Коммуникативное членение эмоциональных высказываний в современном английском языке

Учение об актуальном (коммуникативном) членении предложения, прообраз которого возник более ста лет тому назад, и которое оформилось в лингвистическом плане в течение нескольких последних десятилетий. К настоящему времени представляет собою самостоятельное направление в теоретическом языкознании, собирающее все большее число участников. Основу для подхода к языку с точки зрения актуального членения заложили работы членов Пражского лингвистического кружка, и в первую очередь В. Матезиус, который по общему признанию является основателем учения об актуальном членении предложения. Матезиус, используя некоторые идеи А. Вейля (А.Weil 1844), проводил анализ логико-грамматической структуры английского языка. Первые работы в этой области относятся еще к 19 071 908 гг., окончательная формулировка основных положений — к 1930;м гг. После трудов В. Матезиуса учение об актуальном членении получило дальнейшее развитие. В чешской лингвистике теория В. Матезиуса наиболее подробно была разработан в трудах П. Адамца, Й. Мистрика, работах Ф. Травничка, и В. Эртля (Пражский лингвистический кружок, 1967). Концепция В. Матезиуса, развитая в трудах его последователейЯ. Фирбаса, Ф. Данеша — подчеркивает выход актуального членения за рамки чисто грамматической сферы в силу его конкретно-коммуникативного характера. Я. Фирбас рассматривает актуальное членение предложения (функциональную перспективу) как гамму оттенков семантико-контекстуальной нагрузки различных смысловых групп, выраженных грамматическими членами предложения (Firbas, Brno 1964). Смысловые группы могут иметь объективную (в терминах В. Матезиуса) — от элемента с минимальной семантико-контекстуальной нагрузкой (тематического) к элементу с максимальной нагрузкой (рематическому) и субъективную последовательность — от рематического элемента к элементу тематическому.

Другие исследователи (в частности, Шевякова) называют подобные последовательности соответственно прогрессивной и регрессивной. Однако эта последовательность не является единственным средством выражения актуального членения предложения. Как показывают наблюдения чешских лингвистов, для этой цели в языке имеется целый набор просодических, грамматических и семантических средств, использование которых в каждом конкретном языке зависит от его строя. (Danes 1965, Sgall 1967).

П.Адамец, а также П. Сгалл (Адамец 1974, см. также Sgall 1967) исходят из положения о том, что единицы актуального членения принадлежат глубинной структуре предложения, причем одной той же глубинной структуре могут соответствовать несколько поверхностных структур, эквивалентных с точки зрения содержащейся в них информации о данном и новом. Теория актуального членения широко распространилась и в лингвистике других стран.

В американской лингвистике М. А. К. Хэллидей определяет актуальное членение (в его терминологии «функциональную перспективу предложения») как языковой компонент, создающий текст, и предлагает интерпретировать «функциональную перспективу предложения» как выражение одной из основных функций языка, а именно: создание текста (М.А. К. Хэллидей 1978, с. 139). Другие фундаментальные работы последних лет, посвященные теоретическим положениям актуального членения, упомянуты в «SELECT BIBLIOGRAPHY OF SYSTEMIC FUNCTION LINGUISTICS среди них Berry M. 1996; Cloran C. 1995; Davidse K. 1986; Dowing A 1991; Fries P. 1994, 1995; Halliday M. 1985, 1992; Hasan R. 1994; RashidiL. 1992; Xu Sh. 1985, 1987.

В нашей стране концепции актуального членения впервые разрабатывались в работах В. Г. Адмони и К. Г. Крушельницкой (хотя обсуждением вопросов, непосредственно связанных с этим аспектом занимались Фортунатов, Пешковский, Щерба, Виноградов, Шахматов и.

Бернштейн). В. Г. Адмони рассматривает влияние актуального членения на синтаксическое оформление предложения. В своей концепции он разделяет «нормальное» строение предложения и строение предложения в сфере речевого общения, в тексте, обусловленное конкретным подходом говорящего к объективной действительности (Адмони В. Г., 1973, 1975). В соответствии с этим выделяются две установки говорящего — объективная, «выработанная человеческим мышлением на основе общественной практики», и индивидуальная, отражающая субъективный подход говорящего к тому или иному отрезку действительности. В. Г. Адмони предлагает трактовать актуальное членение как выражение познавательной установки говорящего по отношению к действительности, противопоставляя «нормальное» (общепринятое) «индивидуальному» (субъективному).

