грамматической стороны, так и с лексико-семантической.

Актуальность исследования определяется ролью, которую играет терминология закона в целом и терминология уголовного и уголовно-процессуального законодательства в частности в процессе реформирования и разработки юридических положенийна этапе судебно-правовой реформы и в процессе его функционирования.

Все это обусловливает необходимость решения как частных терми-новедческих вопросов выявления ономасиологических и семасиологических характеристик единиц конкретной терминосистемы, так и некоторых общетеоретических проблем языкознания (проблемы слова вообще и термина в частности как языкового знака в плане его онтологии и онтогенеза).

Лингвистическое описание модальных функций лексических единиц как общей теории права, так и уголовного и уголовно-процессуального права, ранее осуществлялось недостаточно, правоведческая терминосисте-ма в плане модальности реализации практически не исследовалась. Наблюдаемые структуры не рассматривались как ингредиенты прагматики метаязыковой функциональности с особой прагматической трехуровневой аспектностью трактовки специальных текстовых инноваций. Недостаточно уделялось внимания реализуемым в совокупности законодательства и правоведения традиционным лексико-семантическим категориям при анализе специфического текста в плане метафоризации его составляющих, с учетом их многозначности и переноса значений. Не исследовался в таком объеме парадигматический аспект модальности узкоспециальных устойчивых сочетаний в условиях развернутого контекста в языке права.

Объектом диссертационного исследования является прагматика, семантика и семиотика языков уголовного права и уголовного процесса, выражаемая различными средствами на всех уровнях языковой системы.

Предметом (специальным аспектом исследования) избран механизм функционирования этих средств в языковой системе и речевой деятельности, отражающий интеллектуальную, эмоциональную и другие сферы проявлений оценивающего субъекта, отражающий оцениваемый объект, сущность ценностного признака (положительного или отрицательного качественного отношения).

Цель исследования определяется научно-интегрируемой Системой описания и анализа семантики парадигматической организации термино-системы в уголовном и уголовно-процессуальном праве. Реализация этих целей предполагает решение ряда задач, главными из которых могут рассматриваться следующие:

1. Определить те семиотические характеристики терминов уголовного и уголовно-процессуального права, которые позволят выделить общее в их семантике.

2. Выявить ономасиологические характеристики терминов уголовного и условно-процессуального права, формирующие их содержание.

3. Определить общие семасиологические характеристики терминов уголовного и уголовно-процессуального права, позволяющие им эффективно функционировать.

4. Систематизировать накопленные в терминоведении знания о парадигматических категориях, включающих модальную семантику термина в консервативно обусловленной реализации.

5. Исследовать семантические аспекты терминов в языке уголовного и уголовно-процессуального права с учетом их модально-логического значения.

6. Описать прагматическую архитектонику трехуровневого статуса динамики модальной функциональности специальной правоведческой лексики (включая и терминосистему) при реализации семантических категорий.

Научная новизна диссертации состоит в том, что впервые осуществляется исследование семантики терминов уголовного и уголовно-процессуального права в общелингвистическом плане. При анализе выявлены характеристики терминов уголовного и уголовно-процессуального закона как языковых знаков, обусловленные специфической функцией закона в обществе, при этом впервые обосновывается сходство семиотических функций систем языка и права. Новизна характеризуется полученными результатами проведенного исследования парадигматической организации определенной терминологической лексики. Эту организацию реализуют категории гипонимии, антонимии, синонимии и полисемии в их взаимосвязи и взаимообусловленности с учетом выражаемого (объективно и субъективно) модального отношения к сообщаемому.

Новым в исследовании семантики языка законодательства, правоведения и судопроизводства предлагается выявление категорий логико-семантического обоснования, описание особой, понятийно-модальной антонимии терминов, специфической для конкретной терминологииопределение возможностей влияния предметно-логических особенностей системы понятий конкретной науки на реализацию описываемых категорий в соответствующей терминосистеме.

Теоретическая значимость результатов исследования заключается в том, что полученные теоретические выводы относительно особенностей семантики терминов уголовного и уголовно-процессуального права как языкового знака, возникшего в результате взаимодействия языка и права, могут служить вкладом в построение отраслевых терминологических теорий, особенно в науках, изучающих различные типы общественной деятельности человека. Кроме того, что предлагаемый подход к языку и праву как к системам, развивающимся параллельно и выполняющим сходные функции, может применяться в общей семиотической теории.

Избранный путь изучения прагматики модальности правовой лексики предоставляет возможности для решения и ряда других вопросов, актуальных в семантике и терминоведении.

