В диссертации исследуются слова категории nomina agentis, которые входят в класс существительных, обозначающих действующего участника ситуации. Рассматриваются не только формы и содержание единиц данного класса, но и их связи и отношения в словообразовательном гнезде и в контексте их употребления. Комплексный подход к анализу совокупности слов в гнезде однокоренных и в тексте сообщения позволяет раскрыть механизм связи вариантов значения внутри слова и между словами, ориентируясь на закономерности речетворчества носителей аварского языка.
Актуальность темы
исследования. Форма и содержание слов категории nomina agentis аварского языка не были предметом монографического описания. Не изучен статус подобных единиц в лексике аварского языка, не выявлены условия их формирования и существования в словообразовательном гнезде. Между тем слова категории nomina agentis обладают специфическими свойствами в лексике аварского языка, активно участвуя в процессе номинации внешних реалий. Они постоянно пополняют номинативный ресурс аварского языка и служат для исследователей источником сведений об организации связей между языковыми единицами в синтагматике и парадигматике. На материале единиц категории nomina agentis можно проводить комплексное изучение однокоренных слов определенной семантической категории (одушевленный деятель, носитель свойства, признака, качества). Подобное изучение однокоренных слов и словообразовательных гнезд, в составе которых такие слова существуют, способно раскрыть комбинаторную технику языка, ориентированную на закон семантического согласования. Тем самым изучение слов категории nomina agentis способствует описанию системности лексики аварского языка с позиций не только ее словарного состава, но и прагматики речетворчества носителей языка. Последнее обстоятельство расширяет область изучения однокоренных единиц языка, включая ее в анализ семантики синтаксиса. С этих позиций становится ясным, что формирование однокоренных слов не ограничено мотивацией в паре слов «производящее — производное», такая пара включается в контекст анализа субъект-но-объектных отношений, внешних для языковой ситуации. При этом выводимость свойств однокоренных единиц и мотивация их значения расширяются до рамок актантно-предикативной конструкции сообщения. Г1о нашему мнению, связи и отношения между словами, в том числе и дериватами, служат несущими конструкциями реляционного (лексико-аналитического) каркаса. С этой точки зрения наша диссертационное исследование может оказаться актуальным и востребованным, поскольку спектр связей и отношений между лексическими вариантами слов не был до сих пор предметом систематического изучения. Словообразование традиционно представлялось как область исследования организации более сложных единиц из числа элементарных. Необходимость пересмотра условий взаимодействия семантики синтаксиса и словообразования становится все более острой, поскольку возрастает интерес к контактам между логикой и лингвистикой, лингвистикой и культурологией. Для ученых, работающих в смежных областях наук, изучаемые отношения между открытыми лексическими объединениями синтаксиса и словообразования могут оказаться модельными для теории достоверных рассуждений.
Результаты, достигнутые в области изучения лексики языка, учеными оцениваются как скромные, поскольку здесь нет еще сложившейся лексической теории [Апресян 1983: 23]. Такие исследователи, как Н. Д. Арутюнова, В. Г. Гак, E.JT. Гинзбург, Ю. Д. Апресян, М. Я. Гловинская, Е. В. Падучева, В. А. Плупгян, П. А. Соболева, С. Томпсон и другие, немало сделали для развития лексических теорий в научном и практическом плане. Тем не менее, многие положения остаются спорными и в наши дни. Ряд вопросов не решен до конца, не все выдвинутые теоретические направления подтверждены практикой, для современного состояния науки о языке характерна дискуссионность лексической проблематики. Некоторые ученые (например, А.А. Зализняк) считают, что многоплановость языковых фактов совместима с множеством подходов к их описанию. Между тем другие ученые, в частности, представи тели Московской семантической школы (Ю.Д. Апресян, Я. Г. Тесгелец, Е.В. Рахи-лина, Е. В. Урысон, Г. И. Кустова и др.), шаг за шагом стремятся представить единую методологию анализа лексической системы языка.
В дагестановедении обстоятельства сложились так, что для ученых оказались интересными отдельные лексические микросистемы, в частности микросистемы отраслевой лексики. В первую очередь микрополя характеризуют базовый строй лексики. Они могут служить иллюстрацией звуковых трансформаций (Е.А. Бокарев, Т. Е. Гудава, Б.К. Гигинейшвили). В диалектологии собранные данные помогают анализировать лексические схождениярасхождения (Ш.И. Микаилов, У. А. Мейланова, С. М. Хайдаков, II.С. Джида-лаев, В. М. Загаров, М.-Ш.А. Исаев, З. М. Загиров и др.).
Лексикографические работы дают достаточные сведения о семантике и лексике дагестанских языков. Между тем сведения о взаимодействии форм и содержания слов определенных лексических классов нуждаются в дополнении.
