Кумыкский императив в функционально-семантическом освещении

Объектом настоящего диссертационного исследования являются средства выражения различных оттенков повелительной модальности, а также функциональная предназначенность императивных средств в современном кумыкском языке.

Актуальность предпринятого нами исследования определяется той важной ролью, которую играет волеизъявление в процессе повседневного общения. Хотя императив является хорошо известным, весьма частым и употребительным языковым явлением, тем не менее он относится к мало исследованной области в кумыкском языкознании. Актуальность исследования императивных форм вызвано также нерешенностью целого ряда проблем, связанных с категорией повелительного наклонения в общем и тюркском языкознании. Имеющиеся в современной научной и учебной литературе сведения о кумыкском императиве отражают в целом поверхностный взгляд на эту категорию. В современной тюркологии нет единой точки зрения относительно состава и строения императивной парадигмы. Так, до сих пор у тюркологов существуют разногласия по поводу первого лица повелительного наклонения.

Особенно актуальным представляется исследование семантического многообразия содержательной стороны, императива в кумыкском языке. Постановка и решение задач в этой перспективе найдет выход и на целый ряд других вопросов, поднимаемых ныне с позиций когнитивной лингвистики.

Вне поля зрения грамматик остается возможность реализации значения побуждения с помощью целого ряда глагольных форм и конструкций.

Целью данной диссертационной работы является комплексное исследование императива кумыкского языка, включая анализ семантики, построения парадигмы форм, выявления функциональных особенностей императивных форм, проявляющихся в коммуникативном акте.

Основные задачи предлагаемого исследования сводятся к следующему: а) выявлению семантической сущности императиваб) описанию состава императивной парадигмыв) выявлению и описанию категориальных и некатегориальных значений императиваг) интерпретации транспозиции форм других наклонений и некоторых синтаксических структур в область функционирования императивад) классификации частных семантических значений императивных форм.

Научная новизна исследования заключается в том, что в нем впервые на материале кумыкского языка императив подвергается специальному систематическому исследованию. Такое комплексное изучение обусловлено тем обстоятельством, что до настоящего времени императив не являлся объектом специального лингвистического исследования в тюркском языкознании. Следовательно, представление кумыкского императива в виде целостной системы, определение его парадигмы, исследование транспозиционного употребления императивных значений, а также семантическая классификация частных императивных значений восполняет этот пробел.

Методология исследования. Определяющей методологией исследования послужили научно-теоретические положения, разработанные в трудах ученых-лингвистов Н. Г. Агазаде, В. В. Виноградова, А. В. Бондарко, В. С. Храковского, А. П. Володина, Н. К. Дмитриева, J1. А. Бирюлина, В. Г. Гузева, С. Н. Иванова, Н. А. Баскакова и др.

Методы и приемы исследования определяются целью, задачами и объектом анализа. Изучение кумыкского императива проводилось на основе синхронного анализа собранного фактического материала. Широко применен сравнительно-сопоставительный метод.

Теоретическая и практическая значимость диссертации состоит в том, что результаты исследования вносят вклад в грамматическую теорию кумыкского языкознания, восполняя имеющиеся пробелы в исследовании категории повелительного наклонения кумыкского глагола. Теоретические положения диссертационного исследования представляют несомненный интерес в плане сравнительного и исторического изучения тюркских языков. Результаты нашего исследования представляют теоретический интерес еще потому, что получены новые сведения об императивной парадигме кумыкского языка.

Основные положения и выводы,-содержащиеся в работе, могут быть использованы при составлении научной теоретической грамматики кумыкского языка, а также сравнительной и сопоставительной грамматики тюркских языков, в разработке лекционных курсов и спецсеминаров по глагольным категориям кумыкского языка.

Материалом исследования послужили произведения современной кумыкской литературы, устного народного творчества, официальные и директивные документы, а также наблюдения над устной речью носителей кумыкского языка. В качестве сравнительного материала приводились примеры из других тюркских языков, факты которых заимствованы, как правило, из грамматических описаний соответствующих языков.

На защиту выносятся следующие основные положения диссертации:

1. Фондовый уровень кумыкского императива, который пополнился рядом грамматических, лексико-грамматических и иных средств для передачи адресованного волеизъявления, направленного на побуждение адресата к совершению или несовершению действия.