Видная роль в разработке теории актуального членения на материале английского языка принадлежит К. Г. Крушельницкой. Крушельницкая справедливо подчеркивает важность аспекта актуального членения (в ее терминологии — смыслового членения) для языкознания: «.включение этого аспекта в сферу синтаксического исследования оказывается весьма плодотворным, дает возможность более глубоко вникнуть в сущность связанных с ним явлений, увидеть те стороны их, которые оказываются обычно скрытыми, если рассматривать предложение только в плане его формально-грамматической структуры. В первую очередь это касается порядка слов» (Крушельницкая 1956, с. 66). К. Г. Крушельницкая считает, что актуальное членение возникает при выражении коммуникативного задания одновременно с грамматическим членением как коммуникативная нагрузка членов предложения (Крушельницкая 1956, 1969). При такой интерпретации актуального членения получают свое объяснение явления взаимосвязи некоторых грамматических категорий и категорий актуального членения. Однако при грамматической трактовке актуального членения возникает целый ряд трудностей. В частности, хотя актуальное членение выражается посредством формально-грамматических средств, в различных языках оно выражается по-разному и не имеет постоянного и единого средства выражения. К тому же это явление располагает специфическими средствами своего выражения (лексические показатели, интонация, контекстуальные факторы), которые выходят за рамки языковых средств, обслуживающих синтаксическое членение предложения.

За последние 15−20 лет появился ряд работ, расширивших поле исследования германских языков с простого предложения-высказывания до актуального членения сложноподчиненного предложения (Гостюк 1977, Фомичева 1983) и его проявления в среде различных функциональных стилей (Шевякова 1980), а также анализа актуального членения высказываний других коммуникативных типов — вопросительного и побудительного (Заикин 1988, Михайлов 1986, Сергеев 1985) и рассмотрения актуального членения различных форм речи.

Анализом актуального членения сложноподчиненного предложения и текста в германских языках занимается ряд ученых (Шевякова, Фомичева, Гостюк). Шевякова рассматривает проблему актуального членения как вопрос о том, с помощью каких грамматических и интонационно-просодических средств реализуется в конкретном языке информативная структура предложения, т. е. выражение смыслового центра сообщения, ремы (логического предиката) и мысли, заключенной в предложении (соединение темы и ремы) и выражения завершения этой мысли. Информация, содержащаяся в предложении, констатирует Шевякова, создается объединением предиката (темы) и субъекта (ремы). Важно не только то, что утверждается, но и то, в отношении чего это утверждается (Шевякова 1980, с. 28, 357).

Вслед за рассмотрением актуального членения предложения, которое никогда не рассматривалось в отрыве от контекста, ученые обратились к исследованию коммуникативного членения монологического текста.

В.Г. Адмони, О. И. Москальская), которое показало, что данные, установленные теорией на уровне предложения ни в коем случае не теряют своей актуальности и остаются действительны. Не только предложение-высказывание, но и предложение как компонент текста имеет свое собственное внутренне членение.

Заслуга разработки тема-рематического членения диалога на материале немецкого языка принадлежит Л. М. Михайлову. Анализируя коммуникативную структуру вопросно-ответных единств в немецком языке, автор доказывает, что актуальное членение диалогического текста несет в себе некоторые признаки, которыми не обладает коммуникативное членение монологического текста. Особенности диалога как формы речи, обусловленные кооперацией партнеров по коммуникации, совпадение или расхождение в их синтаксических программах, по мысли Л. М. Михайлова (см. также Сергеев 1985), должны быть отражены в соответствующих терминах. В терминологический аппарат коммуникативного членения ученым предложены «намеченная рема», «контекстуально-оппозиционная рема», «подтвержденная рема», «добавочная рема», «псевдорема», «рематический комплекс», «повторная номинация тематического компонента» и ряд других (Михайлов 1994, с. 181). На материале английского языка эти вопросы поднимались О. Г. Почепцовым (Почепцов 1979).

Для выполнения задач выяснения на конкретном речевом материале всех возможных вариантов актуального членения, установления состава его компонентов, их соотношения друг с другом, содержания и функций в высказывании необходимо как минимум единство терминологии. Мы солидарны с мнением И. П. Распопова, что «термин не может рассматриваться лишь как простой условный знак того или иного понятия. Он должен отвечать существу этого понятия» (Распопов 1961, стр. 55). Но, несмотря на пристальное внимание к проблемам коммуникативного динамизма, авторы не выработали единой терминологии в сфере актуального членения, даже сам базовый термин признается не всеми исследователями. Напротив, некоторое время тому назад каждый лингвист, обрушивая критику на неточность или неполноту терминов, предложенных предшественниками, стремился к созданию собственных, адекватно отражающих тот аспект коммуникативного членения, который подвергался исследованию.

При изучении литературы, касающейся этого явления, мы встречаем термины: «актуальное членение» (Блох 1973, Вардуль 1977, Ковтунова 1976, Крылова 1970, Лаптева 1976, Матезиус 1967, Николаева 1978, Распопов 1961, Weil 1844), «функциональная перспектива предложения» (Firbas 1965, Sgall 1967, Uhlirova L. 1972 Halliday M. 1974), «коммуникативная нагрузка членов предложения» и «смысловое членение» (Крушельницкая 1969), «логико-грамматический уровень» (Панфилов 1971), «смысловая структура» (Черняховская 1976), «topic-comment articulation» (Dahl 1969).