Практическая значимость работы состоит в том, что предложенная методика описания парадигматической организации терминосистемы в языке права, учитывающая особенности предметно-логической и структурно-системной организации терминологических единиц, может быть использована для описания других терминологий. При дальнейшей разработке общих проблем терминоведения как моделируемой системы, ориентированной на анализ взаимоотношений термина и понятия, просматривается тенденция к увеличению степени автономности возникаемых профессиональных устойчивых сочетаний, как составляющих терминосистемы, и полиактивности их реализаций, в том числе в языке судопроизводства.

Целесообразность исследования заключается в возможности использования его результатов:

1) в деятельности специальных комиссий по усовершенствованию языка законов, о необходимости которых говорят правоведы, а также в деятельности Научного центра правовой информации при Министерстве юстиции Российской Федерации;

2) в юридических вузах страны при подготовке учебной литературы по общей теории права, уголовному и уголовно-процессуальному праву, для создания образцов судебных документов по уголовным и гражданским делам;

3) в учебной лексикографии при подготовке словарей юридической терминологии.

Теоретическую базу исследования составили труды в области теории языкознания В. В. Виноградова, В. А. Звегинцева, Т. Х. Каде, С. Д. Кацнельсона, Г. В. Колшанского, Г. П. Немца, Р. Г. Пиотровского,.

A.А.Потебни, А. А. Реформатского, Е. В. Сидороваработы в области общего и отраслевого терминоведения В. Г. Гака, Б. Н. Головина, В. П. Даниленко,.

B.М.Лейкина, Л. Л. Нелюбина, С. Е. Никитиной, Е. Г. Пырикова, В. Н. Шевчука, Г. М. Экономова, в том числе и труды в области юриспруденции и юридической терминологии Т. М. Балахиной, В. Г. Даева, Г. М. Меретукова, Т. Г. Никитиной, Р. И. Паисьевой, А. С. Пиголкина, Л. П. Рассказова, В. М. Савицкого, Г. Д. Томахина, А. А. Хмырова и др.

Материалом для исследования послужили процессуальные документы 150 уголовных дел Северо-Кавказского региона (Краснодарский, Ставропольский край, республика Адыгея, Дагестан и Карачаево-Черкессия).

Методы исследования.

При решении поставленных задач использовался ряд общих (догматический, социологический, сравнительно-правовой, историко-правовой, диалектический) и частных лингвистических методов. В рамках описательного метода применялись элементы сопоставительного анализа (при установлении особенностей семантических характеристик терминов уголовного, уголовно-процессуального права по сравнению с лексикой общеупотребительной, а также при выявлении общего и различного в структуре уголовно-правовых понятий, закрепленных терминами различных уголовных и уголовно-процессуальных законов). Из частных методов в основном применялись семный и дефиниционный анализы, а также отдельные приемы и процедуры компонентного анализа.

Акцентируется внимание на проблемах функциональной сущности языка правоведения, его специфических путях формирования, а также на фиксирование достижений в области формально-семантических характеристик правовой лексики, являющейся составляющей метаязыка права.

Положения выносимые на защиту.

1. Семантические характеристики терминов уголовного и уголовно-процессуального законов определяются спецификой закрепелнных за ними научных понятий уголовного и уголовно-процессуального права как одной из отраслей юридической науки.

2. Научное понятие формирует основу содержания терминов уголовного и уголовно-процессуального законов как языковых единиц, предъявляя в качестве составляющей их семантической структуры и десигнат, и коннотат.

Десигнат каждого такого термина включает в свой состав выраженные имплицитно либо эксплицитно и с различной степенью эксплицитно-сти семы элементов состава преступления (объект, объективная сторона, субъект, субъективная сторона). Семы объекта состава преступления эксплицируются в принципе только в общем контексте закона, а не в самом термине. Семы других элементов состава преступления, как правило раскрывают неочевидные правовые признаки.

Коннотат каждого термина проявляется в наличии в его структуре оценочных сем противоправности и наказуемости, а также в синтаксической организации дефиниций терминов (диспозиций и санкций). Наличие коннотативного аспекта позволяет терминам уголовного закона более эффективно выполнять прагматические функции, необходимые для функционирования уголовного законодательства в целом.

3. Семантические характеристики проявляются во внутренней форме терминов уголовного и уголовно-процессуального законодательства, обусловливая различную степень их мотивированности, которая определяется: а) структурным типом термина (наибольшей мотивированностью характеризуются терминологические словосочетания, относящиеся к группе сложных субстантивно-субстантивных словосочетаний, наименьшей — простые непроизводные термины — заимствования) — б) степенью выраженности во внутренней форме сем, передающих элементы состава преступления. Мотивированные термины обеспечивают более эффективную правовую коммуникацию, так как они понятны и неспециалистам.