2. Функционально-семантический потенциал императивных форм в кумыкском языке, который включает три типа побуждения: категорическое, нейтральное и смягченное.

3. Транспозиционное употребление неимперативных форм, которое восполняет функциональную недостаточность императива, помогая говорящему выразить всю гамму оттенков значения побуждения.

4. Транспозиционное употребление императивных форм, при котором контекст противоречит значению формы и не выражает волеизъявления.

Апробация работы. Результаты исследования были изложены на всероссийских, региональных и межвузовских научных конференциях, а также на ежегодных научных конференциях и сессиях профессорско-преподавательского состава Дагестанского государственного университета. Рукопись диссертации обсуждена на объединенном заседании кафедры дагестанских языков и кафедры русского языка в национальной школе Даггосу-ниверситета. Результаты исследования отражены в пяти публикациях.

Структура и объем диссертации

Работа состоит из введения, четырех глав, заключения, списка использованной научной литературы, списка цитируемых художественных текстов и списка условных сокращений. Объем работы составляет 136 страниц.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

В лингвистической литературе высказываются противоположные мнения относительно места императива в системе языка. Некоторые ученые исключают императив из сферы наклонения. При выделении наклонений кумыкского глагола мы, следуя сложившимся в тюркологии традициям, относим императив к категории наклонения. При этом отмечается морфологическая специфика императиваодноморфемные контаминированные показатели лица-числа, времени-наклонения в отличие от двухморфемных показателей остальных косвенных наклонений, нулевое оформление второго лица единственного числа.

Семантическое содержание императива составляет значение адресованного волеизъявления, направленного на побуждение адресата к совершению или несовершению действия.

Императив характеризуется отсутствием временных форм. Являясь средством выражения побуждения, он помещает действие в план настоящегобудущего. Императивные высказывания характеризуются отсутствием местоименного подлежащего, что повышает роль аффиксов, которые оказываются единственными показателями лица.

Эмоциональная насыщенность, экспрессивность императивных значений определяет важное значение интонации в их дифференциации.

Анализ существующих описаний обнаруживает, что в тюркских языках нет единой точки зрения относительно парадигмы повелительного наклонения. Центральными формами императива признаются формы второго лица. В состав императивной парадигмы входят также формы третьего лица единственного и множественного числа. Вопрос о включении в императивную парадигму форм первого лица единственного и множественного числа остается предметом дискуссий.

Кумыкская императивная парадигма нами признана как пятичленная.

Сюда не включается форма первого лица единственного числа в силу характера своего значения. Побуждение не может быть адресовано самому себе. Императив не имеет специальных морфологических показателей наклонения, а выражается присоединением характерных для него аффиксов лица.

Бесспорно императивными являются формы второго лица единственного и множественного числа.

Второе лицо единственного числа, представленное нулевой формой, является исходной в образовании остальных форм парадигмы: ал «бери», бил «знай», тур «встань».

Наряду с нулевой формой во 2 лице единственного числа в кумыкском языке была представлена и аффиксальная форма. Это форма нагъын, -гъыр, которая употребляется в ограниченном контексте при пожеланиях и ругательствах.

Второе лицо множественного числа оформляется аффиксамиыгьыз, -игиз, -угъуз, -югюз: алыгъыз, «берите», билигиз, «знайте» туругъуз, «встаньте». Дифференциальным семантическим признаком данных форм является непосредственная обращенность к адресату.

Потребности коммуникации постоянно связаны с обращением говорящего не только к прямому адресату, но и к опосредованному, т. е. третьему лицу. Морфологическим показателем третьего лица единственного и множественного числа, обозначающим, что исполнителем действия является лицо или лица, не участвующие в речевом акте, являются аффиксы единственного числасын/-син, -сун/-сюн, множественного числасын (лар)/-син (лер), -сун (лар)/-сюн (лер) айтсын «пусть говорит», айтсынлар «пусть говорят». Обращенность к субъекту действия носит в этой форме опосредованный характер, т. е. говорящий может воздействовать на исполнителя через второе лицо, которое осуществляет связь между говорящим и исполнителем. Рассматриваемые формы могут передавать два основных значения: определенноличные и определенно-предметные, т. е. действия выражаемые этими формами, могут быть отнесены к определенному лицу или могут соотноситься с неодушевленным предметом либо явлением.

