Топонимия устюженского края XVII века: на материале памятника письменности «Писцовая книга станов и волостей Устюжны Железопольской 1628-1630 гг.»

Топонимия — это уникальная подсистема в лексической системе языка. Интерес к исследованию топонимии объясняется в первую очередь специфическими особенностями этого класса лексики.

С лингвистической точки зрения топонимы можно охарактеризовать как один из слоев словарного состава языка, созданный словообразовательными, морфологическими и лексическими средствами языка и, в силу особых условий употребления, получивший свои специфические черты, отразившиеся на семантике, структуре и звуковом оформлении топонимов. К числу специфических особенностей топонимов относятся следующие: локализованность и устойчивостьнепереводимость и возможность сознательного регулирования со стороны языка. Древние слова, унаследованные от предыдущих эпох и закрепленные в топонимах, сохраняются долго. Именно поэтому географические названия могут быть источником изучения словарного состава языка в разные исторические эпохи. Изучение географических названий прошлого помогает проследить, как они влияют на дальнейшее развитие топонимических моделей и топонимических систем.

Следует помнить, что топонимы — это имена собственные. Основная функция имен собственных именовать, выделять и различать однотипные объекты из ряда однородных, поэтому основными функциями имен собственных являются номинативная и дифференцирующая.

Топоним несет информацию, характер которой заключается в следующем: 1) информация о языковых данных, заключенных в топониме- 2) информация о характере объекта- 3) иные информации [Подольская Н.В.:1964,98].

А.В. Суперанская говорит о собственных именах как о «вторичных знаках, созданных на базе первичных знаков — нарицательных имен» [Суперанская А.В.: 1973,136]. В. Н. Топоров пишет о том, что необходимо уточнить понятие топонимического знака для разграничения топонима и апеллятива, и указывает на то, «что топонимический знак с большим основанием, чем обычный лингвистический, может характеризоваться лишь отрицательно» [Топоров В.Н.: 1964,74]. Собственные имена обозначают с помощью своего звучания, порывая с понятием породившего его апеллятива. Имя не связано прямо с понятием и не имеет на уровне языка четкой коннотации, что не исключает возможность наличия у имени дополнительных коннотаций [Суперанская А.В.: 1973,147]. Отличительная особенность собственных имен состоит в денотативном характере значения. Их связь с предметом значительно сильнее, чем у обычных знаков. Без денотата нет имени. В. А. Никонов выделил три плана значения топонимов: 1) дотопонимическое (этимологическое, апеллятивное), т. е. значение того слова, от которого образуется топоним, оно может сохранятся, может отсутствовать- 2) собственно топонимическое, т. е. прямое географическое значение топонима, указывающее на объект. Без него нет топонима- 3) оттопонимическое. Топоним развивает новые значения, обязанные уже его топонимическому значению, т. е. его связи с объектом [Никонов В.А.: 1974,264].

Один из продуктивных вариантов моделирования семантики онима содержится в работе М. В. Голомидовой «Искусственная номинация в ономастике». Исследователь выделяет следующие уровни концептуальной модели имени: «1) общая категориальная семантика имени, вырастающая из его противопоставления апеллятиву, благодаря чему высвечивается специфика способа озвучивания: имя является знаком-индивидуализатором, который не только на речевом, но и на языковом уровне свидетельствует о ценности вербального выделения отдельной реалии- 2) частная категориальная семантика, основанная на связи онома — нарицательный термин и создающая возможность для противопоставления разных разрядов собственных имен в онимической системе языка- 3) частная характеризующая и индивидуализирующая семантика, отличающая именем друг друга и основанная на денотативной отнесенности и мотивировочном значении, которое является „на момент“ создания имени и оказывается чрезвычайно важным для выполнения именем его различительной функции, поскольку несет указание на индвидуализирующий мотивировочный признак, служащий для различения и опознавания реалии среди подобных- 4) фреймы (несобственно языковые знания), отражающие значимые для языкового коллектива фоновые знания о специфике применения имени» [Голомидова М.В.:]. E.JI. Березович дополняет и расширяет представленную модель, отмечая, что фреймовый компонент «следует считать частью прагматической информации, соотносимой с именем, поскольку разворачивание фрейма определяет программу употребления онима» [Березович Е.Л.: 2001,16]. В рамках прагматической зоны она выделяет еще два компонента — эмотивный и коннотативный, замечая, что к коннотациям примыкает ассоциативный фон онима [Березович Е.JI. :2001,17].

Топонимы, являясь продуктом народного сознания, отражают все стороны духовной и материальной жизни человека. В топонимах, как и в других проявлениях духовной культуры человека, а именно в фольклоре, обрядах, заговорах, народных верованиях, отразилось своеобразие народа, его менталитет. Мотивация при именовании географических объектов является важным признаком своеобразия народного самосознания. Проблема мотивацииэто проблема проникновения в психологию номинатора, давшего то или иное наименование, проблема ценностной ориентации народа. В содержательной стороне топонимии ярко и непосредственно выражены идеалы народа. Топонимия — это часть окружающей культурной среды народа, его миропонимание, мироощущение.