В нашей работе собран материал, почерпнутый из разнообразных словарей аварского языка. Мы дополнили его сведениями о словообразовательных гнездах, в которых встречаются слова категории nomina agentis. Основное внимание уделено лексической семантике и словообразовательному значению однокоренных единиц. Используемая методика анализа материала обуславливает актуальность тематики данной работы. Выделенный фрагмент исследования класса единиц категории nomina agentis позволяет проследить варьирование семантики связей и отношений однокоренных образований в пределах слова и за его пределами (свободные и связанные сочетания слов). Эта сторона исследования имеет непосредственный выход в практику лексикографии, а также в практику преподавания аварского языка в средней и высшей школы.
Мы не претендуем на решение проблем взаимодействия лексики и семантики, лексики и грамматики. Делается попытка анализа материала в параметрах, которые раскрывают связи и отношения между вариантами значения однокоренных слов в контексте и в словообразовательном гнезде, которые могут отобразить мотивацию и выводимость свойств слов одного лексического класса. В связи с новыми аспектами изучения связей и отношений между однокоренными словами, возникла необходимость и в теоретическом переосмыслении формы и содержания производного слова, обладающего и мотивацией и выводимостью лексико-семантических вариантов значения.
Цель исследования — комплексное описание слов категории nomina agentis, межсловных и внутрисловных связей между вариантами значения дериватов в разных контекстах с опорой на имеющиеся методики их исследования.
Намечены следующие задачи:
1) определить пути и способы формирования слов категории nomina agentis в аварском языке;
2) установить варьирование значения дериватов в словообразовательном гнезде;
3) провести анализ сходства и различия в семантике и в строении дериватов, мотивированных однокоренными словами разных частей речи;
4) сопоставить связи и отношения между вариантами значения слов, обусловленных словообразованием;
5) выявить сходство и различие строения слов категории nomina agentis мотивированных однокоренными словами разных частей речи.
Научная новизна работы. В работе впервые рассматривается обусловленность словообразовательной деривации слов категории nomina agentis в аварском языке. Впервые учитываются семантика, функция, прагматика однокоренных элементов языка, входящих в мотивирующее высказывание. Также впервые комплексный анализ материала нацелен на исследование иерархической организации связей и отношений взаимосвязанных однокоренных единиц языка.
Методологическая и теоретическая база исследования подготовлена трудами ученых, исследовавших лексику языка в отечественном, зарубежном и дагестанском языкознании. Нам во многом помогли монографии Ю. Д. Апресяна, В. Г. Гака, Д. Н. Шмелева, E.JI. Гинзбурга, П. А. Соболевой и многих других ученых, в том числе и тех, кто изучал лексику дагестанских языков и, в частности, лексику аварских языков (З.Г. Абдуллаев, М. Е. Алексеев, Р. И. Гайдаров, Н. С. Джидалаев, В. М. Загиров, З. М. Загиров, М.-Ш.А. Исаев, Г. А. Климов, Р. А. Османова, А. Г. Гюльмагомедов, М.М. Магомедха-нов и др.).
В работах названных ученых показано, что природа значений слова имеет в языке полевую структуру. Варьирование слов, их форма и значение обусловлены всеми существующими в языке связями и отношениями строевых элементов его системы.
Научная и теоретическая значимость работы. Комплексный анализ формы и содержания слов категории nomina agentis аварского языка и словообразовательных гнезд, в которых они существуют, позволил предложить семантическую классификацию их связей и отношений с позиций не только словообразования, но и прагматики речи. Новизну полученных результатов предопределил подход к описанию материала, ориентированный на мотивацию и выводимость свойств дериватов показателями семантики синтаксиса аварского языка. Наш анализ дериватов показал, что они всегда и полностью мотивированны строением высказывания о событиях, которые имплицитно воссоздает говорящий на аварском языке, строя свое сообщение.
В работе выделены факты системного и асистемного варьирования слов категории nomina agentis, что придает нашему исследованию определенную научную новизну и значимость.
Практическая значимость работы. Рассмотренный материал и результаты его анализа значимы в практике составления разнообразных словарей: толковых, переводных, этимологических, фразеологических, школьных, терминологических. Практический материал может быть полезен в высшей школе при изучении курса «Лексикология», а также при подготовке лекций по сопоставительной типологии. Собранный материал найдет применение в учебной аудитории, где реально контактируют русский, родные и иностранные языки. Проведенное исследование будет полезно для специалистов, которые занимаются дагестанскими языками, а также для учителей и учащихся общеобразовательных учебных заведений Дагестана.
Источники и методы исследования. Источниками исследования послужили известные словари аварского языка, фольклор, публицистика, данные информаторов, носителей аварского языка, а также художественная проза разных авторов.