Первое лицо множественного числа (форма совместного действия) образуется при помощи аффиксов побужденияай-, -ейи аффиксов лицаыкъ,-ик. Эти формы выражают исходящий от говорящего призыв к совместному действию.

Прохибитив образуется от отрицательной глагольной основы: аффиксального показателя отрицаниямаи его фономорфологических вариантов. При помощи прохибитивной конструкции говорящий побуждает адресата к невыполнению называемого действия.

В кумыкском языке императивные формы могут быть образованы от глагольных основ понудительного залога, которые предполагают наличие субъекта волеизъявления, адресата и исполнителя действия.

Практически все частные оттенки побуждения выражают аналитические конструкции, передающие способ протекания действия. Наиболее употребительными в кумыкском языке являются аналитические формы императивап/-а тур, -п къой, -п къал, -п къара.

Среди некатегориальных значений императива выделяется превентивное значение, которое выражается аналитическими конструкциями, состоящими из деепричастия нап и глаголов-модификаторов къой «оставить» и къал — «оставаться» во втором и третьем лице единственного и множественного числа в отрицательном аспекте и в первом лице множественного числа для глаголов, обозначающих непроизвольно совершаемое действие.

Несовместимость лексического значения со значением побуждения может препятствовать образованию императива (например, в значении побуждения не употребляются глаголы, называющие действия, которые исходят от неодушевленных предметов (акъма «течь» и т. д.), безличные глаголы (ярьгкъ ачма «рассветать»), глаголы постоянных свойств и отношений (бийик болма «быть высоким»), обозначающие местонахождение в пространстве (табулма «оказаться»). Лексическое значение некоторых глаголов в императивном предложении может ослабевать и их императивы, утрачивая свое первоначальное содержание, переходят в разряд междометий или модальных слов, которые усиливают высказывание.

Синтаксический уровень языка представляет следующие средства для оформления императивной ситуации: выделительную функцию местоименного подлежащего, наличие обращения, различные повторы императивных форм, употребление частиц.

Употребление в императивных предложениях местоименного подлежащего имеет коммуникативно-функциональное значение: логически выделяет исполнителя каузируемого действия. Наличие местоименного подлежащего является обязательным в противительных контекстах, в которых изъятие последнего приводит к семантической дефектности.

В кумыкском языке местоименное подлежащее занимает чаще всего препозитивное положение и вместе с другими языковыми средствами способствует усилению или смягчению различных семантических вариантов побуждения. Постпозитивное употребление местоименного подлежащего характеризуется эмоционально-экспрессивной маркированностью.

Одним из средств обозначения адресата является обращение, которое характеризуется грамматической независимостью и специфической звательной интонацией. Функция обращения заключается в привлечении внимания, в установлении или поддержании контакта. Факультативно обращение выполняет и эмоционально-оценочную функцию — характеризует слушающего и выражает отношение говорящего к нему. Местоположение обращения в императивных высказываниях определяется стилистическим фактором, в зависимости от которого обращение употребляется в пре-, пост-и интерпозициях по отношению к глаголу-сказуемому.

Вспомогательным средством, определяющим степень интенсивности побуждения, является повтор.

В дифференциации различных вариантов побуждения помимо самой глагольной формы участвуют частицы-, которые, присоединяясь к императивным формам, придают волеизъявлению различные модально-экспрессивные оттенки, подчеркивая категоричность побуждения, либо смягчая его. Наиболее часто встречаются в структуре императивных конструкций частицы чы, чи, чу, чю, -сана, -сене, хари, гьали, дагъы, да.

Императивные формы, оказавшись в контексте, исключающем типичную для императива ситуацию побуждения, теряют свое категориальное значение и приобретают различные переносные значения. При транспозиции императива контекст противоречит значению формы и не выражает волеизъявления. В кумыкском языке императив может употребляться для выражения долженствования, возможности, невозможности, передавать оттенки удивления, восхищения, недовольствия, угрозы, безразличия.

Императивные формы третьего лица с вопросительными аффиксами выражают колебание, размышление.

Формы третьего и первого лица множественного числа передают прямой вопрос.

Императивные формы третьего и первого лица множественного числа с вопросительным местоимением могут иметь семантику риторического вопроса.

Императивные конструкции могут выступать в качестве функциональных синонимов форм прошедшего и настоящего времен изъявительного наклонения.