В природе нет естественных, «чистых» в языковом отношении топонимических зон. В процессе исторического развития последующая топонимическая волна накрывает предыдущую, в результате чего образуются исторические пласты топонимии. Новая волна названий, как правило, входит в готовую систему топонимии. И здесь немаловажное значение имеет то обстоятельство, в какой степени язык последующей волны отличается от языка, топонимия которого усваивается. По справедливому утверждению М. В. Голомидовой, топонимическое именование происходит в свете осознания бытийных ценностей. «Среди них различаются ценности природные — те свойства объекта, какие имеют отношение к физическому здоровью и благополучию человекаформальные — осмысляемые как особенные качества величины, формы <. > объектапознавательные — важные для включения сведений о пространственной реалии в общий фонд энциклопедического и специального знанияпотребительские — связанные с владением и практическим использованием объектасакральные — относящиеся к различению священных местэстетические — отражающие восприятие реалий в спею представлений о прекрасном, гармоническомисторические — название места по его связи с неординарными событиями прошлого и современности и др.» [Голомидова М.В.: 1998, 38]. Главная функция топонимаориентировочная. «Система географических названий. являлась вербальным эквивалентом карты во все времена, особенно бесписьменной древности. Успешному функционированию древних топонимов в этой роли способствовала их прозрачная семантика, их прочная связь с «нарицательными» именами [Матвеев А.К.: 1987,5−6]. Таким образом, топонимы имеют непосредственное отношение к организации геопространства, при описании которого ведущими являются такие параметры, как 1) локализация объекта- 2) охват местности- 3) протяженность- 4) обжитость пространства.

Вся совокупность топонимов состоит из трехслойной иерархии пластов различных по объему и мощности. Совокупность этих пластов можно представить как ономастическую пирамиду, выросшую из апеллятивной лексики. Графически ее можно изобразить так:

Макротопонимы Собственно топонимы.

Микротопонимы Апеллятивная лексика Основой этой пирамиды являются собственно топонимы, так как они в меньшей степени исчезают и подвергаются изменениям с приходом нового населения на территорию, со сменой какихто общественноэкономических условий. Наиболее многочисленным пластом топонимии является микротопонимия. Это фундамент всей топонимической системы.

Большинство топонимистов определяют микротопонимию как совокупность названий мелких географических объектов, к которым относятся речки, болота, луга, поля, дороги, улицы и т. п., все то, что можно обнаружить лишь на крупномасштабных картах и в специальных списках и справочниках. Общепризнанного определения микротопонимии нет. В основу большинства определений микротопонимов положена малая величина объекта: «.размер объекта является одним из критериев отнесения объекта к микротопонимии собственно топонимическим» [Суперанская А.В.: 1967,128]. Это внешний критерий, но не единственный. Существенную роль играет еще сфера употребления: это названия, «известные только ограниченному кругу людей, живущих рядом с называемыми небольшими объектами» [Мурзаев Э.М.: 1974,85], «названия микрообъектов физической географии, которые очень редко учитываются в письменных источниках» [Попов А.И.:1965,105].

По определению О. С. Ахмановой и В. Д. Беленькой, «микротопонимия — это совокупность тех названий „мелких географических объектов“, которые для данного, нередко замкнутого, но всегда ограниченного „говорящего коллектива“ вполне отчетливо воспринимаются как обладающие внутренней формой, как нечто свое, составляющее часть повседневного опыта» [Ахманова О.С., Беленькая В. Д.: 1966, 7].

Микротопонимия и собственно топонимия составляют два яруса географических названий. Микротопонимы можно назвать низшим, простейшим ярусом. Составляющие его названия чаще всего бывают констататорами фактов. Они существуют сами по себе, тяготея в большей степени к местному говору, чем к топонимии как таковой. На их базе складывается лишь часть местных топонимов, относящихся к более сложному высшему ярусу. Сложность его определяется тем, что он постепенно отрывается от местных говоров под влиянием собственно топонимических закономерностей. Вследствие этого связь между обоими ярусами оказывается довольно слабой. Ее можно охарактеризовать как лексическую и историческую. Вопрос о границе между микротопонимами и топонимами тесно связан с одной из характеристик микротопонимов, а именно, подвижностью и изменчивостью. Микротопонимы находятся лишь на разной стадии перехода к топонимам [Суперанская А.В.:1967 128]. Поэтому можно согласиться с мнением В. А. Никонова о том, что «не нужно проводить четкой границы между микротопонимами и топонимами. Уже само введение их в научный оборот и попытка уместить их особенности. поможет выработать более надежные критерии отнесенности их к той или иной группе собственных имен» [Никонов В.А.:1965, 87].

Для микротопонимов свойственен больший удельный вес региональных элементов, большая тесная спаянность элементов системы по сравнению с топонимами. Микротопонимы возникают и функционируют в узком контексте, которым является набор наименований, известных лишь в пределах одной микросистемы, ограниченной одним населенным пунктом. Многие топонимисты специфику микротопонимии видят в том, что, как пишет В. А. Никонов, «микротопонимы ближе к именам нарицательным, чем собственно топонимы. Обозначения малых объектов менее формализованы. Часто они только еще на пути к превращению в имя собственное» [Никонов В.А.: 1967, 7]. Также считает Ю. А. Карпенко и о взаимоотношениях собственных и нарицательных названий пишет следующее: «В микротопонимии дистанция между собственными и нарицательными названиями минимальна, а потому и легче преодолима» [Карпенко Ю.А.:1967, 18]. Особое внимание он уделяет связи микротопонимов и географических терминов: «.географические термины (номенклатурные названия) — нарицательные слова — и микротопонимы — собственные названия — связаны подчас неразрывно. Как множественность географических терминов, так и незначительность объектов приводят к тому, что в микротопонимии часто не указывается какой-либо признак объекта, а прямо называется сам объект. Иными словами, в микротопонимии чрезвычайно распространено употребление нарицательных названий в функции собственных без каких-либо словообразовательных (морфологических) изменений этих названий» [Карпенко Ю.А.:1967, 18]. Аналогичной точки зрения придерживается и А. В. Суперанская, которая утверждает, что «микротопонимические названия подчас мало чем отличаются от обычных нарицательных. Собственными именами делает их лишь привязанность к данным конкретным объектам, в то время как нарицательным именам такая привязанность не свойственна» [Суперанская А.В.: 1967, 31].