Использовались разнообразные методы: структурный анализ, эмпирическое описание данных, словообразовательное моделирование, некоторые приемы анализа, разработанные в Московской семантической школе (МСШ), конситуативный анализ.
Методологическую основу исследования составляют работы известных отечественных ученых, в том числе и кавказоведов: П. К. Услара, Л. И. Жиркова, Е. А. Бокарева, Р. И. Гайдарова, Г. А. Климова, С. М. Хайдакова, А. Е. Кибрика, М. Е. Алексеева, М. Ш. Халилова, В. Г. Гака, В. В. Виноградова, Е. Л. Гинзбурга, П. А. Соболевой, Д. Н. Шмелева и др.
На защиту выносятся следующие положения:
1. Лексика аварского языка упорядочена на всех участках ее строения так, что существует обусловленность свойств ее единиц в грамматике, синтаксисе, прагматике.
2. Слова категории nomina agentis бытуют в словаре и тексте, раскрывая особенности мотивации их формы и содержания совокупностью одноко-ренных единиц.
3. В области словообразования наименования лица предопределены строением словообразовательного гнезда, лексическим содержанием слова-вершины, прагматикой речетворчества носителей языка.
4. Мотивация и выводимость свойств однокоренных слов имеет полевую структуру. Описание формы и содержания однокоренных производных слов в словообразовательном гнезде обусловлены его строением и семантикой синтаксиса, с помощью которых реализуется функционирование однокоренных единиц аварского языка.
5. Каждое производное слово словообразовательного гнезда мотивировано его словом-вершиной и в свою очередь мотивирует особенности употребления однокоренных слов в словаре и тексте.
6. Детализация формы и содержания производных слов категории nomina agentis происходит как в словообразовательном гнезде, так и в контексте их использования в качестве производных наименований лица.
7. Микрополе слов категории nomina agentis аварского языка обладает дифференциацией свойств отдельных языковых единиц и дифференциацией свойств класса языковых единиц в целом, что находит свое выражение в особенностях строения гнезда с вершинами разных частей речи.
Выводы по второй главе.
В главе рассматривались слова категории nomina agentis в лексике аварского языка. Подчеркнуто, что анализ. формы и содержания слов данной категории не замыкается рамками системы языка, а выходит в область описания речевой деятельности носителей аварского языка. В. речи происходит не только модификация языковых единиц, но и их отбор и комбинаторика, приспособление ресурсов языка к условиям межличностного общения. Подобный подход позволяет постичь особенности оформления и преобразования однокоренных единиц аварского, языка в свете теории номинации, поскольку многие слова категории nomina agentis принадлежат к номинативному ресурсу языка.
Анализ материала показал, что производные слова категории nomina agentis по своему содержанию и оформлению принадлежат к номинативным ресурсам аварского языка и являются вторичными языковыми знаками, которые: 1. ситуативно обусловлены- 2. синтагматически обусловлены- 3. контекстно обусловлены- 4. прагматически целенаправлены.
Производные слова категории nomina agentis выполняют вторичную знаковую функцию в условиях нечеткой границы исходного наименования. В аварском языке источником первичного наименования может быть простое или производное слово {ах — ахихъан), сложное слово {авал-ахир «конец-начало»), словосочетание {ас «авторитет» — ас бугее чи «авторитетный человек»). Чаще всего слова категории nomina agentis бытуют в контексте связей и отношений, присущих единицам словообразовательного гнезда.
Гнездо как ресурс вторичной номинации, обладает иерархией связей и значений между своими единицами. Они имеют свою форму и содержание, характеризуются регулярной воспроизводимостью свойств. Слово-вершина словообразовательного гнезда в основном предопределяет свойства вторичной номинативной единицы, мотивированной в словообразовательном гнезде формально и содержательно.
Выяснилось, что слова категории nomina agentis появляются в словообразовательных гнездах с вершинами разных частей речи: существительными, глаголами, прилагательными, наречиями. Не только частеречная характеристика слова-вершины, но и её лексическое значение во многом предопределяют появление nomina agentis в гнезде, его содержание и форму.
Наибольшее количество гнезд со словами категории nomina agentis отмечено в сфере существительных. Существительные стоят в вершине гнезд простых или сложных конструкций. Непроизводные существительные чаще всего наблюдаются в вершине простых словообразовательных гнезд, в вершине сложных словообразовательных гнезд могут быть и простые, и сложные существительные. Оформляют производные слова категории nomina ' agentis словообразовательные формантыгъаи, -чи, -хъан и другие аффиксы, выполняющие функции и словообразовательных, и формообразующих. Помимо аффиксации распространены словосложение и словосочетания. Каждый способ деривации, каждый словообразовательный формант имеет свою преимущественную зону употребления. Конкуренция между словообразовательными формантами (суффиксычи ихъан) возникает лишь в условиях совмещения событийной и конкретно-предметной референции сообщения, в составе которого может выступать производное слово.