Принадлежащий В. Матезиусу термин «актуальное членение», разделяемый многими исследователями удобен тем, что в нем заключается одновременно и сопоставление с синтаксическим членением, и противопоставление ему. Матезиус мотивировал использование этого термина тем, что «это членение зависит от актуального положения говорящего» (Mathesius. 1975, s. 93), при этом подчеркивая принадлежность проблематики актуального членения к лингвистике.

Функциональная перспектива" как принцип выражения коммуникативного динамизма (т.е. динамике развития коммуникации) предполагает создание в предложении как синтаксического, так и семантического словопорядка, при этом в предложении возникают не только тема и рема, но и переходные элементы (transitional elements), которые утверждают, присуще или не присуще тематическому элементу то, что мыслится в рематическом (Firbas 1965).

Термин «смысловое членение» не связан напрямую со структурой суждения, в первую очередь под смысловым членением понимается членение предложения на синтагмы, интонационно-смысловые группы.

Подобное разнообразие встречаем и при определении составляющих вышеназванного явления. Во-первых, обнаруживается большое количество определений к терминам «субъект» и «предикат», доставшимся в наследство от логистического направления: «логический субъект», «логический предикат» «лексический субъект и предикат» «психологическое подлежащее и сказуемое», «психологический субъект и предикат», «смысловой субъект и предикат», «ситуативный субъект и предикат», «ситуационный субъект и предикат». «Психологическое подлежащее» и «психологическое сказуемое», равно как все вариации «субъекта» и предиката" неизбежно уводят в сторону от изучаемых явлений языка либо в сторону субъективного, либо к смешению с грамматическими категориями. Против создания новых, громоздких терминов на основе уже известных возражал О. Есперсен: «Гораздо лучше сохранить традиционные термины, но ограничить их той сферой, где их значение известно каждому, т. е. употреблять термины «подлежащее» и «сказуемое» исключительно в значении грамматического подлежащего и сказуемого и отвергнуть всякие попытки присоединить к этим терминам адъюнкты «логическое» и «психологическое» (Есперсен 1958, с. 119).

И. П. Распопов, указывая на то, что имеющиеся в арсенале термины отражают «только познавательное значение расчленяемых частей высказывания, но совершенно отсутствует указание на конструктивно-синтаксическую роль актуального членения в структуре предложения» (Распопов 1961, с.55), выдвигает термины «основа» и «предицируемая часть».

Основоположник теории актуального членения В. Матезиус использовал термины «основа» и «ядро» (В. Матезиус 1967, с. 240, 245), где термин «основа» обозначает исходный пункт сообщения (логический субъект — тему), а ядро — новую информацию.

Ф. Бенеш использует пару «тема» и «основа», где тема — это то, что сообщается об основе, которая является исходным пунктом сообщения. Однако, термин «основа» никак не ассоциируется с второстепенным компонентом актуального членения, а, скорее, воспринимается как логический центр (предикат, рема).

Любая из оппозиций могла бы быть принята за основу, если бы не существовало серьезной опасности их смешения: оппозиция «темаоснова» (по Ф. Бенешу) приемлема, если бы не существовало такой пары, как «основа» и «ядро», встречающиеся в более многочисленных и более известных, чем труды Бенеша, трудах В. Матезиуса.

К. Боост, Г. Амман предложили пару «тема» и «рема» (Boost К. 1955), где тема — это предмет мысли (речи), тема данного микросообщения-предложения. Рема — это предикат мысли (речи), то, что утверждается о теме.

К. Г. Крушельницкая вводит термины «данное» и «новое» (Крушельницкая 1956). Конечно, термины «данное» и «новое» удобны при нахождении субъекта и предиката мысли, когда предикат не выражен ни лексически, ни синтаксически и его приходится определять с помощью анализа контекста. В этом случае сначала находят данное, ибо часто это то, что было упомянуто в предшествующем предложении (или в двух — трех предложениях) или подразумевается как ранее упомянутое ситуацией, контекстом. Новое определяется методом вычитания, т. е. что не данное, то новое. Однако в случае внеконтекстуального субъекта термин «данное», понимаемый слишком буквально как нечто обязательно известное и говорящему, и слушающему (пишущему и читающему), может ввести в заблуждение.

Аналогичным образом и термин «новое», понимаемый слишком буквально — не как новая связь известных понятий, а только как нечто ранее совсем неизвестное — затушевывает сущность природы предиката мысли. Отсюда часто в лингвистическом анализе новое попадает в категорию данного и, наоборот, за новое принимают внекош екстуал ьный субъект.

При использовании терминов «данное» и «новое» следует четко отдавать себе отчет, что они понимаются как известное и неизвестное не буквально, не в семантико-ситуационном и лексическом смысле, а лишь фигурально — в смысле логическом: с точки зрения строения суждения, отношения темы и ремы, с точки зрения предикации.