Важной особенностью микротопонимов называют также их тесную связь с лексическим и этимологическим значением слова, положенного в основу названия. «Это объясняется тем, — отмечает А. И. Ященко, — что микротопонимы (в большинстве случаев) в основе своей являются первичными или мотивированными. Мотивированность микротопонима мы понимаем как соответствие с называемым объектом. Для микротопонимов в противоположность топониму типично указание на какое-либо свойство объектов, например: Водопойный лог, Круглый Хвощевой лог, Средний лог, Долгий лог, Осиновый лог и др.» [Ященко А.И.: 1977, 24−25]. На это же указывает и А. В. Суперанская: «В микротопонимах отражается характер микрообъектов и некоторые события, так или иначе с ними связанные. Обычно это первичные непосредственные названия, соотносящиеся с видом или свойствами называемого объекта. Такие названия лексически понятийны» [Суперанская А.В.:1967, 33,38].

По мнению большинства ученых, еще одно свойство микротопонимов состоит в том, что они созданы на базе лексики какого-либо одного языка: это может быть как диалектная лексика, так и общенародная. «Микротопонимия — факт одного языка и продукт творчества одного народа. Смена населения ведет к смене микротопонимии», — утверждает.

А.В.Суперанская [Суперанская А.В.:1967, 38]. А. И. Ященко отмечает, что микротопонимы чаще, чем другие классы топонимических названий, образуются на базе диалектной лексики, и добавляет, что одна из особенностей микротопонимов в семантическом плане состоит в том, что они часто возникают «на основе эндемиков, то есть местных географических терминов узкого ареала. Так, например, такие микротопонимы, как лог Желень, верх Кудрявец. и другие образованы на основе эндемиков Посемья» [Ященко А.И.: 1977,25].

Однако в системе топонимики одного и того же региона, — пишет А. И. Ященко, — микротопонимика может восходить не только к разным диалектам одного и того же языка, но и к типологически различным группам языков. Речь идет не о вторичных названиях иноязычного происхождения, которые могли возникнуть в результате миграции или образованы от других собственных имен." [Ященко А.И.:1977, 18−19]. Ученый отмечает, что микротопонимия России включает в себя названия, которые образованы на основе лексики тюркских, иранских и финно-угорских языков, хотя таких микротопонимов и не очень много. Это явление, считает А. КЯщенко, объясняется историческими обстоятельствами — пребыванием на одной территории и взаимодействием разных народов [Ященко А.И.: 1977, 19]. В связи с этим А. В. Суперанская отмечает, что «микротопонимия в случае заимствования чаще переводится. Она переходит из одного языка в другой в той же материальной форме, в случае тесного бытового контакта двух народов» [Суперанская А.В.: 1967,38.]. К структурным особенностям микротопонимов ряд ученых (например, Ю.А.Карпенко) относит отсутствие у них своих специфических словообразовательных формантов: «В связи с развитием у славян специализации топонимических аффиксов каждая группа топонимов имеет свои более или менее специфические словообразовательные форманты. У микротопонимов нет таких специфических формантов» [Карпенко Ю.А.:1967, 21]. Это можно объяснить тем, что микротопонимию составляют названия разных топонимических классов — и микрогидронимы, и микрооронимы, и микроойконимы и т. д., которые каждые в отдельности, но не в совокупности имеют свои специфические словообразовательные аффиксы, являясь частью гидронимии, оронимии, ойконимии и т. д. Ю. А. Карпенко, Э. Д. Головина и некоторые другие ученые указывают на продуктивность в микротопонимии такого словообразовательного класса, как ориентированные названия: «Таким путем менее известные или менее выразительные микрообъекты обозначают через более известные или более выразительные. Пространственные соотношения двух объектов выражаются при этом, как правило, предлогом: За болотом.» [Карпенко Ю.А.: 1967, с.21]. По мнению Ю. А. Карпенко, непременным условием при возникновении такого названия является только одно — «в момент рождения ориентированного названия обозначающий объект (то есть ориентир) должен быть более известен среди местного населения, чем обозначаемый объект. После своего появления ориентированное название живет собственной жизнью, в основном развиваясь по пути лексикализации словосочетания (За болотом -» Заболото)" [Карпенко Ю.А.: 1967, 22]. Однако в науке существует и противоположная точка зрения относительно подобных названий. Так, например, А. И. Ященко считает отнесение ориентированных названий в виде предложно-падежных сочетаний к микротопонимам неправомерным и даже предлагает вообще снять термин «названия-ориентиры», поскольку, по мнению ученого, они не относятся к лексическому уровню языка, не выполняют номинативной функциифункции называния и выступают в речи как «неполные эллиптические предложения» [Ященко Ю.А.: 1977, 21].