Установлено, что все слова категории nomina agentis способны обозно-чать лицо как участника события. Событие воспринимается как конкретно-предметное, обобщенно-предметное, событийно-ситуативное. Это деление присуще всем именам лица и производится в словообразовательных гнездах аварского языка независимо от частеречной характеристики слова-вершины.
Оказалось, что в словаре аварского языка количественно преобладают словообразовательные гнезда с вершинами-существительными, в которых реализуются производные наименования лица (700 гнезд). Гнезд с вершинами-глаголами около 220, гнезд с вершинами-прилагательными 300, гнезд с вершинами-наречиями 137. Суммарно в словаре аварского языка преобладают гнезда с вершинами-существительными.
Лексическое значение слов-вершин во многом предопределяет форму и содержание производных слов категории nomina agentis.
Суммарные графы макрогнезд с вершинами разных частей речи не повторяются. Самое сложное по строению — это макрогнездо с вершиной-глаголом, в котором реализуются производные наименования’лица.
Отметим, что условия формирования, производных наименований лица специфичны в каждой группе словообразователньых гнезд, однако мотивацию лексического значения* производного имени лица можно обобщить следующим образом: 1. лексическое значение производного имени лица может быть мотивировано*морфемным составом однокоренных слов и ориентировано на одну исходную основу (г1иявехъ «чабан» и г1ияхъан «пастух»). Исходная основа одна: родительный падеж существительного г1и, стоящего в вершине гнезда однокоренных слов- 2. лексическое значение производного имени лица мотивировано разными ЛСВ исходного слова (х!алт1изе «работать» — х1алт1ухъан «рабочий», х1алт1изе «действовать» — х1алт1ухъан «деятель). Формантхъан каждый раз оформляет не внутрисловную, а межсловную связь JICB единиц с идентичным морфологическим строением скрывают два семантически различных процесса номинации. Оба процесса номинации проходят на уровне ЛСВ однокоренных слов, не нарушая образную деривацию имени лица (xlалт1ухъан) по обозначеному процессу (х 1 алт 1 изе) 3. лексическое значение производного имени лица мотивировано различным осмыслением семантики синтаксиса исходного слова (кан «свет» — канаб «светлый» — канлъи заг1ип буго «свет слабый», кан «свет» -канлъи, канаб «зрячий» — дир канлъи заг1иплъун буго «у меня зрение ослабло»). Различие синтаксических свойств пары однокоренных единиц канканлъи раскрывается в контексте их употребления.
В главе последовательно рассмотрены условия формирования слов категории nomina agentis в словообразовательных гнездах с вершинами-существительными, вершинами-глаголами, вершинами-прилагательными и вершинами-наречиями. Проведен количественный и качественный анализ строения словообразовательных гнезд со словами категории nomina agentis. Выделены общие и специфические условия существования производных наименований лица в разных по содержанию и по форме гнездах. Разгроничены общие и специфические особенности формирования производных наименований лица в словообразовательных гнездах. В итоге проведенного исследования удалось показать, что форма и содержание производных слов категории nomina agentis зависит от трех обстоятельств: 1) от лексического значения слова-вершины гнезда- 2) от направления* деривационного шага- 3) от прагматики речевого акта.
Важно, что наименование лица с помощью производного слова происходит так, что межличностные отношения в большинстве случаев воспринимаются как социальные, событийные. В' аварском языке есть стандартные, воспроизводимые сценарии (фреймы) их развития. Они обусловлены не только лексикой языка, но и прагматикой речевого акта.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
.
В диссертации рассмотрены слова, которые в аварском языке составляют класс наименований деятеля (nomina agentis). Изучались не только форма и содержание единиц данного класса, но и их связи и отношения в словарном составе языка и в семантике его синтаксиса.
Собраный материал описан с позиций словообразования, лексики и семантики синтаксиса, что позволило раскрыть связи и отношения между вариантами внутри слова и между словами. Подобный подход к анализу номинативных единиц аварского языка используется впервые. Впервые класс единиц nomina agentis аварского языка становится предметом монографического исследования. Оно позволяет раскрыть специфику связей и отношений между вариантами зачений слов в парадигматике и синтагматике.