Отрицательно-вопросительная форма третьего лица единственного числа выражает неожиданно совершившееся действие. В сочетании со служебными словами деп, учун, йимик императивные формы могут выражать целевое или конкретизирующее значение.

Форма повелительного наклонения может использоваться при выражении ирреального условия.

Формы третьего лица могут выражать сослагательножелательное значение, а также выступать в качестве синонимов обстоятельственно — временной конструкции нагъанда, -генде.

Императивные конструкции могут употребляться с оптативным значением для выражения благожеланий и з ложе ланий.

Побуждение выражается не только с помощью грамматической категории императива, но и формами других грамматических категорий, т.к. любая грамматическая категория наряду со своими основными функциями способна нести дополнительную семантическую нагрузку. Употребление грамматических форм в непрямом значении приводит к возникновению в языке грамматических синонимов. Грамматические синонимы в результате их транспозиции в условия употребления императива, восполняют функциональную недостаточность императива, помогают говорящему выразить всю гамму оттенков значения побуждения.

Как показало исследование, в кумыкском языке императивное значение выражается посредством целого ряда глагольных неимперативных форм и неглагольных средств, которые можно считать функциональными аналогами императива. Это глаголы в форме изъявительного и условного наклонений, инфинитива, а также безглагольные конструкции.

Между будущим временем индикатива и императивом существует тесная семантическая связь. Побуждение, выраженное императивом, предполагает действие в будущем. Это обстоятельство создает возможность экспансии в сферу императива форм будущего некатегорического и настоящего времени, которое часто используется для обозначения будущего действия.

В значении побуждения к началу действия используется форма первого лица множественного числа прошедшего категорического времени изъявительного наклонения, которая семантически близка к формам совместного действия.

Маркером императивного употребления индикативных форм является побудительная интонация и отсутствие местоименного подлежащего. Мягкое побуждение выражается отрицательно-вопросительными формами второго лица единственного и множественного числа будущего некатегорического времени.

В значении, близкой к семантике повелительного наклонения, употребляются формы условного наклонения, которые снимают категоризм побуждения.

Императивные предложения с инфинитивом в кумыкском языке встречаются в единичных случаях.

В кумыкском языке широко представлены безглагольные императивные конструкции, оформленные посредством эллипсиса центральных форм второго лица. Эллиптические императивные предложения могут быть субстантивными, в которых главный член имеет форму дательного падежа, наречными или вокативными.

Частные значения императивных словоформ представлены большинством лингвистов как семантические интерпретации основного значения императива — значения побуждения к действию. Нами предложена классификация, которая включает три типа побуждения: нейтральное, категорическое и смягченное. Различные варианты побуждения дифференцируются в зависимости от контекста, интонации, ситуации. Только в контексте проявляются все дополнительные оттенки побуждения. К наиболее частым контекстуальным средствам относятся обращения, частицы, местоимения, междометия, модальные слова, повторы императивных форм.

При категорическом побуждении субъект исполнитель зависит от субъекта волеизъявления. Нами выделены такие значения категорического типа побуждения как приказ, требование, распоряжение, запрет, которые характеризуются обязательностью исполнения действия, определяемое иерархией отношений между говорящим и адресатом.

Наиболее часто представлено нейтральное побуждение. Субъект волеизъявления и субъект исполнитель взаимо-независимы. Побуждение направлено в пользу собеседника. Основное назначение рассматриваемого типа побуждения — повлиять на собеседника и убедить его в целесообразности выполнения действия.

Данный тип побуждения включает совет, предложение, приглашение, призыв, предупреждение, предостережение, разрешение и не предполагает обязательность исполнения действия собеседником.

При смягченном побуждении субъект волеизъявления зависит от субъекта исполнителя. Вариантами смягченного побуждения являются просьба, мольба, уговаривание, убеждение. Результат совершаемого исполнителем действия направлен в пользу говорящего. Он заинтересован в реализации действия, а результаты действия зависят от собеседника, который будет его осуществлять действие тогда, когда мотив его деятельности будет совпадать с действием, предполагаемым говорящим.

Таким образом, вопреки высказанному в лингвистической литературе идее, исключающей императив из сферы наклонения, предложенное истолкование кумыкского императива представляется рациональным и перспективным. Целесообразно не отвергать наличие повелительного наклонения в кумыкском и в других тюркских языках, а стремиться к более глубокому выявлению его функционально-семантической предназначенности в языке.