Скептическое отношение к понятиям «данное — новое» проявилось во мнении о несовпадении объема терминов «тема — рема» и «данное — новое». В качестве исходного пункта сообщения — данного или темыговорящий (пишущий) может использовать любое слово (или группу слов), как упомянутое в предыдущем или в нескольких предыдущих предложениях, так и названное впервые. В свою очередь, новое (рема) — это необязательно совсем неизвестное или ранее не названное в тексте лицо, предмет, явление, географическое понятие и т. п. Это может быть известное и говорящему и слушающему имя лица, название предмета и т. д., в том числе и название, указанное в предыдущем контексте, но употребленное в данном предложении как-то, что утверждается (или отрицается) о данном (теме).

Термины «тема» и «рема» имеют то преимущество, что они не имплицируют соответственно значений прежней упомянутости и неупомянутости. В отличие от термина «новое», которое работает лишь в связке со «старым», рема включает в себя не только представление о новой, еще не упоминавшейся информации, но и способна обозначать изменение в коммуникативной связи. Т.о. термин рема способен обслуживать различные системы, указывать как на новую информацию в высказывании, так и на новые коммуникативные связи уже упомянутого.

Термины «тема» и «рема» имеют преимущества и по линии словообразования, облегчающего их использование в ходе анализа, аргументации.

Мы в нашем исследовании пользуемся термином коммуникативное членение (КЧ), т. к. подобное членение вызвано требованиями коммуникативной ситуации, тем, что говорящий ставит перед собой определенную коммуникативную задачу в зависимости от конкретной ситуации общения. Нами также будут использоваться термины тема и рема как наиболее узкие по своему значению, имеющие однозначную терминологическую трактовку, отражающие характеристики исследуемого материала и широко признанные в лингвистике.

С усложнением объекта лингвистического постижения, задачи теории актуального членения также существенно усложнились. Немалую роль в этом новом статусе дисциплины играет и ее количественный рост, см. Materialy k bibliografii praci о aktualnii clenei vetnem., 1970; эта библиография насчитывает 663 работы, но она далеко не полностью отражает, например, российские исследования последних лет. Библиография М. Халлидея (информация от 28. 03. 1997 в сети Интернет) объединяет 741 работу, без учета работ школы Фирта (Firth and Neo-Firthian school) и работ Бирмингемской школы Часть этой библиографии дается нами после списка использованной литературы). Расширение состава исследователей влечет за собой и расширение границ учения об актуальном членении — оно прилагается к разному языковому и — в пределах одного языка — стилевому материалу, все шире вторгается в область изучения интонации и формальных языковых средств, все в большей мере увязывается с основными положениями грамматической теории. Анализ лингвистической литературы показывает, что поток исследований в сфере коммуникативного членения, обильный в 70-е, к 90-м в отечественной науке иссяк.

В зарубежной лингвистике, напротив, наметилась тенденция к использованию теоретических положений актуального членения в прикладных отраслях. Коммуникативное членение особенно широко применяется при создании компьютерных языков, обучении навыкам письменной речи в школе. Коммуникативное членение затрагивается в работах по компаративистике, проблемам текста и гипертемы в нем, жанров в свете их коммуникативного членения, идиостиля автора, и так далее. Существуют работы, посвященные актуальному членению отдельных видов высказывания.

Однако мы с сожалением можем констатировать, что исследование функциональных типов предложения и форм речи шло неравномерно. Начатое на материале простого повествовательного предложения (мысли-суждения) и затем перенесенное на сложное предложение и текст, актуальное членение уже исследовано в приложении к вопросительному и побудительному предложению, но вниманием исследователей до сих пор обойден целый обширный коммуникативный пласт — эмоциональные высказывания и особенности их коммуникативного членения.

Таким образом, новизна настоящего исследования заключается в применении накопленного учеными материала по коммуникативному членению к материалу, ранее не подвергавшемуся подобному анализу.

И действительно, эмоциональность долгое время вообще не признавалась лингвистической категорией. Однако связь языка и эмоциональной сферы проявляется в следующем: эмоции являются частью объективной действительности, отражаемой при помощи языка, они активно участвуют в формировании языковой, т. е. модельной картины мира (Шаховский 1987, с. 47). Отражение эмоций человека в слове имеет психофизиологическое и социальное обоснование, т.к. эмоции отражают через слово и высказывание типизированные психические состояния человека как компоненты реального мира в его языковой картине. В словах и репликах закреплены чувства и настроения человека, его эмоциональная реакция на действительность, в том числе эмоциональное отношение к его собственному сообщению.

Лишь во второй половине нашего века эмоциональные предложения стали включаться лингвистами в парадигму типов высказывания наряду с повествовательными и вопросительными. См.: Адмони 1975, Балли 1961, Барсова 1964, Безрукова 1981, Буренина 1989, Михайлов 1994, Савченко 1986, Charleston 1960, Leech 1983, Svartvik 1983 и др.) В соответствии с парадигматической классификацией предложений эмоциональные предложения занимают позицию, параллельную повествовательным, но обладающую определенными структурными модификациями и представляют собой соединение повествовательного компонента, несущего в себе сообщение, и эмоции, занимающей доминирующее положение.