Тема нашего исследования оказалась актуальной ещё и потому, что позволило провести компксный анализ номинативных ресурсов аварского языка, обусловленных прагматикой речевого акта его носителя. Это обстоятельство уточняет не только-строение лексики, но и закономерности её строевых единиц. В результате проведенного анализа стало ясным, что формирование деривата зависит не только от связи между парой однокоренных единиц {мехтизе «пьянеть» — мехтарав «пьяный»), но и от способа выражения субъ-ектно-объектных отношений в структуре аварского языка. Они обязательно передаются в событийной ситуации (мехтел гъекъоларо дос «он не употребляет спиртного»). С позиций подобного анализа материала контекст мотивированности свойств деривата расширяется до рамок актантно-предикатной конструкции сообщения.
Наше исследование показало, что необходимость пересмотра условий взаимодействия синтаксиса и словообразования становится все более острой, поскольку возрастает интерес к контактам между логикой языка и лингвистикой, лингвистикой и культурологией.
Выделим наиболее существенные результаты нашего исследования, полученные в научном и практическом плане.
В лингвистическую практику наших дней вошло понятие референции, без которого сейчас немыслимо описание лексики языка. Это создает базу для осмысления субъектно-объектных отношений в языке, которые входят в семантическую структуру самых разных предложений и в структуру рече-творчества под видом говорящего. Говорящий мыслится как один из участников передачи информации, как носитель родного языка в ранге за кадром [Апресян 1986]. Позиция говорящего позволяет осознать языковую картину мира в аварском языке, в частности действующий в нем закон семантического согласования всех компонентов высказывания, в том числе затрагивающий и актантно-предикативную структуру. Связь между референциальным статусом участников, актантов сообщения и предикатом предопределена наличием в их семантике одних и тех же смысловых компонентов: существование, восприятие, процесс, конкретный ~ абстрактный объект, смысловые компоненты, которые входят в семантику сообщения о ситуации, входят также и в семантику связей между однокоренными единицами словообразовательного гнезда. Следует ожидать, что в словообразовательном гнезде, так или иначе, маркируется позиция субъекта, объекта или их взаимодействие в семантическом пространстве ситуации, воспроизводимой говорящим. Несомненно, что событийная ситуация, каждый раз воспроизводимая говорящим, сложнее, чем фиксированные связи между формой и содержанием однокоренных единиц. Событийная ситуация зависит от большого числа условий и не всегда поддается однотипному семантическому согласованию. Тем не менне важна общая идея о том, что в словообразовательном гнезде присутствует представление о референции, определенности субъектно-объектных отношений, фиксируемых в форме и содержании однокоренных единиц языка. Однако уточнений и оговорок при характеристике смысловых связей однокоренных единиц гораздо больше в словообразовательном гнезде, чем в сетке субъектно-объектных отношений в сообщении. В общем плане событийно-ситуативная референция определяется как целенаправленная или на субъект, или на объект, или на межличностные отношение. Референтом сообщения может стать конкретно-предметная ситуация, обобщенно-предметная ситуация или событийная ситуация. Любая из них предполагает известность, определенность субъектно-объектных отношений, оформленных в гнезде однокоренных единиц с помощью мотивации формы и содержание всех составляющих, в том числе производных слов разных частей речи.
С этих позиций становится понятным описание производных слов категории nomina agentis через строение словообразовательного гнезда. Анализ производных слов данной семантической категории нацелен на обзор номинативных ресурсов аварского языка, необходимых для обозначения участников той или иной внешней ситуации. В работе последовательно рассматриваются производные слова категории nomina agentis в словообразовательных гнездах с вершинами разных частей речи: существительными, глаголами, прилагательными, наречиями.
Слова категории nomina agentis в словообразовательных гнездах с вершинами-существительными. Установлено, что в лексике аварского языка существительные категории nomina agentis составляют не более 0,6% процента его словарного состава. В это число включается подсчет существительных данной категории, производных от слов разных частей речи. Непроизводных существительных, именующих лицо, которые не включены в словообразовательные гнезда, не очень много: не более 30.
В словообразовательных гнездах представлено 700 единиц категории nomina agentis*. В. вершине словообразовательного гнезда могут распологать-ся существительные, называющие или лицо, или место, или вещь.
Производные единицы nomina agentis в гнезде формируются от существительных, глаголов, прилагательных. Все производные имена обозначают лицо как участника определенного события. Событие воспринимается говорящим1 на аварскомязыке как, конкретно-реферетное {лъик1аб xlanmlyn чи «человек хорошего поведения»), обобщенно-предметное (<къвачНт улшат «беднота»), событийно-ситуативное (янгъиз xymlana гъов «он остался одиноким»).