Топонимы в пределах одного региона образуют топонимическую систему. Региональная топонимическая система, являясь подсистемой в рамках общеязыковой системы, с одной стороны — компонент более объемной топонимической системы, с другой стороны, может быть рассмотрена в ракурсе фрагментов и уровней языковой картины мира, которая формируется из множества взаимосвязанных компонентов.

Построение топонимической системы соответствует следующим принципам (исследования И. А. Воробьевой, Ю. А. Карпенко, А. В. Суперанской, Г. В. Глинских, В. Н. Топорова, Н. Н. Мамонтовой, E. J1.Березович): целостность системы, дифференциация элементов системы, соотносимость и взаимодействие различных элементов системы, экстралингвистическая обоснованность элементов системы. Под термином топонимическая система понимаются, во-первых, все географические наименования той или иной территорииво-вторых, система рассматривается как совокупность отдельных видов топонимовгидронимов, ойконимов и др., рядов топонимов, соотнесенных по какомулибо структурному или семантическому признаку.

Проявлением системности в топонимии является семантическая связанность названий. Одна из типолЪгий микросистем предложена Е. Л. Березович. В основе лежит принцип обусловленности системы наименований свойствами объекта. По характеру связи между номинативными признаками и семантическими моделями различаются семантические микросистемы с внутренним (таксономические, градационные, комбинационные) и внешним типом связи. О внутреннем типе связи можно говорить в случае обусловленности всех членов микросистемы свойствами объекта. О внешнем типе связи — в случае, когда номинативный признак приписывается извне. Таксономическая номинация основана на классификации по субстанциональному признаку, т. е. такому, который не мыслится относительным. Между членами градационной системы устанавливаются линейные, количественные отношения, основанные на разной степени проявления какого-либо признака. Комбинация, в отличие от таксономии и градации, предполагает не сопоставление, а группировку объектов, видение их как частей цельного, как деталей картины. Этот тип представлен только образными системами [Березович Е.Л.: 1991, 78−83].

Четкую постановку вопроса о системности топонимии содержит одна из статей В. Н. Топорова. В качестве примера проявления системности в топонимии приводятся пары имен, составляющие бинарную оппозицию.

Большой-Малый, Старый-Новый), что позволяет говорить только об отдельных системных «сгущениях» «в довольно нейтральном топонимическом поле», о разрывах между блоками системно организованных топонимов" [Топоров В.Н.: 1962, 136]. В. Н. Топоров дает следующее определение системы: «под системой понимается совокупность элементов, организованных таким образом, что изменение, исключение или введение нового элемента закономерно отражается на остальных элементах» [Топоров В.Н.:1963, 226].

По мнению Ю. А. Карпенко, топонимическая система включает в себя: 1) инвентарь образующих средств, 2) оппозиции этих средств, 3) территориюразвитие топонимии есть равнодействующая трех сил: традиции, системы и людской пытливости. Топонимические системы одного языка, чтобы быть разными системами, должны содержать существенные различия. Они проявляются прежде всего «а) в наборе действующих словообразовательных моделейб) в этимологической языковой принадлежности топонимии данной территориив) в комплекте местной географической терминологии, обуславливающей топонимическую систему» [Карпенко Ю.А.: 1964, 53]. Ю. А. Карпенко кроме этих основных признаков, выделяет факультативные: «лексическая база топонимов и в частности удельный вес антропонимиинасыщенность системыстепени устойчивости географических названий» [Карпенко Ю.А.: 1964, 51]. Подольская Н. В. под топонимической системой понимает «определенным образом организованная совокупность топонимов данного этноса для данного времени на данной территории» [Подольская Н.В.: 1978, 98]. Системность в топонимии, с точки зрения исследователей, проявляется в упорядоченности принципов, способов и средств номинации топообъектов [Воробьева И.А.: 1969, Варникова Е. Н.: 1988].

Минимальной единицей территориальной топонимической системы является топонимическая микросистема. Топонимическая микросистема это система микротопонимов одного поселения [Подольская Н.В.: 1978,146]. Если единая топонимическая система может охватывать различную по величине территорию (от нескольких государств до районов и групп поселений), то топонимическая микросистема является четко локализованной.

В последние годы в науке появилось понятие историкокультурной зоны (далее ИКЗ), под которой понимается ареальное единство, выделяемое по данным археологии, лингвистики, истории, географии и т. д. ИКЗ складываются постепенно, на определенной территории, в условиях конкретного климата и ландшафта и определяются физикогеографическими, климатическими, хозяйственными, историческими, демографическими, языковыми и собственно этнографическими факторами в их взаимосвязи. История границ ИКЗ — это одновременно история формирования границ диалектных и этнографических зон. При этом история формирования таких диалектных и этнографических зон может быть вскрыта только через определение связей данной ИКЗ с другими зонами. Исследования последнего десятилетия в западных районах Вологодской области (ранние грунтовые могильники с сожжениями, группы «псковско-вологодских длинных курганов», монументальные насыпи «новгородских сопок» на Мологе и других реках) заставляют объединить эту территорию с СевероЗападом в традиционном понимании в общую «археологическую провинцию». Территория Устюженского края входит «в восточноновгородскую ИКЗ, с границей на западе вдоль Волхова, по нижнему течению Меты с выходом на верховья Волги и водораздел Волги — Мологи, затем примерно по Тихвинско-Вепсовской границе с границей на северовостоке в междуречьях ОятиСвири (северная граница приладжской курганой культуры IX — ХНвв.)» [Очерки исторической географии:2001, 97].