Интенсивно развивающиеся прагмалингвистика и лингвистика текста требуют заполнения лакуны, образовавшейся в теории коммуникативного членения, и актуальность темы настоящего исследования заключается именно в рассмотрении закономерностей актуального членения эмоциональных конструкций как одного из функциональных типов высказывания.

Как правило, эмоционально-оценочное содержание высказывания передается сложной комбинацией выразительных средств языка всех уровней. Некоторые синтаксические конструкции требуют определенного лексического наполнения (об этом см. Сучкова 1988). Иногда, наоборот, лексический элемент обуславливает синтаксическое построение высказывания, вызывая к жизни соответствующую синтаксическую конструкцию.

Впервые в лингвистике о существовании «эмоционального синтаксиса» было заявлено Ш. Балли в его «Французской стилистике». По его мнению «У пределов грамматики раскинулась обширная и еще мало изученная территория, которая включает в себя всю совокупность грамматических категорий, способных выразить чувство» (Балли 1961, с. 107).

В современной лингвистике термин «эмоциональный синтаксис» утвердился достаточно прочно. Суммируя определения различных авторов, можно сказать, что эмоциональный синтаксис — «это особые, подчас идиоматические структурные образования, имеющие целью передать не столько основное содержание сообщения, сколько субъективно-оценочное, эмоционально-окрашенное отношение к предмету мысли» (Намталишвили 1972, с. З). Эти особые формы представляют собой целенаправленное отклонение от стилистически нейтральной синтаксической нормы и придают высказыванию дополнительные смысловые оттенки. Все многообразие этих построений основано на двух характерных явленияхэллипсе и инверсии, а также их комбинациях.

Эмоциональная сфера человека принимает активное участие в отражении действительности. Представляя собой релевантный аспект человеческого познания, эмоциональное значение является и содержательным аспектом предложения. Будучи одним из частных значений предложения, в определенных условиях оно может доминировать над другими значениями, что способствует возникновению высказываний, характеризующихся в семантическом плане эмоциональностью как основным их признаком (Безрукова 1981, с. 181). В английском языке примерами таких предложений могут служить следующие: How it rained! (Rudd, p.71).

Smart fellow, Тот. «(W. S. Maugham, Theatre, p. 120).

What a cool liar!" thought Scarlett with admiration. (Mitchell p. 432).

Указанные высказывания имеют устоявшуюся структуру и интонацию, эмоциональность является их неотъемлемым признаком в плане содержания. Это дает основание говорить о наличии в английском языке узуальных эмоциональных структур, эмоциональное значение которых выражается с помощью ряда специфических средств.

Исследователями уже выявлен и описан в системно-структурном аспекте инвентарь эмоциональных конструкций в английском языке (Безрукова 1981, Ильина 1984, Намталишвили 1972, Рыбакова 1985, Семенихина 1985, Чистоногова 1971 и др.). С точки зрения структуры вслед за этими исследователями мы будем выделять двусоставные адъективные, субстантивные и вербальные эмоциональные конструкции, двусоставные адъективные и субстантивные безглагольные (эллиптические) конструкции, эмоциональные конструкции в форме псевдопридаточных условных предложений, риторический вопрос, односоставные эмоциональные высказывания, а также высказывания с нексусом отклонения. Некоторые сложноподчиненные предложения также являются эмоциональными конструкциями. Любая конструкция из групп двусоставных УЭК, эллиптических и односоставных УЭК встречается как со словами-интенсифика горами, так и без них. Все эти узуальные эмоциональные конструкции (УЭК) и будут являться объектом нашего рассмотрения.

Семантический, грамматический и функциональный аспекты эмоционального синтаксиса анализируются в работах Бесединой Н. В.(Беседина 1989), Береговской Э. М. (Береговская 1984), Герасимовой Е. Г. (Герасимова 1989), Сусловой М. М. (Суслова 1997).

В семантическом и прагматическом аспекте рассматривались также и отдельные группы эмоциональных конструкций (Амиров 1981, Даштамирова 1973, Барсова 1964, Кашурникова 1979, Фуре 1995) Зарубежными исследователями анализировалась функциональная перспектива риторического вопроса, страдательного залога и так называемого «cleft-sentence», сложноподчиненного предложения с оборотом «it is. that» (Cloran С. 1994, Collins P. 1991, Fawcett R. 1997, Kies D. 1992).

Существуют также работы, посвященные структуре, семантике и прагматике эмоциональных конструкций в приложении к диалогу как одной из форм речи (Буренина Н. В. (Буренина 1989), Сучкова Н. П. (1988), Добрунова О. В. (Добрунова 1990), Полянская Л. Н. (Полянская 1990), Юдина Н. Е. (Юдина 1974).