Удалось обнаружить 300 непроизводных наименований лица, которые стоят во главе словобразовательных гнезд. Из них 150 гнезд стандартны по строению, 50 гнезд не стандартны по строению. В стандартных гнездах развивается или одно из возможных направлений деривации, или два сразу. Именное направление деривации: илбис «черт» — илбислъи «хитрость» — илби-саб «хитрый». В нестандартных гнездах отмечен дополнительный деривационный шаг: ягъзин «подлец» — ягъзинаб «подлый» — ягъзинлыие «быть подлым».
Выявлена общая схема строения словообразовательных гнезд с вершинами-существительными.
Схема показывает, что в гнезде потенциально возможно появление производных существительных в одном из трех направлений деривации: глагольном, именном, адъективном.
Строение гнезд, их состав и наличие слов категории nomina agentis целиком обусловлены лексическим значением слова-вершины. Выявлено 180 гнезд, вершины которых обозначают вещь (предмет, инструмент), именуют животное (г/и, оц и др. — 18 примеров), называют части тела (бет J ер, михъ, би, мац J — 11 примеров), металлы (г!арац, месед, махх и др. — 8 примеров), место (гъобо, г1алах, кор и др. — 26 примеров), отвлеченые понятия- (гъунар, анищ, жигар и др. — 35 примеров). Набор словообразовательных формантов гнезда самый разнообразный, как впрочем, и наименование качества, признака свойства, действия и т. д. Количественно преобладают гнезда с вершинами, именующими абстрактные понятия (305 гнезд из выявленных 400). Наибольшее количество гнезд зафиксировано с вершинами, именующими конкретные предметы. В таких гнездах развиты все направление деривации. Оказалось, что в таких гнездах образуются вторичные имена лица, мотивированные прилагательными (васеасав «скептический» — васеасае «скептик) или глаголами (гогъаб «баловник» — гогъгъабизе «баловать» — гогъадари «баловство»).
В словообразовательных гнездах с вершинами-существительными функционирует ряд аффиксовчи, -хъан, -гъан и др., которые обозначают лицо по роду занятия. Удалось определить ограничения на условия употребления каждого из них. Так, производные с суффиксом —гъан характеризуют активного участника события. Это узуальное событие, нацеленное на время реализации и на конкретный результат (богъогъан «повар» < бог «ужин»). Суффиксчи оформляет имя индивида по отношению к единичному объекту действия (ваг1зачи «проповедник» < ваг1за «проповедь). Суффикс —хъан оформляет имя активного участника ситуации, называя его по повторяеще-муся, узуальному процессу субъектно-объектные отношение между участниками ситуации не обладают конкретной референцией. Они максимально обобщены и не нацелены на характеристику пассивных отношений. В них вовлечен любой объект данного класса явлений. Субъектом может быть только единичное лицо, представляющее данный класс (ахихъан «садовод» < ах «сад», ралъдахъан «мореход» <ралъад «море).
Итак, если событие представлено как конкретно-реферетное, то его активный участник обозначен производным существительным с суффиксомчи. Узуальное, повторяющееся действие, нацеленное на результат, позволяет оформить имя его активного участника суффиксомгъан. Узуальное, повторяющееся действие с обобщенно-предметной референцией обуславливает выбор суффикса —хъан дляобозначения субъекта длительного, незавершенного процесса.
Словообразовательные форманты аварского языка —чи, -хъан, -гъан дополнительно распределены и имеют каждый свою сферу функционирования.
Nomina agentis, мотивированные глаголом в словообразовательном гнезде, именуют межличностные отношения как событийные (еокьулев «любимый»). События обладают конкретно-предметной референцией (чанахъан «охотник»), обобщенно-предметной референцией (йичардухъан «торговка»), событийно-ситуативной референцией (ягъзин «подлец»). Класс единиц nomina agentis распределен на группы nomina personalia (талавурчи «грабитель), nomina feminina (угъарухъан «вышивальщица»), nomina subjectiva (х1елх1едач «подлиза»).
Удалось выявить 220 гнезд, в которых производные nomina agentis мотивированы глаголами. Из них 71 гнездо содержит вторичные мотивирующие глаголы в вершине гнезда. 128 гнезд имеют в вершине непроизводные глаголы. Не часто встречаются простые по строению гнезда (51 из 220). У сложных гнезд отмечены дополнительные деривационные шаги. Глагольное направление деривации развито в 40 гнездах, глагольное и именное в 55 гнездах, глагольное и адъективное в 41 гнезде. Только 33 гнезда из 220 развивают параллельно при направления деривации.
Конструкция макрогнезда неустойчива. В гнезде возможны два потенциальных лидера: прилагательное или существительное. Вершина гнезда обуславливает формальную и содержательную выводимость свойств производных единиц, группируя их по трем типам референции: а) конкретно-предметная {пал т1амизе «гадать» — палихъан «предсказатель») — б) обобщенно-предметная (налъукъе ккезе «влезать в долг» — налъулав «должник» — на-лъулай «должница») — в) событийно-ситуативная {пасат гъабизе «испортить» -пасатаб «испорченный» — пасатав чи «испорченный человек»).