Выбор региона исследования обусловлен рядом факторов этноисторического, географического и лингвистического порядка. Территория Устюженского края находится в пограничье, а это интересно в историческом и языковом отношении. О происхождении уезда как административнотерриториальной единицы в отечественной историографии существуют различные мнения. Сложившееся в отечественной истории мнение о том, что Устюженский край вплоть до 1685 года являлся, пусть даже формально, составной частью Угличского княжества, не всегда согласуется с имеющимися источниками. Исследователь И. В. Пугач выделяет ряд важных этапов в этом сложном историческом процессе.

На начальном этапе, до конца XIV века, Устюжна входила в сферу влияния Новгорода, и, видимо, можно говорить о первоначальном тяготении Устюженского края к Новгородским землям.

Второй этап начинается с конца XIV века. В это время Устюженский край попадает под власть московских князей, а с начала XV века становится частью Угличского удела, в составе которого находится до конца первой четверти XVI века.

Третий этап продолжается с конца первой четверти XVI века по первую четверть XVII века. Это первый период юридического существования самостоятельного Устюженского уезда. В исторической литературе существует достаточно устоявшееся мнение о причинах и формах нового административно-территориального деления Московской Руси. Устюженский уезд можно рассматривать как уезд, возникший из позднего удела боковых ветвей московского дома. Распад Угличского удела в 1521 году привел к появлению нового уезда — Устюжны Железопольской, самостоятельной административно-финансовой единицы во главе с наместниками.

Четвертый этап в истории Устюженского уезда начинается с середины 20-х годов XVII века и продолжается до 1685 года. Устюжна Железопольская, ставшая городом и уездным центром как промышленный пункт, то есть в силу социальноэкономических причин, в период экономического упадка края свой статус уездного центра утратила. Территория уезда, сохраняя обособленность и самостоятельность, в административном отношении вошла в состав Угличского уезда.

Очередной этап в административнотерриториальной эволюции Устюженского уезда начинается с 1685 года, когда произошло восстановление его юридического статуса, все станы и волости Устюженского края были вновь выделены в самостоятельный «Устюженский уезд Железопольский», просуществовавший до 1927 года [Пугач И.В.:2000, 117]. Если говорить об истории заселения Устюженского края, то основным его населением были славяне. По свидетельству JI.A. Голубевой «пестовские курганы X — XIII веков на реке Мологе. представляют в основном захоронения кривичей» [Голубева JI.А.: 1961,29]. Таким образом, полагают, что этот край стал основываться славянскими племенами уже в IX веке. Косвенно это подтверждает и тот факт, что «в бассейнах рек Мологи и Чагоды. славянский гидронимический пласт составляет соответственно 77% и 89% названий рек, 80% и 80% названий озер» [Кашина Н.П.:1982,14]. Крупнейший исследователь севернорусской топонимии Матвеев А. К. делает следующее замечание: «К юго-западу от рек Суды и Мологи субстратная топонимия севернорусского типа представлена весьма слабо» [Матвеев А.К.: 1970, т. 1,18]. Между тем в соседнем Белозерском крае субстратная топонимия отмечается широко [Витушкина JI.A.: 1975,68−77- Жучкевич В. А.:1980,136- Попов А. И.:1981,124]. И это не случайно, так как именно «белозерское поселение веси, граничащее с мерей и кривичами, представляло восточную периферию ее расселения» [Пименов В.В.:1965,57].

Источником исследования является «Писцовая книга станов и волостей Устюжны Железопольской 1628−163Огг». Разработка вопросов топонимики требует обращения к памятникам письменности. Их материалы позволяют рассмотреть древнюю систему географических наименований и дают возможность проследить историю топонимов за определенный период. Изучение топонимов, зафиксированных в памятниках прошлых эпох, представляет большой интерес для топонимистов. Особую ценность имеют деловые тексты, так как они содержат описания различных угодий, переписи населенных мест. Центральное место среди них занимают материалы писцовых книг, которые давно вошли в научный оборот. Писцовые книги — важные памятники социально-экономической истории русского государства, которые дают возможность проследить административно-территориальное деление края, расселение и типологию поселения, виды феодального землевладения. Кроме того, в них представлен значительный микротопонимический материал: названия пожен, ручьев, болот, грив, лесов. Одним из таких памятников является «Писцовая книга станов и волостей Устюжны Железопольской 16 281 630гг.». Писцовая межевая книга 1628−1630 гг.- наиболее полное сохранившееся описание практически всей территории уезда. Это уникальный по своему содержанию временной срез социально-экономической истории Устюженского края. Он позволяет приподнять завесу времени, взглянуть вглубь истории русской деревни, прикоснуться к истории своих предков. Эта книга достаточно объемна — более 900 страниц, включает межевание всех владений.

Исследование топонимов прошлого связано с рядом обстоятельств, которые нельзя не учитывать при их выявлении и интерпретации. В топонимии, представленной в «Писцовой книге Устюжны Железопольской 1628−1630гг.» можно выделить такие особенности, как наличие двойных названий, указание на местонахождение населенного пункта относительно других географических объектов, присутствие топонимических гнезд, неустойчивость форм топонимов.