Однако в упомянутых выше работах либо опускается, либо игнорируется, либо отвергается необходимость и специфика актуального членения эмоциональных высказываний.

Мы видим теоретическую значимость проведенного исследования в том, что оно обосновывает наличие коммуникативного членения эмоциональных высказываний, устанавливает его особенности и описывает свойственную эмоциональному синтаксису систему коммуникативного членения.

Мы считаем, что ведущее положение эмоционального компонента на синтаксическом уровне неизбежно отразится в актуальном членении эмоционального высказывания, во взаимодействии и положении темы и ремы относительно друг друга. Основную закономерность вывели в своих трудах Э. Драх и К. Боост. Ими была установлена связь между порядком слов в предложении и его эмоциональным содержанием с позиций актуального членения предложения. Они делят предложение на три части: предполье, середина и заполье и прослеживают закономерность их заполнения. При этом они различают два случая: (1) в эмоционально-нейтральных предложениях предполье, как правило, заполняется темой- (2) в эмоциональных предложениях предполье занимает рема (Drach 1937, s.17−19- Boost 1955, s. 26−35). Развивая эти положения, мы будем выделять в системе актуального членения эмоциональных высказываний коммуникативный центр (рему), который может находиться в коммуникативно-прагматической структуре высказывания в препозиции или в постпозиции к тематическому элементу.

Основная цель исследования заключается в изучении и описании коммуникативно-прагматической структуры эмоционального высказывания современного английского языка. В связи с этим в диссертации решаются следующие задачи:

1. Выявление возможных вариантов актуального членения УЭК с анализом референтной соотнесенности тематического компонента;

2. Систематизация полученной информации и описание системы коммуникативного членения УЭК и ее особенностей.

В ходе исследования сформулированы и выносятся на защиту следующие теоретические положения:

1. Эмоциональное высказывание как один из членов парадигмы по интенциональному признаку наряду с повествовательными и вопросительными имеет свои закономерности коммуникативного членения.

2. В двусоставных УЭК (и их структурных вариантах) в качестве ремы функционирует актуальный предицируемый признак, дающий номинацию свойства, признака, действия. Соотносясь с темой членения она в зависимости от коммуникативного контекста, интенсивности выражаемой эмоции занимает преи постпозицию.

3. В односоставных УЭК эмоциональное сообщение вербализует лишь элемент (-ы) пропозиции, представленный (-ные) в высказывании актуальным предицируемым признаком.

Практическая ценность работы состоит в том, что ее результаты могут быть использованы в лекционных курсах по теоретической и коммуникативной грамматике английского языка и стилистике современного английского языка, на спецкурсах и спецсеминарах по эмоциональному синтаксису английского языка и теории перевода. Материалы исследования могут найти применение при составлении учебных пособий по развитию навыков английской речи, послужить основой для разработки системы тренировочных упражнений. Диссертация открывает возможность использования отдельных ее положений при написании дипломных и курсовых работ.

Поставленные задачи определили использование в работе комплексной методики исследования, включающей в себя контекстно-ситуативный, структурный и семантический анализпробу на логическое ударение, элементы лингвистического эксперимента и трансформационного анализа с учетом теории пропозиций. В работе применяется частично и прагматический анализ.

Материалом исследования послужили эмоциональные высказывания в диалогической, монологической и авторской речи, встретившиеся в процессе сплошной выборки в англоязычном романе XX века. Сплошной выборке в общей сложности подвергнуто около 31 ООО страниц в 104 произведениях 80 авторов.

Отдельные положения и результаты диссертационного исследования апробированы на IV Межвузовской научной конференции «Традиции в контексте русской культуры» (Череповец, 1998 г.), V Международной конференции LATEUM (Москва, 1999 г.), VI Межвузовской научной конференции «Традиции в контексте русской культуры» (Череповец, 1999 г.) Основные положения диссертации отражены в 3 опубликованных работах:

1. К проблеме референта в одной узуальной эмоциональной конструкции // Criterion — Выпуск 1.: Сборник научных трудов аспирантов и преподавателей Гуманитарного института ЧГУ. — Череповец: ЧГУ, 1998. — С. 9−12.

2. Узуальные эмоциональные конструкции в романе Д. Г. Лоуренса «Любовник леди Чаттерли» // Criterion — Выпуск 2.: Межвузовский сборник работ по гуманитарным наукам. — Череповец: ЧГУ, 1999. — С.43 — 45.

ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ.

Опираясь на гипотезу о коммуникативной членимости односоставных УЭК, мы провели анализ подобных конструкций с целью выявления, какой из компонентов представлен в структуре высказывания, и где располагается второй из компонентов, чем и как он выражен.