Мы сделали вывод о том, что в аварском языке есть оппозиция глаголов действия и состояния, которая накладывается на шкалу одушевленности участников события. Строение гнезда и наличие в нем слов категории nomina agentis во многом обусловлено следующим обстоятельствами: 1. лексическое значение слова-вершины- 2. направление деривационного шага в гнезде- 3. прагматика речевого акта.
Важно, что референтом событийо-ситуативной ситуации могут быть только её активные участники. При этом! межличностные отношения воспринимаются как социально обусловленные (мунагъ «грех» — мунагъ гъабизе «грешить» — мунагъав чи «грешник»).
В гнездах формирование слов nomina agentis проходит с помощью разнообразных деривационных средств: аффиксации (г^алдезе — ц! алдохъан), словосочетания (xleml «нога» — xleml хехав чи «быстроногий человек»), словосложения (г1амал гъабизе «стараться» — г1амал берцин «благонравный человек»).
Гнезда с развитыми именым и глагольным направлением деривации являются простыми или сложными по строению. Производные единицы гнезда обусловлены не только лексикой, но и прагматикой речевого акта.
Обнаружено около 300 словообразовательных гнезд со словами категории nomina agentis, у которых в вершине находится имя прилагательное. Гнезда неоднородны по своему составу. Некоторые гнезда обладают регулярной предсказуемостью словообразовательных отношений, но у них производные слова не относятся к категории nomina agentis. Например, в гнезде с вершиной к1ох1ал «ленивый» нет прилагательного, которое именует лицо и которое связано со словом к1ох1ал.
В рассматриваемых гнездах слова nomina agentis могут быть мотивированы: однокоренными глаголами (mluprne «упрямиться» — mlupyn ч! арав чи «упрямый человек»), существительными (пасат «порча» — пасатав чи «непорченый человек»), наречиями (тох «беспечно» — тохав чи «беспечный человек»), аналитической формой глагола (к1ич1 гъабизе «сделать петлю» -к1ич1араб «кривой», бац1ц! ад гъабизе «чистить» — вац1ц1адав чи «чистюля»).
Прилагательное во вторичном значении меняет свою семантику так, чго производное имя получает способность обозначать лицо: гьацаб «рыхлый» — гъацаб «слабый» — гъацав чи «слабак». Подобные примеры единичны, но они опредляют тенденцию развития связей между ЛСВ однокоренных слов в гнезде.
В собраном материале 98 гнезд со словами-вершинами, которые называют признак местности, национальности. Эти гнезда наиболее многочисленные. Среди слов-вершин встречаются разнообразные заимствования. Производные слова в гнезде сосуществуют как результат параллельной деривации, когда формообразующие аффиксы используются в сфере словообразования: тум «лакский» — тумае «лакец» — тумай «лачка» — туман «лакцы». Производные единицы уточняют число и пол именуемых лиц гуржиявгуржиял.
Формообразование дополняет результаты словообразования в гнезде и в тех случаях, когда в качестве исходоного слова гнезда используется наименование места: Баку — бакуяв, бакуяй, баку ял «бакинцы».
Рассматриваемые гнезда различаются характеристикой первого деривационного шага. Далее в гнезде формируется прилагательное, необходимое и дос го точное для указания на имя активного участника ситуации. Обычно это участник результирующего, завершенного события (къварид «грустно» -къваридаб «грустный» — къваридав чи «грустный человек»). Лицо именуется по способности быть носителем указываемого признака. Такое лицо не может быть инициатором ситуации или её посессором. Сама ситуация осмысливается как определительная.
Собранный материал содержат 97 сложных словообразовательных гнезд. Они последовательно развивают разные направления деривации в гнезде. Особенность данной группы гнезд в том, что* они нечетко мотивируют выводимость свойств производных наименований лица. Порою вершину гнезда на равных основаниях можно отнести и к существительным, и к прилагательным (васвас «скептик» — васвас «мнительный»). В подобных гнездах межсобытийные отношения раскрываются как межличностные. Производное слово называет активного исполнителя действия, а другой его участник остается^ позиции за кадром. Он не принимает участия в оценке ситуации со стороны говорящего и не привлекает его внимание. Это своеобразный «посторонний» наблюдатель наименования лица пс выделенному признаку (та-лих1 «счастье» — талих! къад «злополучный»). Интересно отметить, что позиция наблюдателя не предусматривает его активной деятельности. В гнезде не появляются и производные имена называемого признака (г1ажизаб «калека, ослабевший»). Формально сосуществующие языковые единицы принадлежат разным деривационным шагам гнезда, т. е. служат показателем ассиметрии формы и содержания процесса деривации в гнезде.