Топонимия Устюженского края XVII века не подвергалась специальному исследованию. Актуальность работы обусловлена тем, что анализу подвергается имена собственные Устюженского края, извлеченные из документов XVII века. Исследование их представляется важным для понимания особенностей формирования и выявления закономерностей развития русской топонимии в целом, в частности, вопросов классификации топонимов, роли географических терминов, становлении и развитии топонимической системы и т. д. Анализ топонимов Устюженского края XVII века позволяет также выяснить и некоторые тенденции, связанные с историей его заселения.

Объектом данного исследования является два класса топонимов Устюженского края XVII века: ойконимы (собственное имя любого поселения) и микротопонимы (собственное имя природного физико-географического объекта, возникшего самостоятельно или созданного человеком, имеющее узкую сферу употребления). Исследованию подверглись около 700 топонимов Устюженского края XVII века — это наименования пустошей, деревень, починков, приселков («небольшое селение, деревня, которая приселилась к большему со сторонывыселок из того же селапоселок, заселок, небольшое одиночное селенье» (Даль, 3, с.432)), пожен (покос, сенокосное угодье), ручьев, росчистей («подсека, починоквырубленное и выжженное место в лесу» (Даль, 4, с.83)), припашей («припаханный участок землидальняя пашня, в пустоши» (Даль, 3, с.441)), прудов, грив, бродов. В анализируемой «Писцовой книге станов и волостей Устюжны Железопольской 1628−1630гг.» широко представлен такой тип бывшего поселения, как пустошь (Например, «пустошь, что была деревня Еремино», «пустошь, что была деревня Алексеево», «пустошь, что было сельцо Пезинское»). Название пустошей в исследовании относится к ойконимам, так как в данном случае слово пустошь означает «запустевшее селение». В «Писцовой книге станов и волостей Устюжны Железнопольской 1628−163 0гг.» представлены названия разных микротопообъектов, но в количественном отношении доминируют названия пожен. Это обусловлено отчасти типом анализируемого документа — писцовая книга. Именно в писцовых книгах нашла отражение деятельность государства в отношении землевладения и землепользования в период XV—XVII вв.еков, когда основной формой государственного тягла было поземельное обложение. Писец должен был объехать порученный ему уезд, описать город и все селения, установить количество земли (пашни, сенокос, лес). Сама пашня редко получала названия (обычно по названию села — д. Черницыно — припашь Чернецовская). Важно было отметить ее качество: пашня паханая, пашня наездом, пашня перелогом. Сенокосные угодья являлись важным объектом хозяйственного землепользования, обычно находились вдали от населенных пунктов, в лесу, по берегам рек, озер и, как правило, получали названия. Большинство лесных массивов также не имели особых названий. Обычно именовали лесные угодья, которые находились активном использовании. Названий гидрообъектов (озер, рек, ручьев) в ГЖУЖ достаточно, поскольку они являлись своеобразными границами межевания. Предмет исследования — принципы и способы номинации географических объектов, особенности системной организации топонимов.

Целью работы является анализ топонимии Устюженского края XVII вв. В соответствии с поставленной целью в задачи работы входит:

1) Выявить признаки и принципы номинации топообъектов Устюженского края XVII века;

2) выявить способы номинации топообъектов Устюженского края XVII века;

3) установить этимологию названий географических объектов края;

4) выделить признаки системности в топонимии Устюженского края XVII века;

5) определить характер топооснов с точки зрения отнесенности к литературному языку и диалекту;

6) проследить связи диалектных топооснов с другими территориями;

7) проследить отражение хозяйственной, культурной, социальной и экономической жизни региона в топонимии края.

Основными методами исследования являются следующие: описательный, этимологический, словообразовательный, статистический. Положения, выносимые на защиту:

1) Топонимия Устюженского края XVII века свидетельствует об особенностях заселения края. Материалы исследования указывают на древнейшую связь данного региона с Новгородской, Тверской, Ярославской областями, а также с территориями Прионежья и Приладожья.

2) Ойконимия отражает особенности хозяйственно — экономического освоения региона, менталитет носителей языка. Основной стержень номинации — географическая реалия как объект хозяйственного использования.

3) Общность выявленных в разных группах топонимической лексики (ойконимах, микротопонимах) топонимических моделей и семантических типов дает возможность рассматривать топонимию Устюженского края XVII века как системное образование.

Научная новизна исследования состоит в том, что анализу подвергается топонимия «Писцовой книги станов и волостей Устюжны Железнопольской 1628−163 0гг.», которая до настоящего времени не изучалась. В работе производится лексикосемантический анализ топонимов и микротопонимов, который позволил выявить принципы номинации топообъектов Устюженского края XVI — XVII вв., показать обусловленность выбора признака при номинации типом топообъекта, социальноэкономическими условиями жизни населения края, физикогеографическими особенностями местности, проследить участие диалектной лексики в образовании топонимов и микротопонимов. Кроме того, выявляются способы номинации топообъектов.

Теоретическая значимость работы заключается в том, что результаты проведенного исследования пополняют теоретические знания в области становления и развития региональной топонимической системы.

Практическая значимость работы. Материалы и наблюдения, представленные в диссертационном исследовании, могут быть использованы в работах по краеведению Устюженского края, применены в вузовском преподавании курсов лексикологии, диалектологии, истории русского языка, в спецкурсах и спецсеминарах по общей, региональной и исторической ономастике, в лексикографической практике при составлении топонимических словарей. Результаты исследования могут быть использованы для сопоставления при изучении особенностей развития топонимических систем других территорий.