Исследование позволяет сделать следующие выводы: в односоставной конструкции эксплицитно представлена рема, тему УЭК мы вынуждены искать в коммуникативном контексте. Тема располагается как в предтексте, так и в посттексте конструкции. Тематический компонент в большинстве случаев выражен лексически и представлен именем нарицательным или именем собственным, либо является отдельным высказыванием. Но тема может и не быть лексически выражена в контексте, тогда УЭК соотносится с «this» в самом широком его значении.

Схематично коммуникативное членение односоставных субстантивных УЭК можно выразить как (T)<~>R, R<—>(Т), SUCH/WHAT R <~>(Т), (Т) <~>SUCH/WHAT R, (Т)<~> R+Tag, R+Tag <—> (T), (T) <—> Not+R, где (Т) — тема, расположенная в коммуникативном контексте, предили посттексте.

Референтом односоставных УЭК может служить как третье лицо или явление, событие внешней действительности, так и сам собеседник. Референт, к которому относится характеристика, обычно находится в препозиции, хотя встречаются коммуникативные контексты, в которых референт занимает постпозицию. В этом случае он представляет собой отражение либо ситуации общения, либо обстановки, либо каких-то внешних действий коммуникантов.

Эмоции, передаваемые посредством односоставных субстантивных УЭК не всегда сразу однозначно идентифицируются собеседником и порой нуждаются в уточнении, которое следует за первой эмоциональной репликой.

Лексическое значение стержневого слова в односоставных адъективных конструкциях однозначно указывает на испытываемую говорящим эмоцию, однако референтная соотнесенность подобных УЭК весьма широка. Оценке может быть подвергнут собеседник и сам говорящий, любой из элементов окружения или ситуации, а также ситуация в целом. Тема конструкции располагается в постили предтексте и в большинстве случаев выражена лексически. В ряде случаев в адъективных ЭК референт автором может быть не назван, поэтому соотнесенность допустима здесь в виде множества вариантов.

Следующие схемы описывают коммуникативное членение односоставных адъективных УЭК: (Т)<—>RR<~>(T), HOW R<~>(T) — SO R<~>(T) — (T)<->HOW R- (T) <—> SO RR, Tag <->(T) — (T) <—>R, Tag.

Риторические вопросы и инфинитивные УЭК также содержат в своем составе только рематический компонент, при этом тема находится в коммуникативном контексте. Схематично коммуникативное членение вербальных УЭК можно представить как (T)<~>R, R<~>(T).

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Диссертация выполнена с опорой на основные положения современной коммуникативной лингвистики. В русле работ, посвященных актуальному членению и опираясь на методы определения компонентов членения, в данной работе исследовано коммуникативное членение единиц эмоционального синтаксиса — узуальных эмоциональных конструкций. Диссертационное исследование показало, что эмоциональное высказывание представляет собой особый функциональный тип как в парадигме высказываний по интенции, так и благодаря специфике их коммуникативного членения.

Анализ языкового материала позволяет сделать вывод, что весь инвентарь эмоциональных конструкций современного английского языка можно разделить на несколько групп. Вычленение этих групп обусловлено структурными особенностями эмоциональных высказываний и основными закономерностями их коммуникативного членения.

В диссертации установлено и описано коммуникативное членение двусоставных адъективных и субстантивных эмоциональных конструкций с препозицией глагола-связки и с препозицией предикативадвусоставных вербальных УЭКэллиптических эмоциональных конструкцийкоммуникативное членение сложноподчиненного предложения с эмоциональным значениемодносоставных эмоциональных высказываний, функционирующих в современном англоязычном романе (диалоге, монологе, внутренней и авторской речи).

Двусоставные УЭК, в том числе эллиптические конструкции имеют следующие варианты коммуникативного членения. Прямой порядок следования компонентов КЧ, выражаемый схемой Т<~>Я, имеют следующие конструкции:

1. адъективные УЭК с препозицией глагола-связки.

2. субстантивные УЭК с препозицией глагола-связки.

3. эллиптические адъективные УЭК.

4. эллиптические субстантивные УЭК.

5. Нексус отклонения.

6. Риторический вопрос.

7. Псевдопридаточное условное.

8. Вербальные УЭК с интенсификаторами.

Обратный порядок последовательности компонентов КЧ, выражаемый схемой R<~>T и ее модификациями HOW R<—>T, SO R<—>Т, WHAT R<�—>T, SUCH R<~>T имеют следующие конструкции:

1. адъективные УЭК с препозицией предикатива.

2. субстантивные УЭК с препозицией предикатива.

3. эллиптические адъективные УЭК с препозицией предикатива.

4. эллиптические адъективные УЭК с препозицией предикатива.

5. Нексус отклонения.

6. адъективные УЭК с интенсификаторами.

7. субстантивные УЭК с интенсификаторами.

8. адъективные эллиптические УЭК с интенсификаторами.

9. субстантивные эллиптические УЭК с интенсификаторами.

10.Инфинитивные УЭК.

11 .Вербальные с эмфатическим «do» и интенсификатором: Do +SO 12. СПП, в том числе имеющие подтип с интенсификаторами HOW/SO.