4. Метаязыковая субстанциональность лексики правоведения представляет собой не только интеграцию семиотически организованных лексических единиц узкопрофильного состояния в синкронном описании, но и разноаспектную терминосистему, поддающуюся моделированию, в том числе вариантов устойчивых сочетаний, наблюдаемых и в языке, и в речи права. Это дает основания для рассмотрения механизмов порождения новых метаязыковых субстанций как в стратификационном, так и в иерархическом аспектах, при функционировании их составляющих, при анализе аналогий и аномалий в классификационной системе следственных ошибок.

5. Существенное место в языке правоведения занимает объективная природа анализируемых единиц, с одной стороны, как составляющих языков определенной науки и, с другой стороны — как составляющих языка в общей лексической системе. В соответствии с характером поставленных в исследовании задач в работе обусловлен в качестве определяющего компонентный анализ данных лексико-семантических единиц правовой лексики.

6. Метаязыковая характеристика языка (речи) в судопроизводстве включает в свой арсенал как анализ модальной роли индукции в языке судебного исследования, так и гипотезу в качестве фактора обусловливающего языковую модальность на уровне модально-языковой оценки.

Апробация работы.

Основные теоретические положения исследования отражены в монографии и статьях автора, а также в подготовленных учебных пособиях кафедры государственно-правовых дисциплин Краснодарского юридического института МВД РФ. По теме диссертации опубликованы 3 монографии, 19 статей, 7 учебных пособий. Монографии «Прагматика, семантика и семиотика языка уголовного права и уголовного процесса» и «Семантическая субстанциональность стилистики правовых процессуальных документов» используются преподавателями и слушателями КЮИ при подготовке занятий и проведения спецсеминаров на кафедре уголовного процесса. Результаты исследования докладывались на 3 краевых и региональных научных и отраслевых профессиональных конференциях.

Структура и содержание работы.

Диссертация состоит из введения, пяти глав и заключения. Библиографический список включает 500 наименований. В процессе исследования рассматривались документы юридических учреждений Краснодарского края: прокуратур, милиции, судов, а также архивы, правовые научные публикации, специальные юридические журналы и постановления правового характера в публицистике.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

В проведенном диссертационном исследовании в рамках его общей проблематики решены поставленные задачи: определены параметры семиотических характеристик терминов уголовного права, которые позволили выделить общие категориальные сущности в их семантикерассмотрены и обобщены общетеоретические принципы и практическая методика выделения структурных компонентов терминов уголовного закона как специфических языковых знаков в русском языке на материале уголовного законодательства РФна основе ономасиологического и семасиологического анализа терминов уголовного права было показано, что они, будучи самостоятельными языковыми знаками, обладающими своей формой и содержанием, лишь генетически связаны со словами общелитературного языка, на базе которых образованыанализ содержания ТУП показал, что его основу составляет научное понятие (^терминологическое значение), которое включает десигнат и коннотат и обладает характеристиками, обусловленными национально-государственной спецификой.

Была предпринята попытка выявить общие закономерности в онтогенезе, онтологии и гносеологии языка и права в целом как знаковых систем на основе общности их функций.

Изучение взаимосвязей материального права и правоприменительного процесса — явление закономерное и необходимое, так как нельзя совершенствовать правовую систему при недостаточном соответствии и взаимодействии ее составных частей. Проведенная работа позволяет сформулировать некоторые выводы.

Эффективность функционирования всей системы правового регулирования общественных отношений в значительной мере зависит от правильной организации правоприменительного процесса.

Задачей науки является изучение не только отдельных видов правоприменительной деятельности государства, но и всего правоприменительного процесса как единого целого. Дифференциация видов процесса и связанная с этим дифференциация отраслей процессуального права как результат исторического развития механизма правового регулирования происходит на базе единых принципов, познание которых необходимо.

Изучение механизма применения права может быть успешным при согласованности двух направлений научных исследований: выявления взаимосвязей отдельных видов процесса с соответствующими отраслями материального права и рассмотрения отдельных видов процесса в комплексе всей правоприменительной деятельности. Только такое изучение может способствовать более эффективному правовому регулированию общественных отношений, связанных с реализацией требований материального права, обеспечивать дальнейшее развитие процессуального права в целом и его отдельных частей.