Выводы.

С точки зрения принципов номинации выделяются три типа микротопонимов: посессивные, локативные и квалитативные.

В микротопонимии Устюженского края XVII вв. в количественном отношении преобладает локативный тип микротопонимов (63%). В основе этой группы микротопонимов могут выступать местные географические термины, которые являются частью лексической системы, одной из терминологических систем языка и диалекта. Этот тип в Устюженском крае XVII века представлен разнообразными группами микротопонимов: 1) микротопонимами, в основе которых лежат географические термины, называющие возвышенные участки земли- 2) микротопонимами, в основе которых лежат географические термины, называющие низменные и болотистые участки земли- 3) микротопонимами, в основе которых лежат гидрографические термины. Этот тип микротопонимов преобладает (30 наименований). Вероятно, в связи с тем, что чаще всего сенокосные и пахотные угодья располагались вблизи водоемов- 4) микротопонимами, в основе которых лежат названия геоботанических объектов- 5) микротопонимами, в основе которых лежат названия, отражающие животный мир края- 6) микротопонимами, в основе которых лежат названия, обозначающие искусственные объекты- 7) ориентированными микротопонимами- 8) оттопонимическими микротопонимами.

Квалитативный тип в микротопонимии Устюженского края XVII века представлен следующими группами (17%): 1) микротопонимы, в основе которых лежат термины подсечно — огневого земледелия- 2) микротопонимы, имеющие в основе наименования по каким — либо признакам угодий: а) микротопонимы, отражающие характеристику топообъекта по формеб) микротопонимы, отражающие характеристику топообъекта по размерув) микротопонимы, указывающие местоположение земельных угодий- 3) микротопонимы, в основе которых лежат административные термины- 4) микротопонимы, отражающие качественные признаки топообъекта: а) цвет почвыб) качество почвыв) запахг)температура.

Посессивный тип микротопонимов Устюженского края представлен небольшим количеством наименований (15%). Среди антропонимических наименований выделяются наименования, восходящие к календарным (10%) и некалендарным (5%) именам.

Топоосновы микротопонимов отличаются разнообразием. Многие из них встречаются лишь по одному разу (холуй, мостовая, ягодная, котел и др.).

Но также в микротопонимии Устюженского края XVII вв. можно выявить наиболее частотные топоосновы: грива (Грива Большая, Грива Меньшая, Грива Узкая, Грива Ельнинская) — калач (Калачиха, Милушинский Калач, Негоновский Калач, Романовский Калач, Захаровский Калач, Меньший Калач, Большой Калач, Долгой Калач, Задний Калач) — клок (Клочок, Клочиха) — Болото (Большое Болото, Меньшее Болото, Болотиха, Болото)', кобыла (Большая Кобыла, Меньшая Кобыла, Закобылье). Микротопонимы грива, клок, калач объединяет общий семантический признак — «сухое, возвышенное место». Такие места и выбирались местным населением для сенокосов.

Практически все слова, которые лежат в основе выделенных групп микротопонимов Устюженского края XVII вв., зафиксированы в новгородских, тверских, ярославских говорах и говорах северо-запада России. На основании этого можно говорить о связи устюженских говоров с новгородскими, тверскими, ярославскими говорами, а также русскими говорами северо-западной территории, что может свидетельствовать об общности социального, экономического, хозяйственного развития этих регионов.

В основе большинства микротопонимов Устюженского края XVII вв. лежат диалектные, местные слова: зимник, здоровец, глушица, исада, копанец и др. Но также микротопонимы могут восходить к общерусским словам: речка, остров, родник, берег, ручей и др. Абсолютное большинство апеллятивов, выступающих в качестве основ микротопонимов, имеют славянское происхождение. Исключение составляют географические термины лахта, орга, холуй. Этот факт имеет отношение к характеристике истории заселения Устюженского края и определяет своеобразие топонимического реиона.

Известно, что микротопонимы «легко изменяются или легко заменяются» [Карпенко Ю.А.:1964, 53]. В результате появляются многочисленные варианты одного и того же объекта. Вариантами наименований мест называется «видоизменение имени или любого элемента его структуры в различных ситуациях» [Подольская Н.В.:1978, 97]. В микротопонимии Устюженского края XVII вв. встречаются варианты наименований земельных угодий, что говорит о неустойчивости микротопонимии (Например, Клочиха — Клочуха, Долоск — Долоцк, Долотцк, Круглыша — Круглуша). Предпосылок и возможностей для варьирования у микротопонимов больше, чем у других названий мест, поскольку микротопонимы в основном функционируют лишь в устной речи.

Но несмотря на то, что микротопонимия явление изменчивое, название земельного угодья может сохранятся на протяжении столетий. Об этом свидетельствует сопоставление «Материалов для оценки земельных угодий Новгородской губернии» и «Писцовой книги станов и волостей Устюжны Железопольской 1628−1630 годов». Например, пожня Каменка — в устюженских говорах конца XIX — начала XX веков сохраняется микротопоним Каменка, пожня (МОЗУ, Уст. В/В) — Верхние Пески, поэюня — в устюженских говорах конца XIX — начала XX веков сохраняется микротопоним Верхние Пески, пожня (МОЗУ, Уст.Хр.).