Рема высказывания может быть выражена как словами с эмоциональной коннотацией, так и эмоционально-нейтральной лексикой. Тематический компонент имеет тенденцию быть прономинализированным. Соотносимая с ним лексически выраженная тема обычно присутствует в ближайшем контексте в предшествующих или последующих высказываниях. О конструкции, в которых прономинализированная тема не имеет четко выраженного лексического референта и о соотнесенности УЭК с тем или иным явлением, фактом, лицом можно говорить крайне осторожно.

В целом в эмоциональных высказываниях представлены два способа развертывания мысли: нарастание и убывание эмоционального коммуникативного динамизма. 7 видов двусоставных УЭК имеют прямой порядок следования компонентов КЧ, 12 — обратный. Нами установлены следующие закономерности.

Все УЭК с интенсификаторами всегда имеют обратный порядок следования компонентов КЧ, кроме вербальных УЭК.

Все УЭК с препозицией глагола-связки всегда имеют прямой порядок следования темы и ремы.

Инверсия предикатива в двусоставных УЭК, в том числе в эллиптических конструкциях, приводит к обратному порядку следования компонентов актуального членения.

Инверсия и эллиптизация в СПП придает им эмоциональный характер, при этом наблюдается обратный порядок следования темы и ремы. Анализ материала показал, что носителями эмоционального значения в современном английском языке выступают сложноподчиненные предложения с придаточным предикативным, придаточным субъектным, при условиях эллиптизации — придаточные определительные, в некоторых случаях — придаточные дополнительные.

Нексус отклонения, согласно нашему исследованию, может представать как с прямым, так и с обратным порядком следования компонентов КЧ. Причины подобного явления кроются, возможно, в лексическом наполнении конструкций или принадлежности слов к той или иной части речи. Логическое ударение как основной критерий идентификации рематического компонента может реализовываться в зависимости от интенции говорящего как на первом, так и на втором компоненте данной структуры.

Вербальные УЭК е интенсификаторами имеют как прямой, так и обратный порядок следования компонентов КЧ в зависимости от присутствия или отсутствия эмфатического «ёо». Вербальные УЭК с интенсификатором Н (Ж и БО имеют прямой порядок следования компонентов КЧ, но если к созданию эмфазы присоединяется «с1о», то порядок следования темы и ремы меняется на обратный.

Исследование показало, что особенностью коммуникативного членения эмоциональных высказываний является преобладание обратного порядка следования компонентов коммуникативного членения, убывание коммуникативного динамизма. Подобная тенденция имеет психологическое обоснование, так как в эмоционально насыщенной речи говорящий, в первую очередь, акцентирует свое отношение и лишь во вторуюуказывает, относительно чего это отношение высказано.

Рематизация одного из компонентов высказывания происходит за счет интонации, смыслового контекста, в ряде случаев — инверсии. Неопределенный артикль и логико-выделительные частицы также поддерживают рематизацию. Порядок слов играет очень важную роль при передаче эмоциональности: инверсия в начальную позицию служит показателем эмоциональности и влечет за собою обратный порядок следования компонентов актуального членения. Таким образом, налицо принцип соответствия порядка слов ходу развития мысли, которая движется от известного к неизвестному в спокойном сообщении и от неизвестного к известному в эмоциональном сообщении.

Диссертационное исследование подтвердило мнение ведущих лингвистов, что в односоставных эмоциональных структурах эксплицитно присутствующий элемент является ремой высказывания.

Рематичность устанавливается нами на основе пропозиций, представляющих высказывание, «свернутое» в контексте в его полном, «развернутом» виде. Анализ пропозиции указывает на эксплицитно представленный компонент высказывания как на рему, в то время как тематический компонент в той или иной форме присутствует в предили посттексте.

Лексическая выраженность тематического компонента встречается не в каждом коммуникативном контексте, односоставные адъективные УЭК могут соотноситься с обобщающим указательным местоимением, при этом референтная соотнесенность конструкции представлена несколькими равнозначными вариантами.

Проведенное исследование опровергает утверждение некоторых лингвистов (ср. Беседина 1995) о том, что эмоциональные конструкции лишены свойства коммуникативного членения. С другой стороны, оно подтверждает общее лингвистическое положение о том, что высказываниям как итогу развертывания мысли свойственно коммуникативное членение.

Эмоциональным конструкциям — высказываниям свойственны свои релевантные им схемы коммуникативного развертывания высказывания. Эмоциональное сообщение, во многих случаях разрушающее привычную логическую структуру мысли, естественно, должно иметь свою специфику коммуникативного членения, что и подтвердило настоящее исследование. Оно закрывает лингвистическую лакуну, связанную с отсутствием специальных исследований коммуникативного членения эмоциональных структур. Вместе с тем оно может явиться опорой для исследования коммуникативного членения многих смежных структур не только в английском языке, но и в ряде родственных языков.