Как правило, подобные гнезда допускают параллельное развитие двух направлений деривации: или глагольное, или субъектное, но не именное (па-сат гъабизе «портить» — пасатаб «испорченный» — пасатав чи «испорченый человек" — т1еренлъизе «делать нежным» — т1еренаб «нежный» — т1еренаб рак1алъул чи «мягкосердечный человек»).
Часто в рассматриваемых гнездах появляются вторичные производные прилагательные, что ведет к асистемности преобразований производных слов в гнезде. Такая ситуация не позволяет составить картину предсказуемых связей и отношений между однокоренными словами в гнезде.
Слова категории nomina agentis в словообразовательных гнездах с вершинами-наречиями. Отметим, что наречия выделимы из числа других частей по семантическому и синтаксическому критериям. Особенность наречия в том, что они определяют предложение в целом. Свойства наречий предопределены их лексическим значением. Наречия определяют события по месту, времени, способу действия. По лексическому значению наречия в вершине словообразовательного гнезда могут быть обстоятельственными и собственно характеризующими. Наречия в вершине гнезда подразделяются на семантические группы места, времени, причины, цели и совместности. При наличии семантической общности наречия соотносятся с глаголами (къварилъизе — къварид), прилагательными (кутакаб «сильный» — кутакалда «сильно»), существительными (зоб «небо» — зодоб «на небе»), с другими наречиями (г1иц1 «голо» — г1иц1го «голо»).
Аварский* язык богат на словообразовательные гнезда с вершинаминаречиями. Связь между вершиной-наречием и производными словами мо жет ослабевать в гнезде, но не исчезает до конца. В аварском языке наречие можег служить вершиной словообразовательного гнезда (къунт1 «мелочно» -къунт1аб «мелочный» — къунтЫъи «мелочность» — къунтЫъизе «быть мелочным»). Наречие само может быть образовано от слова другой части речи, мотивируя однокоренное прилагательное: къо «день» — къойил — кьойилаб «ежедневный». Словообразовательные связи в гнезде могут выстраиваться по-разному. Важно одно: если наречие служит вершиной гнезда, то оно мотивирует все присущие ему производные образования. Между тем не все просгые и производные наречия мотивируют слова категории nomina agentis. У наречий отмечается специфика действия закона семантического согласованая. У наречий четко разграничены нормы организации класса словарных единиц и нормы организации языковых конструкций с ними. Характеристика формы и содержания производных слов, мотивированных наречиями, позиционно обусловлена. Аварский язык навязывает говорящему сетку концептов и символов, через которые проходит формирование производных слов, однокоренных с наречиями. У наречий понятийные и содержательные концепты дифференцируются только в контексте употребления. Поэтому классификация производных от наречия слов ориентирована прежде всего на лексическое значение производящего слова.
Исследование материала показало, что словообразовательные гнезда с вершиной-наречием однотипны по строению. Гнезда имеют референтом события, представленные как межличностные, например: къунтI «мелочно» -къунт1аб «мелочный» — къунт1ав чи «мелочный человек» — къунт1лъи «мелочность» — къунт1лъизе «стать мелочным».
Слова-вершины гнезд рассматриваемой группы порою совмещают конкретно предметную событийную характеристику сообщения, что усложняет строение гнезда за счет дополнительных деривационных шагов. Наречие в вершине гнезда служит первоисточником мотивации производных слов категории nomina agentis, формируя их особую лексическую группу. Единицы такой группы несут дополнительную, сопутствующую оценку ситуации со стороны стороннего наблюдателя: къабих1 «скверно, дурно» — къа-бих1лъизе «быть скверным» — къабих1аб иш «позорный поступок».
Наречие, мотивируя"событие в целом, строит сообщение о нем так, что активный участник ситуации сам по себе не в состоянии изменить её исход.
Следовательно, завершенность, результативность ситуации является имплицитным значением слова-вершины гнезда (наречие типа гьодор, г1ажиз, zlamhid и др.). Наречия в вершине гнезда мотивируют имя одушевленного участника события (гъоркъохъан «посредник», г1агарае чи «родня»). Обращает на себя внимание тот факт, что в словообразовательном гнезде совокупность однокоренных слов подчеркивает заданность, непреднамеренность поведения её участников. Объектная направленность событийной ситуации предусмотрена говорящим. Тем самым он сохраняет дистанцию между ситуацией и её воспроизводством в языковом материале (лъик1 «хорошо» -льикЫъи «доброта» и лъикЫъи «добротность» при лъикЫъизе «улучшаться» -лъик1лъизабизе «улучшать»).