В процессе научного исследования исходным должно быть положение о производности процессуального права, его отраслей, институтов и норм от правоприменительного процесса как особого вида государственной деятельности. Процессуальное право не порождается правом материальным, не является его «вторичным» образованием, а представляет собой, наряду с материальным правом, самостоятельную подсистему единой системы права. Ошибочно мнение о «вторичности», «производности» процессуального права, поскольку материальное и процессуальное право не могут существовать одно без другого.

Правоприменительная деятельность государства едина по своей природе и рассчитана на реализацию всей совокупности материально-правовых норм. В силу этого можно говорить об универсализме правоприменительного процесса и всей совокупности норм, образующих процессуальное право. Известным универсализмом характеризуются и отдельные виды процесса, независимо от их направленности на обеспечение преимущественно того или иного вида материально-правовых отношений.

Выполнение требований материального права обеспечивается сочетанием различных видов правоприменительной деятельности государства. Это позволяет рассматривать структуру правоприменительного процесса (и соответственно этому — процессуального права) не только в вертикальном разрезе в качестве надстройки над отдельными отраслями материального права, но и по горизонтали — в зависимости от видов государственной деятельности, направленной на применение права. Такими видами государственной деятельности являются управление, правосудие и прокурорский надзор. Каждый из этих видов государственной деятельности на своем уровне и своими методами обеспечивает применение права в соответствии с его назначением.

В диссертации рассмотрены и обобщены проблемы модальности ме-таязыковой субстанциональности правовой лексики, поскольку постановка вопроса о модальности термина остается дискуссионной, так как в современной науке доминирует влияние традиционно сложившегося воззрения, что поскольку термин исключает многозначность, постольку он не может выражать значений модальности.

Тем не менее, вслед за проф. Г. П. Немцем, Л. Ю. Буяновой, Т. Х. Каде и др. полагаем, что в процессе своего возникновения и необходимости субъективно-контекстуальной реализации термин может и способен выражать модальные отношения. Так же, как это происходит с устойчивыми профессиональными сочетаниями. ¦

Наши исследования дают основания полагать, что обращение к проблеме модальности терминосистемы и устойчивых сочетаний в языке правоведения не только расширяет рамки для новых научных обобщений, но дает возможность для конкретного рассмотрения целого ряда неисследованных вопросов.

Исследована метаязыковая субстанциональность правовой лексики, которая традиционно основательно насыщена терминами и устойчивыми сочетаниями, возникшими, как правило, на базе профессионализмов и в условиях пересечения с метаязыковыми образованиями других наук.

В диссертации рассмотрены и обобщены фактические данные языковых модальных реализаций в условиях конситуативной обусловленности общеупотребительной и научно-правовой лексики: формы монологических реализаций, дискуссионных вариантов в диалогах и др.

Обращается внимание на информационную сущность модальной языковой направленности для конкретного языкового определения правонарушения и четко однозначного лексического уровня его правовой квалификации.

Представлены результаты исследований вопроса гиперонимии и ги-понимии, поскольку, как известно, модальная оценка деяния чаще всего классифицируется по принципу: гиперонимия, как общее целое данное, и гипонимия, как возможные составляющие и тесно связанные с гиперонимом семантические единицы (люди, вещи, факты, события и т. п.), которые, в свою очередь, в плане модальной аспектности могут рассматриваться с профессиональных, возрастных, половых, образовательных и других позиций.

Одним из существенных положений утверждения научного обоснования верности широкого аспекта трактовки функциональной сущности языковой модальности является исследование средств выражения модальных отношений не только в языке, но и в речевых реализациях, поэтому обращение к семантике речевых (языковых) аспектов модальных отношений в языке судопроизводства становится логически обоснованным и целесообразным.

На достаточно объемном языковом материале многочисленных примеров из документов судебных процессов нами исследованы факты мета-языковых характеристик судебной речи. Рассматриваются языковые (речевые) особенности как в гражданских процессах, так и в процессах при рассмотрении уголовных дел с учетом модальной роли индукции в языке судебного исследования, на разных уровнях юридической научной оценки процессуальной сущности события.

Исследованные правовые аспекты устной речи практически настолько модальны, что есть основания возможным его моделирования, т. е. выведения устной речи субъектов судебного заседания на уровень метаязы-ковой классификации.

К сожалению, в рамках данной работы не удалось основательно исследовать все вопросы, тщательная разработка которых могла бы привести к результатам, не только теоретически ценным для развития лингвистики и правоведения, но также практически полезным и для законотворческой деятельности. Проведенное же исследование может служить основой для дальнейшего научного анализа этих проблем. Работа в этом направлении может вестись не только в аспекте семантического анализа терминологии, но также в плане синтаксиса, прагматики, риторики на материалах текстов законов различного характера.