В микротопонимии Устюженского края XVII вв. выделяются следующие способы номинации: аффиксальная деривация, семантическая деривация, синтаксическая деривация, субстантивация прилагательных.

Самым активным способом номинации является аффиксальная деривация. В этой группе преобладает способ суффиксации. Наиболее продуктивный суффикс — суффиксих (а) (38%), затем следуетиц (а) (12%), -к-, -ск-, -овск-, -инск- (16%). Наименее активные суффиксы в микротопонимии Устюженского края XVII вв. — этоов- (8%), -ев- (7%), -ин- (8%), ище (4%).

Особую группу в микротопонимии Устюженского края XVII вв. составляют суффиксальнопрефиксальные микротопонимы (14%). Одна из самых распространенных моделей в образовании микротопонимов выглядит следующим образом: префикс под/ за + именная основа + суффикс ie, который имеет собирательное значение и является очень продуктивным.

Отдельно можно выделить группу предложно — падежных конструкций с предлогами под / в.

Менее активными при номинации микротопообъектов оказываются способ синтаксической деривации (14%), субстантивации (7%), словосложения (2%).

Микротопонимическая система Устюженского края XVII вв. представлена наличием 1) топонимических гнезд- 2) бинарных оппозиций- 3) микротопонимических рядов, выделяемых на основе общих признаков (по способу номинации, по форме и величине объекта, положенного в основу, по географическому термину) — 4) взаимодействием принципов и способов номинации.

Заключение

.

Анализ показал, что в топонимии Устюженского края XVII века нашли отражение все основные принципы и способы номинации географических объектов, отмеченные топонимистами на территориях, освоенных русскоязычным населением.

Следует отметить, что в ойконимии преобладает номинация по связи с человеком (пустошь Олександрово, пустошь Верино, пустошь Омбросимово, пустошь Власьево, пустошь Копылово, путошь Баево, пустошь Бармино, пустошь Явидово), в микротопонимии — по связи с физико-географическими свойствами реалий (пожня Бугриха, пожня Вершина, пожня Горбок, пожня Горки, пожня Бездонница, пожня Болото, пожня Гать, пожня Грязь, поэ/сня Завал).

Своеобразием ойконимии рассматриваемого региона является примерно одинаковое соотношение удельного веса посессивных ойконимов, имеющих в своей основе некалендарные имена (48%) (Дьяконово, Соколово, Кузнецов) и календарные (52%) (Андреевское, Самсоново, Сенево), что связано со временем активного освоения края славянами (XIII в.). В микротопонимии широко представлены наименования локативного типа. Особенностью топонимии края можно считать тот факт, что среди локативных ойконимов и микротопонимов наиболее частотны наименования по гидрографическим объектам (например, ойконимы — Бычиха, пустошь, Карга, пустошь, Слуды, пустошьмикротопонимы — пожня Глушица, пожня Губа, поэ/сня Исток, ручей Здоровей), что обусловлено как географическими особенностями местности, так и социально-экономическими причинами.

В качестве топооснов представлены и общерусские (гора, ручей, холм), и диалектные слова (вишара, моква, мох). Их соотношение, а также участие в образовании топонимов конкретных диалектных слов, частотность или единичность топооснов способствует формированию особого топонимического лица региона.

Топоосновы диалектного характера отличаются большим разнообразием. Примером могут служить местные гидрографические термины — ворот, глушица, губа, здоровец, исад, калач, колено, копанец, котел, криница, лахта, огибь, отока, перебор, прямица, слуда, простъ, рог и т. д. Этот факт может быть объяснен взаимодействием на данной территории в прошлом двух славянских племенных диалектов — словен и кривичей.

Анализ топооснов диалектного характера подтвердил тесную связь исследуемого региона с другими территориями Северо-Запада России, а также Севером Центра. Так, слово грива известно в новгородских, тверских и ярославских говорах в значении «возвышенный участок, поросший лесом», тверским и приладожским говорам — в значении «участок земли».

В топонимии Устюженского края XVII века, представленной в писцовой книге, практически не встречается топонимов субстратного происхождения, что существенно отличает исследуемый топонимический регион от соседнего Белозерского края.

В XIX века топонимия Устюженского края XVII века находилась в стадии становления. Об этом свидетельствует существование двойных, тройных названий (пустошь Новинка, а Бручиха то жпустошь, что была деревня Фролково, а Починок то жпустошь Родивонцово, а Ондрейцово то жпустошь Вазгино, а Вазгалово то жпустошь Обакумово, а Лобачево то жпустошь, что была деревня Нива, а Осташков починок то ж), вариантов названий (Клочиха — Клочуха, Долоск — Долоцк, Долотцк, Круглыша — Круглуша), описательных конструкций, обобщенных названий микротерриторий. При этом для данного региона свойственны двойные названия типа «антропонимическое + антропонимическое», обобщенные названия территорий славянского происхождения (пустошь Родивонцово, а Ондрейцово то жпустошь Вазгино, а Вазгалово то ж).

Анализ топонимии Усюженского края XVII века подтвердил, что ономастическая лексика русского языка имеет системную организацию. Системность проявилась как в лексико-семантическом, так и в словообразовательном плане, во взаимодействии друг с другом топонимов разных классов.

В топонимии Устюженского края XVII века отразилась хозяйственная, социально-экономическая жизнь региона, географические условия. Косвенным образом топонимия свидетельствует и об истории заселения края.